"Высокие ставки" - читать интересную книгу автора (Френсис Дик)

Глава 12

Суббота, восемь утра.

Я сидел в своей взятой напрокат “Кортине” на стоянке у шоссе, на вершине холма. Светало. Моросил дождь.

Я приехал на место слишком рано, потому что спать я не мог. Вся пятница прошла в лихорадочных приготовлениях. Спать я улегся по-прежнему на взводе и всю ночь продолжал прикидывать, где и как мы можем проколоться.

Мне вспоминались обрывки вчерашних разговоров. Руперт Рэмзи был удивлен моей просьбой.

– Что-что?

– Я хочу немного прокатить Энерджайза в фургоне. Он пережил достаточно неприятные полчаса в Сэндауне. Его фургон столкнулся с другой машиной... Я подумал, что, возможно, спокойная поездка вернет ему уверенность в себе.

– А по-моему, это бессмысленно, – возразил Руперт.

– И все-таки я хочу попробовать. Я нанял молодого человека по имени Пит Дьювин, владельца собственного фургона, чтобы он забрал Энерджайза и немного повозил. Я подумал, что завтра самый подходящий день. Пит Дьювин обещал, что заберет его в половине восьмого утра. Не будете ли вы так любезны приготовить лошадь?

– Только напрасно деньги угробите, – с сожалением сказал Руперт. – Боюсь, тут дело не в нервах...

– Ничего, ничего. И еще.., вы будете дома завтра вечером?

– Буду. После того как вернусь со скачек в Чепстоу. Самые большие скачки в ту субботу проходили в Чепстоу, на западном берегу Бристольского залива. Самые престижные заезды, самые крупные призы. И, разумеется, большинство тренеров, в том числе Руперт Рэмзи, направлялись именно туда.

– Надеюсь, вы не будете возражать, – сказал я, – если после того, как Энерджайз вернется, я найму для него охрану?

Руперт Рэмзи некоторое время помолчал. Потом спросил, очень осторожно и вежливо:

– Простите, зачем?

– На всякий случай, – благоразумно ответил я. – Просто сторожа, который будет охранять конюшню и время от времени делать обход. Он никому не помешает.

Я словно увидел, как Руперт пожимает плечами на том конце провода. Среди владельцев попадаются такие чудаки...

– Ну, если вы так хотите, то... Но зачем?

– Если я заеду к вам завтра вечером, – уклончиво ответил я, – я, пожалуй, смогу все объяснить...

– Ну... – Руперт поразмыслил. – Послушайте, я пригласил несколько своих знакомых на ужин. Не желаете к нам присоединиться?

– С удовольствием, – ответил я.

* * *

Я зевнул и потянулся. Несмотря на теплый анорак, перчатки и шерстяные носки, руки и ноги у меня застыли. Сквозь залитые дождем окна машины голые меловые холмы выглядели особенно негостеприимными. Благодаря непрерывно работающим “дворникам” сквозь ветровое стекло я мог видеть магистраль А-34 на добрых две мили. Шоссе спускалось с вершины дальнего холма в большую долину и вновь взбиралось к вершине того холма, на котором находился я.

В паре миль позади меня находился перекресток со светофором, а еще в паре миль за ним – фруктовый ларек.

В шесть вечера позвонил Берт Хаггернек, чрезвычайно возбужденный.

– Знаешь что? Наш Удав задумал придушить еще нескольких соперников!

– С помощью Паделлика? – с надеждой спросил я.

– А то как же! С помощью того самого чертова Паделлика!

– Откуда ты знаешь?

– Подслушивал под дверью, блин! – жизнерадостно ответил Берт. – Шустрые ребятки обзванивали знакомых. Недоумки, блин! Представляешь, Дженсер Мэйз собирается в последнюю минуту сделать во всех мелких букмекерских конторах ставки на Паделлика! И шустрые ребятишки просили своих подружек, которых эти мелкие жучки в лицо не знают, пойти и сделать ставки! Мне так сдается, что их будет не меньше сотни.

– Берт, ты чудо!

– А то! – скромно сказал он. – Эх, блин, упустил я свое призвание!

