"Подари мне радугу" - читать интересную книгу автора (Ривз Черил)

Глава 9

Воскресным утром телефон на кухне зазвонил ровно в шесть часов утра. Кэтрин уже проснулась, но все еще валялась в кровати. Она вяло размышляла над тем, какой наряд строители сочтут достаточно парадным для своего праздника. Хорошо это или плохо, но она с нетерпением ждала сегодняшней встречи с Джо д’Амаро, но при этом все еще убеждала себя, что их так называемое свидание ничего не значит – ни для Кэтрин, ни для самого Джо.

Нет. Ей просто нужно успокоиться, иначе она окажется беззащитной перед любой болью и разочарованием. Это пугало, но ведь Джо честно сказал, что зовет ее просто за компанию. Он по-прежнему любит свою погибшую жену, да и трое детей – это не шутка. Та же Делла ясно дала понять, как относится к возможной связи Кэтрин Холбен со своим отцом. Слава Богу, у Кэтрин и без нее хватает проблем. Она все еще не определилась после развода и не разлюбила Джонатана, хотя в последнее время вспоминает о нем все реже и реже.

Все журналы по психологии в один голос предостерегают недавно разведенных женщин от излишней импульсивности в первые месяцы одинокой жизни. Она не знала, как расценивать свое отношение к Джо д’Амаро. То она боится слишком привязаться к нему, то моментально говорит “да”. После чего снова начинает трястись от страха – и даже не в состоянии это скрыть, судя по репликам Пэт.

– Если не поостеречься и дать себя одурачить, то того и гляди придется снова жить как все, – сказала ей Пэт.

Кэтрин уже успела позабыть, какое это жестокое занятие – жить как все. Ей так долго удавалось прятаться в своем безопасном коконе, что выход наружу причинял нестерпимую душевную боль. Она чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Логично было предположить, что и Джо должен переживать что-то похожее – иначе зачем ему продолжать это знакомство, у которого нет будущего?

Приподняв голову, Кэтрин вслушивалась в резкие звонки. По какой-то неведомой причине предыдущий обитатель этой квартиры не потрудился поставить второй аппарат в спальне, и она тоже оставила все как есть. Если говорить начистоту, ни у прежнего жильца, ни у Кэтрин не нашлось бы на это лишних денег. Телефон вроде бы замолчал, и она с облегчением откинулась на подушку. Наверное, кто-то ошибся номером. Кэтрин уже испугалась, что это Джо решил отменить свидание.

Но не успела она снова задремать, как звонки возобновились и на сей раз не прекращались. Беспомощно спотыкаясь в предутренних сумерках, Кэтрин поплелась на кухню, готовя себя к неприятному разговору с Джо д’Амаро.

– Это учительница Саши? – строго спросил женский голос.

– Саши Хиггинз?

– Да, Саши, – подтвердила незнакомка.

– Да, это ее учительница. А кто говорит?

– Вы сию же минуту явитесь в больницу. Вы нужны Саше.

– Что? – опешила Кэтрин. – С ней что-то случилось?

– Вы сию же минуту явитесь в больницу, мисс учительница.

– Но в какую больницу?

Однако женщина уже успела дать отбой, и Кэтрин ошалело уставилась на телефонную трубку.

– И где прикажете вас искать? – буркнула она себе под нос, первым делом решив проверить самую большую больницу в городе.

– У вас есть пациентка по имени Саша Хиггинз?

– Будьте добры, назовите инициал второго имени.

– Но я его не помню.

– Тогда придется подождать.

Кэтрин послушно ждала. Даже если она выяснит, в какой больнице лежит Саша, все еще непонятно, как туда попасть. В это время по воскресеньям автобусы не ходят.

– Да, – наконец сказала сестра в регистратуре, – ее приняли в гинекологическое отделение.

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин.

Так, значит, Саша лежит в гинекологии. Все эти дни девочка чувствовала себя скверно, но при этом никаких нарушений выявлено не было – ничего, что могло бы насторожить врачей. Да и как прикажете оценивать состояние беременной, если ей всего тринадцать лет?

Кэтрин ничего не оставалось, как ловить такси. Она поспешила одеться и спустилась в вестибюль. Нетерпеливо поглядывая на улицу через стеклянную дверь, она гадала, чем может заниматься в такое время Джо д’Амаро. Все еще спит? Собирается пойти с детьми в церковь? Работает? С тяжелым вздохом она постаралась выкинуть из головы дурацкие мысли. Пока у нее нет необходимости отменять встречу – во всяком случае, сначала нужно выяснить, что с Сашей.

