Глава 5

Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, море таким искристым, люди, которыми, как клецками, кипел пляж, такими счастливыми и милыми.

Возвращаясь в отель, она чувствовала себя за рулем своей машины совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.

Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!

Затормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой.

Он застенчиво отвернулся и отвел взгляд.

Перед глазами все еще стояло трусливое лицо Джексона, когда он передавал ей красную папку, фотокопию и письмо. Он дрожал и обивался потом. Она швырнула ему тысячедолларовую бумажку и потребовала расписку. У него едва хватило сил написать ее, так сильно дрожали его руки.

Вырвав у него расписку, она презрительно сказала:

– Развлекайтесь со своей шлюхой, мистер Джексон. Я ничего не скажу Лопесу, но рано или поздно кто-нибудь скажет. С этими словами она вышла.

«Да, это несколько подпортит дешевенький роман Джексона», – подумала она и вновь рассмеялась.

Карты по-прежнему ложились в ее пользу – через несколько часов она полетит домой. Герман находится в больнице и не будет помехой.

Она подумала о Дике Джонсе, о его экзотической красоте, и у ее сердце неистово заколотилось. С ним нужно обращаться осторожно, он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается таком, бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, представлялась ей просторным склепом, но теперь – другое дело. Дик будет с ней рядом. Герман в больнице, и зачем теперь Хельге лететь в Швейцарию? Уинборн предлагал деньги. Вернувшись в Парадиз-сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.

Хельга взглянула на часы. До вылета оставалось еще два с половиной часа.

Она решила, что будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию сильно подойдет какой-нибудь из вест-индийских ресторанчиков. Ничего, что она так строго одета. Ей хочется веселиться, и она будет веселиться.

Проехав вдоль приморского шоссе, она въехала на стоянку перед рестораном «Ривьера». Ресторан был полон едва одетыми девушками и парнями. Из динамиков гремела оглушительная ритмичная музыка.

К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.

– Столик, леди? – спросил он.

Понимающая улыбка метрдотеля сказала ей, что ее узнали. Ей было все равно. Она хотела присоединиться к танцующей молодежи.

– Да, и двойной мартини с водкой.

– Леди, вам будет веселее в бикини, – сказал мужчина. – Мы их здесь продаем. Сзади есть кабина для переодевания. Хельга рассмеялась:

– Чудесно.

Через десять минут она сидела за столиком в алом с белым бикини, а перед ней стоял стакан. Со счастливым чувством удовлетворения она сознавала, что ее подтянутое тело выигрывает в сравнении с телами извивающихся в танцах девушек, с их щенячьим жирком и дряблыми ягодицами.

Высокий стройный парень с волосами до плеч, чей костюм состоял единственно из плавок, танцуя, приблизился к ней. Выражение самолюбования царило на его лице.

– Нет, крошка, нет.., здесь не сидят на месте. Давай! Давай! Ходу! Жару!

Хельга последовала за ним в толпу и целиком отдалась музыке. Некоторые из девушек смотрели на нее враждебно, но большинство, как ей казалось, приняли ее, как свою.

Извивавшийся перед ней парень сказал:

– Ты здесь новенькая? Я слежу за девчонками, тебя я вижу в первый раз.

Девчонка!

Хельге захотелось обнять его. Она была в таком приподнятом, счастливом настроении, что забыла про мартини. Когда музыка смолкла, парень сказал:

– Ба, да тебе надо подновить загар, красотка. Ты умеешь плавать?

– Немного...

– Поплаваем?

– Почему бы и нет?

Он схватил ее за руку, и они бегом пересекли пляж, и бросились в воду.

– Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, – бросил он через литое лоснящееся плечо.

Хельга медлила.

«Хвастун, – подумала она, – ни стиля, ни настоящей скорости».

Дав ему обогнать себя, она потом стремительно поплыла кролем, настигла его и пронеслась мимо, как катер. Проплыв ярдов сто, она повернулась и увидела, как парень утратил самоуверенный вид.

– Слушай, кто ты такая? Спортсменка какая-нибудь или кто? – в голосе парня звучало недовольство.

Хельга только сейчас осознала свою ошибку.

Мужчины! Вечно хотят быть первыми. Надо было прикинуться слабой и беспомощной.

– Почему ты не сказала, что умеешь так плавать? Разыгрываешь меня?

Искра радости погасла. Неужели она никогда не поумнеет?

– Мой мартини нагреется, – сказала она и, повернувшись, поплыла назад, а он остался смотреть вслед.

«К черту мужчин! – подумала она. – Пользуйся ими тогда, когда они тебе нужны, а потом без сожаления бросай», В кабине для переодевания она вытерлась насухо, надела платье, заплатила за недопитый мартини и решила все-таки пойти на ленч в ресторан отеля.

