"Первый рейд Гелеарр" - читать интересную книгу автора (Саргарус Александр)

ГЛАВА 3

Я открыл глаза. Всю ночь снился мне какой-то кошмар, от которого я никак не мог отделаться, и теперь мне было приятно оказаться вновь в своей каюте. Ну, может и не совсем приятно, но, по крайней мере, успокаивало, что то — был лишь сон.

Я повернулся и посмотрел на особу лежавшую рядом. Каролина, отвернувшись от меня, мирно спала и, судя по всему, видела неплохие сны. Кого я обманываю? Мне чертовски приятно было сейчас находиться именно здесь! Я может и был свиньей в чьем-то понимании, но мне кажется, что еще не придумали способа утешать женщин лучше, чем тот, которым я воспользовался пару часов назад.

И о чем я раньше думал? Какая к черту Кармен? Нет, она тоже ничего со стороны, но явно не такая сговорчивая, как Джессика. То есть не Джессика… о чем это я вообще?

Я резко сел и задумался. Какая-то навязчивая мысль все время крутилась в голове, но не могла сформулироваться. Однако эта мысль настойчиво выделяла имя Джессики. Чертов век телепатов! Что неужели нельзя просто меня набрать по внутренней связи и сказать то, что хочешь? Я вскочил с постели и со злостью долбанул по коммуникатору. Он проскрипел, что-то противное, но не включился. Я попробовал снова. Ничего. Злость начинала овладевать мною, и я твердо решил вот прямо сейчас же найти Джессику и высказать ей все, что я об этом думаю.

Я влез в штаны, впрыгнул в тяжеленые ботинки и направился к выходу. Но за дверь я так и не вышел. Каким-то шестым чувством я ощутил, что что-то было не так. А еще я осознал, что стою в луже чего-то густого и липкого. Даже боясь подумать, что же я сейчас увижу, я опустил взгляд. Кровь. Много крови. И она стекала с… и ужас всего происходившего враз заполонил мою душу.

Каролина лежала на кровати, тело ее с ног до головы укрывали глубокие ножевые раны. Кожа ее уже была синей, кровь стекала по безжизненно обвисшим рукам на пол. А там, где только что спал я, прямо посреди кровати, лежал нож, из тех, что входили в нашу экипировку. Его лезвие было покрыто темно-красной жидкостью.

Я посмотрел на свои ладони, они были в крови. В ее крови. Я в ужасе бросился к двери, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но открыв дверь, я увидел ту, которую никак не ожидал встретить там. За порогом стояла Кармен. Она смотрела на меня так, что у меня внутри все похолодело.

— Ну что, Билли? Доволен? Сначала Анжелина, теперь Каролина, — замогильным тоном заговорила Кармен. — Кого же дальше ты собираешься пришить? А Билл? Может меня?

Она стала надвигаться на меня. В руках у нее тоже был нож.

— Подожди, это не я, я не знаю, как это получилось…

— Зато я знаю! — и с этими словами она напала на меня.

Боролись мы не долго. В конце концов, я был сильнее ее. Но произошло то, чего я не ожидал. Как-то неудобно вывернувшись, Кармен дернулась в мою сторону и напоролась на свое же оружие. У нее тут же подкосились ноги. Я подхватил ее обмякшее тело и аккуратно положил на пол. Лицо ее озарила странная отрешенная улыбка.

— Вот видишь, — захлебываясь своей кровью, прошептала Кармен, — меня тоже…

Ее взгляд опустел, она больше не двигалась. Теперь их было две. Осознав, что только что наделал, я от отчаянья закричал… и проснулся. Я по-прежнему находился в своей каюте, в своей кровати, с ног до головы покрытый холодным потом. Каролина выскочила из клайзера и даже не сообразив обернуться полотенцем, села рядом и с испугом посмотрела мне в глаза.

— Ты чего кричишь, будто режут тебя ножом?

— Не меня… — только и сумел вымолвить я и принялся ее ощупывать. Талия, спина, шея, руки, грудь… ни единой царапинки.

— Ты чего? — отстранилась от меня Каролина.

— Боже, — я с облегчением упал обратно на подушку, — приснится же такое…

— Что? Тебе тоже кошмар приснился?

— Не то слово…

Мы оба замолчали. Не говоря ни слова, она встала и пошла обратно в клайзер. Я посмотрел на нее сквозь затуманенное стекло. Неужели я мог навредить ей? Неужели я на такое способен? Да и с чего вдруг? Даже в мыслях я не мог этого допустить. Так откуда же такие видения?

— Слушай, — сказала Каролина, — я тут подумала… может нам надо пойти поговорить с Джессикой? Я думаю, она нам поверит. Как думаешь?

— О чем с ней говорить будем? О том, что мы с тобой с ума сходим?

— Я серьезно. Ну, сам подумай, хуже ведь не будет. Или давай к медикам обратимся.

— Что равносильно, ибо первой об этом узнает Джессика.

Я, в принципе и сам уже подумывал, обратиться к ней, но меня все время что-то останавливало.

— Знаешь, мы же толком даже не знаем, что они вообще задумали. Помнишь, мы ведь какие-то особенные. Может, они просто за нами наблюдают. А может, даже что-то в пищу подсыпают.