– Раненько вы сегодня, – заметила миссис Донован, выходя за своей воскресной газетой. Она была по-домашнему одета в халат с алыми цветами и тапочки, а волосы повязала полотенцем.

– Да, – откликнулась Кэтрин. Она заметила медленно двигавшееся такси и поспешила наружу, но машина проехала мимо, не останавливаясь. – Что-то случилось?

– Надеюсь, что нет. – Кэтрин отвечала неохотно. Ей всегда претило излишнее любопытство миссис Донован. К тому же она не могла отделаться от чувства, что миссис Донован считает оскорбительной для всякой порядочной женщины работу с беременными девочками, не удосужившимися выйти замуж.

Она понимала, что миссис Донован сгорает от желания знать, не случилось ли чего интересного, но упрямо молчала.

– Ну, по крайней мере я присмотрю, чтобы здесь все было в порядке, – наконец сообщила миссис Донован.

– Да, конечно.

– И если сегодня к вам кто-то придет, я скажу, где вас искать. Кстати, куда вы собрались, мисс Холбен?

Но тут вернулась давешняя машина, и у таксиста хватило совести посигналить прямо посреди сонной улицы. Кэтрин улыбнулась и помахала миссис Донован на прощание, так и оставив старуху недоумевать.

Водитель остановился прямо перед главным входом в больницу. Что бы ни случилось с Сашей, хорошего ждать не стоило. Сашина бабушка не стала бы звонить в шесть часов утра из-за ерунды. Пробегая по гулким пустым коридорам, Кэтрин живо представила себе, как испугала эта обстановка маленькую девочку.

– Кэтрин! – окликнул ее кто-то из распахнутой двери. Она остановилась, увидев знакомое лицо.

– Привет, Кларксон! – поздоровалась она с врачом, сидевшим на табурете возле раковины. – Только что с дежурства?

Судя по его взъерошенному виду, так оно и было. Когда Кэтрин обследовалась на бесплодие, он был младшим партнером ее доктора и сам делал большую часть анализов. Позже Кэтрин встречалась с ним на медосмотрах. Ей нравилось грубоватое обаяние этого молодого врача.

– Да, черт побери, а откуда еще? – раздраженно буркнул он. – Кого еще можно воткнуть на воскресную смену? Конечно, старину Кларксона! Всю жизнь мечтал извлекать протухшие тампоны у разных тупиц!

– Но есть ведь и другие специальности, – заметила Кэтрин. – Может, тебе следует переквалифицироваться в венеролога?

– И бросить все это? – возопил Кларксон с театральным жестом. К сожалению, он забыл, что держит в руке кружку с кофе. – Ах, черт! Ты давно не была на приеме?

– Давно. А что случилось?

– По-моему, тебе непременно стоит познакомиться с новым ординатором – такой очаровательный индус, только что со студенческой скамьи. Жалко, что я так и не поставил в приемной тотемный шест![3] Представляешь, какая теперь головная боль составлять график выходных и отпусков с учетом трех основных религий? Мы даже подумываем о том, не взять ли на работу атеиста – для комплекта!

Кэтрин чуть не прыснула со смеху.

– Ты ничего не слышал про Сашу Хиггинз? – спросила она.

– О Саше Хиггинз мне известно буквально все! Ты еще не видела это чудо в перьях? У нее начались схватки. И она на грани истерики. Естественно, давление выше нормы, и ее бабуся сведет нас всех с ума. Мы делаем все, что можем, но скорее всего она скинет еще до вечера. Я имею в виду Сашу, а не бабусю.

– Ну, значит, мне нужно поскорее ее повидать.

– Эй! – воскликнул врач. – Ты не могла бы сделать одолжение?

– Какое?

– Уйми эту бабусю! А то она торчит в палате с таким видом, будто собирается превратить весь персонал в лягушек!

– И что я должна с ней сделать, Кларксон? – с улыбкой поинтересовалась Кэтрин.

– Да откуда мне знать? Поболтай с ней, отведи погулять, запри в сортире – что угодно! Не хватало еще, чтобы во время родов эта ведьма дышала мне в затылок. Черт побери, вот уж действительно старая перечница!

– Я попытаюсь что-нибудь придумать.

– Спасибо тебе, Кэтрин!