Уходя, она услышала, как одна из девушек сказала:

– А эта-то за каким чертом сюда приперлась?

«Пошли вы все..!» – подумала Хельга.

Она села за руль и уставилась перед собой в пыльное ветровое стекло. Что ж, по крайней мере, ее назвали девочкой.

К тому времени, когда она подъехала к отелю, к ней вернулось хорошее настроение. Ей хотелось есть, и она направилась прямо в ресторан. Метрдотель встретил ее прямо у входа, и лицо его было серьезным.

– Извините, миссис Рольф, вас спрашивают у стола дежурного.

Хельга застыла, глядя на него:

– Уже, кто?

– Ваш слуга Хинкль.

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Половина первого.

– Ему придется подождать, – сказала она отрывисто. – Пусть подадут мне ленч.

Мгновение поколебавшись, метрдотель отвел ее к столику. Она заказала салат из крабов и полбутылки шабли.

«Будь я проклята, если кто-то помешает моему ленчу, – сказала она себе. Вероятно, какая-нибудь дурацкая путаница с багажом или что-то в этом роде».

Она уже заканчивала салат, когда увидела Хинкля, появившегося на пороге. Один его вид заставил Хельгу вскочить на ноги.

Под пристальными взглядами присутствующих она подошла к Хинклю вышла вместе с ним из зала.

– В чем дело? – спросила она резко.

– Мистер Рольф, мадам. Должен с прискорбием сообщить, что ему очень плохо.

Сердце Хельги екнуло.

– Плохо? Как это понимать?

– С ним доктор Беллами. Не пройдете ли вы со мной, мадам?

По телу Хельги пробежал озноб, но, сознавая, что посетители во все глаза смотрят на нее, она пошла рядом с Хинклем.

При лифтере, насторожившем уши, она не захотела ни о чем разговаривать.

– Так что, мы не уезжаем, Хинкль? Она не могла думать ни о чем другом.

– Боюсь, что нет, мадам. У мистера Рольфа, по-видимому, наступило серьезное ухудшение.

Ее триумф над Джексоном, волнующая перспектива возвращения домой с Диком – все померкло, словно по мановению руки.

«Проклятый Герман! – подумала она. Но едва эта мысль промелькнула у нее в голове, как она устыдилась ее. – А как бы тебе самой понравилось лежать с параличом ног и недействующей рукой и пускать слюни, ты, эгоистичная, бесчувственная сука».

Доктор Беллами ждал ее. Хельга еще никогда не видела человека, у которого был бы такой встревоженный вид.

– О, миссис Рольф, у меня плохие новости. Мистер Рольф не сможет лететь.

– Что случилось?

– К моему величайшему сожалению, не знаю. Через несколько часов прибудет доктор Леви.

– Не знаете? – Хельга повысила голос. – У него уже был один приступ. Вы должны знать.

– Он спал. Ему дали снотворное. Видимо, он незаметно впал в коматозное состояние. Симптомы необычны. Сестра Терли забеспокоилась, когда его дыхание стало слабым, а кожа приобрела синеватый оттенок. Она послала за мной. Сердце его бьется ровно, но очень замедленно.

Хельга застыла:

– Он умирает?

– Я не сказал бы, миссис Рольф. Эта перемена загадочна. Я не могу ее объяснить. На всякий случай я распорядился давать ему кислород. С ним мой помощник. Он останется здесь. Будет сделано все возможное.

– Значит, о том, чтобы перевезти его домой, не может быть и речи?

– Боюсь, что да.

– И нужно ждать доктора Леви?

– Да.

– И у вас нет никаких догадок о причинах ухудшения?

– Я думаю, лучше подождать доктора Леви. Мистер Рольф – его пациент.

«Ox уж эти врачи», – подумала Хельга.

– Ну что же, будем ждать, – и, не скрывая раздражения, она вышла из комнаты.

В коридоре она увидела ожидавшего ее Хинкля.

– Я хочу переодеться, Хинкль, а потом нам нужно поговорить. Вы подождете минут пятнадцать?

Хельга вошла свой номер, охваченная горьким разочарованием и яростью. Быстро сбросив платье, она надела халат и начала в волнении расхаживать по просторной гостиной. Она не могла думать ни о чем, кроме Дика. Когда Хинкль постучал в дверь, она все еще металась из угла в угол.

– Этот идиот врач не понимает, в чем дело, – сердито сказала она, когда он вошел в гостиную. – Придется ждать доктора Леви. Когда это случилось?

– Через несколько минут после вашего ухода, мадам. Сестра Терли позвонила мне и сказала, что вызвала доктора Беллами. Он в свою очередь вызвал доктора Леви. К счастью, еще было не поздно отменить все распоряжения насчет багажа.

