"Подари мне радугу" - читать интересную книгу автора (Ривз Черил)

Глава 10

Когда Кэтрин вышла из больницы, на улице лил дождь. Судя по всему, он начался уже давно. Такси долго не было, и она стояла в одиночестве у главного входа за стеклянными дверьми, замечая лишь мутные потоки воды и брызги, разлетавшиеся от порывов ветра. Она замерзла, устала и понятия не имела о том, который час. Уже семь вечера? Или еще позже? Она позабыла дома свои наручные часы. Фрейд наверняка нашел бы объяснение этой глупой промашке. К примеру, она подсознательно не хотела идти на свидание с Джо д’Амаро и забыла часы, чтобы опоздать. Или наоборот – она так хотела с ним встретиться, что не стала брать часы, чтобы не знать, когда минует срок их несостоявшегося свидания. Теперь уже все равно, который час, но Кэтрин знала за собой эту привычку – забивать голову всякими глупостями, когда больше ни на что другое сил не остается.

“Она не дышит!”

Вот еще одна глупость, от которой никак не удается отделаться. Кэтрин даже зажмурилась, стараясь избавиться от назойливой фразы. Ведь это действительно казалось величайшей глупостью на свете: Треже Хиггинз, столь горячо желанная и столь легко ушедшая из жизни под странную фразу, на деле означавшую смерть.

К больничному крыльцу наконец-то подъехало такси. В пучках света от фар были видны густые струи дождя. Кэтрин поспешила в машину – не потому, что боялась промокнуть, а потому, что ей не терпелось поскорее очутиться дома. Она вся пропахла больницей, потом и страхом и мечтала избавиться от этой вони.

Ей повезло – шофер оказался не из болтливых. Он вежливо заметил, что с моря пришел новый шторм, и больше не пытался развлекать свою пассажирку разговором. Стараясь не обращать внимания на спертый прокуренный воздух в сыром и темном салоне, Кэтрин сосредоточилась на окружавших ее звуках: скрип дворников по ветровому стеклу, приглушенные звуки радио, шум встречных машин. Где она успела этому научиться? Наверное, на каких-нибудь курсах, по которым кочевала, собираясь сменить специальность. “Если вам нужно привести в порядок мысли, выберите себе какой-нибудь постоянный звук и сосредоточьтесь на нем”. Совет хороший, что и говорить, только помогает плохо.

Кэтрин тяжело вздохнула и тут же заметила, как шофер пристально смотрит на ее отражение в зеркале заднего вида. Наверное, испугался, что она больна? Или пьяна?

“Ничего подобного! – чуть не выпалила Кэтрин вслух. – Со мной все в порядке”.

Она расплатилась с шофером, оставив роскошные чаевые. В вестибюле “Майского сада” было темно – никто не позаботился включить лампу. Кэтрин осторожно вошла внутрь. В нос тут же ударили запахи кухни: кофе, жареный лук, свежий хлеб. В животе заурчало от голода. Она не ела целый день и устала так, что не смогла бы даже есть.

Не включив настольную лампу, Кэтрин прокралась по лестнице к себе. Сейчас только не хватало отвечать на вопросы миссис Донован.

Оказавшись у себя, Кэтрин первым делом зажгла все лампы в квартире – ее угнетала темнота. А потом без сил плюхнулась на диван, откинула голову на спинку и зажмурилась. Горло сводило судорогой, глаза жгло, но даже на слезы сил не осталось. Саша выплакалась за них обеих.

Вскоре Кэтрин поняла, что внутреннее напряжение не даст ей посидеть спокойно. Ее уже тянуло выбраться из этой клетки. Будь у нее машина, она отправилась бы куда глаза глядят – да хоть на тот же пляж. И плевать, что идет дождь! Она бы прогулялась от крайнего пирса до строительной площадки братьев д’Амаро. Всю дорогу ее бы поливало дождем и обдувало ветром, а океан ревел бы под боком. Но потом она могла бы вернуться в тепло и уют, она могла бы порадоваться тому, что все еще жива, и что…

Не в силах усидеть на месте, Кэтрин вскочила с дивана и подошла к окну, чтобы посмотреть вниз, на залитую дождем улицу. Но в темном стекле видна была лишь ее собственная физиономия, и она раздраженно отвернулась. Почему-то ей стало только хуже. Взгляд машинально упал на маленьких гномов на журнальном столике возле дивана. Кэтрин схватила фигурку и прижала к себе. Она долго смотрела на улыбчивое личико Дейзи, прежде чем поставила гномов на место.