— Вот ты знаешь, мне почему-то тоже самое в голову приходит, когда я начинаю думать о помощи с их стороны. Дословно. Но со стороны — это просто паранойя. Ладно, я уже опаздываю. Ты подумай на досуге, может все-таки стоит попросить у нее помощи?

Она вылезла из клайзера, быстро вытерлась и оделась. Уже на выходе Каролина обернулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Что?

— Ты пароль поменял, чтобы я больше не приходила?

— Нет.

— Так, может, просветишь меня?

Я задумался. То, что я ввел вчера вечером, было трудно запоминаемым. О чем я вообще думал?

— Пароль: "Сементарис".

— А что это такое?

— Не знаю, кажется, слышал когда-то это слово, просто запомнилось.

— Странное слово.

— Зато его никто другой не знает.

— Ну, хорошо. Пусть будет сементарис.

С этими словами самая прекрасная девушка в мире вышла за дверь и отправилась нести службу в космическом патруле. Я не мог оторвать взгляд от ее фигуры и даже вышел в коридор, чтобы проводить ее взглядом, пока она не скрылась за ближайшим поворотом.

Я поменял пароль на тот, что сказал своей девушке, вернулся в каюту и тоже полез в клайзер. Стоя под струями холодной воды, я придавался наслаждению от мягких прикасаний машины. Кажется, Каролина немного изменила программу, массаж был намного более нежным, чем вчера утром. Интересно, а она сама умеет делать массаж? Я дал волю фантазии и почувствовал, что стал возбуждаться. С неохотой я перестал думать о своей подруге и успокоился. Кажется, я начинаю в нее влюбляться окончательно и бесповоротно. Плохо это или хорошо — даже не знаю. К тому же, при других обстоятельствах все могло бы сложиться иначе.

Единственная женщина на борту корабля, о которой я мог думать, как о женщине, кроме Каролины, была Джессика. Она была однозначно красивее моей подруги. Хотел бы я знать, что Кари — я так иногда называл свою пассию — думает об Алексе? Причем не только она. Я в последнее время все чаще стал замечать среди своих однокурсников, что они все тайком интересуются экипажем ТВК "Килалена". Расспрашивают Джессику об отсутствующих. Кто о нем, кто об остальных. Та, в свою очередь, все больше таинственно улыбалась и все меньше рассказывала. Судя по всему, ей нравилась щекотливая ситуация, которая сложилась — никто не решался спросить у нее про нее саму, несмотря на то, что она ловила на себе очень много восхищенных взглядов. Плюс, по ряду причин, некоторая часть моих однокурсников так и осталась в неведении главного секрета экипажа "Килалена" и в частности, деталей некоторых наших бесед.

Что-то мне подсказывало, что эта моя (да и не только моя) заинтересованность Джессикой базировалась далеко не на одной ее внешности, а еще и была чем-то или кем-то навеяна. Только с какой целью они все это делали — было для меня загадкой. Просто ради флирта? Что-то не верится… Правда и понять их часто бывает очень сложно. Как они сами говорят: "Проживи больше одной жизни и ты переоценишь свое отношение ко многим вещам". Ну или что-то наподобие этого…

Я вылез из клайзера и стал одеваться. Несмотря на то, что у каждого в комнате стоял этот агрегат, одежду мы на нем себе не создавали. Оно и понятно — выданная нам форма представляла собой высокотехнологичное обмундирование с множеством разных функций и возможностей. А клайзер был способен лишь сгенерировать обычную одежду или из экзотических материалов.

Коммуникатор просигналил о вызове. Я стал застегиваться быстрее. Очень не хотелось предстать в неподобающем виде кому-то на той стороне провода. Уж тем более, если это была Джессика. Но мы же с ней обо всем договорились вроде? Пропустив три гудка я, наконец, нажал на кнопку связи и приготовился ко всему, вплоть до выговора. На экране появилось заспанное лицо Ниолы.

— Мир тесен, — изрек я.

— Особенно если он ограничен консервной банкой в космосе, в которой каждый второй наряд — мой. А каждый первый я кого-то подменяю.

— Я смотрю, ты не в духе.

— Билл, а как я могу быть в духе, когда мне приходится обзванивать каждую проспавшую морду на этой жестянке и выслушивать от всех вас вместо "доброе утро" какую-нибудь ерунду, непременно намекающую на выражение "а не пошла бы ты на…"?

— Ниолочка, не будь букой. Доброе…

— Вечер, Билл, вечер. Солнца здесь нет, а корабельное время 18.30.

— Ого, а чего так поздно?

Ниола многозначительно подняла бровь.

— Ладно-ладно, ну проспал я на полчаса больше. Но я же опоздал на свой ужин, а не в наряд.

— А вот если бы ты, как нормальный мужик, желудком думал, то знал бы, что десять минут назад Джессика вызвала всех заступающих в патруль прямо с камбуза на срочный брифинг, который ты на данный момент благополучно пропускаешь.

— Ой! Уже бегу.

— Свет не забудь выключить.