– Учти, я ничего не обещаю. По-моему, бабушка слишком привыкла делать так, как сама считает нужным.

– Так я и предполагал, – обреченно буркнул доктор. – Черт побери, ну почему я не стал венерологом?! Впрочем, кто знает, к чему бы это привело? Со мной и так случаются одни несчастья! Кэтрин, как ты думаешь, чем это объяснить?

– Понятия не имею, – отвечала она. – Возможно, все дело в равнодушной судьбе и несправедливости жизни?

Кларксон ухмыльнулся, а Кэтрин отправилась на пост дежурной сестры. Издали она заметила фигуру старой женщины. Подойдя поближе, Кэтрин сразу узнала огромную шляпу из серого фетра и битком набитую огромную черную сумку, зажатую у старухи под мышкой.

– Идите же наконец сюда, учительница, – окликнула бабушка. – Треже вот-вот появится на свет. Они все сбились с ног, но Треже уже не остановить.

– А где Саша? – спросила Кэтрин.

– Вон в той комнате. Они опять что-то с ней делают. Они не пускают меня туда. Вы должны пойти к ней, учительница. Моя Саша боится этого места. Вы должны пойти и помочь Саше. – Она крепко пожала Кэтрин руку.

Кэтрин кивнула. Дверь в палату, на которую указала миссис Хиггинз, была неплотно прикрыта, и можно было расслышать Сашины испуганные крики. Кэтрин заглянула внутрь. Совершенно измученная медсестра безуспешно пыталась уговорить девочку дать прослушать плод под специальным аппаратом.

– Успокойся, милая! Нам же нужно послушать, как бьется сердечко у твоего малыша!

Но Саша ответила новым воплем и оттолкнула медсестру что было сил.

Кэтрин подошла поближе и тихонько окликнула:

– Саша!

– Мисс Холбен! – запричитала Саша, цепляясь за нее обеими руками. Кэтрин поспешила обнять девочку, чтобы она не соскочила на пол.

– Что все это значит, Саша? – спрашивала Кэтрин, гладя ее по голове. Кто-то – скорее всего бабушка – заплел длинные волосы в косы, но теперь они растрепались. – Ты меня удивляешь! Ты же знаешь, чего от тебя хотят. Я показывала вам все на занятиях. Мы слушали плод у Беатрис.

– Но Беатрис, ничего… не боится!

– А ты постарайся вспомнить, что я говорила о том, как надо вести себя в больнице…

Саша заревела во весь голос.

– Саша, послушай меня! Я ведь говорила, что всем вам может быть немного страшно, потому что это случится с вами в первый раз!

Саша завыла еще громче:

– А Мария сказала…

– Кого ты собираешься слушать – Марию или меня? Если, по-твоему, она знает больше, чем я, то позвони ей и позови сюда, а я вернусь домой! – Кэтрин понимала, что ни один преподаватель психологии не одобрит столь грубого шантажа, но не могла придумать иного способа заставить Сашу взять себя в руки.

– Мисс… Холбен… не уходите!

– Ну, тогда перестань плакать, чтобы мы могли толком поговорить. Вот так. Дай я вытру тебе слезы.

Ей пришлось осторожно высвободиться из цепких Сашиных рук, чтобы достать со стола салфетку.

– Повернись другим боком, – велела она, осторожно вытирая Саше лицо. – Возьми еще салфетку. – Кэтрин пододвинула поближе всю пачку. – И как следует высморкайся.

Саша громко прочистила нос.

– Как ты себя чувствуешь?

– У меня… болит живот, мисс Холбен! – Девочка беспомощно простерла руки, и Кэтрин крепко прижала ее к себе.

– Он болит все время? Или боль наступает и проходит?

– Наступает и проходит. Ох, мисс Холбен, это так больно!

– Не задерживай дыхание, Саша. От этого боль станет еще сильнее. Дыши так, как мы учились в классе. Вот молодец!

Дожидаясь, пока закончится очередная схватка, Кэтрин переглянулась с медсестрой, державшей наготове аппарат.

– Послушай, Саша, помнишь, как я говорила, что ты должна быть хорошей мамой еще до того, как ребенок появится на свет?

Она буркнула что-то неразборчивое.

– И еще я говорила, что в больнице следует слушаться и помогать врачам и медсестрам?

На этот раз Саша просто кивнула.