“Держи, держи крепче своего малыша, Дейзи!”

Тут Кэтрин вспомнила про ванную и поспешила туда, сбрасывая вещи по дороге. Она приняла горячий душ и вымыла голову, чтобы избавиться от больничной вони. А потом снова оделась, потому что все еще хотела куда-нибудь пойти. Куда угодно, ей было все равно – может быть, она просто обойдет вокруг квартала под дождем.

В дверь постучали, и Кэтрин сердито оглянулась. Наверное, это миссис Донован завершила свой ностальгический обряд поминовения и приготовилась снова совать нос в чужие дела. Впрочем, это мог быть кто-то из соседей – все старики одинаково грешат любопытством. Пожалуй, Кэтрин напрасно украдкой поднималась по лестнице, как на-проказившая школьница. Теперь не отделаться от пересудов из-за ее странного поведения. Она замерла, затаив дыхание. Может, им надоест стучать и ее оставят в покое?

– Кэтрин? – послышался снаружи чей-то голос. Джо.

Она молнией метнулась к двери. Кэтрин так обрадовалась его приходу! Она хотела улыбнуться, но у нее не хватило сил. Она открыла дверь, мечтая упасть ему на грудь, чтобы Джо поскорее ее обнял и успокоил, что все будет хорошо.

Но Кэтрин не стала падать к нему на грудь. Она считала себя безутешной, и ей не мог бы помочь ни Джо д’Амаро, ни даже Джонатан. О, она отлично помнила, что в таких случаях говорил Джонатан. Его слова резали не хуже ножа. “Бедненькая моя Кэт! Снова обожглась на том же месте?”

А Джо д’Амаро был в гневе, и это могло утешить Кэтрин не лучше, чем утешило бы равнодушное бормотание Джонатана.

– Привет, – буркнула Кэтрин и отступила, пропуская Джо внутрь.

Но он и не подумал двинуться с места. Джо стоял на площадке, грозно уперев руки в бока. Он почему-то был одет в свои неизменные застиранные джинсы и рубашку в клеточку: синюю, белую и бежевую. И Кэтрин решила, что именно на фоне такой блеклой рубашки его глаза сверкают особенно ярко.

На площадке со скрипом приоткрылась соседняя дверь.

– И это все? – осведомился Джо. – Привет – и все?

– Я сдаюсь, Джо! – Кэтрин растерянно развела руками. – Что еще я должна вам сказать?

– Для начала вы могли бы сообщить, где вас черти носили все это время! По-моему, я имею право знать! Я вам звонил целый день. Я приходил сюда три раза и могу честно признаться вам, Кэтрин, что мне надоело каждый раз предъявлять свои водительские права той старухе под лестницей внизу!

– Я не…

– Мы собирались сегодня встретиться или нет?! – рявкнул он.

– Да!

– Вот, чертовски верно подмечено! Но вас не было дома, не так ли? Я подумал: “Хорошо, Джо, она решила тебя продинамить”. Хотя, честно говоря, мне в это никак не верилось, и не пытайтесь спрашивать почему! – разорялся Джо, тыча в Кэтрин пальцем. – Я понятия не имею, где вы были. И никто здесь не знает, куда вы делись! Я боялся, что с вами что-то случилось, и чуть не сошел с ума за этот проклятый день! Хотя какого черта мне о вас беспокоиться? Как будто у меня нет своих забот!

– Ну так и займитесь ими, – посоветовала Кэтрин, собираясь захлопнуть дверь. Выслушивать эту чушь было свыше ее сил, да она и не собиралась ничего слушать.

– Нет, постойте. – Джо перехватил дверь, не давая закрыть ее до конца. – Если вы передумали со мной идти, то могли хотя бы предупредить!