Последнюю фразу я уже не слышал, так как мчался по коридору в сторону каюты брифинга. Она располагалась прямо над доком. Бежал я быстро и, добежав, не сразу вошел. Отдышавшись, я заметил через стекло, что Джессика смотрит на меня и молчит. Все остальные присутствующие в помещении, включая Каролину, тоже смотрели на меня. Я аккуратно открыл дверь и протиснулся вовнутрь.

— Простите, я опоздал, — тихо извинился я.

— Вопросы есть? — спросила Джессика у всех.

Молчание ей было ответом.

— Вопросов нет. Остальные инструкции получите от командиров патрулей и по ходу операции. Напоминаю — выполнять приказы командира и старшего патруля нужно быстро и без промедлений. Разойдись! Сержант Кайлтон и сержант Терк, задержитесь, пожалуйста.

После того как все, кроме нас, покинули помещение Джессика продолжила:

— Вопрос первый: почему у вас оба командира взвода заступают в один наряд? Вы что график нормально составить не могли?

— Мы… — начала Каролина и запнулась.

— Что "мы"?

— Он у нас нормальный, только сегодня так получилось, мы решили не менять, подумали, что без нас потом справятся. Ничего ведь страшно не предвещалось.

— Да, но только почему-то именно сегодня у нас выпал особо сложный наряд. Странное совпадение, вам так не кажется?

— Ну, мы можем поменяться. Вместо меня, пусть идет… э-э… Бонати.

— Он только из наряда. И, кстати, им наряд продлевается до тех пор, пока вы не закончите эскорт и не смените их.

— А ну да… тогда Краков.

— Или вместо меня — Сокольский, — предложил я.

— Ты ему еще не удосужился сообщить, что он — командир отделения.

— Но Смита я туда не отправлю.

— Ладно, это такое дело, может даже лучше, что вы оба заступаете. Однако Билл же вроде не должен был заступать вообще аж до послезавтра…

— Мы поменялись, совсем отменить я не мог — людей недостаточно, да и переделывать пришлось бы график на три ближайших дня. Что было чревато тем, что кто-то вообще через сутки заступит.

— Да-да-да, что чревато переутомлением. Ладно, пусть будет по-твоему. Но чтобы завтра ни ногой. Договорились, да? Так вопрос второй: я, конечно, все понимаю, взаимоотношения и все такое, мы вам многое позволяем и вы не одни такие, но учтите — есть любовь и человеческое отношение командования, а есть служба и на службе есть понятия положено, обязан и прочие.

Мы с Каролиной удивленно переглянулись.

— А при чем тут это? — спросил я. — Мы что-то делаем не так? Не выполняем свои обязанности?

— То, что вы справляетесь со своими обязанностями в нарядах и просто с подчиненными еще не все. Нет, кроме шуток, справляетесь хорошо. Но есть у вас и кое-какие другие обязанности. И то, что мы с Алексом устроили, честно говоря, вам райскую службу, еще не значит, что вы можете забивать на все… Вы понимаете, о чем я?

— Если вы о том, что я проспал ужин, ну так я же не думал… я думал, что в наряд успеваю, а поем потом, после патруля.

— В ваши обязанности, помимо несения службы, еще входит выполнение всех процедур связанных с поддержанием уровня жизни выше смертельного, чтобы дослужить и вернуться домой. И вас от этой обязанности освобождает только разве что шальная пуля в голову. Поэтому, пока ты ее не поймал, то обязан жрать, когда положено, спать, когда положено, мыться, когда положено и так далее по списку. А знаешь ли ты, что согласно медицинских норм, принятых на этом корабле, ты не имеешь права выходить в патруль голодным?

— Нет, я этого не знал.

Джессика мне бросила что-то в руки. Я опустил взгляд. Это был какой-то питательный батончик из тех запасов, что привозили изредка с ближайшей колонии. Он не был продуктом генератора материй. Что не могло не радовать.

— Чтобы обязательно съел перед отлетом. Это приказ.

— Есть.

— А можно вопрос? — поинтересовалась Каролина.

— Валяй.

— Откуда вы узнали, что не только мы с Биллом вместе спим?

— На корабле существует система определения биологической активности. Работает она практически во всех отсеках. Если из занятых вами кают во время сна, почти половина из них пустует, не трудно предположить, что вы находитесь в других каютах. Кроме того, в каждую форму вшит маячок, по которому мы можем без труда определить ваше местоположение.

— Шпионите за нами? — спросил я.

— Почему сразу шпионите? Это вообще-то ваша элементарная безопасность в условиях, так сказать особо повышенной враждебной инопланетной биологической активности.

— Чего-чего?

— Ага, а про ипоморфов мы уже совсем забыли, да? Или руки у вас уже не поколоты, будто у наркоманов? Нет? Чего тогда вопросы глупые задаешь? Так, ну и вопрос третий: вы мне ничего не хотите рассказать?

— С чего это?

— Ну, я не знаю. Но есть у меня чувство, что вы хотели, что-то у меня спросить.

— Нет, не хотим.

— Точно? Точно-точно?

— Если не верите — можете нас просканировать, — честно говоря здесь я играл с огнем, ибо если она нас действительно просканирует, то первое в чем уличит — будет откровенная ложь. Но не хотел я сейчас ей ничего говорить. Лучше пока понаблюдать, что еще она по отношению к нам вытворит. Но, как ни странно, Джессика сказала немного тише:

— Могу, но не хочу и не буду.