* * *

Большую часть дня мы с Оуэном потратили на то, чтобы загрузить в большой фургон, нанятый в Чизике, все необходимое, и проверить, не забыли ли мы чего.

Оуэн трудился как черт, энергия била из него ключом, и он не переставал улыбаться.

– Знаете, после этого жизнь, наверно, будет казаться такой серой... – заметил он.

* * *

Я позвонил Чарли из Хентсфорд-Менора и застал его как раз в тот момент, когда он собирался выйти пообедать.

– Выезжаем, – объявил я. – Завтра, в Стратфорде.

– Гип-гип-ура!

Он снова позвонил мне из своего офиса в пять.

– Вечерние газеты читал?

– Нет еще.

– Джоди выставляет еще двух лошадей в Чепстоу.

– Каких?

– Криклвуда в главной скачке и Асфодель – в стипль-чезе с гандикапом.

Криклвуд и Асфодель принадлежали одному и тому же человеку, который теперь сделался у Джоди владельцем номер один. Кроме того, Криклвуд теперь официально был лучшей лошадью на конюшне.

– Это означает, – сказал я, – что Джоди почти наверняка поедет в Чепстоу.

– Я тоже так думаю, – согласился Чарли. – В Стратфорд он вряд ли поедет – не захочет привлекать внимание к Паделлику. Верно?

– Пожалуй, да.

– Это именно то, что нам требовалось! – с удовлетворением сказал Чарли. – Джоди будет в Чепстоу.

– Мы ведь так и рассчитывали. Чарли хмыкнул.

– Это ты так рассчитывал! – Он прокашлялся – Ну, до завтра. Увидимся на переднем крае. И...

– Что?

– Желаю удачно вертеть ручку.

* * *

Вертеть ручку...

Я посмотрел на часы. Сейчас только половина девятого. Действовать еще рано. Я включил мотор, чтобы прогреть машину.

Все игрушки расставлены по местам и готовы выполнять то, что задумано. Элли, Берт, Чарли, Оуэн. Фелисити и Джоди Лидс, Дженсер Мэйз, Паделлик, Энерджайз и Черный Огонь. Руперт Рэмзи и Пит Дьювин.

Лишь об одной игрушке я ничего не знал.

При мысли о нем мне стало не по себе. Я заерзал на сиденье.

Здоровяк в темных очках. Силач, который умеет драться.

Что еще?

Человек, который купил Паделлика на аукционе в Донкастере?

Интересно, он только приобрел лошадь, которую подыскал Джоди, или же он достаточно хорошо знал Энерджайза, чтобы самому подыскать подмену? Выяснить это невозможно.

В сегодняшнем плане для него места не было. И если здоровяк вдруг окажется джокером, он может провалить нам всю игру.

Я взял бинокль, лежавший рядом со мной на сиденье, и принялся вглядываться в машины, спускающиеся с соседнего холма. Но на расстоянии двух миль что-то разглядеть было невозможно даже при самом сильном увеличении, а когда машины оказывались в долине и начинали подниматься на холм мне навстречу, я видел в основном передний бампер.

Наконец на горизонте появилось что-то вроде машины с прицепом. Я снова взглянул на часы. Если это Элли, она как раз вовремя...

Я смотрел, как машина с прицепом спускается в долину. Да, точно: “Лендровер” с прицепом для перевозки животных. Я вылез из машины и смотрел, как “Лендровер” ползет вверх по склону. Наконец я разобрал номер. Точно, Элли.

Я шагнул на дорогу и остановил машину. Элли свернула на площадку и опустила окно. Вид у нее был озабоченный.

– Что-то стряслось?

– Да нет, ничего. – Я поцеловал ее. – Просто я приехал сюда раньше времени и решил поздороваться.

– Мерзавец! Когда я увидела, как ты стоишь и машешь рукой, я решила, что все провалилось к чертовой бабушке.

– Значит, ты все-таки нашла дорогу.

– Без проблем.

– Хорошо выспалась? Элли наморщила нос.

– Вроде да. Но, знаешь, этот Хентсфорд-Менор – настоящий сумасшедший дом! Ничего не работает! Если хочешь спустить воду в сортире, надо звать мисс Джонстон. Больше никто с ним управиться не может. Но вообще-то эти бедные старые клуши ничего, славные.