– Я оставила вам сообщение.

– И где же? – Судя по его тону, он ни на секунду не поверил, что это правда.

– У Чарли.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Джо замер, пристально глядя ей в лицо.

– У Чарли, – наконец выдохнул Джо. – У моего Чарли. У мальчишки, который живет в моем доме…

– Совершенно верно.

Он крякнул, смущенно отвел глаза и тут же снова посмотрел на Кэтрин.

– Он ничего не сказал.

– Так я и подумала.

– Так я могу войти или нет?

– Почему бы и нет? – Кэтрин устало пожала плечами и снова отступила внутрь.

– И что там было? В вашем сообщении? – спросил Джо, закрывая за собой дверь.

– Что я не могу встретиться с вами сегодня и перезвоню позже, когда освобожусь.

– Кэтрин, ну какое же это сообщение? У вас что-то случилось? Или вы получили более заманчивое приглашение?

Джо д’Амаро тут же отругал себя за длинный язык. Он снова позволил себе лишнее – вон как она на него глянула! Кэтрин Холбен не из тех, кто орет, набрасывается с кулаками и швыряется чем попало. Но сейчас она на грани того, чтобы запустить в него чем-нибудь тяжелым. Это Джо понял.

– Что случилось? – снова спросил он.

Она молча трясла головой, судорожно стиснув губы. И тут Джо стало ясно, что Кэтрин сейчас заплачет.

– Да что такое? – всполошился он. – Наверное, Джонатан опять что-нибудь выкинул? – Это было единственное, что могло прийти ему в голову. Такой он видел Кэтрин впервые.

– Джонатан тут ни при чем, – сипло отвечала она. – Джо, пожалуй, вам лучше сейчас уйти!

Но он подошел ближе. Он сумел понять разницу между тем, что она говорила, и о чем молили ее глаза.

– Пожалуй, лучше мне остаться.

– Но я хочу, чтобы вы ушли, – настаивала Кэтрин.

– Нет, вы хотите побиться головой об стенку и боитесь, что я это увижу. Посмотрите, на кого вы похожи. Черт знает что!

– Спасибо на добром слове.

– Кэтрин…

Она подняла на него глаза. В их темной глубине таились нестерпимая боль и невыплаканные слезы.

Его следующий поступок стал неожиданным для самого Джо – что уж говорить о Кэтрин. Она и охнуть не успела, как оказалась у него в объятиях, крепко прижатая к широкой груди. Джо чувствовал, как она борется, пытаясь вырваться, но не тут-то было.

– Джо!..

– Да-да, я знаю! – ласково пробасил он ей на ухо. – Ты самый крутой парень в округе, верно? И не нуждаешься ни в чьем утешении. Но, Кэтрин, может быть, я сам в этом нуждаюсь? Может, я слишком за тебя боялся? И это поможет мне успокоиться?

Она всхлипнула и прижалась лицом к теплой рубашке. Весь его гнев куда-то испарился, и Джо понял, что же не давало ему покоя весь этот день. Он до последней минуты искал в ее характере тайный изъян, безусловное доказательство того, что она ему не пара, что она лгунья, что она такая же безмозглая и бесстыжая, как Маргарет, что она хуже всех…

Но все это время он понимал, что ищет напрасно, и теперь желал лишь одного – не отпускать ее от себя. Просто удивительно: он же понятия не имеет, что с ней случилось, и тем не менее готов торчать в этом дурацком коридоре и обнимать ее до скончания века! Джо погладил Кэтрин по спине, и она доверчиво приникла к нему, обняв за пояс. Он чувствовал, как прижались к его груди теплые податливые груди. Он знал, что Кэтрин плачет, но не потому, что слышал рыдания. Он просто чувствовал, как она несчастна и измучена.