– Я знаю, что тебе сейчас очень плохо, но настало время быть хорошей мамой для твоей Треже. И первым делом помочь вот этой медсестре. Она должна поместить тебя под аппарат, чтобы послушать, как бьется сердце у Треже. Тогда мы будем знать, как лучше всего помочь и ей, и тебе. Ты сможешь это сделать?

– Только не уходите, мисс Холбен…

– Я никуда не уйду, Саша!

– А это не будет… больно?

– Нет. Помнишь, Беатрис ничего не почувствовала? На тебя просто накинут два ремня. Один выше, а другой ниже сердца Треже.

– Вы точно знаете?

– Совершенно точно, Саша. Я бы честно сказала тебе, если бы это было больно.

Кэтрин пришлось тут же пожалеть о своих словах. Потому что явилась сестра из лаборатории, чтобы взять анализ крови.

– А это больно? – тут же спросила Саша.

– Да, – с тяжелым вздохом отвечала Кэтрин, потому что сама пообещала говорить правду.

– Очень? – Сашины губы уже предательски задрожали.

– Вот настолько, – показала Кэтрин, чуть-чуть разведя большой и указательный пальцы. – И совсем не так больно, как у тебя в животе.

Как ни странно, Саша успокоилась и покорно протянула одну руку, покрепче ухватившись другой рукой за Кэтрин.

Мало-помалу Кэтрин потеряла счет времени. Она успокаивала, утешала, помогала медсестрам – словом, наравне с Сашей трудилась для ее нерожденного ребенка. Тем не менее схватки усилились, и все та же медсестра пришла, чтобы поставить капельницу.

– Саша, – осторожно сказала Кэтрин, – это будет как один большой укол. Тебе ведь уже сделали сегодня много уколов, правда? А этот будет вместо всех остальных. Ты не возражаешь?

Саша уже успела прийти в себя настолько, что согласилась почти без разговоров, и в палату впустили бабушку Хиггинз.

– Мне не разрешают принести Саше какой-нибудь еды, – напустилась старуха на Кэтрин. – Бедный ребенок не кормлен со вчерашнего дня! Откуда же ей взять силы?

– Сейчас ей лучше не есть, – отвечала Кэтрин, взглядом стараясь высказать то, что не желала произносить вслух при Саше. – Видите, из капельницы жидкость поступает прямо в вену. Там есть глюкоза и витамины, они помогут ей не хуже настоящей еды. Кроме того, там есть лекарства, способные обезболить схватки. Никто не собирается морить Сашу голодом, миссис Хиггинз. В палату вошел доктор Кларксон.

– Я приступаю к своим обязанностям, – провозгласил он, демонстративно натягивая смотровые перчатки.

– Мне это не нравится! – заныла Саша. Однако на сей раз ее удалось уломать довольно быстро.

– А ну выше нос, малявка! – обратился к ней Кларксон. – Теперь раздвинь ноги… отлично, Саша, молодец! Просто умница! Так, посмотрим, что тут творится…

Он осторожно прощупал влагалище и вынул пальцы, покрытые кровью. Торопливо, чтобы Саша не успела заметить кровь, Кларксон сдернул перчатку и вывернул ее наизнанку.

– Родовые пути открыты, – тихонько сообщил он Кэтрин.

– Я же говорила, что Треже ничто не удержит, – громогласно заявила бабушка. – Вы напрасно суетились.

– Вы правы, миссис Хиггинз, – отвечал врач, устало потирая лоб. – Пора перевести Сашу в родильное отделение.

Саша ответила на это отчаянным воплем.

– Кэтрин, я бы хотел, чтобы ты присутствовала при родах.

– Кларксон, я уже не помню, когда в последний раз принимала роды…

– Ну пожалуйста, Кэтрин! Я же не прошу тебя принять ребенка! Просто побудь там с нами, переодевшись как положено в стерильную форму, хорошо?

И Кларксон дико скосил глаза в сторону бабули Хиггинз, постаравшись встать так, чтобы она не видела его лица.

– Договорились? – спросил он.

– Договорились, но не вздумай требовать большего!

– Заметано! – Он с облегчением потряс ее руку. – Ну, пошли!

– Один момент.

– Что такое?

– По-моему, – тихо сказала Кэтрин, – бабушке следует пойти с нами.

– Кэтрин.

– Она же ничего не понимает в тонкостях медицины, Кларксон. И будет намного лучше, если она своими глазами увидит все с начала и до конца. Поверь мне на слово!