– Тени давно минувших дней.

– Вот-вот, они самые! Они мне показывали свои альбомы с газетными вырезками. Ты знаешь, лет тридцать-сорок назад они имели большой вес в мире скачек! Выигрывали призы на всяких там шоу. А теперь еле сводят концы с концами. Боюсь, они скоро помрут с голоду.

– Это они так говорят?

– Да нет, что ты! Просто видно же.

– С Черным Огнем все в порядке?

– Да, конечно. Они помогли мне его загрузить. Это было очень кстати – сама бы я нипочем не управилась.

– Он не сопротивлялся?

– Он тихий, как ягненочек.

Я обошел прицеп сзади и заглянул внутрь через заднюю дверцу, на четверть не доходящую до крыши прицепа. Черный Огонь стоял в левом станке. А в правом лежала полная сетка сена. Может, старушки и умрут с голоду, но их питомцы – ни в коем случае.

Я вернулся к Элли.

– Ну что... Удачи тебе.

– И тебе тоже.

Она одарила меня ослепительной улыбкой, закрыла окно и осторожно вырулила с площадки, влившись в поток машин, мчавшихся на север.

* * *

Главное – время и точный расчет.

Я сидел в машине, кусал локти (в переносном смысле) и поглядывал на часы каждые полминуты (в прямом).

Скачка Паделлика была последней, шестой. Барьерную скачку для новичков часто назначают последней, потому что на нее собирается меньше зрителей. Дни в январе короткие, поэтому скачка должна была начаться в половине четвертого.

Джоди, как и другие тренеры, обычно привозил своих лошадей на ипподром часа за два до скачки. Позже лошадей привозили редко, зато очень часто бывало, что их доставляли заранее.

Чтобы доехать от конюшни Джоди до ипподрома в Стратфорде, фургону-коневозке нужно два часа. Стало быть, фургон отправится в путь, самое позднее, в половине двенадцатого.

Но, скорее всего, они выедут гораздо раньше. Приезжать впритык опасно – можно задержаться в дороге, или вдруг возникнет какая-то заминка на ипподроме. Сейчас, когда так много было поставлено на карту, я на месте Джоди и Дженсера Мэйза накинул бы час на всякие непредвиденные случайности.

Значит, половина одиннадцатого... А если они поедут раньше?

А что, если Джоди по какой-либо причине отправил лошадь совсем рано и ее уже провезли мимо? Тогда все наши планы идут коту под хвост...

А если он отправил лошадь накануне? А если он отправил ее с лошадьми другого тренера, чтобы сэкономить на дорожных расходах? А если вдруг шофер по какой-то причине поехал другой дорогой?

Эти “если” плодились, как кусачие муравьи.

* * *

Четверть десятого.

Я вылез из машины и выдвинул антенну большой мощной рации. Конечно, британским гражданам не положено пользоваться такой рацией без разрешения, получить которое практически невозможно. Но ведь мы займем эфир всего на несколько секунд. А сигнальные огни на вершинах холмов привлекли бы слишком много внимания.

– Чарли! – сказал я, нажав на кнопку передачи.

– У меня все отлично.

– Хорошо.

Я выждал пять секунд, потом снова нажал на кнопку.

– Оуэн!

– Здесь, сэр.

– Хорошо.

Оуэн и Чарли могли слышать меня, но не друг друга – мешал тот самый холм, на котором находился я. Я оставил антенну выдвинутой, переключил кнопки в положение “прием” и положил рацию обратно в машину.

Продолжал моросить слабый дождь, но во рту у меня пересохло.

Я представил себе всех нас пятерых, как мы сидим и ждем. Интересно, у остальных тоже такой мандраж?

Рация внезапно затрещала. Я схватил ее.

– Сэр!

– Да, Оуэн?

– Пит Дьювин только что проехал мимо меня.

– Отлично!

Мой голос чуть-чуть дрожал от напряжения, его – от возбуждения. Появление Пита Дьювина означало начало настоящих действий. Я положил рацию на место и с неудовольствием отметил, что рука у меня дрожит.