– Кэтрин…

Джо окликнул ее не для того, чтобы уговорить успокоиться, – он и сам не знал зачем. Джо не мог удержаться и прижался лицом к ее шее – теплой, нежной, от которой так чудесно пахло…

Так чудесно…

– Кэтрин… – снова шепнул он и прижал ее так, что уже невозможно было скрыть охватившее его желание. Она напряженно замерла и подняла лицо, чтобы посмотреть на Джо. Их губы соприкоснулись как бы сами собой. От острой, болезненной вспышки желания у Джо захватило дух – это было слишком неожиданно для него. Он легко коснулся губами ее губ снова, и снова, и больше не встретил сопротивления. Она была такой покорной, не пыталась его остановить!..

“Не делай этого!”

Тревожная мысль пришла откуда-то издалека, но Джо давно позабыл об осторожности. Он жадно ловил ее взгляд. Нет, она не плакала, но Боже, какое горе таилось в ее глазах! Как же заставить ее поверить, что Джо не такой, как Джонатан, что он никогда таким не был и не будет! Что он – Джо д’Амаро, тосковавший по ней целый день и готовый на все ради близости с ней. И ни к чему, чтобы в их отношения вмешивались те остатки чувств, которые Кэтрин все еще испытывает к бывшему мужу.

Но Джо так ничего и не сказал. Он видел горе в ее глазах и чувствовал ее потребность в утешении, в поддержке – а все остальное не имело значения. Он мечтал о близости с этой женщиной. Вполне возможно, что он просто пользуется удобным случаем. Джо и сам не знал, что подумать.

Кэтрин не отвела взгляд. По бледной щеке скатилась одинокая слезинка. Кэтрин показалась Джо такой красивой…

“Ради Бога, только не плачь! – мысленно взмолился он. Медленно наклонился и ласково, осторожно приник к ее губам. – Позволь мне, Кэтрин, позволь… Позволь узнать, какой вкус у твоих губ…”

Несмотря на все его благие намерения, поцелуй не получился ни ласковым, ни нежным. Губы Джо жадно раздвинулись, и у Кэтрин вырвался жалобный стон. Он заставил ее прижаться к нему всем телом. Он хотел, чтобы Кэтрин почувствовала, как все напряглось у него в паху. Она должна была знать, как сильно он ее хочет.

“Не спеши! – одернул себя Джо. – И не вздумай звать ее Кэт!”

Но не спешить он больше не мог. Джо повернул ее голову так, чтобы не прерывать поцелуй. Он дрожал от нетерпения, и, как это ни удивительно, Кэтрин отвечала ему лаской на ласку, поцелуем на поцелуй. Была ли она такой же страстной, как когда-то Лиза? Джо было не до сравнений. Господи, он вообще ничего не помнил!

Ему нужно было побриться!

Джо отстранение подумал об этом, услышав шуршание собственной щетины у нее на щеке. Наверняка она обдирала нежную кожу как наждак. Но Кэтрин было все равно. Она лишь запрокинула голову и зажмурилась, подставляя себя под его поцелуи. Ей пришлось ухватиться за Джо, потому что ноги вдруг стали ватными. Вот его рука неловко расправилась с воротом блузки, и дрожащие пальцы прикоснулись к напряженным соскам. Пуговицы с треском полетели на пол, и на обнаженную грудь повеяло прохладой. В следующий миг она ощутила на себе его влажные, горячие губы, а от осторожного прикосновения языка что-то проснулось в самой глубине ее естества. Это было желание, то самое желание, которое она считала для себя навеки похороненным и забытым, и это желание моментально разгорелось в бушующий пожар. Она судорожно вздохнула.

– Кэтрин, – окликнул Джо, и она открыла глаза. Он отодвинулся, и Кэтрин потянулась, чтобы снова его поцеловать. – Я очень тебя хочу, но только я… не готов. У меня нет с собой… – Джо смущенно умолк. Да, черт побери, он не имеет привычки таскать в бумажнике презерватив, как делал это подростком – несмотря на еженедельные нравоучения Майкла о вреде воздержания. Презерватив был ему ни к чему. Он по-прежнему любил Лизу. Он вкалывал по двенадцать часов в день, чтобы сводить концы с концами, и он воспитывал троих детей. Какой уж после этого секс? Но он старался не разубеждать Майкла – пусть тот рассказывает Маргарет, что Джо постоянно развлекается с женщинами. Он ужасно обиделся сегодня на Кэтрин. И уже отчаялся увидеть ее, а не то что оказаться с ней в постели…

– А я готова, – прошептала она.