– Я могу сойти с ума, если мне придется надолго застрять в этом отеле.

– Вполне вас понимаю мадам. Вероятно, доктор Леви определит, насколько долго это продлится.

– Надеюсь! – она вновь принялась ходить из угла в угол. – Что ж, Хинкль, придется нам ждать.

– Нужно подумать, как быть с Джонсом, мадам, – сказал Хинкль, понизив голос.

Как будто она думала о чем-то другом!

– Ах, да.

– Очевидно, он теперь нам не понадобится. Я похлопочу, чтобы его приняли обратно в отель.

«Нет, Хинкль, каким бы ты ни был милым и добрым, решать будешь не ты».

– Если мистер Рольф сможет ехать через несколько дней, я все же хочу дать мальчику один шанс. – Она непрерывно двигалась по комнате, чтобы не смотреть на Хинкля, который несомненно мимикой выражал свое несогласие и неодобрение. – Давайте подождем, что скажет доктор Леви. Где Джонс? – Не знаю, мадам. Сегодня утром я его не видел. Ему ведено быть в холле в четверть первого, думаю, он сейчас ждет внизу, – Хорошо, Хинкль, я пошлю за вами, как только вы будете нужны и я переговорю с доктором Леви.

Хельга подошла к телефону и позвонила старшему портье:

– Дик Джонс сейчас в холле?

– Да, мадам. Он ждет указаний.

– Скажите ему, пусть поднимется ко мне в номер. Она положила трубку и нетвердой рукой закурила очередную сигарету. Больше всего ей хотелось увести Дика, когда он появится, в спальню, но Хельга понимала, что это невозможно.

Ей придется ждать! Ждать! Кажется, всю свою жизнь она только и делает, что ждет.

Постучав в дверь, вошел Дик. Он остановился на пороге, держа в обеих руках поношенную панаму. На нем был серый полотняный костюм, дешевый и мятый, бедная рубашка и темно-синий галстук-шнурок. Несмотря на неряшливую одежду, он все же был красив, а его большие газельи глаза внезапно вызвали у Хельги слабость.

– Ты слышал, что мистер Рольф не в состоянии лететь? – спросила она.

– Да, мэм. – Пауза. – Право, мне очень жаль.

– Спасибо, Дик, – пора приучать его к тому, что она будет звать его по имени. – Очень неудачно получилось. Это означает, что мне придется отложить свой отъезд. – Она пристально наблюдала за ним и заметила, что на один короткий миг его глаза радостно вспыхнули. «Ты так доволен, мальчик, – подумала она, – только и думаешь, что о своем дурацком мотоцикле. Но ничего, я все это быстро изменю. Скоро ты будешь думать только обо мне». – Я жду, что скажут врачи. Не исключено, что мы вылетим через три или четыре дня. Сейчас можешь отправляться домой. Когда понадобишься, я пошлю за тобой, – она подошла к столику и вынула из сумочки кошелек. – Вот жалованье за неделю. Теперь ты у меня работаешь. Понятно?

Влажные глаза юного Адониса на миг задержались на стодолларовой банкноте в руке Хельги. Полные губы шевельнулись в подобии улыбки, моментально пропавшей.

– Да, мэм.

Она подала ему деньги:

– Ты не должен встречаться с Джексоном, Дик. Это приказ! Он поежился:

– Да, мэм.

– Хорошо. Теперь иди домой и жди. – Она пристально посмотрела на него. – Катайся на своем мотоцикле, пока есть возможность.

Он взглянул на нее, потом отвел глаза в сторону.

Показалось или нет, но в его глазах опять что-то вспыхнуло.

Он, отвесив ей короткий неуклюжий поклон, и вышел, прикрыл за собой дверь.

«Не ненависть ли вспыхнула в его взгляде? – гадала Хельга. – Может быть».

Она улыбнулась.

Сопротивление всегда придает интерес игре. Она была уверена , что мальчишка не долго будет противиться. Эта интрижка должна была вроде быть более волнующей, чем казалось вначале. ***

Солнце, похожее на красный шар, медленно погружалось в океан. На песок наползали длинные тени. Пальмы чернели на фоне розовато-желтого неба. Веселые люди продолжали смеяться, кричать, бегать по пляжу и плескаться в волнах прибоя. Все так же ползли по прибрежному шоссе машины. Для Нассау это был всего лишь очередной жаркий вечер, который сменится ночью с яркими огнями, музыкой, ритмичным грохотом барабанов и шарканьем ног. Хельга сидела на террасе, занятая мыслями о будущем, едва замечая вечерний шум.

– Вы посылали за мной, мадам?

