Черчилль УинстонРечь премьер-министра У Черчилля в Палате Общин - 'Мы будем драться на побережье' - 4 июня 1940 года

Речь премьер-министра У.Черчилля в Палате Общин

("Мы будем драться на побережье") - 4 июня 1940 г.

Перевод: Ann Revnivtseva Mike Revnivtsev

Положение британских экспедиционных сил стало критическим. Однако благодаря грамотно проведенному отступлению и ошибкам со стороны Германии, основная часть британских войск отошла к Дюнкеркскому плацдарму. Опасность, которой подвергается Британская нация, теперь открылась ясно и отчетливо. 26 мая началась ''Операция Динамо'' - началась эвакуация из Дюнкерка. На море сохранялось абсолютное спокойствие. Королевские Военно- Воздушные Силы - на которые в последнее время очень роптала армия - неистово боролись против превосходящих сил противника, грозящих сорвать операцию. Вначале операции были надежды, что удастся эвакуировать 45.000 человек; однако, по окончанию эвакуации оказалось, что более 338.000 союзных войск достигли Англии, включая 26.000 французских солдат. 4 июня Черчилль докладывал Палате Общин, пытаясь определить степень национальной эйфории и облегчения от такого неожиданного спасения, а также для того, чтобы открыто обратиться за помощью к Соединенным Штатам.

4 июня 1940 г.

Палата Общин.

С того момента как французская оборона у Седана и Меза была прорвана к концу второй недели мая, только безотлагательное отступление к Амьену и на юг могло стать единственным спасением для Британской и Французской Армий, которые, выступив по просьбе Бельгийского короля, вошли в Бельгию; но этот стратегический факт не был сразу осознан. Французское Главное Командование надеялось, что можно будет закрыть образовавшуюся брешь, и что северные армии до сих пор хорошо управляемы. Кроме того, такого рода отступление, наверняка, повлекло бы за собой уничтожение всей Бельгийской Армии, состоящей более чем из 20 дивизий, и потерю всей Бельгии. Таким образом, когда мощь и замыслы немецкого продвижения стали ясны , и когда новый Французский Генералиссимус, генерал Веиганд принял командование и занял место генерала Гамелена, Французской и Британской Армиями была предпринята попытка помочь бельгийцам и в тоже время дожидаться помощи от новой Французской Армии, которая должна была выступить через Сомме.

Однако, немецкий прорыв прорезал как острая коса правый фланг и тыл северных частей армий. Восемь или девять бронетанковых дивизий, в каждой из которых было около четырех сотен разного рода бронированной техники, тщательно подобранных, чтобы они могли быть дополняемы и делимы на более мелкие самостоятельные части, перерезали все коммуникационные линии между нами и основными французскими силами. Таким образом были разрушены наши коммуникации для поставки провизии и боеприпасов, которые в первую очередь шли в Амьен, далее через Аббевилль, и затем вдоль побережья - в Булонь и Кале, и так почти до Дюнкерка. За этой бешеной атакой техники шло несколько немецких моторизованных дивизий, а за ними относительно медленно брела тупая грубая масса обычной немецкой армии и немецкого народа, которые всегда готовы к тому, чтобы его вели протаптывать дорогу в новые страны, где царит свобода и покой, которых они никогда не знали.

Я сказал, этот удар бронированной косы почти достиг Дюнкерка - почти, но не совсем. Булонь и Кале были местами отчаянных сражений. Защитники оставили Булонь только подчинившись приказам. Стрелковая бригада, 60-е стрелки, стрелки Королевы Виктории с батальоном британских танков и 1.000 французских воинов, все вместе - около четырех тысяч, защищали Кале до последнего. Британскому бригадному генералу дали час, чтобы сдаться. Но он с презрением отверг предложение, и прошло четыре дня напряженных уличных сражений, прежде чем воцарилась тишина, которая ознаменовала конец беспримерного сопротивления. Только 30 оставшихся бойцов были подобраны Военно-Морским Флотом и мы не знаем судьбы их товарищей. Однако, их самопожертвование было не напрасным. По крайней мере две танковые дивизии, которые иначе были бы брошены против Британских Экспедиционных Войск, должны были быть отправлены, чтобы победить их. Бына написана еще одна страница славы пехотных дивизий, а выигранное время позволило французским войскам удержать Гравелен.