— С чего вдруг? — ехидно поинтересовалась Каролина.

Джессика смерила ее испепеляющим взглядом, помолчала секунд десять и ответила:

— Потому, что это вопрос доверия.

— Какого еще доверия?

— Я не хочу, чтобы вы меня боялись и избегали. Не хочу, чтобы вы видели во мне только злого тирана, по поводу и без козыряющего своими незаурядными способностями. Не хочу, чтобы вы думали, что я без конца сканирую вас и плавлю ваши мозги. Я хочу, чтобы вы мне доверяли. И делали это не из одолжения, а с полной уверенностью… во мне.

— Зачем это вам?

— Да потому что нам не нужны отформатированные болваны или запуганные дети. Нам нужны те, кто сможет всецело нам доверять, те, кто, положа руку на сердце, будут утверждать, что мы чего-то не могли сделать, прекрасно зная, что могли, но будучи абсолютно уверенными, что не сделали. Ведь если вы сможете доверять нам, мы сможем доверять вам.

— Зачем вам нам доверять? Вам и так неплохо живется…

— Ну, хотя бы затем, что рано или поздно ваша служба окончится, и вы вернетесь домой. И мы бы очень не хотели с вами что-то делать, чтобы вы ненароком не разболтали некоторые наши секреты, которые вам известны или станут известны впоследствии.

— А типа нам кто-то поверит?

— Есть на этом свете люди, которые могут лично упечь вас в психушку за якобы ересь, будучи абсолютно уверенными в правоте каждого вашего слова. Нам, по большому счету, не сильно то и страшно, но некоторые неприятности это может принести. И не хотелось бы, чтобы вы страдали из-за нас, на вашу долю и так много перепало.

— Да? А почему тогда вы также не размышляли тогда, на Земле, прежде чем увозить нас в такую даль? И тогда вас почему-то не здорово волновало наше доверие, не спрашивая разрешения, влезли в головы, подчинили, просканировали или что вы там еще сделали…

— Подожди. Тогда мы только-только узнали про вас и нам тупо не хватало времени разобраться, что-то спланировать и предпринять. И мы выбрали просто то, что нам тогда показалось наиболее лучшим и в первую очередь гуманным по отношению к вам.

— А кто решил, что для нас есть более гуманным? И на каком основании, вы взяли на себя это право? — не знаю почему, но меня начинал бесить этот разговор.

— Да, Билл, это мы решили. Мы посчитали, что имеем право принимать такие решения только хотя бы на том простом основании, что нас не интересует власть над людьми, деньги и мы не ведем политических интриг.

— Но вы же участвуете и в первом, и во втором, и в третьем. Алекс, если мне память не изменяет — Президент человечества, про вас не знаю, но уверен, что вы тоже не последний человек в командном аппарате…

— На данный момент — Министр обороны Вооруженных Сил человечества, — вставила Джессика.

— Я даже не удивлен. И насколько я успел понять, вы очень богатые люди сами по себе. Плюс, помнится, мы были свидетелями одной политической интриги, связанной с эсторингами, а сейчас кое-кто находится на другой, связанной с клоками. Так что ваши слова полностью расходятся с фактической действительностью.

— Да, это так. Но есть тут одно "но". И даже не одно. За последние несколько столетий политика без нашего участия заходила в такую, простите за выражение, жопу, что нам пришлось…

— Так уж и пришлось? — съязвила Каролина.

— Да, представь себе, пришлось! Нам было необходимо взять бразды правления под контроль, а также все, что с этим связано. Ту же экономику, например.

— Ой-ой-ой, ну прямо! "Эти руки ничего не украли". Кажется, по истории проходили не одного такого "доброго деятеля" и "спасителя мира".

У меня промелькнуло чувство, что Джессика готова была Каролине съездить кулаком по роже за эту реплику. Но, даже если это было так, она сдержалась.

— Что бы вы ни думали, а при нас не проворачиваются многие политические закулисные интриги, которые позволяли себе другие руководители. Мы в первую очередь беспокоимся о вашем благополучии. И прикладываем максимум усилий для обеспечения вам благополучной жизни и светлого будущего. Ибо, повторюсь, меркантильного интереса мы к политике не имеем.

— Это какие ж такие интриги не проходят?

— Ну, для начала, да будет вам известно, политики прошлого очень часто позволяли себе приносить ненужные жертвы в угоду ускоренного развития науки или просто за деньги.

— Что-то я не помню, чтобы мы что-то такое проходили…

— Да, вы многого не знаете. Не только из истории, но и из кое-чего другого тоже. Всему виной Большое восстание телепатов, тоже, кстати, одна из удачных политических интриг. Мы все никак после него не можем вернуть в обиход огромное количество информации и культурного наследия, накопленного многими поколениями человеческой цивилизации. Хотя потихоньку пытаемся это как-то сделать. Не знаете вы все это еще и по другой причине. Да будет вам известно, достаточно часто политиками во имя продвижения наших технологий, приносились в жертву целые человеческие колонии. Вы что-нибудь слышали о CT-987?

— Нет.