– Нет уж!

– Я не шучу.

– Ну ладно, – обреченно вздохнул врач, – но тогда ты сама будешь держать эту старуху за хвост. Хочешь, чтобы я сказал малышке, или обрадуешь ее сама?

– Сама.

– Эй, сынок, ты ведь не собираешься выставить меня вон, правда? – насторожилась бабушка.

– Кто, я? Разве я похож на сумасшедшего? Кэтрин, я оставляю бабушку на твое попечение, и избавься наконец от этого вороньего гнезда, – прошипел он, имея в виду злополучную шляпу.

Кларксон побежал мыться и переодеваться, а Кэтрин подошла к кровати. Она ласково погладила Сашу по щеке.

– Саша, для Треже настала пора появиться на свет. Мы вместе с бабушкой пойдем с тобой в родильное отделение, но сначала нам нужно переодеться.

– Мисс Холбен, не уходите!

– Саша, я вернусь через пять минут! Давай сделаем так. Пока я буду переодеваться, с тобой побудет бабушка, а когда я вернусь, то пойдет переодеваться она.

– Мисс Холбен, я боюсь!

– Знаю, но ведь ты не останешься одна. Вот, возьми бабушку за руку. Я мигом.

Кэтрин вышла в коридор. Там уже ждала медсестра, жестом пригласившая ее войти в одну из комнат.

– Вот, это для вас, – сказала она Кэтрин. – Этот халат должен подойти по размеру. А вот здесь я положу халат для бабушки. Возьмите стерильный чепчик. Ее чепчик будет лежать поверх халата. У вас совсем измученный вид, милочка. Наверное, не завтракали?

– Нет, – отвечала Кэтрин – и внезапно почувствовала жуткий голод. С той минуты, как она увидала Сашу, ей не удалось даже выйти из палаты передохнуть. И она не могла сказать хотя бы приблизительно, как долго проторчала в больнице.

– Вот, возьмите. – Сестра протянула ей яблоко из бумажного пакета.

– Но я не хочу отнимать у вас ленч…

– Слушайте, вы лучше позаботьтесь о том, чтобы бабуля не путалась у нас под ногами. За это я готова отдать вам еще и обед в придачу!

Кэтрин с улыбкой надкусила яблоко.

– А который час?

– Двенадцать сорок, – ответила медсестра, посмотрев на наручные часы.

– Боже мой! Мне срочно нужно позвонить. Здесь есть телефон?

– Вон там, на столе. С городом соединитесь через девятку.

– Спасибо, – сказала Кэтрин. – Вы очень добры.

– Эй, я ведь уже сказала, что вы можете требовать что угодно, только нейтрализуйте бабушку!

Медсестра вышла, а Кэтрин стала переодеваться, попутно откусывая от яблока огромные куски. Она и понятия не имела, что уже так много времени. На столе рядом с телефоном лежал справочник, в котором Кэтрин нашла номер Джо.

Может, оно и к лучшему, что все так вышло. Сейчас она отменит свидание, и по тому, станет ли Джо назначать новое, можно будет судить о том, насколько серьезны его намерения.

В трубке звучали длинные гудки, но прошла целая вечность, пока кто-то ответил.

– Чарли? – постаралась угадать Кэтрин.

– Да, а это кто?

– Это Кэтрин Холбен. Мне нужно поговорить с твоим папой. – Она слышала в трубке звуки компьютерной игры.

– Он… еще не вернулся… из церкви. Они с Фриц… наверное… зашли в… “Макдоналдс”.

– Ты бы не мог передать ему кое-что от меня?

– Ага… конечно.

– Скажи, что случилось нечто непредвиденное. – Кэтрин старалась говорить как можно проще, поскольку Чарли явно слушал вполуха, слишком увлеченный своей игрой. – Скажи, что я сегодня не смогу пойти с ним на прием в Ассоциацию строителей. Скажи, что я перезвоню попозже.

– Будет сделано, Кэтрин.

– Ты запомнил все как надо?

– Ага. Я скажу, что вы… нет, что случилось нечто непредвиденное… и вы не сможете пойти… на праздник строителей. И… потом вы позвоните.

– Правильно. Только не забудь!

– Кто, я? Да я в жизни ничего не забываю. У меня просто…

Тут в компьютере что-то громко хлопнуло.

– …суперпамять!

– Спасибо, Супер!

– Всегда к вашим услугам, Кэтрин!