Таким образом оказалось, что порт Дюнкерка остался открыт. Когда стало ясно, что невозможно восстановить проход к Амьену основных французских армий, остался единственный выход. На самом деле, казавшийся невозможным. Бельгийские, Британские и Французские Армии были практически окружены. Единственное возможное отступление - к одному порту и его побережью. Со всех сторон давили мощные атаки и самые страшные - с неба.

Когда, теперь уже две недели назад, я попросил организовать собрание Палаты сегодня, я боялся этого жребия объявить самую страшную военную катастрофу, которая когда-либо происходила в нашей долгой истории. Я полагал и некоторые соглашались со мной - что, возможно, 20.000 или 30.000 солдат должны будут принять участие в военных действиях. Казалось несомненным, что иначе вся Французская Первая Армия и все Британские Экспедиционные Войска к северу от линии Амьенс-Аббевилль либо будут разбиты в сражениях либо будут вынуждены сдаться из-за нехватки продовольствия и боеприпасов. Это тяжелые и мрачные известия, к которым я неделю назад призывал приготовиться Палату и народ. Все: остов, сердце, цвет Британской Армии, на чем и вокруг чего мы должны были создать и создавали в последние годы наши вооруженные силы, казалось недалеко от смерти на полях или к сдаче в постыдный и изнурительный плен. Таковы были перспективы неделю назад. Но еще один удар, который можно было считать смертельным, обрушился на нас.

Король бельгийцев призвал нас придти к нему на помощь. Если бы этот правитель и его правительство активно сотрудничало с Союзниками, с теми, кто избавил их страну от гибели в прошлой войне, и не искали бы спасения в том, что оказалось фатальным бездействием, Французская и Британская Армии могли благополучно еще в самом начале событий спасти не только Бельгию, но, возможно, даже Польшу. Но даже в последний момент, когда Бельгия уже подверглась нападению, и Король Леопольд призвал нас оказать помощь, даже в последний момент мы пришли. Он и его храбрая и хорошо подготовленная Армия, которая составляет около полумиллиона, охраняла наш левый фланг и, таким образом, держала прикрывала наш единственный путь отступления к морю. Неожиданно, без каких-либо предупреждений, руководствуясь не советом своих Министров, а своими личными соображениями, он сдал полномочия Немецкому Командованию, предал свою Армию, и оставил незащищенным весь наш фланг и наши пути к отступлению.

Неделю назад я просил Палату воздержаться от окончательных оценок, потому что не все было до конца ясно, но теперь я считаю, что мы должны подвести итоги в этом печальном эпизоде. Капитуляция Бельгийской Армии вынудила Британцев, как можно скорее закрывать своим флангом проход к морю длинной более 30 миль. Иначе всё было бы кончено и все мы бы разделили бы судьбу, к которой приговорил Король Леопольд самую сильную армию, которую когда-либо создавала его страна. Таким образом, каждый, кто проследит ход операции по карте увидит, что был потерян контакт между Британцами и двумя из трех корпусов, составляющих Первую Французскую Армию, которые были еще дальше от берега, чем мы; и казалось невозможным, что кто-нибудь еще из Союзнических войск сможет добраться до побережья.

Враг атаковал мощно и свирепо со всех сторон, и его основная сила - сила численно превосходящих Военно-Воздушных Сил, была брошена в бой, а также направлена на Дюнкерк и на побережье. Концентрируя свою мощь на узкой линии отхода к морю, с востока и с запада, противник открыл артиллерийский огонь по берегу, единственно к которому могли подходить и уходить корабли. Они напичкали магнитными минами каналы и моря; посылали волны бомбардировочной авиации, используя иногда более сотни в каждом налете, чтобы сбрасывать свои бомбы на единственный оставшийся пирс, и на песчаные дюны, в которых укрывались войска. Их подводные лодки, одна из которых была потоплена, и моторные суда собирали свою смертельную дань с огромного количества отплывающих спасательных кораблей. В течение четырех-пяти дней продолжалось напряженное сражение. Все их бронетанковые дивизии- или то, что от них осталось - с огромным количеством пехоты и артиллерии, тщетно бросались на все сужающийся и уменьшающийся участок, где боролись Британские и Французские Армии.

