"Паладин душ" - читать интересную книгу автора (Буджолд Лоис Макмастер)

Глава пятнадцатая

Словно пелена опустилась на Порифорс в тот вечер. Хозяин с хозяйкой замка удалились на тайное совещание, и все запланированные развлечения были внезапно отменены. Иста была только рада тому, что ее наконец-то предоставили самой себе. Лисе доложила, что перед закатом главные офицеры Эриса отправились к своему командиру и позже вышли от него с крайне удрученным видом. Иста надеялась, что марч догадался оставить в стороне настоящую историю смерти Юмеру и сочинил другую легенду о внезапной – или застарелой? – смертельной болезни. И поскольку правда о смерти джоконской княжны касалась марчессы, Иста не могла себе представить, чтобы Каттилара горела желанием публично покаяться, а Эрис позволил ей это.

Сон Исты в эту ночь не тревожили ни боги, ни видения, хотя все же сновидения были подпорчены мрачными, странными кошмарами о жутких путешествиях на истощенных или умирающих лошадях и о скитаниях по полуразрушенным замкам причудливой архитектуры, за ремонт которых она была каким-то образом ответственна. Проснулась она едва ли отдохнувшей, но с нетерпением принялась ждать полудня.

Она отправила Лисе помочь Гораму и предупредить его о ее визите, затем лично осмотрела поднос с едой, который собирались нести наверх больному. Горничная передала этот поднос за дверь спальни лорда Иллвина, откуда, немного спустя, появилась Лисе и направилась к комнатам Исты.

– Горам даст нам знак, открыв дверь, когда будет готов, – сообщила Лисе. Девушка была подавлена, взволнована вчерашними мрачными чудесами и обеспокоена отсутствием вестей от Фойкса, хотя Иста заверила ее, что он наверняка находится у главного служителя Маради. Лисе мало успокоили объяснения Исты о том, что Каттилара одержима более могущественным демоном, чем Фойкс, уже два месяца, а внешне это никак не проявляется. Рейна только желала, чтобы ее сердце могло принять все эти уверения.

Наконец, резная дверь на противоположном конце галереи распахнулась, и Лисе сопроводила Исту туда.

Иллвин, одетый в тунику и штаны, сидел на кровати; его волосы были зачесаны назад и стянуты на затылке.

– Рейна, – произнес он и склонил голову. На его лице осторожность смешивалась с удивлением. Судя по всему, Лисе или Горам, а то и оба, сообщили ему статус и имя Исты совсем недавно, практически сразу, как он вернулся в сознание. – Простите. Клянусь, я молил о помощи, а не о вас!

Его речь снова была не совсем четкой. Иста сообразила, что в то время, как у нее был целый день, чтобы обдумать события, Иллвин не располагал и часом. Она вздохнула, подошла к краю кровати, взяла немного белого огня с нижней части его тела и направила пламя выше. Иллвин моргнул и сглотнул.

– Все не так… Я не хотел обижать… – теперь он говорил смущенно, но четко, хотя и запинаясь. Он попытался приподнять ноги, но потерпел неудачу и недоверчиво посмотрел на них.

– Подозреваю, – заметила Иста, – рейна – не то качество, из-за которого меня сюда прислали. Статус не имеет для богов никакого значения в отличие от нас. Между рейной и горничной с их точки зрения нет различия.

– Но, согласитесь, горничных все-таки больше. – Она безрадостно улыбнулась:

– Таково, видимо, мое призвание. И это не мой выбор. Я притягиваю богов. Как кровь – мух.

Он взмахнул слабой рукой, возражая против такой метафоры:

– Признаюсь, никогда не думал о богах как о мухах.

– Если честно, я тоже. – Она вспомнила, как смотрела в те темные бесконечности. – Однако размышление об их истинной природе вредит моему… разуму, как мне кажется. Вытягивает из меня нервы.

– Но, должно быть, боги знают, что делают. Откуда вы узнали, что мне снилось? Я видел вас три раза, когда просыпался во сне. Дважды вы сияли сверхъестественным светом.

– Мне тоже снились те сны.

– Даже третий? – Да.

Это все же не сон, но ее смущал их внезапный поцелуй. Хотя после действий Каттилары он казался весьма скромной слабостью… Он откашлялся:

– Приношу извинения, рейна.

– За что?

– А… – Он взглянул на ее губы и отвел взгляд. – Просто так. – Она попыталась не думать о вкусе его губ. Горам подтащил к кровати Иллвина немного покосившееся кресло для нее и поставил в изножье табурет для Лисе, а сам прислонился к дальней стене и принялся слушать. Исте и Иллвину было одинаково, как ей казалось, сложно смотреть друг на друга.