Пит Дьювин со своим фургоном остановился на площадке через девять с половиной минут после того, как он проехал мимо Оуэна. Оуэн караулил у дороги, ведущей к конюшне Джоди. Фургон Пита был голубым, с его именем, адресом и телефоном, написанным большими черно-красными буквами спереди и сзади. Я видел фургон и его владельца на ипподроме. Собственно, это был тот самый молодой человек, которого я нанял в Сэндауне, когда пытался помешать Джоди забрать Энерджайза.

Пит выключил мотор и выпрыгнул из кабины.

– Доброе утро, мистер Скотт.

– Доброе утро, – ответил я, пожимая ему руку. – Рад вас видеть.

– К вашим услугам! – Пит весело улыбнулся, давая мне понять, что я малость того, но он ничего против не имеет, поскольку вреда я никому не причиняю и плачу исправно.

Пит был крепко сбитый светловолосый молодой человек, с обветренным лицом и жиденькими усиками. Открытый, умный и честный. Его предприятие состояло из него одного, и он неплохо управлялся.

– Моя лошадь с вами? – спросил я.

– Да, конечно.

– И как он себя вел в дороге?

– Не видно, не слышно.

– Можно на него взглянуть?

– Да, конечно, – повторил Пит. – Но, честно говоря, он и ухом не повел, когда его загружали в фургон. По-моему, ему все по фигу.

Он отпер и откинул часть боковой стенки фургона, образующую пандус, по которому заводят лошадей. Фургон был побольше, чем у Джоди, но в остальном почти такой же. Конь стоял в переднем ряду станков, в том, что был дальше всего от выхода, и, похоже, совершенно не интересовался происходящим.

– Ну, все равно, – сказал я, запирая фургон. – Неизвестно, вдруг перемена обстановки пойдет ему на пользу.

– Может быть, – сказал он, всем своим видом демонстрируя, что он так не думает. Я улыбнулся.

– Хотите кофе?

– Да, конечно.

Я открыл багажник своей машины, достал термос и налил нам по стаканчику.

– А бутерброд?

Пит не отказался. Он с удовольствием съел бутерброд с холодной говядиной.

– Я рано выехал, – объяснил он свой аппетит. – Вы ведь говорили, чтобы я был здесь после половины десятого...

– Говорил, – согласился я.

– А.., а зачем так рано?

– Днем у меня будут другие дела, – пояснил я. Пит явно решил, что я еще более сумасшедший, чем он думал, но набитый рот помешал ему высказать свое мнение.

Облака начали расходиться, дождик перестал. Я рассуждал о скачках вообще и о Стратфорде в частности и мучительно соображал, как же мне задержать его. Что, если фургон Джоди появится только в самую последнюю минуту.

К четверти одиннадцатого мы успели выпить по два стаканчика кофе, и Пит наелся бутербродами до отвала.

Он начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу и показывать, что пора бы ехать. Я его красноречивых жестов в упор не замечал. Болтал себе и болтал о том, как приятно держать скаковых лошадей. А под ложечкой у меня сосало от тревоги.

Двадцать минут одиннадцатого. Двадцать пять минут. Половина одиннадцатого... Ничего.

"Все пропало!” – думал я. Что-то сорвалось, и все пошло насмарку.

Тридцать пять минут.

– Слушайте, – вкрадчиво начал Пит, – вы ведь говорили, что у вас сегодня уйма дел, и, честно говоря, я...

И тут затрещала рация.

Я буквально одним прыжком подлетел к машине и схватил рацию.

– Сэр!

– Да, Оуэн.

– С проселка только что выехал синий фургон и повернул на юг.

Я вздохнул. Это, видимо, были две лошади Джоди, которые отправлялись в Чепстоу.

– Что это? – спросил Пит, заглядывая мне через плечо с самым невинным любопытством.

– Просто радио.

– А звучит прямо как полицейская рация! Я улыбнулся и вернулся в фургону, но едва я успел снова втянуть Пита в бессмысленный разговор, как рация опять затрещала.

– Сэр?

– Слушаю.

– Бежевый фургон с косой красной полосой, сэр. Только что повернул на север!

В его голосе отчетливо слышалось возбуждение.

– Оуэн, это они!

– Еду.

Мне внезапно стало плохо. Я трижды глубоко вздохнул. И нажал кнопку передачи.