Там временем, военно-морские силы Великобритании, с помощью бессчетного количества торговых моряков, изо всех сил старались помочь посадить на корабли Британские войска и войска Союзников; 220 легких эсминцев и 650 другого рода кораблей были задействованы. Они вынуждены были работать у трудного побережья, часто при плохой погоде, под почти непрекращающимися бомбовыми атаками и под все увеличивающимся артиллерийским огнем. Кроме того, само море, как я уже сказал, не было свободным от мин и торпед. И в таких условиях они держались, без отдыха или отдыхая совсем немного, дни и ночи напролет, выполняя рейс за рейсом через смертельные воды, каждый раз привозя спасенных солдат. Количество людей, которых они вернули на Остров, - это мерило их преданности и храбрости. Санитарные корабли, которые переправляли многие тысячи Британских и Французских раненых, явно выделяясь, представляли собой особую цель для нацистских бомб; но мужчины и женщины на борту этих кораблей ни одно мгновение не колебались, выполняя свой долг.

Между тем, Королевские Военно-Воздушные Силы, давно уже вступившие в бой своими континентальными силами, в той степени в какой позволяла досягаемость с баз, подключили часть основных сил истребительной авиации метрополии, и сражались с немецкими бомбардировщикам и с огромным числом истребителей, которые защищали их. Это было затяжное и свирепое сражение. И вдруг поле битвы просветлело, грохот и шум на мгновение- только на мгновение- стих. Чудо избавления, достигнутое доблестью, упорством, блестящей дисциплиной, безупречной службой, находчивостью, мастерством, непобедимой преданностью, является доказательством нам всем. Плохое управление немецких войск привело к тому, что они даже не смогли серьезно помешать эвакуации. Королевские Военно-Воздушные Силы сковали большую часть немецких Воздушных Сил, и нанесли удар, принесший противнику потерь по крайней мере четыре к одному; Военно-морской Флот, используя около 1.000 кораблей всех видов, спасли более 335.000 Британских и Французских военных из пасти смерти и позора на их родную землю, к делам, которые их еще ожидают. Конечно, мы не должны характеризовать это спасение как победу. Войны не выигрываются эвакуациями. Но надо отметить, что в самом этом спасении действительно есть победа. Эта победа Военно-Воздушных Сил. Многие наши солдаты, возвращаясь, не видели Воздушные Силы в действии; они видели только немецкие бомбардировщики, которым удалось уйти от атак наших истребителей. И поэтому они недооценивают достижения наших летчиков. Я слышал много разговоров об этом. И поэтому я хочу сделать небольшое отступление.

Это было великое испытание сил Британских и Немецких Воздушных ВВС. Можете ли вы представить себе большую задачу для немцев в воздухе, чем сделать эвакуацию с этих берегов невозможной, и потопить все корабли, которые только они смогут обнаружить, т.е. сотни? Могла ли тогда быть задача большей военной важности и значения, чем эта? Они старались изо всех сил, но встретили отпор; и их планы были сорваны. Мы вытащили Армию, а они заплатили четырехкратно за любую нашу потерю. Огромное количество немецких самолетов- а мы знаем, что немцы весьма храбрая раса- отворачивало назад, атакуемые вчетверо меньшими силами Королевских ВВС. За двенадцатью самолетами охотились двое. Один самолет противника вышел из боя от одной лишь демонстрации атаки нашим самолетом, у которого уже на было боеприпасов. Все типы наших самолетов- Харрикейн, Спитфайр и новый Дефиант - и все наши летчики доказали, что они сильнее, чем все те противники, с которыми им пришлось сталкиваться до сих пор.