– Предположим, – начал он снова, – что то, что вы тут оказались не, случайно, а благодаря молитвам… ну, – смущенно прочистил горло, – некого человека, должны распутать клубок событий. Так?

– Скажем лучше, восстановить их цепь. Потому что способ распутать их от меня пока ускользает.

– Я подумал, что у вас есть власть над демоном Катти. Почему вы не изгоните его?

– Я не знаю как, – печально призналась она. – Бастард дал мне второе зрение – вернул его мне, лучше сказать, потому что боги тревожат меня уже не первый раз. Но бог не дал мне никаких указаний, за исключением того, что они каким-то образом связаны с мужчиной, которого я вижу в снах. – И наоборот. Если задуматься… не было ли появление ди Кэйбона в конце загадочного второго поцелуя Бастарда каким-то намеком? – Бог послал мне духовного проводника, мудрейшего ди Кэйбона, и я жажду выслушать его совет, прежде чем следовать дальше. Насколько я знаю, он изучал материалы о том, как отправить демона обратно к хозяину. Уверена, он тоже должен был оказаться здесь. Но я потеряла его в пути, и теперь беспокоюсь о нем. – Она помолчала. – Не нужно спешить. Не вижу ничего хорошего в том, чтобы избавить Эриса от тела и обречь его на существование заблудшего духа. – Он замер:

– Духа? Вы уверены?

– Я видела его вчера, когда чары на время потеряли силу. Ничего… не произошло, а должно было. Когда смерть распахивает двери души перед богами, появляется белая вспышка; это великое событие. Проклятие – это не только тишина, это еще и медленное застывание. – Она потерла усталые глаза. – Более того, если бы я знала, как ему найти путь к богам, уверена, Эрис смог бы убедить свою жену отпустить себя. Ведь если он не сможет убедить ее, то кто тогда? Боюсь, не я. И даже если она его отпустит… демон, с которым она связана, производит впечатление могущественного и искушенного. Если ей больше не нужно будет непоколебимой волей держать это создание в подчинении, чтобы сохранять в Эрисе видимость жизни, и эта непоколебимая воля превратится в тоску… Катти станет крайне уязвимой для инсинуаций демона.

Он задумчиво хмыкнул.

– На ваш взгляд у нее достаточно сильный характер? – Он нахмурился:

– Раньше я ответил бы «нет». Хорошенькая девочка, обожает Эриса, но клянусь, что если она поднесет горящую свечку к своему милому правому ушку, то я смогу задуть пламя через левое. Однако Эрис, видимо, не против. – Он криво улыбнулся. – Впрочем, раз эта красотка так яростно на меня клевещет, то мое мнение о ее уме растет и даже голова уже начинает пухнуть. Все же… она выстояла против чар Юмеру, а я…нет.

– Подозреваю, Юмеру недооценила ее. И вот еще что, – ответила Иста. – Как княжна Джоконы, истая кватернианка, связала себя с демоном? И сумела скрыть его или каким-то другим способом избежала обвинения? Они там жгут колдунов и магов, хотя как их служители препятствуют тому, чтобы демоны перепрыгивали сквозь огонь к другим людям, я не знаю. Должно быть, они как-то привязывают их к хозяевам, прежде чем избавиться от обоих.

– Так оно и есть. Для этого есть определенный обряд и молитва. Грязное дело, и что хуже всего, не всегда срабатывает. – Он помолчал. – Катти сказала, что колдунья была послана.

– Кем? Ее братом князем? Тем более что наследники ее последнего мужа переправили ее обратно в дом князя.

– Думаю, да. Но… сложно представить, что Сордсо Пьяница увлекается демонологией во славу Джоконы.

– Сордсо Пьяница? Так жители Карибастоса называют молодого князя?

– Все зовут его так по обе стороны границы. Он решил посвятить промежуток времени между смертью отца и регентством матери не изучению искусства управления государством и военного дела, а вину и стихоплетству. Впрочем, он весьма неплохой поэт, и, судя по тем стихам, которые мне доводилось читать, у него довольно меланхолическая лира. Мы все надеялись, что он последует своему призванию, которое принесет ему больше удачи, чем стезя князя. – Он коротко ухмыльнулся. – Лорд Карибастоса с радостью предоставил бы ему дворец и назначил бы пенсию, а сам бы снял все тяготы правления Джоконой с его узких плеч.