На террасе появился Хинкль. Он опустил на стол серебряный поднос с шейкером и поставил стакан. Наполнив стакан, он поставил его перед Хельгой.

– Садитесь, Хинкль.

– Спасибо, мадам, но я предпочитаю постоять. Она повернулась в его сторону.

– Сядьте же, ради бога! – ее голос прозвучал пронзительно. – Простите, Хинкль, я не хотела вас обидеть. У меня разыгрались нервы.

Она через силу улыбнулась.

– Это вполне понятно, мадам. У вас есть какие-нибудь новости?

– Я разговаривала с доктором Леви. Как он ни пытался увильнуть, как ни крутил, мне стало ясно, что он разбирается в болезни мистера Рольфа не больше, чем доктор Беллами.

На толстом лице Хинкля отразилось волнение.

– Но.., мадам...

– Дело в том, Хинкль, что эти дорогие врачи, так называемые специалисты, не хотят признаться, когда что-то ставит их в тупик. Он говорит, что мистеру Рольфу гораздо хуже. Так это ясно и без него. Он считает, что ухудшение никак не связано с последствиями удара. Это уже кое-что новое. По крайней мере, у него хватает честности признаться, что он ни черта не понимает. Он пустился в неопределенные рассуждения о симптомах, напоминающих нарколепсию. Ох уж эти врачи! Как они любят прятаться за своим жаргоном. Когда я спросила его, что же это такое, он ответил, что это необычное состояние организма – я цитирую его, – которое сопровождается приступами непреодолимой сонливости. Когда я спросила его, как это могло случиться с мистером Рольфом, он ответил, что не знает. По его словам, мистеру Рольфу не грозит непосредственная опасность, но транспортировать его домой было бы в высшей степени неблагоразумно. Теперь его хотят положить в местную больницу. Хинкль тревожно пошевелился:

– Мне очень жаль, мадам, это весьма прискорбное известие.

Хельга безнадежно подняла руки:

– Он вызвал на помощь доктора Бернштейна, и тот сегодня же прилетит из Берлина.

– Относительно срока нашего отъезда ничего, конечно, не решено?

– Еще бы! Нет, Хинкль, нам придется ждать. Хинкль встал с удрученным видом, – Хорошо, мадам. Вы будете обедать здесь?

– Пожалуй, да.., на террасе. Доктор Леви приглашал меня пообедать с ним, но на сегодня хватит с меня врачей. Приготовьте мне ваш чудесный омлет.

– С удовольствием, мадам.

– По-прежнему никаких вестей от мисс Шейлы? Он покачал головой. – Нет, мадам, но почта сейчас очень ненадежна.

Часом позже Хельга наблюдала, как Германа увозят в больницу. Доктор Леви, Беллами, двое санитаров с носилками и сестра Терли тревожно хлопотали вокруг него. «Один из самых богатых и могущественных людей в мире стал теперь просто полумертвым телом, погруженным в сон, но с ним по-прежнему носятся, как с очень важной персоной», – подумала Хельга.

– Предоставьте все мне, – сказал ей доктор Леви почтительным тоном. – В случае каких-либо изменений я немедленно дам вам знать, не надо волноваться. Как только мы выявим причину этого необычного заболевания, можно будет рассчитывать на скорое выздоровление. Слова! Слова! Слова!

– Благодарю вас, – только и ответила Хельга. «Насколько было бы лучше, – подумала Хельга, глядя, как кабина лифта опускается, – если бы он сказал, что надежды нет. Это было бы гораздо лучше для Германа и для меня».

Остаток вечера был унылым и тоскливым повторением прошлых вечеров. Она съела омлет, похвалила его, а потом устроилась на террасе, слушая, как веселятся люди, все еще не ушедшие с пляжа.

Время тянулось крайне медленно.

Она пыталась читать, но книга не смогла увлечь ее. Тогда она подумала о Дике.

Чем он сейчас занимается? Гоняет на мотоцикле? Есть ли у него девушка? Может быть, в эту минуту она, прижавшись, сидит на заднем сиденье мотоцикла? Если бы не новая загадочная болезнь Германа, юноша, Хинкль и она сама уже были бы дома в Парадиз-сити.

Доктор Леви признался, что не имеет понятия, когда можно будет без риска перевезти Германа домой. И теперь Хельга должна торчать в этом проклятом отеле одна, пока проклятый врач ломает свою голову над причинами ухудшения.

Может пройти много дней, а то и целый месяц!

Но он не должна покорно сидеть здесь и без конца ждать смерти Германа или отъезда домой. Нужно что-то делать!

Наверное, все-таки придется остаться в Нассау. С этим она должна примириться, и это будет нетрудно, потому что здесь Дик. Но это не означает, что она останется в отеле, где удушливая атмосфера, в которой можно задохнуться. Где все за ней наблюдают, все о ней говорят. Вот бы найти маленькую виллу!