— Это была негласная лаборатория эсторингов для проведения определенных биологических исследований на базе поселения из 2,5 миллионов человек. Взамен человечество получило технологию генераторов материй и эсторинги почистили океаны на Земле от той гадости, которую мы туда накидали. В конце концов, колония плохо закончила и о ней нарочно забыли. А про GD-12 знаете?

— Нет, — выражение лица Каролины ясно давало понять, что она уже и не хочет знать.

— Население в количестве 13 миллионов человек порезали на пропитание вымирающей от голода колонии виакелов. В обмен на это один "уважаемый" человек получил и запатентовал технологию нигма-реакторов и около 900 миллиардов виакельских тендериев. Негласно, разумеется.

— Сколько? — охрипшим голосом спросил я. Я себе даже представить не мог такой суммы. И у меня в голове не укладывался такой цинизм.

— Конечно, когда мы обо все этом узнали, наказания он не избежал. И деньги его не спасли, и общественное положение, и армия наемников. И патент тоже забрали. Но людям жизни этим все равно не возвратишь. Вот. А теперь скажите мне по сравнению с такими вещами, те решения, свидетелями которых вы стали, идут хоть в какое-то сравнение? Давайте припомним, что же это. С эсторингами был вопрос о том, что они хотели стерилизовать часть нашей цивилизации. И я тебе скажу по правде, связано это было не только с высказанными тогда доводами, но еще и с тем, что они хотели негласно укоротить количество нашей рождаемости. Когда это все затеялось бы, голову даю на отсечение, что было бы очень много несанкционированных стерилизаций. Им бы только козла в огород пустить, а там бы всякими правдами и неправдами что-нибудь да замутили бы. А сейчас идет скрепление договора о военной взаимопомощи с клоками. Причем, согласно обычаев старшей цивилизации. Это очень серьезный договор, заключения которого многие другие младшие расы так и не смогли добиться, несмотря на то, что большинство из них намного дольше нас в космосе вообще и на политической арене галактики в частности.

— Простите, конечно, но разве это не вариант стать подстилками для другой цивилизации, предложенный ранее эсторингами?

— Это с первого взгляда может так показаться, но никто этого, на самом деле, не подразумевает. Это просто обычай старшей расы. К тому же, рожать все равно ей. Так что это спорный вопрос, кто под кого лег.

— Хорошо. Но, насколько я помню, вы в политике плотно крутитесь около 100 лет. Сами когда-то говорили.

— Да, так и есть. Последние 100, по крайней мере — постоянно и плотно этим занимаемся.

— А как насчет событий сорокалетней давности? Вы уже были при власти.

— А это, да будет тебе известно, был спланированный геноцид, как и тот, в результате исправления которого увеличилась средняя продолжительность жизни человека более чем в полтора раза. Вы никогда не задумывались, почему сейчас является нормой для людей прожить 150 лет и более? Хотя еще в XX веке — да и в XXI тоже — эта норма была намного ниже. А все один долбаный вирус, который мы никак не могли вылечить, пока нам не помогли клоки. Но лечение настолько сильно повлияло на людей, что дети у них рождались… "генномодифицированные". А сорок лет назад мы пытались принимать наиболее гуманные решения во многих вопросах, что привело к определенному попустительству, — Джессика отвернулась к монитору с информацией о задании, которую она излагала на брифинге, как мне показалось, чтобы скрыть от нас свои эмоции. — Вы думаете, нам приятно слышать о том, что мы где-то в чем-то негуманно поступаем, и что нам никто не давал прав на те и другие решения? Вы считаете, что нам нравится, что нам регулярно напоминают, что мы не боги, дабы решать судьбы многих. Мы пытались взять власть в свои руки. Нам тут в вину одно, там другое, мы пытаемся пойти на максимум уступок и снисхождений. А кто-то из тех, что тыкает нас негуманным отношением, в это время получил взятку от кого-то и закрыл глаза на одно, на другое, на третье… ему-то что, он в прибыли остался, а там, хоть трава не расти… а потом… потом однажды просто начинает витать в воздухе какая-то странность, давящее чувство бесперспективности, безысходности… все это давит, гнетет тебя, ты ощущаешь себя подавленной от одного факта своего существования. Не важно кто ты и чего достигла в этой жизни. Любые твои успехи кажутся тебе поражением, а все неудачи так и подавно… а потом появляется неясный ответ. Видение выхода в неясном сиянии, сказка наяву, до которой рукой подать, лишь бы только найти туда вход. И ты начинаешь искать его, ты не можешь думать ни о чем другом. Вот он выход, осталось только найти его. А потом… — Джессика резко обернулась к нам. Я никогда раньше не видел ее такой. Из глаз у нее текли слезы. Голос ее дрожал. — А потом ты все-таки выбиваешь эту дурь из головы, потому что умеешь и потому что чертов Алекс тебя гоняет на тренировках, как сидорову козу. Гоняет потому, что однажды мы все, кроме него, лоханулись и попали в крупные неприятности. А он нас из них вытащил, но после не давал спуску всем, до кого мог дотянутся… его и понять можно… он… на что он тогда пошел, дабы нам помочь. Я бы так сделать не смогла. А он настаивает, что я должна и гоняет, гоняет, гоняет… И, выглянув тогда в окно, осознала, что не только я все это ощущала. И вот ты видишь толпы идущих женщин, девушек и девочек с бессмысленным взглядом. И видишь место, куда они идут. В хренов концентрированный портал. Вы не понимаете, что это такое, когда ты должна идти помогать всем этим людям, но не знаешь как, когда не можешь выйти из дома, чтобы не выпустить своих дочерей. Вы не знаете, как это — связывать их тяжелыми цепями только потому, что ты бессмертная и тебе под силу противостоять внушению, а им — нет. И все это, чтобы они зомбированные никуда не ушли. Вы не знаете, как это — смотреть потом им в глаза и не знать, как объяснить, что не пустила их к "счастью", не дала найти "сказку" только ради их же блага, что в жизни все не так плохо, как им кто-то столь искусно внушал. Вы не знаете, что это, когда идешь по улице и ломаешь встреченным женщинам, девушкам и девочкам ноги, чтобы они не шли, и руки, чтобы не позли, потому что ничего больше не помогает. И заставляешь тоже самое делать перепуганных до смерти мужиков, которых остались единицы, потому что большую часть мобилизовали дабы предотвратить надвигающуюся угрозу и они огромным флотом отправились в отдаленную часть галактики, но, как потом оказалось, по ложному следу. И все это делаешь, потому что не знаешь, как еще им помочь, но и не можешь остановиться, потому что нутром чуешь, что не в "сказку" они идут. И скажите мне, кто более гуманен в такой ситуации? И кому решать, как поступать? И прекрасно ведь понимаешь, что частично сами виноваты, потому что в свое время думали о "гуманности" и прошляпили самый настоящий геноцид…