– Видимо, теперь князь не столь невнимателен. Именно он оправил в Ибру колонну всадников, которая потом бежала к воcтоку от Раумы, перевалила через горы и повстречала мой отряд. Среди них были офицеры, представлявшие волю князя. Лисе рассказывала вам об этом?

– Только вкратце. – Он посмотрел на девушку, которая утвердительно кивнула в ответ. Иллвин помолчал, темные брови сошлись на переносице. – Раума? Странно. Почему Раума?

– Я решила, что, чтобы убедить Лиса Ибры попридержать армию дома ввиду грядущей кампании, а не посылать их на подмогу сыну для взятия Виспинга.

– Мм, может быть. Только Раума расположена слишком глубоко на территории Ибры, чтобы нанести такой удар. Плохие пути к отступлению, что, впрочем, всадники и сами уже поняли.

– Лорд Эрис тоже отметил это, сообщив, что из трехсот всадников, покинувших Джокону, вернулось только трое.

Иллвин присвистнул.

– Молодчина Эрис. Хорошенькая новость для Сордсо!

– Только вот они чуть не восполнили все потери, попытавшись увезти меня с собой. Но это вряд ли было частью их изначального плана. У них даже не было карт Шалиона.

– Я давно знаю марча Раумы. Могу представить, какой теплый прием он устроил джоконцам. Он был одним из наших лучших врагов до тех пор, пока мы все не породнились с Иброй. Замужество вашей дочери сняло огромное давление с западного фланга Порифорса, за что я ей бесконечно благодарен, рейна.

– Рей-консорт Бергон – замечательный мальчик.

Иста не смогла бы оставить без ласкового слова никого, кто был бы очарован ее дочерью так же, как молодой муж-ибранец Исель.

– Хотя его папаша был еще тем кактусом. Засохший, колючий, норовящий ободрать пальцы до крови.

– Что ж, теперь это наш кактус.

– Это верно.

Иста выпрямилась и обеспокоенно вздохнула:

– В конце концов, слухи о том, что благородная леди Джоконского двора дала убежище демону и попыталась магией склонить к измене Шалионскую крепость, подавить не удастся. Я напишу предупредительное письмо главному настоятелю Менедалю в Кардегосс и Канцлеру ди Кэсерилу.

– Хорошая мысль, – неохотно признал он, – но я до сих пор нахожусь в смятении от того, как близко Юмеру подобралась к исполнению намеченного. И ведь не настоятеля Кардегосса притащило за волосы в этот богом забытый край Шалиона. А вас. Более неподходящий отклик на мои молитвы я вряд ли могу представить.

При взгляде на нее уголки его губ смущенно приподнялись.

– В те моменты, когда вы были в ясном уме, вы молились Бастарду?

– Лучше сказать, когда я просыпался. Все кажется сплошным туманом… вчера? Да, прямо вчера. Да, я молился отчаянно. Это все, что мне оставалось. Я даже не мог произнести правильные слова вслух. Я выплакивал их сердцем. И обращал их к моему богу, которого оставил, – когда я вырос, я перестал уделять много времени молитвам. Если бы он сказал: Отстань, парень, ты хотел жить сам по себе, так теперь кушай, что сготовил, – я бы счел, что Он прав. – Он добавил помедленнее: – Но почему вы? Разве что у этого узла корни уходят вглубь, к отцу моего брата и придворной политике Кардегосса.

Эта его внезапная догадка причинила Исте неудобство:

– Да, у меня есть старый, сухой остаток вины перед прежнем лордом ди Льютесом, но к Эрису это никакого отношения не имеет. И нет, Арвол не был моим любовником!

Ее горячность заставила Иллвина отпрянуть:

– Я этого не говорил, леди! – Она привела в порядок дыхание:

– Не говорили. Это леди Каттилара считает эти старые бредни романтической сказкой, да пощадят меня боги. А Эрис, судя по всему, делает из меня свою эдакую духовную мачеху.

К ее вящему удивлению, Иллвин фыркнул:

– Этого ему бы очень хотелось.

Ласково-сердитый кивок едва ли пролил свет на то, как истолковать это загадочное замечание.

Она довольно колко заметила:

– До тех пор, пока я не услышала, как вы двое разговариваете друг с другом, я уже практически склонилась к решению, что ревнивец-убийца – вы. Презренный незаконнорожденный брат, без отца, без титула, имущества, доведенный до крайности последней утратой.