– Ты готова, – машинально повторил Джо, как будто боялся ослышаться. Он нахмурился, собрался что-то спросить, но передумал. Возбуждение было слишком сильным, и ему не хотелось сейчас отвлекаться. – Куда? – Он нетерпеливо оглянулся. – В эту дверь?

– Да, – чуть слышно выдохнула она.

Кэтрин взяла его за руку и сама повела в спальню. Кровать так и осталась с утра неубранной, но разве это имело сейчас значение? Все ее мысли поглотила предстоявшая близость.

Кэтрин встала возле кровати и принялась раздеваться. Она позабыла о стеснительности и ложной скромности. Она хотела этого мужчину и позабыла о своей женской несостоятельности. Кэтрин моментально расправилась со своей одеждой и взялась за него, пока оба не остались совершенно нагими – но даже теперь ей жалко было тратить время на любование и ласки, о которых она так часто мечтала в последние дни. Он простер к ней руки, и она приникла к нему без размышлений. В комнате уже сгустились сумерки, однако Кэтрин успела разглядеть свое отражение в зеркале над туалетным столиком. И на мгновение поразилась исступленному, дикому выражению своего лица. Неужели эта одержимая страстью женщина – она сама?

Не размыкая объятий, они рухнули в постель.

В любви Джо повел себя так же нетерпеливо, как и во всем остальном. Он вошел в нее сразу же. Кэтрин, давно не имевшая близости с мужчиной – точнее, с Джонатаном, – вся сжалась от захвативших ее острых ощущений. И растаяла, услышав его восторженный стон. Он дрожал от возбуждения.

“Джо…”

Он заполнил ее мысли так же, как заполнил пустоту в теле. Кэтрин упивалась его запахом, его силой, его мощным телом, навалившимся сверху. Он не был Джонатаном – и это было прекрасно. Потому что он ничего от нее не требовал. Их близость не превращалась в очередной тест на оплодотворение. Они были просто мужчиной и женщиной, желавшими друг друга. Они оба попали в ловушку жестокой реальности и надеялись хотя бы на миг избавиться от нее. Кэтрин был нужен Джо. И пусть он об этом догадывается – наплевать. Содрогаясь от желания, Кэтрин с упоением отвечала на страстные рывки, вбирая его в себя целиком, без остатка. Он поцеловал ее в губы. Она почувствовала соль от собственных слез. Она стонала и вздыхала, позабыв о сдержанности, захваченная их бурным, неожиданным слиянием.

Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Это было чудесно, невероятно – почувствовать себя снова живой, когда твое тело качается на волнах экстаза, вместо тупой, бесконечной боли и одиночества. В его хриплом, невнятном восторженном стоне она различила звуки своего имени.

– Кэтрин, Кэтрин…

И она прижалась к нему что было сил, царапая ногтями спину, потому что его разрядка захватила с собой и Кэтрин. Оба на миг вознеслись туда, где нет места горю и отчаянию.

Джо постарался поскорее отодвинуться, чтобы не раздавить ее своим весом, и бессильно замер, прикрыв глаза. Оказывается, на улице все еще шелестел дождь, а Кэтрин все еще не преодолела свое горе. Правда, ему никогда не приходилось заниматься любовью с плачущей женщиной – но что-то подсказывало Джо, что он не имеет отношения к ее горьким слезам. Ему было слишком хорошо. Если бы не ее слезы… Черт побери, как же ему хорошо! Он выложился полностью, он был выжат досуха этой удивительной женщиной, которую считал чуть ли не синим чулком! Но она хотела его и не стала это скрывать, и теперь он был на седьмом небе от счастья.

Только бы не брякнуть на радостях какую-нибудь глупость! Джо протянул руку и сплел свои пальцы с ее пальцами, осторожно щекоча ей ладонь.