– Чарли!

– Да?

– Фургон выехал.

– Ура-а!

Вид у Пита снова сделался озадаченный. Он явно хотел спросить, что происходит. Но я, не обращая внимания на его лицо, достал из своего багажника дорожную сумку.

– Пора ехать! – объявил я. – Если вы не возражаете, я хотел бы посмотреть, как моя лошадь ведет себя в дороге. Не могли бы вы чуть-чуть провезти меня?

Пит выглядел очень удивленным. Но, с другой стороны, он вообще ничего не понимал во всей этой истории...

– Да, пожалуйста, – беспомощно сказал он. – Вы здесь хозяин...

Я махнул ему рукой, чтобы он садился в машину и заводил мотор, а сам забросил свою сумку на пассажирское сиденье. Дизель взревел, плюнул черным дымом и с грохотом заработал, а я вернулся к “Кортине”.

Запер багажник, закрыл окна, взял ключи, запер дверцы и встал, прислонившись к крылу машины, держа в одной руке бинокль, а в другой рацию.

Питу Дьювину потребовалось девять с половиной минут на то, чтобы доехать от дороги Джоди до моей площадки. Фургону Джоди потребовалось ровно столько же. Глядя в бинокль на дальний холм, я увидел на горизонте сперва синий фургон, в котором ехал Оуэн, а следом за ним показался бежевый.

Фургоны спустились в долину и начали подниматься на мой холм.

Я нажал на кнопку передачи.

– Чарли!

– Слушаю.

– Семь минут. Оуэн впереди.

– Отлично!

Я убрал антенну рации и подошел к кабине Пита. Пит покосился на меня, явно мучительно соображая, чего же мы теперь-то ждем.

– Минуточку! – сказал я, ничего не объясняя, и Пит покорно принялся ждать – когда имеешь дело с психом, лучше не спорить.

Оуэн поднялся на холм, переключил скорости и проехал мимо. Ехавший следом фургон Джоди сделал то же самое. Помятое крыло и бампер выправили, но покрасить еще не успели. Я успел заглянуть в кабину. Двое мужчин. Джоди среди них не было. Я их обоих не знал.

Один – шофер, сменивший Энди-Фреда, второй – конюх. Как нельзя лучше! Я вскочил в кабину.

– Поехали!

Эта внезапная спешка выглядела не менее дурацкой, чем непонятная задержка перед этим, но Пит ничего не сказал. Когда ему удалось найти щель в потоке машин и выехать на трассу, от фургона Джоди нас отделяло четыре или пять машин. Это хорошо.

Следующие четыре мили я изо всех сил старался делать вид, как будто ничего особенного не происходит, хотя сердце у меня грохотало, точно динамики на дискотеке. Фургон Оуэна проскочил большой перекресток за полсекунды до того, как загорелся желтый свет. Фургон Джоди остановился у светофора. Фургон Оуэна скрылся за поворотом.

От фургона Джоди нас отделяли три легковушки и маленький фургончик, принадлежащий какой-то электромеханической фирме. Когда загорелся зеленый свет, одна из легковушек свернула направо. Нет, это слишком близко...

– Давайте поедем чуть помедленнее, – попросил я.

– Ну, если хотите.., хотя лошадь совсем не беспокоится.

Пит оглянулся через плечо. Черная морда терпеливо смотрела в заднее окошечко кабины. Конь нервничал не больше, чем вчерашний пудинг.

Нас обогнала пара легковушек. Мы не спеша катили вперед и вскоре доехали до начала следующего подъема. Пит прибавил газу, и мы с грохотом поползли наверх. Ближе к вершине холма Питу попалась на глаза доска с объявлением, стоявшая на треноге у обочины.

– Вот черт! – сказал Пит.

– Что такое?

– А вы не видели? Впереди проверка.

– Ну и что? Нам спешить некуда.

– Так-то оно так...

Мы поднялись на холм. Впереди, слева, стоял фруктовый ларек, а рядом с ним – большая автостоянка. Посреди шоссе красовался ряд красно-белых конусообразных столбиков, какими отмечают препятствия на дороге, а на левой полосе, ведущей на север, стоял высокий широкоплечий человек в темно-синей полицейской форме, и на фуражке у него была лента в черно-белую клетку.