Джессика отвернулась. Ей было очень больно все это вспоминать.

— С тех пор, — продолжила она спустя минуту уже намного более спокойным голосом, — мы считаем, что имеем право действовать так, как нам кажется наилучшим, вне зависимости от того, насколько со стороны это кажется гуманным, а насколько — нет.

Я не знал как себя вести в такой ситуации. Вот она стоит, немного немало — Министр обороны Вооруженных Сил человечества. Бессмертная, способная разными способами заставить нас сделать, то, что угодно ей и пытается нам, глупой, несведущей во многом молодежи, объяснить, что правда не всегда та, которая более приемлемая, а правильный выбор не всегда тот, который хороший или проще. Она уже, наверно, давно забыла, как это быть хрупкой и беззащитной женщиной. Поэтому, вариант подойти и обнять ее за плечи, мог бы окончиться, в лучшем случае, пощечиной. Интересно, каково это — взвалить на свои плечи такую ношу?

— Идите, — уже совсем спокойно сказала Джессика, не оборачиваясь к нам. — Вы и так уже сильно опаздываете.

— Но…

— Не надо. Прожив не одну сотню лет, привыкаешь не только находить выход из подобных ситуаций, но и к тому, что благодарности ты вряд ли от кого-то дождешься. А на понимание я и подавно не рассчитываю. Просто я хочу, что бы вы поняли одну вещь — в этом мире все и всегда сложнее, чем кажется, и судить сидя в своем огороде и игнорировать существование целого мира с его законами, по меньшей мере, глупо и эгоистично.

— Но я… — попытался вставить я и не нашел, что сказать, да так и замолчал.

Лица ее я не видел, но почувствовал ироническую улыбку. Больше она не сказала ни слова. Нам не оставалось ничего другого, кроме как уйти.

— Бета-1, все системы в норме, звено готово к взлету, — голос Каролины прозвучал в ухе непривычно приглушенно. — Запрашиваю разрешение на взлет.

— Даю разрешение на взлет, — ответил почти всегда вежливый голос Ниолы, почти вечного дежурного диспетчера нашей патрульной базы.

— Напоминаю всем, — сказал я в рацию. — Нашей задачей является безопасное сопровождение корабля через сектор и пресечение возможных попыток нападения на него.

— Это само по себе подразумевает, что мы ожидаем драки. Или я что-то не правильно понял? — Камолов влез в эфир со своими замечаниями.

— Отставить разговоры! Ничего не ожидается, но и исключать этот вариант тоже нельзя. В конце концов, мы с вами не в кафе работаем, а службу несем. Все, дамы и господа, в добрый путь.

— А вы своего старшего не ждете? — спросила Ниола.

— А разве он еще не здесь? — удивилась Каролина.

— Не он, а она. И она уже здесь.

— Джессика?

— А что вы думали, я вас одних отпущу на столь рисковое задание? Дудки. Не доросли еще.

— Ну, раз вы все здесь, то чего ждете? Особого приглашения? — спросила Ниола.

— Ничего, уже все. Вылетаем.

Я потянул штурвал, машина послушно приподнялась и полетела к атмосферному экрану.

— Билл, держи себя в руках, у тебя нос перекашивает.

Каюсь, было немного. А с кем бы ни было, если бы он, как я в прошлый раз, стартовал? Я крепче сжал штурвал и машина выровнялась.

— Так-то лучше.

— Ориентировочное время прохождения через врата объекта через 16 минут, — сообщила Ниола.

— Так, мы опаздываем. Спасибо. Долгой жизни, база.