Все еще улыбаясь, она опустила трубку и постаралась избавиться от досады на то, что не сможет встретиться с Джо. Она не струсила. Она хотела его увидеть, но не смогла. Просто и понятно. Но черт побери, как бы ей хотелось повторить ту прогулку втроем по пустынному пляжу!

Кэтрин прерывисто вздохнула. Пора возвращаться на землю. Кларксон сделал все, что в его силах, но схватки у Саши так и не прекратились.

Она поплелась обратно в палату к Саше, по пути торопливо доедая яблоко. В распахнутых дверях она краем глаза замечала других рожениц. Молодые женщины, сосредоточенные исключительно на том, чтобы дать жизнь своим малышам. И ни одна из них не была такой юной, как Саша.

Бабушка терпеливо сидела у Сашиной кровати, и Кэтрин вывела ее в коридор, чтобы показать комнату, где можно переодеться.

– Там на стуле лежит халат и стерильный чепчик, как у меня. Если вам не подойдет размер, поищите на полках что-нибудь более подходящее. Или позовите меня, и мы вместе все уладим.

– Вы очень добры к моей Саше, – сообщила старуха, похлопав Кэтрин по плечу.

– Я очень ее люблю и сделаю все, что в моих силах.

– Мы обе готовы это сделать, верно, учительница?

Кэтрин посмотрела в выцветшие старческие глаза и серьезно кивнула. Бабушка могла не разбираться в медицинской премудрости, но она отлично понимала, что происходит.

– Я сделаю для вас прекрасный талисман, учительница. Я сделаю так, что солнце всегда будет светить к вам во двор.

– Немного солнечного света никогда не повредит, – улыбнулась Кэтрин.

– Мисс Холбен! – не выдержала Саша, и Кэтрин поспешила в палату, чтобы подержать девочку за руку.

– Мисс Холбен, мне ужасно больно! – Она тоненько застонала от новых схваток. – Наверное, Треже тоже больно, как и мне!

– Это скоро закончится, Саша. А теперь дыши, как я тебя учила, – будто запыхавшаяся собака!

Саша сделала слабую попытку дышать почаще, а тем временем в палату вошел Кларксон с новой медсестрой.

– Еще разок, Саша, – сказал врач, но девочка уже не обращала внимания на такую мелочь, как влагалищный осмотр. Она корчилась от боли, обливаясь слезами.

– Прекрасно, ребята! – сказал Кларксон, закончив осмотр. – Нам пора переезжать. Снимите каталку с тормозов. Где бабуля?

– Она пошла переодеться, – сказала Кэтрин.

– Ну, ей лучше поторопиться! А не то пропустит самое интересное!

Врач вместе с сестрой принялись выталкивать каталку в коридор. На повороте к родильному отделению он неожиданно воскликнул:

– А вот и она! Вперед, бабуля! – Кларксон продолжал толкать каталку, так что старушке пришлось догонять их вприпрыжку. – Классный прикид! – заметил врач, когда бабушка поравнялась с каталкой.

– У тебя тоже, – невозмутимо процедила старуха.

– А тебе нравится, Кэтрин? – нарочито игривым тоном осведомился он. Кэтрин озабоченно нахмурилась, потому что бабуля и не подумала расставаться ни с фетровой шляпой, ни с пузатой черной сумкой, зажатой под мышкой. Похоже, для нее было просто немыслимо осквернить свою прическу медицинской шапкой.

– Да, – отчеканила Кэтрин, сердито посмотрев на врача. – Замечательно. – Беспокойство за Сашу и ее ребенка начисто лишило ее чувства юмора.

– А когда моя Треже будет с нами, мисс Холбен? – поинтересовалась Саша.

– Осталось недолго, – ответила Кэтрин.

– С какой стати вы решили, что у нее родится девочка? – фыркнула акушерка. Она распахнула двойные двери, и каталка оказалась в родильном отделении.

– Это нам бабушка сказала, – невозмутимо отвечала Кэтрин.

Акушерка выразительно закатила глаза.

– Стой, Кларксон! На пару слов! – закричала другая акушерка, как только вся группа двинулась вперед.

– Некогда, Бекки…

– Сию же минуту, Кларксон!

– Бекки, мне не до разговоров…

– Одному из вас следует переодеться! – заявила акушерка, наверняка имея в виду пресловутую шляпу и черную сумку.

– Знаю, знаю, Бекки! – пропел врач, и не думая останавливаться. – Вот и разберись с этим сама, если тебе не нравится!