Когда мы подъехали, человек в форме махнул легковушкам, чтобы они проезжали мимо, и направил Пита на стоянку у ларька. Потом подошел к кабине и заговорил с Питом через окно.

– Мы задержим вас всего на несколько минут, сэр. Пожалуйста, развернитесь и встаньте вот тут.

– Хорошо, – со вздохом сказал Пит и выполнил инструкции. Когда он нажал на тормоза, мы стояли передом к шоссе. Слева от нас, футах в десяти, стоял фургон Джоди, развернутый в противоположном направлении. Слева от фургона Джоди стояла машина Оуэна. А за машиной Оуэна, ярдах в двадцати, – вагончик без окон, развернутый к нам боком.

"Лендровер” с прицепом, который пригнала Элли, стоял перед машиной Джоди. Еще там стояла машина, привезшая большой фургон-прицеп, и легковушка, взятая напрокат Бертом. Так что заброшенная стоянка приобрела оживленный и деловой вид.

Рядом с вагончиком стояло на треноге еще одно большое объявление:

"Департамент охраны окружающей среды.

Контрольный пункт”.

А у двери прицепа висела третья табличка с лаконичной надписью: “Вход”.

Водитель и конюх Джоди уже направлялись к двери. Они поднялись по ступенькам и скрылись внутри.

– Туда, пожалуйста, сэр, – властно указал человек в форме. – И возьмите с собой, пожалуйста, водительские права и техпаспорт.

Пит пожал плечами, взял бумаги и пошел. Я выпрыгнул из машины и проводил его взглядом.

Как только Пит скрылся за дверью, Берт совсем не по-полицейски хлопнул меня по спине и сказал:

– Проще пареной репы!

И мы взялись за работу. У нас было самое большее четыре минуты, а успеть надо было очень много.

Я отпер пандус машины Джоди и бесшумно опустил его. Если водитель коневозки услышит, что кто-то что-то делает с его подопечным, он пулей вылетит на улицу, невзирая ни на какие проверки. Шум был одной из главных наших проблем.

Я опустил пандус фургона Пита Дьювина. И пандус прицепа Элли.

Пока я этим занимался, Берт притащил из фургона Оуэна три рулона толстой резины и расстелил их на пандусах и на асфальте между машинами. Я достал из сумки нарочно захваченный недоуздок и вошел в фургон Джоди. Черный конь посмотрел на меня без особого любопытства. Он смирно стоял в станке. На нем была попона, на ногах – ногавки. Я проверил, есть ли у него надрыв на ухе и лысинка на плече, и потратил еще секунду на то, чтобы похлопать его.

Я отлично знал, что успех предприятия зависит от того, сумею ли я убедить это странное четвероногое создание тихо и послушно выйти из фургона следом за мной. Я ужасно жалел, что не умею обращаться с лошадьми. Все, что у меня было, – это ловкость рук и доброе отношение к лошадям. Придется обойтись этим.

Я поспешно расстегнул попону. Слава богу, в качестве ногавок Джоди использовал для поездок не эти ужасные бинты, которые надо раскручивать по полчаса, а полоски резины, которые держатся на липучках.

Я успел снять все четыре прежде, чем Берт разложил резиновые коврики. Надел коню на шею новый недоуздок. Снял с него старый и оставил его висеть привязанным к станку. Надел и застегнул новый и осторожно потянул за повод. Энерджайз сделал шаг, другой и потом уже увереннее пошел следом за мной. Это было чудесно – но надо спешить!

Скорее! Вывести других лошадей... Скорее!

Они не имели ничего против того, чтобы идти по мягкому губчатому коврику, но идти быстро они не желали. Я старался вести их спокойно, старался, чтобы мое волнение не передалось лошадям, чтобы ни одна из них не шарахнулась и не ударила подкованным копытом по асфальтовой мостовой.

Скорее! Скорее!

Надо было поставить “дублера” Энерджайза на его место, надеть попону, застегнуть ее, намотать ногавки, надеть недоуздок – и все это прежде, чем появятся водитель и конюх.