— Долгой жизни, патруль. Отбой.

Покинув док и отлетев немного от корабля, мы выстроились двумя клиньями и направились к вратам сектора.

— Предупреждаю, — язвительным голосом сказала Джессика спустя пару минут полета, — если услышу в эфире урчание чьего-нибудь желудка — лично дам по шее.

Мне показалось, что это был камень в мой огород, и я, честно говоря, даже не ожидал, что на него ответит кто-то другой.

— Ой, не надо! — возмутился Камолов. — Не так уж это страшно, голодным в патруль выйти. Переживу как-нибудь.

Выходит не я один такой был. А ему она тоже что-то съестное дала на брифинге? С кем же он сегодня ночь провел? Я, вроде, не замечал за ним, чтобы он на кого-то в "унокосне" глаз положил. А впрочем, это его дело. В конце концов, меня тоже не так давно больше Кармен интересовала. Вернее, только она и интересовала. Несмотря на то, что ей я пытался показать обратное. Глупо, наверно, было у девчонки, которая и так тебя недолюбливает, пытаться вызвать ревность, заигрывая с другими. Но я тогда много глупостей делал. О многих же из них теперь жалел. А ладно, не о том думаю…

Минут 15 делать было нечего, и я принялся проверять показатели приборов. У меня вроде было все нормально. У моего звена тоже. Но один значок на экране компьютера неожиданно поменялся. Это был кто-то из звена моей подруги.

— Бета-4, что у тебя происходит? — спросила Каролина. — Сьюзен, ты отстаешь.

— Не знаю, Бета-1. Приборы показывают, что два двигателя выключились.

— Почему? Их что не отремонтировали?

— Отремонтировали.

— А вы что думали — бригада ремонтников тоже железная? — влезла Кристина Шоол. — Они, между прочим, и до вашего прилета работали как проклятые. Тем более эти истребители такого уже навидались, что удивительно, как они еще не рассыпались.

— Оставить разговоры, Бета-3. Бета-4, отправляйся назад на базу, мы без тебя управимся, — сказала Джессика. — Старшие звеньев, вернемся — устроим глобальную проверку всей техники.

— Лучше бы поспособствовали достать новую.

— Не умничай, Кристи. Поспособствовали уже, новые истребители и часть личного состава прибудет уже послезавтра.

— Главный, я не ослышался? Послезавтра прибудет пополнение? — переспросил я.

— Нет, Альфа-1, не ослышался. Я хотела вам сюрприз устроить, но не вышло.

В ухе прозвучал чей-то радостный, но невнятный комментарий. Кто-то облегченно вздохнул. Да у меня у самого немного поднялось настроение от этой мысли. И в тот момент, почему-то первая мысль, посетившая голову была не о том, что вероятно скоро прилетит за нами "Килален" и мы сможем отправиться дальше в интригующее, полное опасностей, но все же пи… какое захватывающее приключение. То, что пришло мне тогда на ум, формулировалось так: "Наконец-то выспимся!".

На экране радара одна точка отделилась от общей группы и полетела в сторону. Я мысленно пожелал Сьюзен Эдс долгой жизни.

— Но это не повод преждевременно расслабляться!

— Вас понял, главный.

— Кстати, все хотела у вас спросить… вы еще не думали о том, что пора бы обзавестись оригинальными позывными?

— Не понял, главный? — переспросил Камолов.

— Ну, вообще-то есть такой… не знаю обычай… все пилоты истребителей и прочей легкой и маневренной техники пользуются уникальными позывными. Что-то вроде прозвищ…

— А чем плохи наши?

— Ваши позывные используются обычно неопытными новобранцами или в том случае, если операция имеет определенный уровень секретности. Во всех остальных случаях пилоты придумывают себе какое-нибудь звучное прозвище в качестве позывного. Довольно часто в одном звене они являются производными на одну тему, будь-то карты, шахматы, названия птиц, животных, каких-нибудь мифологических существ и прочего, но, во-первых — всегда найдется тот, кто захочет выделится на фоне остальных, а во-вторых — никто никому не запрещает придумывать уникальный позывной, не похожий на других не только среди сослуживцев, но и во всем флоте. Это и визитная карточка первоклассного летчика и его чуть ли не единственная возможность выделаться так, как хочется.

— Интересно, а если пилоты на разных станциях придумают себе одно прозвище — "цербер" какой-нибудь, к примеру, или там "конь педальный"…

— Камолов!.. — попыталась урезонить его Каролина, но он ее проигнорировал.

— …а потом каким-то образом пересекаются?

— Вообще-то уникальные позывные заносятся в личное дело и общую базу данных. Если они совпадают, то срабатывает принцип аккаунта.

— Главный, А что такое "принцип аккаунта"?

Мне, кстати, тоже было это интересно.

— А, ну да… я забыла… Подождите, в современной сети вы когда регистрируетесь где-нибудь, то что создаете? Данные о вас, информацию для идентификации и…

— Таски. Это называется таски.

— Вот, тогда на современном языке это называется "принцип таски". То есть суть в том, что если имена совпадают, то к ним могут прибавить уникальное число, тем самым создавая уникальный ник… то есть, акк… то есть таски… тьфу ты, я имела ввиду позывной.