В его сухом полусмешке не чувствовалось обиды:

– Мне приходилось сталкиваться с такими заблуждениями и раньше. Но верно как раз обратное. Это у меня всю жизнь был отец. А у Эриса была мечта. Мой отец взял на себя практическую сторону воспитания нас обоих, и он старался быть хорошим отцом и для Эриса, хотя это удавалось ему только благодаря дополнительным усилиям. Его же любовь ко мне не знала преград.

Но Эрис никогда не ревновал и не обижался, потому что однажды все должно было измениться. Однажды его великий отец призовет его ко двору. Туда, где он очень могуществен. Это случится тогда, когда сын станет достаточно хорош для этого, станет искусен во владении мечом, конем, превратится в прекрасного офицера. Блистательный лорд ди Льютес посадит его по правую руку от себя, представит своей богатой свите и скажет влиятельным друзьям: Смотрите, вот мой сын, разве он не хорош? Эрис никогда не носил свою лучшую одежду; она была уложена в сундуки, подготовлена к путешествию. К тому времени, когда отец позовет его. На сборы Эрису понадобилось бы не больше часа. А потом ди Льютес умер, и… мечта так и осталась мечтой.

Иста печально покачала головой:

– Все те пять лет, что я знала его, Арвол ди Льютес едва ли упоминал Эриса. И никогда не говорил о вас. Если бы он не погиб в подземельях Загара той ночью… приглашение ко двору могло так и не прийти, мне кажется.

– Когда я вспоминаю об этом, мне тоже так начинает казаться. Умоляю вас, только не говорите это Эрису.

– Я вообще не знаю, что ему говорить.

У меня есть свои страхи. И как бы то ни было, лучше не откладывать их в долгий ящик.

– У меня… Моим отцом был живой человек, – продолжил Иллвин. – Строгий, когда нужно: как мы ругались, когда я был моложе! Я так рад, что он дожил до времени, когда мы оба стали взрослыми мужчинами. Здесь, в Порифорсе, мы заботились о нем, когда его разбил паралич: увы, не очень долго. Тогда мне хотелось думать, что он ушел, чтобы присмотреть там за нашей матерью, потому что несколько раз мы видели, как он ищет ее. – Его глубокий голос дрогнул. – К тому времени прошло двадцать лет со дня ее смерти. Жизнь так непрочно держалась в нем, что его смерть в сезон Отца не показалась горькой. Я держал его за руку до последней секунды. Ладонь была прохладная, сухая, почти прозрачная. Пятеро богов, к чему это я? Так вы заставите меня болтать без умолку. – Ты уже болтаешь, подумала она; но заметив, что он старательно подавил подозрение, мелькнувшее в его глазах, она тоже сделала вид, что не заметила этого. – Вот как я был бастардом. – Он помолчал и взглянул на нее. – А вы, та кто утверждает, что видела их в лицо, верите, что боги соединяют нас с теми, кого мы любили? Тогда, когда наши души взмывают ввысь?

– Не знаю, – Иста сама удивилась прямоте своего ответа. О ком он думает? Об Эрисе в будущем или о старом сьере ди Арбаносе? – Наверное, я не любила никого настолько, чтобы знать. Думаю… это не пустая надежда.

– Хм.

Она отвела взгляд от его лица, чувствуя, как этот задумчивый изгиб бровей незваным гостем вторгается ей в душу. На глаза ей попался Горам, который снова покачивался из стороны в сторону, сцепив руки. Внешне обычный седой, стареющий слуга. Внутренне… обнаженное, ободранное существо, выжженное, словно деревня, разоренная отступающими войсками.

– Как вы встретились с Горамом? – обратилась Иста к Иллвину. – Где?

– Я был на разведке в Джоконе, и, как обычно, у меня выдалась свободная неделя. Мне удалось собрать планы замка и городов удивительно быстро. – Короткая улыбка, вспыхнувшая на его губах, указывала, что раздобыл он нечто большее, чем просто планы, но он продолжил: – Я направлялся под видом торговца лошадьми в Хамавик, и мне посчастливилось приобрести больше товара, чем я рассчитывал. Таким образом, мне оказался необходим еще один грум. Как рокнарский торговец, я, если подвернется случай, выкупаю Шалионских пленников. Человеку, не имеющему семьи, вряд ли можно надеяться на выкуп со стороны родных. Гораму не оставалось даже этого, потому что он уже практически потерял разум и память. Я счел это следствием удара по голове в последней битве, хотя шрамов видно не было, результатом плохого обращения или лихорадки. А может быть, и того и другого. Совершенно ясно, никому больше не пришло бы в голову купить его, и я заключил очень выгодную сделку. Как выяснилось. – Улыбка снова осветила его черты. – По возвращении в Порифорс я освободил его, но он попросил оставить его у меня в услужении, потому что не знал, где теперь находится его дом.