И еще копыта... После перековки кузнец натирает подковы маслом, чтобы скрыть следы напильника и чтобы копыта имели ухоженный вид. Я захватил с собой копытное масло, на случай, если Энерджайзу уже поменяли подковы. И их-таки поменяли.

– Скорей, бога ради! – сказал Берт, увидев, как я достаю масло. Он скатал коврики и бегом потащил их к фургону, ухмыляясь так, точно выиграл тысячу фунтов.

Я намазал копыта блестящим черным маслом. Надел и застегнул болтающийся недоуздок. Узла я не трогал: конюх сразу заметит, если недоуздок будет привязан не так, как раньше. Застегнул пряжки попоны на груди и под брюхом. Обмотал ноги бинтами на липучках. Закрыл дверцу станка точно так же, как она была закрыта раньше, и еще раз обернулся, прежде чем выйти. Черный конь смотрел на меня без особого интереса. В блестящем глазу не отражалось ничего, кроме безмятежности. Я невольно улыбнулся ему, спрыгнул на землю и с помощью Берта поднял пандус.

Оуэн вышел из прицепа, подбежал и помог запереть дверцу фургона. Я вскочил в фургон Пита вслед за лошадью. Берт поднял пандус и бесшумно запер за мной дверцу.

Через ветровое стекло кабины мне была видна вся стоянка. Она казалась тихой и пустынной.

Оуэн вернулся в свой фургон, а Берт отошел к шоссе.

В эту самую секунду водитель и конюх Джоди вышли из прицепа и заторопились к своей машине. Я поспешил спрятаться, но успел услышать, как один из них сказал другому, садясь в кабину:

– Бездельники, только время зря у людей отнимают!

Потом загудел мотор и машина двинулась прочь. Берт любезно приостановил движение, чтобы фургон мог спокойно выехать со стоянки. Не будь я так озабочен, я бы расхохотался. Но у меня еще была куча дел.

Я застегнул попону. Привязал недоуздок. Застегнул ногавки. Еще никогда в жизни мне не приходилось работать столь поспешно!

Что еще? Я осмотрел моего прекрасного черного коня, соображая, что я еще забыл. Конь посмотрел на меня. Я улыбнулся ему и сказал, что он замечательный парень. Потом из вагончика вышел Пит. Я поспешно перебрался в кабину, стараясь делать вид, что все это время я сидел и скучал, а не бегал как угорелый.

Пит залез в кабину и сердито сунул права и техпаспорт на полочку.

– То и дело тормозят! То проверка техпаспорта! То проверка двигателя! А теперь еще эти... И каждый раз держат по полчаса.

– Ужасно! – поддакнул я, стараясь говорить спокойно.

К Питу вернулось его обычное добродушие. Он улыбнулся.

– Хотя, с другой стороны от этих проверок польза тоже есть. Раньше некоторые грузовики были настоящими душегубками! А некоторые водители, кстати сказать, – настоящими душегубами.

Он протянул руку к зажиганию.

– Куда теперь?

– Поехали обратно. Лошадь действительно совершенно спокойна. Не могли бы вы отвезти меня к моей машине?

– Конечно, – сказал Пит. – Вы здесь хозяин. Берт заботливо вывел нас на противоположную полосу, с важным видом остановил движение. Берта все это явно забавляло. Пит довез меня до площадки, где я оставил машину, и остановился рядом с “Кортиной”.

– Вы, наверно, думаете, что день потрачен впустую, – сказал я. – Но, могу вас заверить, для меня он прошел не зря.

– Ну, это главное! – весело ответил Пит.

– Позаботьтесь об этом звере, – сказал я, оглядываясь на лошадь. – И напомните, пожалуйста, конюхам мистера Рэмзи, что я договорился насчет охраны. Охранник прибудет сегодня, чуть попозже.

– Ладно, – кивнул Пит.

– Ну, тогда, наверно, все.

Я взял сумку и выпрыгнул из кабины. Пит помахал мне в окно и уехал на юг по шоссе А-34.

Я стоял, прислонившись к “Кортине”, и смотрел ему вслед. Он спустился с холма, пересек долину и вскоре скрылся за соседним холмом.

Интересно, как Энерджайзу понравится на новом месте?