Когда мы учтем, на сколько большим станет наше преимущество, когда мы будем защищать небо над Британией против атак с моря, я должен сказать, что нахожу эти обстоятельства прочной основой, на которую мы можем уверенно рассчитывать. Я отдаю должное нашим молодым летчикам. Французская Армия была в это время сильно отброшена назад натиском нескольких тысяч танков. Не может ли так случиться, что дело всей цивилизации будут защищать своим мастерством и преданностью несколько тысяч летчиков? Никогда не было, я полагаю, во всем мире, во всей военной истории, такой возможности у молодежи. Рыцари Круглого Стола, Крестоносцы, все уходит в прошлое- и не только потому, что прошло много веков. Эти молодые люди, которые вылетают с каждым рассветом защищать свою родную землю и все, за что мы боремся, держат в своих руках машины колоссальной разрушительной силы. О них можно сказать:

Каждый рассвет приносил благородный шанс

И каждая возможность звала благородного рыцаря{1}

Они заслуживают нашей признательности, как и все храбрые воины, которые, были и будут готовы отдать все, и в том числе свою жизнь, за Родину.

Возвращаясь к Армии. В длинной череде крайне лютых битв, сражаясь на трех фронтах сразу, две-три дивизии вели бои против такого же или несколько превосходящего количества вражеских войск. Они свирепо сражались на земле, которая многим из нас так знакома, в этих боях наши человеческие потери превысили 30.000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Я воспользуюсь случаем, чтобы выразить сочувствие Палаты Общин всем, кто сейчас переживает тяжелые утраты или кто еще в неведении о судьбе своих близких. Президент Министерства Торговли{2} сегодня не присутствует здесь. Его сын был убит, и многие в Палате испытали резкую боль от понесенного тяжелого горя. Но вот что я скажу о тех, кто пропал без вести: много раненых благополучно вернулись домой в свою страну, и я бы сказал, что многие из тех, кто объявлен пропавшими без вести, однажды могут вернутся домой, так или иначе. В суматохе этой битвы было неизбежно, что многие окажутся в таком положении, когда честь не требует от них продолжать оказывать сопротивление.

Мы можем противопоставить потерям, составляющим свыше 30.000 человек, гораздо более тяжелый урон, несомненно нанесенный противнику. Но наши материальные потери огромны. Вероятно, мы потеряли одну треть солдат, по сравнению с потерями в начальных сражениях в прошлой войне с 21 марта 1918 года, но мы потеряли почти все вооружение, весь наш транспорт, всю бронетехнику, которые были у северной армии. Эти потери несомненно приведут к дальнейшей задержке роста нашей военной мощи. Этот рост не идет, так как мы надеялись. Все лучшее, что мы могли дать, мы отдали Британским Экспедиционным Силам, и, хотя нельзя сказать, что у них было желаемое количество разного рода техники, все же армия была хорошо вооружена. У них были все новинки, которые только могла произвести наша промышленность, и все это пропало. Это серьезная задержка. Сколько еще так будет продолжаться зависит от того, какие усилия мы будем прилагать здесь, на Острове. Такого напряжения сил, которое мы видим сейчас еще не знала наша история. Работа идет повсюду, днем и ночью, по воскресеньям и в рабочие дни. Капитал и Рабочие отбросили свои интересы, права и обычаи и направили все на общие нужды. Уже хлынул поток снаряжения. И нет таких причин, которые бы не позволили нам преодолеть неожиданные и серьезные потери, свалившиеся на нас, не задерживая этим развертывание нашей основной программы.

Тем не менее, наша благодарность судьбе за спасение нашей Армии и стольких людей, чьи близкие пережили мучительную неделю, не должна затмить тот факт, что то, что произошедшее во Франции и Бельгии - колоссальное военное бедствие. Французская армия ослабла, Бельгийская армия сдалась, большая часть укрепленных позиций, на которые мы так рассчитывали, потеряна, многие ценные шахты и заводы перешли к врагу, все порты Канала - в руках противника со всеми вытекающими отсюда трагическими последствиями, и мы должны ожидать другого удара, который будет практически немедленно нанесен по нам или Франции. Нам сообщили, что у господина Гитлера уже есть план высадки на Британские Острова. Это то, о чем часто раньше помышляли. Когда Наполеон расположился у Булони на год со своими плоскодонками и своей Великой Армией, ему сказали: ''Много трудностей нас ждет в Англии''. И их будет несомненно гораздо больше, так как Британские Экспедиционные Силы вернулись.