Хельга нахмурилась, вспомнив про маленькое препятствие в виде Хинкля. Она завоевала его доверие. Нужно вести себя очень осторожно, чтобы не утратить его. Хельга знала, как хочется Хинклю вернуться в Парадиз-сити, как ненавистна ему жизнь в отеле.

С сигаретой в тонких пальцах она сидела и думала.

Вилла с Диком! Вилла без Хинкля! Вот он, выход!

«Ищи, думай, – сказала она себе. – И выход обязательно найдется».

Неожиданно зазвонил телефон. Хельга вскочила и прошла в гостиную:

– Кто говорит?

– Миссис Рольф, говорит Уинборн из Нью-Йорка.

– Соедините меня.

В трубке зазвучал голос Уинборна, холодный и вежливый:

– Миссис Рольф, мне звонил доктор Леви. По-видимому, у мистера Рольфа наступило ухудшение. Я чрезвычайно огорчен. Загадочное дело, не правда ли?

– Да. Доктор Леви намерен проконсультироваться с доктором Бернштейном.

– Да, знаю. Я звоню, чтобы узнать, не нужно ли вам чего-нибудь?

– Я не полечу в Швейцарию. Вы не могли бы устроить, чтобы я могла получить деньги здесь по чекам?

– Разумеется, миссис Рольф. Я обо всем договорюсь.., скажем, пять тысяч в неделю? – Вы нашли письмо, адресованное мне, миссис Рольф?

– Я позвонила бы вам, если бы нашла.

– Странно, не правда ли? Сестра Терли говорила, что мистер Рольф так настаивал. Очень странно.

«Говори, говори, – думала она. – Ты не так умен, как воображаешь».

После долгой паузы он произнес:

– Ну, хорошо. Вы, пожалуйста, держите меня в курсе. Спокойной ночи, миссис Рольф.

Он положил трубку.

Часы показывали половину двенадцатого. Хельга решила принять снотворное. Через час она заснула, и ей приснилось, что Дик лежит рядом. Это был восхитительный эротический сон, и, проснувшись, она почувствовала себя помолодевшей и отдохнувшей.

Она уже одевалась, когда Хинкль принес кофе. Зазвонил телефон.

– Все без изменений, миссис Рольф, – сообщил ей ассистент доктора Беллами.

Положив трубку, она посмотрела на Хинкля и отрицательно покачала головой.

– Никаких изменений.

– Будем надеяться, что с приездом другого врача...

– Да.

После его ухода Хельга спустилась в холл и спросила у старшего портье адрес агентства по найму помещений. Получив от него адрес и указание, как туда проехать, она взяла машину и поехала в агентство.

Уильям Мейсон, с которым она там встретилась, оказался молодым англичанином с веселым выражением лица. Он тепло приветствовал ее и, выразив соболезнование, добавил, что надеется на скорейшее выздоровление мистера Рольфа.

– Я слышала, что здесь трудно снять меблированную виллу, мистер Мейсон. Мой мажордом наводил справки, но все оказалось занятым. Мне нужен меблированный дом. Я больше не могу жить в отеле.

– Хорошо вас понимаю, миссис Рольф, но, к сожалению, пока у меня нет ничего подходящего. Могу заверить, чтобы вы избежали лишней траты времени, – и другие агентства не смогут вам ничего предложить. Все большие виллы уже разобраны.

– А нет ли у вас чего-нибудь поменьше? Сейчас мой муж в больнице и мне не нужно много комнат.

– Вообще-то, да, у меня есть одна маленькая вилла, но вряд ли она вам подойдет. Там только одна спальня. Не домик, а прелесть, но уж больно крохотный.

Ее сердце забилось сильнее.

– Домик нужен для меня одной. Слуга будет приходить каждый день.

Мейсон просиял:

– Ну, в таком случае вам, наверное, надо взглянуть на него. Вилла дорогая и стоит очень изолированно, но это просто чудо.

– Можно посмотреть ее сейчас же?

Маленькая вилла оказалась именно такой, о какой мечтала Хельга. Совершенно изолированная, с собственным пляжем, огороженным сеткой, вилла имела большую крытую террасу, ведущую в огромную гостиную, две отдельных ванных комнаты, кухню со сложным оборудованием, большой плавательный бассейн, бар, а крутая лестница вела наверх в спальню, почти такую же большую, как и гостиная. Вилла была безукоризненно обставлена, и все в ней казалось новым.

– Здесь так чудесно! – воскликнула Хельга. – Именно то, что нужно.

