"Великое неизвестное" - читать интересную книгу автора (Цветков Сергей)

АПОГЕЙ

Вальтеру Скотту было сорок четыре года, когда он, обратившись к прозе, стал самым высокооплачиваемым писателем в мире. Говоря о своем превращении из поэта в романиста, он часто сравнивал себя с Сервантесом, который написал свой знаменитый роман вследствие неудачного соперничества на сцене с драматургом Лопе де Вегой. Но если автор «Дон Кихота» убил своей книгой старый рыцарский роман, то Вальтер Скотт не только возродил его, но и стал родоначальником современного романа. Начиная с 1815 года, Вальтер Скотт занял беспримерно блистательное положение среди писателей (впрочем, сам он со свойственной ему скромностью решительно не верил, что чем-то выделяется на общем фоне). Его романы приносили ему не менее 10 000 фунтов стерлингов в год — больше, чем обширные поместья иного лорда.

Не следует, однако, думать, что его пером двигало одно лишь стремление к наживе. Вальтер знал высшее счастье писателя — получать хорошие деньги за труд, который доставляет радость. «Чем бы там ни объясняли побудительные мотивы сочинительства — жаждой славы или денежной выгодой, — писал он, — я считаю, что единственный стимул — это наслаждение, даруемое напряжением творческих сил. На любых других условиях я писать отказываюсь — точно так же, как не стану охотиться только ради того, чтобы пообедать кроликом». На предложения писать в журналах на политические и экономические темы он теперь отвечал: «Я готов писать только те вещи, которые доставляют удовольствие мне самому».

Дела фирмы Баллантайнов процветали, все долги были уплачены, в Англии и Европе появился новый вид читателей — читатели исторических романов. Все эти чудеса совершил один человек за какие-нибудь три года! Не покидая своего кабинета, Вальтер Скотт приобрел мировую известность, обогатил несколько семейств, расширил рынок книжной торговли, дал хлеб множеству людей — переписчикам, типографщикам, наборщикам, редакторам.

Возраст и многочисленное семейство (у Вальтера Скотта было четверо детей) требовали более оседлого и степенного образа жизни. Писатель с новыми силами занялся благоустройством Абботсфорда, мечтая создать из него «роман из камней и известки». Отныне он писал для того, чтобы обустраивать поместье. Он не жалел для этого денег — после выхода в свет каждого нового романа он отправлял в Абботсфорд груды «немыслимого барахла», купленного в антикварных лавках и на аукционах. В музее Абботсфорда хранились многие раритеты: ружье Роб Роя, шпага, подаренная Карлом I герцогу Монтрозу, и т. д.; библиотека пополнялась старинными изданиями. Принц-регент пожаловал писателю звание баронета. «Теперь я — лорд», — с гордостью говорил Вальтер (слава романиста в его глазах была ничем по сравнению с честью происходить от младшей ветви харденских Скоттов и состоять в клане Баклю) и при каждом удобном случае прикупал к Абботсфордским владениям рощи, озера, поля…

Жизнь в Абботсфорде требовала больших расходов. Замок постоянно был полон гостей и туристов; в Абботсфорд приходили посылки и письма со всего света, за которые писатель должен был платить почте из своего кармана 150 фунтов стерлингов в год. Он угощал гостей роскошными блюдами, хотя сам не любил роскошь и предпочитал виски — шампанскому и бараний бок с пудингом — изысканности великосветской кухни. Но для друзей Вальтер не жалел денег, и роскошь удваивалась, когда публиковался новый роман: тогда по изобилию блюд обеды в Абботсфорде напоминали легендарные пиры короля Артура. Тут поднимали бесконечные тосты за здоровье Великого Незнакомца, и хозяин, все еще хранивший свое авторство в секрете, несмотря на то что имя его уже было известно широкой публике, улыбаясь, обещал сообщить таинственному романисту о чести, оказанной ему, и насладиться видом его радости. Затем Вальтер принимался потчевать гостей анекдотами игривого содержания. Он вообще любил грубоватый народный юмор. К числу его любимых анекдотов относился, например, следующий. Двое джентльменов состязались в том, кто лучше зарифмует свою фамилию. Первый сказал:

— Я, Джон Мактрой, Спал с твоей сестрой.

«Неправда!» — возразил второй. «Зато в рифму», — ответил первый. Второй в свою очередь сказал:

— Я, Джордж Грин, Спал с твоей женой.

«Не в рифму!» — обрадовался победитель состязания, Джон. «Зато правда», — утешил себя Джордж.

Рассказывая гостям о происхождении шотландских баронов, Вальтер Скотт не упускал случая поведать об одном паромщике, который однажды перевозил королеву Марию Стюарт со свитой. Неожиданно произошел конфуз: королева, что называется, пустила ветры; но паромщик, не растерявшись, спас честь ее величества, извинившись от своего лица перед лордами. Благодарная королева тут же, на пароме, произвела его в бароны.

Вечера закончивались тем, что гости начинали умолять: «Одну главу! Только одну главу!» — и хозяин благосклонно начинал чтение очередного романа. Хотя зачастую обед заканчивался далеко за полночь, в пять часов утра Вальтер неизменно садился за письменный стол.