– Тебе не было больно? – спросил Джо. Честно говоря, он не срывался так безумно с тех пор, как был подростком. Господь свидетель, он еще никогда никого так не хотел. Он и теперь ее хочет. Судя по тому, что он сейчас чувствует, ему вообще не дано насытиться ею никогда.

– Нет, мне не было больно.

Джо опешил от того, как буднично прозвучал ее голос. Можно подумать, они сидят за столиком в кафе и обсуждают вчерашний фильм!

– И ты жалеешь, что мы…

– Я не жалею.

Она осторожно высвободила свою руку и хотела встать с постели, но Джо заставил ее улечься обратно.

– Не спеши убегать, Кэтрин… – С этими словами он ласково привлек ее к себе так, чтобы чувствовать всем телом ее восхитительное, податливое и нежное тело. – Пожалуйста.

Джо укрыл их обоих простыней. Кэтрин лежала смирно и не противилась, и он позволил себе прижаться щекой к ее плечу.

– Расскажи мне, в чем дело. Что сегодня с тобой случилось. Я хочу знать.

Он замер в ожидании ответа. И чувствовал, как она колеблется, не зная, на что решиться. Да, она позволила уложить себя в постель – но вот захочет ли она с ним откровенничать? Джо обреченно подумал, что так и не заслужил ее доверия и она будет отмалчиваться, покорно лежа рядом с ним в темной спальне, но Кэтрин вдруг громко вздохнула.

– Это из-за Саши, – наконец призналась она.

– Саша… Это одна из твоих беременных девочек? Самая маленькая и с языком длиннее ее самой?

– Да.

Он снова замер в ожидании, но Кэтрин молчала.

– И что же с ней случилось? – наконец не выдержал Джо.

– У нее начались преждевременные роды, и ребенок умер.

Эти негромкие, сдержанные слова совершенно не вязались с горем, переполнявшим ее взор. Джо молча обнял ее, потому что хотел утешить, и Кэтрин повернулась и положила голову ему на плечо.

– На наших занятиях я… я старалась внушить им, что родить ребенка – очень трудное дело, особенно когда тебе так мало лет. Я пыталась объяснить, что даже если они будут вести себя как положено и выполнять все предписания, никто не даст гарантию, что…

Кэтрин беспомощно умолкла. Джо ласково погладил ее по лицу и почувствовал, что ладонь стала влажной от слез.

– Я весь день провела в больнице, – продолжала Кэтрин все тем же бесцветным тоном. – Они пытались остановить схватки, но ничего не вышло. Внешне ребенок был здоров, но он… он так и не начал дышать. Сначала Саша ничего не понимала. Даже когда ребенка унесли из палаты, она все еще надеялась. Кларксон – врач, принимавший роды, – хотел, чтобы я объяснила ей все сама. Он считал, что ей будет легче узнать все от меня. Правда, я не представляю, почему такая правда будет ранить меньше, если ей скажет об этом знакомый человек. Она ведь действительно хотела этого ребенка Она заранее решила, что это будет девочка. И даже выбрала для нее имя Треже. “Потому что она будет нашим с бабушкой сокровищем! ” – вот как она мне сказала. Сокровищем. Треже Хиггинз… А когда… я ей сказала, она посмотрела на меня и спросила. “Мисс Холбен, наверное, она выглядит так, будто просто спит? ” Представляешь, это был первый и последний вопрос! Она больше не хотела ничего знать… Мне ничего не оставалось, как сказать: “Да, Саша, так оно и есть Она выглядит так, будто просто спит! ” Ох, Джо, но ведь мертвые дети совсем не похожи на спящих!

– Тише, тише, – приговаривал он, ласково прижимая Кэтрин к себе.

– А потом она обняла меня и прижалась так, чтобы никто не слышал, и сказала: “Мисс Холбен, пусть это будет пока понарошку! Понарошку, ладно? ” Но ведь у наших чиновников есть целый ритуал, через который женщина должна пройти, если ребенок родился мертвым. Ни администрация, ни персонал не оставят ее в покое, пока она не скажет и не сделает все, что положено Но Саша была к этому совершенно не готова, и тогда мне пришлось вместо нее… о-ох…

– Ничего страшного, все в порядке, – шептал Джо, потому что сам не знал, что сказать Кэтрин отчаянно старалась удержаться от слез, и он терялся в догадках, то ли она стесняется своей слабости перед ним, то ли Джонатан отбил у нее охоту давать волю чувствам!