– Господи Иисусе, Пресвятая Дева Мария! – сокрушенно восклицала Бекки, толкая Сашину каталку к свободному столу.

– Вот-вот, и еще Будду не забудь!

– Я тебе покажу Будду!

– Всегда к твоим услугам, Бекки!

– Не думай, что это сойдет тебе с рук, Кларксон!

– Это уж точно. Саша, детка, тебе нужно перебраться с каталки на этот стол…

– Нет, не могу… – захныкала Саша. В этой пронизанной холодным светом гулкой комнате ее снова начала бить дрожь.

– Неправда, ты сможешь, потому что добрейший доктор Кларксон поможет тебе подняться! Ну, готова?

– Нет! Не могу! Не могу!

– Ну же, Саша, осталось совсем чуть-чуть! Оп-ля! Вот так, умница! Видишь, как ловко все получилось? Ну вот, а теперь мисс Кэтрин постоит вот тут, рядышком, чтобы успеть тебя поднять, если я ее попрошу. А бабушка встанет с этой стороны и тоже будет нам помогать. Да накройте же ребенка одеялом!

Акушерка уже держала одеяло наготове, и Кларксон довольно кивнул.

– Прекрасно, команда, готовы? А где мой халат?

– Как всегда, на месте, – отвечала акушерка.

– Ну, черт возьми, кто бы мог подумать!

И Кларксон быстро натянул стерильный халат и перчатки.

– А куда делся мой педиатр? Он вообще-то соизволит явиться или нет?

– Он уже идет.

– Кто сегодня дежурит?

– Мерчинсон.

– А его предупредили о сроке рождения ребенка?

– Я предупредила его обо всем, как вы велели.

– Может, ты его предупредила и о том, что теперь он отвечает за все?

– И об этом тоже. Кларксон довольно хмыкнул.

– Ладно, ребята! Кэтрин, ты не могла бы немного передвинуть вот эти подпорки? Понимаешь, Саша, ты маловата для этого стола. Какое давление?

– Выше нормы, – отвечала акушерка и показала врачу запись в истории болезни.

– Мисс Холбен, у меня опять болит живот! И никак не проходит! – воскликнула Саша, и Кэтрин взяла ее за руки. Бабушка гладила Сашу по голове и тихонько напевала мелодию, показавшуюся Кэтрин смутно знакомой – будто она слышала ее в далеком детстве.

И она вдруг вспомнила, что это не детская песенка, а старинный гимн. Этот же гимн пела и ее бабушка, когда старалась утешить кого-то из детей. На миг она представила себя Маленькой девочкой, сидевшей на коленях у бабушки. Кресло-качалка равномерно двигается на крыльце, а родной голос напевает гимн “Из глубины веков”.

Саша зажмурилась: схватки становились все сильнее и чаще. Она отчаянно цеплялась за Кэтрин. Наконец пришел педиатр. Взял с полки стерильный халат и деловито спросил:

– Ну как?

– Теперь уже недолго, – отвечал ему Кларксон. – Скоро представление закончится.

Кэтрин тихонько утешала Сашу, а бабушка продолжала петь. Треже Хиггинз родилась ровно в два часа тринадцать минут.

– Это девочка, Саша, – сказал Кларксон. Он ловко отрезал пуповину и передал новорожденную педиатру.

– Дайте посмотреть! – встрепенулась Саша. – Дайте мне посмотреть на Треже!

– Одну минуту, – сказал Кларксон. Внимательно следя, когда начнет отходить плацента, он едва встретился глазами с Кэтрин и тут же отвел взгляд.

– Эгей, Мерчинсон! – наконец не выдержал он. – Что там у тебя?

Мерчинсон возился с ребенком в дальнем углу палаты, повернувшись спиной ко всем остальным. Его медсестра поворачивала лампу так и этак, чтобы дать больше света. Кэтрин вся обратилась в слух, надеясь уловить хоть что-то за их бормотанием. Она слышала, как Мерчинсон перечисляет вполголоса предпринимаемые им меры. Врачи часто делают так, когда ситуация выходит из-под контроля и им надо успокоиться.

– Кэтрин, поправь немного лампу, – попросил Кларксон. Теперь он не скрывая тревоги, сменившей привычную напускную грубость. – Мерч! – снова окликнул он. – Что случилось?

– Она не дышит, – ответил Мерчинсон.