– Арендная плата составляет три тысячи долларов в месяц. Я пробовал владельца уговорить, чтобы он снизил цену, но тот уперся. – Мейсон улыбнулся ей. – Между нами говоря, миссис Рольф, это любовное гнездышко одного богача. Как видите, денег на обстановку не пожалели. Ежедневно приходит женщина делать уборку. К большому несчастью, любовница хозяина погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор мой клиент и близко к вилле не подходит. По этой причине дом и сдается.

Любовное гнездышко!

Хельга улыбнулась. Какая удача – карты опять ложились в ее пользу.

– Я сниму ее на месяц, – сказала она. – Когда можно будет вселиться?

– Как только мы подпишем договор, – казалось, Мейсон был удивлен столь скоропалительным решением Хельги. – Вам понадобится уборщица?

– Нет.., у меня есть слуга. Значит, я смогу вселиться завтра же?

– Безусловно, миссис Рольф. Нужно заплатить аванс, две тысячи, подписать договор, и она ваша.

– Телефон включен?

– Да, полный порядок.

– Тогда давайте вернемся в контору и все оформим.

На обратном пути к отелю Хельга обдумала план действий. Сначала придется уладить вопрос с Хинклем. Потом разыскать Дика. Вопреки своему нетерпеливому желанию поскорее оказаться наедине с Диком, она вынуждена была ждать снова этого проклятого свидания – приезда доктора Бернштейна.

Вернувшись в отель, она нашла Хинкля на второй террасе за чтением все того же Джона Локка.

Присев рядом, она положила руку ему на локоть, не давая встать.

– Хинкль, мне в голову пришла одна идея, – сказала она. – Нам незачем оставаться здесь обоим. Меня беспокоит вилла. Там нужно все подготовить на случай возвращения мистера Рольфа. Вы же знаете, как ведет себя прислуга без вашего присмотра. Они ничего не делают. Садовники наверняка тоже бездельничают. Это нам уже знакомо с того раза, когда вы выезжали с мистером Рольфом в Швейцарию. Я должна остаться. Вам же будет лучше вернуться в Парадиз-сити и присмотреть, чтобы к приезду мистера Рольфа слуги сделали все необходимое.

У Хинкля загорелись глаза.

– Но я не могу, мадам, – запротестовал он, хотя и без особого убеждения. – А кто позаботится о вас? Нет, мадам, я все время буду тревожиться.

Хельга принужденно рассмеялась:

– Милый Хинкль, уж вы-то должны знать, я и сама умею о себе заботиться. В отеле очень хорошее обслуживание. Я знаю, как вам неприятно находиться здесь, а дома столько всяких дел.

Ведь это прекрасная возможность заново с отделать кабинет мистера Рольфа. Вы столько раз говорили, что его надо обновить, а теперь сможете этим заняться, раз уж хозяин кабинета пока болен. Так что, пожалуйста, поезжайте и завтра же беритесь за дело.

Хинкль просиял:

– Что ж, действительно, мадам, мне давно хотелось отремонтировать кабинет мистера Рольфа. Да, если вы действительно считаете, что сможете обойтись без меня, то такой случай упускать жалко.

Все оказалось очень просто. ***

Хельга сама не знала, как провела остаток дня и следующее утро. Ее нервы были напряжены до предела. Лишь железное самообладание позволило ей сдержаться и не накричать на прислугу, на Хинкля, доктора Леви и на доктора Бернштейна.

Она держалась так потому, знала: у нее есть домик, в котором к концу дня окажется долгожданный, вожделенный Дик.

Перед отъездом Хинкль сказал ей много приятного. Она вынуждена была ответить тем же. Она не завидовала ему.

«Настоящая жизнь, – говорила она себе, – наверняка начнется после его отъезда».

Из окна гостиной Хельга наблюдала, как он садится в машину. Когда она тронулась, она облегченно вздохнула: одной парой глаз стало меньше.

Вечером доктор Леви привел к ней доктора Бернштейна, необыкновенно толстого человека.

Хельга сразу же его невзлюбила. Он говорил с сильным немецким акцентом, непрерывно жестикулируя пухлыми руками.

Хельга, хорошо разбиравшаяся в людях, через несколько минут поняла, что, несмотря на свой авторитет и бросающуюся в глаза самоуверенность, он так же озадачен, как и доктор Леви.

– Приступ, конечно, был серьезным, – сказал Бернштейн. – Он нанес значительный вред сосудам головного мозга, но будем надеяться, что все еще поправимо. Вероятно, ухудшение состояния наступило в результате перегрузки сердца. Я предпочел, бы пока не заходить слишком далеко в оценке ситуации. Собственно говоря, лучше вообще не вдаваться в детали, пока я не проделаю всевозможные анализы. Я буду наблюдать больного, но для окончательной постановки диагноза требуется время.