Он терпеливо ждал и гладил Кэтрин по спине.

– Все в порядке, – снова прошептал он. – Здесь только ты и я. И никто не обидится, если ты не станешь скрывать, как тебе плохо..

– Джо…

– Что?

– Мне правда плохо. Если бы ты знал, как мне плохо!..

– Я знаю.

– Но ты тут совершенно ни при чем!

– И это я тоже знаю!

– Ты вовсе не обязан здесь торчать…

– Кэтрин, помолчи, ладно?

– Да, – еле выговорила она и разрыдалась. Джо не отпускал Кэтрин от себя, и утешал, и баюкал, и ждал, пока она выплачет все, что успело наболеть у нее на сердце. На это потребовалось немало времени.

У Кэтрин в спальне стояли часы, проецирующие цифры на потолок над кроватью, и Джо машинально следил, как минуты сменяют друг друга Одна. Вторая. Третья. Кэтрин свернулась у него под боком теплым комочком, а ее рука невесомо лежала у него на груди.

– Полегчало? – спросил он, накрыв ее руку ладонью Она ответила не сразу.

– Да.

Тогда Джо поцеловал ее в лоб и протянул краешек простыни, чтобы вытереть слезы.

– Ты… ты ведь знаешь, что мне придется уйти. – Ему не требовалось объяснять, что дома ждут трое детей Однако он почему-то чувствовал себя виноватым. Но разве Кэтрин сама не знает о его обязанностях перед семьей?

– Да, – откликнулась она.

– Но я должен кое-что тебе сказать.

– Джо, я же ничего от тебя не требую. Я отлично понимаю, что…

– Может, ты сначала послушаешь? Хорошо? – с нажимом повторил он, не дождавшись ответа.

– Хорошо – Кэтрин шмыгнула носом и вытерла глаза.

– Сегодня я… не постеснялся воспользоваться ситуацией. Я знал, что поступаю некрасиво, но все равно на это пошел. Мне казалось, что тебе кто-то нужен, и очень хотел, чтобы это был я. Я хотел близости с тобой, Кэтрин. Конечно, все случилось слишком быстро, но это не потому, что для меня наша близость ничего не значит. Поверь, что я знал, как тебе плохо, и что мне на это не наплевать.

– Джо… – попыталась возражать она.

– Кэтрин, я еще не закончил. Я боюсь, что, как только ты останешься одна – или просто в холодном свете дня, – ты начнешь думать об этом как о случайной интрижке. Как будто мне просто понадобилась женщина, и я воспользовался твоей минутной слабостью. Я хотел быть с тобой не потому, что ты представлялась легкой добычей. Я хотел тебя, потому что ничего не мог с собой поделать. Не знаю, как у нас сложится дальше – может, и никак. Но что бы там ни было, я не хочу, чтобы мы разошлись оттого, что ты не знаешь, как много для меня значишь. Вот и все, что я хотел сказать, разве только…

Джо вдруг уселся на кровати и стал озираться в поисках разбросанной одежды.

– Разве только что?

– Разве только я и так сказал достаточно.

Она следила за Джо, внезапно почувствовав стыд. Перед ней снова был совершенно чужой человек, с которым у Кэтрин не было ничего общего. Страсть утихла, и ничто не заставляло их продолжать отношения. Кэтрин остро ощутила свою наготу, но не представляла, как можно одеваться с достоинством, если вся одежда раскидана тобой по углам.

Слава Богу, возле кровати оказался купальный халат. Она накинула его и вышла из спальни, размышляя над тем, что сказал ей Джо. Он хотел ее – и не потому, что считал легкой добычей. Наверное, он сказал правду – ведь никто не тянул его за язык. Но Кэтрин не могла отделаться от привычки придавать слишком большое значение не тому, что было озвучено, а тому, что осталось невысказанным. И это невысказанное ставило Кэтрин в тупик. Нет, она не ожидала услышать ничего особенного, но если все же поверить ему – норовистому, несчастному, скорому на расправу Джо д’Амаро, – то, значит, он не только по-своему привязался к Кэтрин, но и за каким-то чертом пожелал ее об этом известить.