У стены Горам утвердительно закивал. Иста задержала дыхание:

– А вы знали, что он был одержим демоном? – Иллвин аж подпрыгнул:

– Нет!

Горам выглядел не менее ошарашенным. Лисе развернулась на девяносто градусов и изумленно воззрилась на грума. Глаза Иллвина сузились от внезапной мысли:

– А откуда вы знаете, рейна?

– Я вижу. Вижу его душу. Одни клочья и лохмотья. – Иллвин моргнул и осел на подушки. Через секунду он крайне осторожно спросил:

– А мою вы видите?

– Да. Для меня это плотный белый огонь, вытекающий из вашего сердца и идущий к вашему брату. А его душа напоминает духа, который уже начинает распадаться и размываться. Она находится внутри его тела, но не прикреплена к нему. Она только… парит в нем. У Лисе душа яркая, многоцветная, очень сконцентрированная, прочно связанная с плотью, которая создает ее.

Лисе, по-видимому, сочтя, что ей сделали комплимент, весело улыбнулась.

Задумчиво помолчав, Иллвин сказал:

– Должно быть, это отвлекает.

– Да, – коротко ответила Иста. Он откашлялся:

– То есть вы утверждаете, что Горам был магом? – Горам в ужасе замотал головой:

– Я не такой, леди!

– Горам, а что ты можешь вспомнить? – спросила Иста. Морщинистое лицо задвигалось от напряжения:

– Я знаю, что шел с армией Орико. Помню палатки рея, все из красно-золотого шелка, блестящего на солнце. Помню… как иду среди пленников, в цепях. Работаю, какая-то работа в поле, жаркое солнце.

– Кем были твои рокнарские хозяева? – Он покачал головой:

– Их я помню плохо.

– Корабли? Ты когда-нибудь бывал на корабле?

– Не думаю. Лошади, да. Там были лошади. – Иллвин вставил:

– Мы и раньше разговаривали о том, что он может вспомнить, тогда я пытался найти его семью. Должно быть, он был пленником несколько лет, видимо, с того времени, как князь Бораснен в первый раз попытался напасть на крепость Готоргет, за два года до того, как она пала. И по тому, что говорил Горам, у меня сложилось впечатление, что как раз в этой кампании он и участвовал. То, как его взяли в плен, он тоже не помнит. Вот почему я решил, что его разум пострадал от лихорадки совсем незадолго до того, как он мне попался.

– Горам, можешь вспомнить то, что случилось после того, как лорд Иллвин выкупил тебя? – поинтересовалась Иста.

– О да. От этого не больно.

– А можешь припомнить хоть что-нибудь из того, что случилось до встречи с лордом Иллвином?

Горам отрицательно потряс головой:

– Какое-то темное место. Оно мне нравилось, потому что там было прохладно. Хотя и воняло.

– Разум и воспоминания вырваны с корнем, демон выскочил, но Горам все же не умер, – задумчиво произнесла Иста. – Оставить живого хозяина для демона не так-то легко. Так говорит ди Кэйбон. Они каким-то образом сплетены друг с другом. Смерть человека вынуждает демона покинуть обиталище. Так случилось с Юмеру, так случается при кватернианских сожжениях.

– Не сжигайте меня! – запричитал Горам. Он ссутулился, почти сгорбился и испуганно уставился на свою грудь.

– Никто тебя сжигать не будет, – твердо сказал Иллвин. – Не в Шалионе, в любом случае, и теперь в этом нет никакой надобности, ведь она говорит, что демон ушел. Все в прошлом. Верно? – он выразительно посмотрел на Исту.

– Все в прошлом. – И большая часть Горама тоже. Она не могла понять, был ли он и раньше только слугой, или чем-то большим.

– Хамавик… – пробормотал Иллвин. – Это какой-то намек. И Горам, и княжна Юмеру были там в одно время. Не мог ли этот… недуг Горама иметь какое-то отношение к демону Юмеру?

Довольно заманчивое предположение. И все же…

– По демону Катти не скажешь, что он вырос на солдатах. Он кажется… не знаю, как сказать. Слишком женским. Думаю, мы можем еще раз попробовать выудить из него информацию. Мне кажется, то, как он вел себя вчера, более характерно для демона, чем для человека. Иначе определить мага было бы гораздо проще.