– Значит, вы тоже не знаете, что с ним? – спросила Хельга, которую раздражал этот маленький толстый человечек. – Вам нужно провести исследование, тогда вы, возможно, узнаете истину. Правильно я вас поняла?

Он сердито посмотрел на нее:

– Можете быть уверены, что я проведу тщательное исследование, мадам. Это необычный случай.

Она кивнула и повернулась к доктору Леви:

– Я переезжаю, доктор. Вот мой новый телефон. Пожалуйста, звоните мне.

– Обязательно, миссис Рольф.

На ночь ей понадобились три таблетки снотворного.

«Завтра, – сказала она себе уже в постели, – для меня начинается новая жизнь».

Утром Хельга спохватилась, что не знает, как связаться с Диком. Ее первым побуждением было сесть в машину и поехать к нему домой, но она сразу же напомнила себе, что жена одного из богатейших людей в мире не может так поступать. Можно передать портье, что она хочет видеть Джонса. Но это тоже опасно. «Ха, зачем ей может понадобиться мальчишка-метис?» – удивится портье.

«Проклятье! – подумала она. – И почему моя жизнь всегда полна сложностей?» Нужно вести себя осторожно и не давать повода для сплетен. Хельгу раздражала мысль о бесчисленных предосторожностях, которые приходится предпринимать людям, желающим что-то скрыть от окружающих. Само слово «осторожность» было ей неприятно. Потом она вспомнила о Фрэнке Гриттене.

Сняв трубку, она позвонила.

– Это миссис Рольф, мистер Гриттен, – сказала она, когда их соединили. – Еще раз благодарю за то, что вы для меня сделали.

– Надеюсь, вы добились успеха? – проговорил он.

– Добилась. Вы обещали помочь, если мне что-нибудь будет нужно.

– Слушаю, миссис Рольф.

– Я хочу связаться с бывшим служащим моего отеля. Его зовут Дик Джонс, и живет он в доме 1150 по Hope Бич Роуд. Вы могли бы передать ему, чтобы он встретил меня в три часа у ресторана «Ривьера» сегодня.

Последовала долгая пауза, Хельга представила себе, как Гриттен попыхивает трубкой. Наконец он отозвался.

– Это не проблема, миссис Рольф. – Снова пауза. – Вы не хотели бы, чтобы я сопровождал его к вам?

– А зачем это? – спросила удивленная Хельга.

– Джонс – малолетний преступник, миссис Рольф. Он провел год в исправительном доме, когда ему было двенадцать лет. Я думаю, что вам следует избегать встреч с людьми типа Джонса.

Хельга смотрела прямо перед собой. Она видела юношу, его красоту, его глаза.

– Вы меня удивили, мистер Гриттен. У него были какие-нибудь неприятности?

– Нет, миссис Рольф, но все равно, кто один раз не поладил с законом, тот всегда будет с ним не в ладах.

– Вам не кажется, что это довольно циничное заявление, мистер Гриттен.

– Я – бывший полицейский. Поневоле станешь циничным. Большинство юных правонарушителей потом обязательно попадают в тюрьму. Вы все еще хотите встретиться с Джонсом?

Она не колебалась.

– Конечно, – в голосе ее появились решительные дотки. – Пожалуйста, устройте это для меня. В три часа дня у ресторана «Ривьера».

– Хорошо, миссис Рольф.

– Благодарю.

– За что?

– За то, что вы ни о чем не спрашиваете. Он рассмеялся:

– Если вам понадобится еще что-нибудь, я всегда к вашим услугам.

Хельга поблагодарила его и повесила трубку. Не слишком ли глупо и неосторожно она себя вела? Она подумала о Дике Джонсе, и ее сердце заколотилось. К черту осторожность! Ей нужен мужчина, и она его получит.

Без нескольких минут три она подъехала к ресторану. Въезжая на стоянку, она увидела группу скудно одетой молодежи, окружавшей мотоцикл. Девушек здесь было даже больше, чем парней. Они тараторили без умолку, парни же помалкивали, завистливо поглядывая на двухколесное чудо из никелированных трубок и кожи.

На мотоцикле восседал Дик Джонс.

Хельга сразу не узнала юношу. На нем была соломенная шляпа гондольера с красной лентой, заломленная набок, что придавало ему нахальный и соблазнительный вид. Голый до пояса, он был в красных брюках в обтяжку. На шее висела толстая позолоченная цепочка, на которой болтался брелок в виде человеческого черепа.

«Интересно, это его обычный наряд? – подумала Хельга, – или же все это было куплено на полученные от нее деньги? Безусловно, он – дикий, красивый зверек. Неудивительно, что девчонки так и крутятся вокруг него».