Вот только за каким? Зачем ему это нужно? Кэтрин не находила ответа, меряя шагами тесную кухню. Ему нужна женщина, у которой есть своя жизнь и которая не станет требовать от него слишком много? Или его устраивает то, что двое из троих его детей относятся к Кэтрин с симпатией, а ему не придется беспокоиться о том, что она может забеременеть?

Она стояла возле раковины и наливала воду в чайник, когда на кухне показался Джо. Кэтрин действовала автоматически – ей не хотелось сейчас кофе. Внезапно вспомнился последний визит Джонатана. Видимо, им обоим требуется что-то вертеть в руках, чтобы не сорваться в напряженной ситуации.

– Что еще ты хотел сказать? – выпалила она. Ей требовалось немедленно, сейчас же расставить все по местам.

Джо ответил ей таким долгим взглядом, что она начала краснеть. Это был взгляд любовника: проницательный, интимный…

Руки как бы сами собой поплотнее запахнули полы халата – как будто эта жалкая попытка прикрыться могла отвлечь его мысли от недавней близости. Джо не мог ею налюбоваться и отлично понимал, что чем дольше будет оставаться здесь, с Кэтрин, тем труднее будет от нее уйти.

Он присел на краешек стула.

– Я хотел сказать, что был бы не против услышать и от тебя… что-нибудь. – И Джо виновато пожал плечами.

Кэтрин поставила чайник на плиту и лишь потом отважилась обернуться.

– Что-нибудь… – в замешательстве повторила она, не зная, что и подумать.

– Личное.

– Личное?

– Кэтрин, хватит повторять за мной как попугай. Скажи что-нибудь от себя!

Она улыбнулась. А вот это было что-то новенькое! Джо еще ни разу не удавалось ее развеселить.

– Как насчет… спасибо?

– За что?

– За то, что мне стало лучше.

– А тебе стало лучше? – несмело улыбнулся он.

– Кажется, мы решили не повторять друг за другом?

– Я забыл.

– Знаю. Да, мне стало намного лучше.

– Ну, я… рад.

– И еще кое-что.

– Что?

– Жутко личное.

– Валяй, постараюсь пережить.

Кэтрин посмотрела ему в глаза – пусть видит, что это правда.

– Ты мне нравишься, – просто сказала она.

– Почему? – тут же спросил он. Ведь это был Джозеф д’Амаро, а Джозефу д’Амаро непременно нужно все объяснять.

– А черт его знает! – пожала плечами Кэтрин, и он расхохотался так радостно, как будто услышал очень приятное объяснение.

– Ты мне тоже нравишься, Кэтрин, – с улыбкой заверил Джо. – Ты такая..

Хотела бы она знать, что он подразумевает! Что с ней приятно поболтать на кухне? Или что она живет в таком отличном месте, как “Майский сад”? Или что ее можно без опасений пригласить на семейный пикник и даже пообедать в пивной. Или она так хороша в постели?

А Джо просто встал и протянул к ней руки. И она с охотой прижалась к нему, чувствуя, что недавний стыд испарился без следа Кэтрин не хотела его отпускать, и сейчас главное было – не сказать об этом вслух.

– Завтра я тебе позвоню, – пообещал он. – Может, куда-нибудь выберемся вместе. Только учти: придется взять с собой Фриц. Она не простит, если я буду видеться с тобой один.

– Она не помешает.

– Кэтрин…

– Что?

В ответ она получила поцелуй – тот откровенный и жадный поцелуй, с помощью которого мужчина старается убедить женщину не цепляться за логику или стеснительность, когда дело касается их отношений.

Она первая нашла в себе силы отстраниться. И тут же обняла его что было сил, пряча лицо у Джо на груди. Как же ей не хочется его отпускать!

– Ступай домой, Джо, – ласково прошептала она. – Ступай, пока не поздно!