Лисе, заметила Иста, выглядела крайне встревоженной. Неужели она видит будущее Фойкса в изможденном, перепуганном, недоуменном лице Горама? И где же сейчас мальчишка? Иста еще не настолько отчаялась, чтобы начать молиться, учитывая ее отношение к этой процедуре, но понимала, что если так и будет продолжаться, она скоро дойдет до этого.

Иста продолжила:

– Мудрейший ди Кэйбон сказал мне, что обычно демоны встречаются крайне редко. Но только не в последние несколько лет. Храм не видел такой активности со дня смерти рея Фонсы пятьдесят лет назад. Пока не могу вообразить, что за прореха в аду Бастарда выплевывает в таких количествах в наш мир эти создания, но чувствую, что скоро смогу.

– День смерти Фонсы, – слова Иллвина стали звучать менее четко. – Странно.

– Ваше время практически истекло, – сообщила Иста, мрачно наблюдая за тем, как утолщается белая нить. – Но я могу дать вам еще пару минут.

– Тогда, как вы заметили раньше, Эрис начнет гнить, – печально возразил Иллвин. – Разгар лета. Нехорошо выйдет… если от него начнут отваливаться куски и падать в суп… Мы можем?… – Его голос затухал. Он приподнялся в порыве отчаяния. – Нет! Должен быть другой путь! Мы должны найти другой путь! Леди… приходите снова?…

– Да, – отозвалась она. Услышав это заверение, он разжал пальцы, сжимавшие покрывало, и скользнул вниз. Его лицо снова сковал восковой покой.

Остаток дня Иста провела у себя в комнате, с нетерпением ожидая, когда же солнце наконец сядет, а потом снова взойдет. Она писала очередные письма в Кардегосс, а потом, когда солнце наконец зашло, принялась ходить кругами по двору так, что даже Лисе через некоторое время сдалась, уселась на скамейку и стала наблюдать за госпожой оттуда. Следующее утро Иста посвятила составлению нового едкого письма провинкару Толноксо, несмотря на то что первое еще вряд ли успело дойти до цели, а уж тем более спровоцировать какие-либо активные действия.

Снаружи на лестнице послышались быстрые шаги; Иста перестала снимать излишки чернил с кончика пера и увидела, как за решеткой окна мелькнула коса Лисе. Девушка добралась до комнаты Исты и просунула голову в дверь:

– Рейна, – сказала она, едва дыша. – Что-то происходит. Лорд Эрис выехал с отрядом вооруженных людей. Я иду в северную башню, может быть, удастся что-нибудь рассмотреть.

Иста резко встала, едва не опрокинув стул:

– Я пойду с тобой.

Они поднялись по извилистым ступеням на смотровую площадку вслед за спешащим занять положенное место арбалетчиком в серо-золотом плаще Порифорса. Все трое подошли к северо-восточной оконечности башни и выглянули за зубцы.

С этой стороны замка – с другой скала обрывалась в реку – земля уходила вдаль более плавно, небольшими холмами. Дорога, бледная от сухой пыли, вилась на восток вдоль иссушенного, солнечного пейзажа.

– Это дорога из Оби, – пояснила Лисе.

По дороге неслись два всадника, остальные детали скрадывались расстоянием. Но даже отсюда Иста видела, что один из всадников был плотного телосложения, а второй – еще более плотного. На том, что потолще, была какая-то коричневая накидка, наброшенная поверх периодически мелькавших белых одеяний. Тяжелый шаг коня, старающегося скакать галопом под весом мудрейшего ди Кэйбона, можно было различить даже издалека, по крайней мере наметанным глазом Исты.

Немного позади них галопом следовала дюжина других всадников. Эскорт?… Нет. Зеленые плащи Джоконы прямо здесь, под хмурым взглядом самого Порифорса? Иста судорожно вздохнула. Солдаты-преследователи постепенно приближались к летящей впереди паре.

Стук каблучков и шорох шелков – леди Каттилара появилась на вершине башни и побежала смотреть вниз. Она встала на цыпочки и наклонилась вперед, ее бледная грудь взволнованно колыхалась:

– Эрис… пятеро богов, ох, Отец Зимы, защити его… Иста проследила за ее взглядом. Внизу, прямо под Порифорсом, Эрис верхом на своем сером в яблоках коне вел конный отряд вниз по дороге. Кони похуже едва успевали за широкими скачками серого жеребца, и Лисе пробормотала что-то одобрительное по поводу его ходовых качеств.

От частого дыхания губы Каттилары приоткрылись; глаза расширились и наполнились тревогой. Она тихонько застонала.

– В чем дело? – прошептала ей Иста. – В любом случае, вам не следует беспокоиться, что его убьют.