Сверкающий красный с белым мотоцикл тоже производил сильное впечатление.

Хельга наблюдала за потенциальным любовником через ветровое стекло автомашины и курила сигарету.

Внезапно Дик, казалось, почувствовал на себе ее взгляд. Он резко обернулся, и глаза их встретились. Хельга умышленно смотрела на него своим холодным, твердым, как сталь, взглядом.

Широкая улыбка, открывавшая безукоризненные зубы, разом померкла. Он поправил шляпу и что-то сказал окружавшей его толпе.

Все разом умолкли и, повернув головы, уставились на Хельгу, которая ответила тем же. Потом молодежь рассыпалась и побежала к ресторану, хихикая, смеясь, крича...

Все, кроме одной.

Хельга не заметила эту девушку в группе, но когда она осталась одна, то показалась Хельге неестественно большой.

Эта девушка лет двадцати двух или трех была гораздо выше среднего роста, и, пока она стояла к Хельге боком, в ней как будто не было ничего примечательного: маленькие груди, никакого зада, длинные ноги. Волосы, достигавшие талии, были выкрашены в рыжий цвет..

Хельга подумала, что этот цвет раньше, вероятно, был мышиным. На ней была грязная белая майка с короткими рукавами и тесные, выцветшие на солнце джинсы, обшитые по обшлагам кроличьим мехом. Все это Хельга охватила одним взглядом. А потом, когда она увидела лицо девушки, ее кольнула тревога. Волевое, но не жесткое лицо, короткий нос, широкий решительный рот и большие глаза.

«Не красавица, – решила сразу Хельга, – но, видит бог, она сразу же привлекает внимание, не то что эти убежавшие соплячки».

Девушка продолжала смотреть на нее в упор, до тех пор пока Дик не сказал ей что-то. Тогда она пожала плечами – грациозная серна с гордо поднятой головой.

Сойдя с мотоцикла и сняв шляпу. Дик приблизился к машине.

Юнцы наблюдали, стоя в тени веранды. Назначив встречу здесь, Хельга совершила ошибку, но ей было на все наплевать.

Красавчик подошел и неловко поклонился.

Хельга заговорила холодным и жестким тоном:

– Вы знаете виллу «Голубая цапля»?

– Да, мэм.

У него бегали глаза:

– Я сняла ее в аренду. Вы приступаете к работе завтра утром. Ваше дело – поддерживать в ней чистоту и порядок. Вы поняли?

Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом кивнул.

– Вы умеете готовить? Его глаза расширились.

– Готовить? Нет, мэм, готовить я не умею.

– Неважно. Ваше рабочее время с восьми утра до семи вечера.

Он вертел в руках шляпу, глядя в сторону.

– Вы слышали, что я сказала!? – рявкнула Хельга. Он застыл, потом кивнул головой.

– Я не потерплю этих кивков. Дик. Говорите: «да» или «нет».

– Да, мэм.

Он опустил голову, избегая ее взгляда. Руки нервно теребили шляпу.

– Послушай, Дик, – Хельга вновь перешла с ним на доверительное «ты», – я делаю тебе одолжение. Если я отдам полиции эту запись, у тебя с твоим прошлым серьезные неприятности. Ты понял?

Он вздрогнул, потом кивнул головой:

– Да, мэм. Спасибо, мэм.

Ей не хотелось спрашивать, но жгучее любопытство пересилило.

– Кто эта девушка?

Его глаза широко раскрылись.

– Какая девушка, мэм? Ах, эта. Это Терри, мэм.

– Терри.., а дальше?

– Терри Шилдс, мэм.

Хельга почувствовала прилив раздражения. Ну зачем она спрашивала, могла бы и догадаться, что имя девушки ей ничего не скажет.

– Значит, завтра в восемь тридцать. Надеюсь, ты пунктуален, Дик?

У него забегали глаза:

– Да, мэм.

– Хорошо, а теперь ступай и веселись со своими друзьями.

Она запустила мотор и, не посмотрев на юношу, проехала мимо ресторана.

Парни и девушки наблюдали за ней, но она не заметила среди них Терри Шилдс.

Интересно, в каких они состоят отношениях?

Эта девушка осталась стоять молча рядом с видом собственницы, когда другие разбежались. Она смотрела на Хельгу враждебно. Соперница?

Хельга улыбнулась. Она не боялась конкуренции. Дик будет делать то, что она скажет. У него нет выбора.

Она собрала чемодан и провела ночь на вилле, привыкая к новому месту.

Нужно было сделать различные покупки: молоко, кофе, водка.., даже туалетная бумага. Придется составить список. Она давно не бывала в магазине самообслуживания и давно не спала с мужчинами. Она все ждала и ждала. Да, ждала без конца.

Скорее бы наступило утро!