На всю задачу защиты нашего дома от вторжения, конечно, сильно влияет тот факт, что в настоящий момент мы имеем на Острове гораздо более мощные вооруженные силы, чем когда-либо в этой войне или в прошлой. Но это не будет длиться вечно. Мы не должны довольствоваться оборонительной войной. У нас есть долг перед Союзником. Мы должны заново сформировать и построить Британские Экспедиционные Силы, под руководством доблестного Главнокомандующего, Лорда Горта. Этот процесс идет полным ходом; но пока мы должны поставить нашу оборону на такой уровень организации, при котором будет требоваться наименьшее возможное количество войск, чтобы оказать эффективную защиту, и при котором будут осуществимы наиболее мощные наступательные действия. Этим мы сейчас занимаемся. И было бы очень уместно, если Палата выразит желание обсудить этот вопрос на закрытом Заседании. Не потому, что правительству нужно будет раскрыть в больших подробностях военные секреты, а для того, чтобы мы смогли провести дискуссию свободно, не сдерживаясь и не опасаясь ежесекундно, что враг прочитает все на следующий день; и Правительство сможет извлечь выгоду из открыто высказанных точек зрения от всех органов Палаты с их знаниями многих частей страны. Я понимаю, что будут сделаны некоторые запросы, к которым с готовностью присоединится Правительство Его Величества.

Мы посчитали необходимым ужесточить меры не только против вражеских чужеземцев, подозрительных лиц других национальностей, но и против британцев, которые могут стать опасны или принести вред, если война перекинется на землю Великобритании. Я знаю, что есть очень много людей, которых затронули наши антинацистские распоряжения, но которые являются яростными врагами Нацистской Германии. Я очень сожалею об этом, но мы не можем сейчас, в напряжении сегодняшних дней, разобраться в этом со всеми желаемыми подробностями. Если будут попытки забросить парашютный десант и последует сопутствующая этому битва, этим людям лучше будет быть в стороне, ради них самих и ради нас. Однако, есть другая группа людей, к которым я не питаю никаких симпатий. Парламент наделил нас правом железной рукой пресекать любую активность какой-либо "пятой колонны" в Британии и мы будем пользоваться этим правом без тени сомнения, до тех пор пока не будем убеждены, и даже более чем убеждены в том, что это зло среди нас успешно уничтожено.

Возвращаясь снова, и в этот раз с более общих позиций, к вопросу вторжения, я бы отметил, что не было ни одного периода за все эти долгие века, которыми мы гордимся, когда бы нашему народу могла быть дана абсолютная гарантия против вторжения, и еще меньше - против серьезных набегов. Во времена Наполеона, тот же ветер, который нес его корабли через Канал, мог бы отогнать блокирующий флот. Всегда был шанс, который вдохновлял и обманывал воображение многих тиранов с Континента. Много рассказано сказок. Нас убеждали, что новые методы ведения войны будут воплощены в реальности, и теперь, когда мы видим новые затеянные злодеяния, изобретательность нападения, которые показывает наш враг, мы, несомненно, должны готовиться к любого рода новым стратагемам и новым жестоким и предательским маневрам врага. Я считаю, что ни одна идея не должна считаться до такой степени абсурдной, что ее не стоит учитывать, а надо смотреть на нее исследовательским, но в то же время, я надеюсь, спокойным взглядом. Мы никогда не должны забывать о силах моря и воздуха, которые мы можем использовать. Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется - в течение многих лет, и если потребуется - одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

{1}Из поэмы "Смерть Артура". - Прим. перев.

{2}Сэр Эндрю Дункан