Каттилара угрюмо взглянула на нее, дернула плечиком и вернулась к созерцанию дороги.

Перегруженный конь ди Кэйбона трудился изо всех сил, но все же стал заваливаться назад. Второй всадник – да, это точно Фойкс ди Гьюра – подстегнул своего скакуна и подтолкнул служителя вперед. Жеребец Фойкса взвился на дыбы посреди дороги, дергая поводья. Фойкс крепко ухватил повод левой рукой поближе к шее животного, правой взялся за рукоять меча и приподнялся в стременах, чтобы оглядеть преследователей.

Нет, Фойкс! беспомощно подумала Иста. Фойкс владеет мечом мощно, но у него нет искусности, чудесной быстроты лорда Эриса; он сможет справиться с одним или с двумя врагами, может быть, с тремя, но потом остальные сразят его. Он еще не видел всадников, спешащих на подмогу, потому что те как раз пересекали лощину. Он пожертвует собой, чтобы спасти служителя, пожертвует без надобности…

Рука молодого человека отпустила рукоять и взмыла вверх, пальцы сжимались и разжимались. Мышцы напряглись. Тоненький фиолетовый лучик вырвался из его ладони, леди Каттилара перестала дышать от изумления. Лисе никак не отреагировала; Иста решила, что девушка этот свет не воспринимает.

Первая лошадь преследователей споткнулась и, сбросив всадника, кувырнулась через голову. Еще двое не успели придержать поводья и на всем скаку налетели на упавших. Еще несколько коней встали, некоторые шарахнулись в сторону, другие бросились врассыпную. Фойкс развернул своего жеребца и понесся вслед за ди Кэйбоном.

Так. Значит, Фойкс так и живет с медвежонком. И, судя по всему, пытается научить питомца танцевать. Губы Исты беспокойно изогнулись, когда она подумала о последствиях.

Но сейчас важнее другие тревоги. После очередного подъема и спуска ди Кэйбон встретился с Эрисом. Гнедой конь служителя споткнулся, остановился и замер, широко расставив ноги; серый в яблоках жеребец застыл рядом. Обмен жестами, указаниями. Эрис выбросил руку в воздух, и весь отряд собрался вокруг него. Еще один взмах руки, слова приказов стер ветер, и на той высоте, где находилась Иста, разобрать их не представлялось возможным. Сверкнули мечи, натянулись луки, поднялись копья, отряд растянулся и двинулся дальше по дороге.

Конь ди Кэйбона, то и дело спотыкаясь, шагом поковылял к Порифорсу, а тучный наездник повернулся в седле, чтобы через плечо наблюдать за тем, как Фойкс минует вершину холма. В зоне видимости вооруженного отряда Фойкс появился быстро, Эрис послал ему широкий жест рукой, а ди Кэйбон помахал в свою очередь, что окончательно убедило Фойкса в доброжелательности намерений незнакомцев. Молодой человек направил коня вперед, коротко переговорил с Эрисом, развернулся и обнажил меч.

На какое-то время все перестали дышать. Иста слышала, как кровь стучит в ушах; в кустах принялась выводить ясную, тягу, чую, безразличную трель какая-то глупая птица, будто бы на дворе стояло мирное и беззаботное утро. Эрис поднял меч высоко над головой и резко опустил его, давая сигнал к бою. Отряд ринулся вперед.

Воины Порифорса взмыли на холм и стремительно обрушились на джоконцев, так что первые ряды не успели снизить скорость и повернуть. Всадники обоих авангардов мгновенно перемешались. Джоконцы, оказавшиеся в тылу, дергали коней за поводья и всячески старались улизнуть, но не в их силах было опередить арбалетные стрелы. Всадник в зеленом плаще завалился набок и выпал из седла. Расстояние до поля боя было слишком велико, и лучник, оказавшийся на башне вместе с Истой, крепко выругался, проклиная свою беспомощность, потом взглянул на рейну и пробубнил слова извинения. Иста мановением королевской руки позволила ему говорить все, что вздумается, вцепилась в горячий, крошащийся камень и наклонилась вперед, щурясь от яркого света.

Меч Эриса танцевал на солнце, посылая вокруг яркие вспышки. Серый в яблоках жеребец оказался в самом центре лягающихся и истошно ржущих лошадей. Джоконский солдат ухитрился отстегнуть копье, поднял его над головой своего коня и неуклюже метнул. Копье пролетело над крупом лошади того, кем как раз в этот момент занимался меч Эриса. Эрис качнулся назад. Каттилара вскрикнула, когда копье, разбрызгивая кровь, вышло с другой стороны.

– Милорд убит! – воскликнул стрелок, перегнувшись через стену не менее напряженно, чем женщины. – О… нет. Он поднимает руку с мечом. Благодарение пятерым богам.

Всадники рассыпались, джоконский воин завертелся в седле. Копьеносец увидел просвет и, пригнувшись к холке коня, ринулся туда, стараясь догнать убегающих товарищей. Арбалетная стрела просвистела над самой его шеей, чтобы придать смелости на сем славном пути.

Проклятие, наконечник копья все-таки оставил след на плече у Эриса; Иста видела, как удар от столкновения тряхнул руку джоконца, чуть не выдрав древко из его пальцев. И все же меч Эриса беспрепятственно продолжает разить врагов… Внезапно ей стало трудно дышать; Иста резко развернулась и бросилась к ступеням, ведущим вниз.

– Лисе, за мной!

– Но рейна, неужели вы не хотите увидеть, чем все это закончится?

– За мной!

Не дожидаясь, что девушка последует за ней, Иста поддернула фиолетовые юбки и побежала вниз по темному витому коридору башенной лестницы. Второпях она чуть не упала, но ухватилась за стену и помчалась дальше, не сбавляя скорость.

За дверь, через еще один двор, вниз под арку, в другой каменный двор. Вверх по ступеням. Ее шаги эхом разнеслись по галерее. Она распахнула резную дверь в комнату Иллвина.

Горам скорчился справа от Иллвина, подвывая от страха. Льняная туника Иллвина была расстегнута и приспущена. Услышав, как Иста вошла, грум оглянулся через плечо и крикнул:

– Леди, помогите!

Подбежав поближе, она увидела, что его руки, залитые кровью, сжимают плечо Иллвина. Рукав туники тоже был алый. Иста заметалась по комнате, пока не нашла тряпку, из которой можно было соорудить повязку, свернула ее чистой стороной наружу и протянула груму; Горам отнял руки, только чтобы схватить эту тряпку и прижать ее к рваной ране, зиявшей у Иллвина на плече.

– Это не я! Не я! – запричитал Горам, врящая выпученными глазами с белым ободком. – Это просто случилось.

– Да, Горам, я знаю. Все в порядке, – успокоила его Иста. – Ты все сделал правильно.

У нее было великое искушение снова разорвать нить белого пламени и вернуть уродливую отметину законному владельцу. Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы Эрис без чувств выпал из седла. В конце концов, сомкнутые серые веки Иллвина не двигались, не дрожали, не сжимались от боли. Раз он в бессознательном состоянии, рану можно будет обработать как следует, промыть ее соленой водой, сшить края. Интересно, – от мыслей у Исты кружилась голова, – если демон позволит ему проснуться сегодня в полдень, останутся ли на плече следы от иглы, или они перекочуют к его брату?

Дверь распахнулась; наконец-то, Лисе.

– Лисе, беги скорей и найди какую-нибудь женщину, умеющую обращаться с ранами, – искусство Матери здесь должно быть в почете, – скажи ей захватить мыло, мази и иглы. Да, пусть еще слуга принесет воды.

– Что? Зачем? – не скрывая любопытства, девушка подбежала поближе.

– Лорд Иллвин серьезно ранен.

Отсюда Лисе уже разглядела кровь. Она отрывисто выдохнула:

– Да, рейна. Но как?…

– Ты сама видела копье.

– Ох! – Глаза Лисе стали просто огромными, она развернулась и убежала.

Горам быстро заглянул под повязку и сразу вернул ее на место. Иста посмотрела ему через плечо. Рана оказалась не такой глубокой, как она боялась; тягучий поток крови уже пошел на убыль.

– Хорошо, Горам, продолжай держать.

– Да, леди.

Иста ждала, переминаясь с ноги на ногу, пока наконец в галерее не послышались шаги. Лисе открыла дверь, пропуская вперед женщину в переднике, несущую в руках корзину; за ней следовал слуга.

– Лорд Иллвин… – начала Иста и взглянула на Горама, – упал с кровати и ударился плечом. – Как еще объяснить? Выдумка Исте не нравилась. Она быстро продолжила: – Позаботьтесь о нем, перевяжите. Помогите Гораму убраться. Не разговаривайте об этом ни с кем, кроме меня, лорда Эриса и леди Каттилары.

Те солдаты из спасательного отряда Порифорса, кто не отправился преследовать джоконцев, как раз в этот момент, должно быть, сопровождают новых гостей к воротам, – сообразила Иста. Она направилась к двери:

– Лисе, пойдем.