— А что значит "на современном языке"? — спросила Каролина. — Неужели таски когда-то назывались иначе?

— Да, назывались. Аккаунтами.

— Да как таски можно вообще называть… ак… как…

— Аккаунтами, Каролина, аккаунтами. Это вам сейчас кажется, что только ваш термин является единственно верным. Но я уверенна, что молодежь того времени, услышав слово "таски", тоже бы вас не поняла. К вопросу Камолова: на базе, где служит один из "церберов", обычно не вспоминают, что данный пилот — "цербер13546", а если они встречаются, то, как правило, это приводит к соревнованиям типа "кто лучший". Кто больше пива выпил, врагов настрелял, баб перетрахал, в противоположном случае — мужиков продинамил. Всегда найдут, чем меряться. Как вариант, один из пилотов в такой ситуации может понять, что не такой уж у него и уникальный позывной и придумать другой. Потом получить по шапке от командира, ибо смена данных в деле не столько сложный процесс, сколько долгий, и чревато геморроем для этого самого командира. Но отказать он в этом не может, если конечно не законченный мудак, ибо пилоты космических истребителей считаются элитой летных войск и, в общем-то, эта традиция является частью признания их заслуг. Учитывая повышенный риск не дослужить до увольнения в запас, если ты дожил до того, что можешь за какие-то достижения требовать, чтобы тебя называли как-то по-особенному, то имеешь право обозваться хоть словом на три буквы. Никто никогда не оспорит позывные первоклассного пилота, ибо это будет расцениваться как плевок в лицо этого человека.

— Главный, вопрос можно?

— Камолов? Ну давай валяй…

— А что это за слово такое на три буквы?

— КАМОЛОВ!!!

— О, а чё сразу я?!!

В эфире кто-то тихо заржал. Справедливости ради стоит заметить, что вопрос о трех буквах задал не сам Камолов, а кто-то другой, спародировав его голос, успел сказать раньше, чем сам Вова собрался с мыслями. Я даже знал, кто это был.

— Народ, хорош прикалываться, — сказала Джессика. — И вообще, давайте помолчим.

— Подождите, я же хотел спросить…

— Камолов?! Опять что ли?!

— Так то ж не я был!

— Ладно, валяй.

— Э-э-э-э-э… а, вот! Я не понял, а с каких это пор мы стали первоклассными пилотами? — а я уж было подумал, что он давно позабыл, о чем Джессика говорила. Я сам, например, почти потерял ход ее мыслей за столь длинными пояснениями и неуместными шутками моих сослуживцев.

С минуту в эфире стояло молчание. Меня уже стали беспокоить мысли, как бы это чего не значило. Даже сложилось впечатление, что она сболтнула чего-то лишнего и теперь сама жалеет об этом.

— Главный, вы там онемели или что? — несколько дерзко спросил я.

— Как бы вам это объяснить… скажем так, вы уже достаточно опытные пилоты, чтобы пользоваться этой привилегией.

— Когда это мы успели… — начал было Камолов, но Джессика его перебила:

— Вот этого я уже не знаю, но если вспомнить, как вы воевали с неизвестными сразу после разрушения планеты TX-15462, да и парочку недавних финтов, вытворенных Биллом и Каролиной, вы уже далеко не новички.

— В каком смысле?

— Это был комплимент, Бета-7.

— Какой комплимент?

Эфир взорвался дружным смехом.

— Тяжелый случай.

— Главный, это вы с ним еще плохо знакомы, — сказала Каролина. — Он иногда и не такие кони мочит. Был когда-то случай…

— Все, прекратили разговоры в эфире! Мы подлетаем.

Смех смехом, но Камолов действительно в чем-то был прав. С каких это пор мы стали далеко не новичками? И что это за финт недавно вытворила Каролина? Я приготовился к тому, что мне сейчас прямо в голову влетит ответ от Джессики, но этого, к моему большому удивлению не произошло. Я слабо верил в то, что она меня не слушала, но неужели действительно решила больше так не делать? Опять никакого ответа. Ладно, на провокацию ее сложно было поймать, да и провоцировать не очень-то хотелось.

Я вспомнил голубой мир, большой зал и то, как мы с Джессикой не смогли пробиться через хвостатых. И как она озверела, поняв, что Алекс и остальные ушли в портал. А потом ее понесло. Она шла уже не к выходу, а просто уничтожала всех тварей, которые попадались ей на глаза такими способами, которые я не всегда в кошмарах увидел бы. А я же просто шел за ней, потому что только рядом с ней было безопасно. И, в конце концов, мы зашли в комнату, как я потом понял, с гнездом ипоморфных паразитов. Непонятно почему, но это окончательно взбесило Джессику, и она стала создавать такую геенну огненную, что я усомнился в ее здравомыслии. Когда меня начало конкретно обжигать, я уже в этом не сомневался. И тут я увидел ее глаза. Горящие огнем, и, одновременно их обволакивала черная дымка. И она меня уже не видела. Я тогда сделал единственное, что пришло мне в голову. Прорвавшись сквозь сплошную стену пламени, я долбанул Джессику прикладом по голове. Дальше я помню слабо. Кажется, она рефлекторно что-то сделала со мной, прежде чем опомнилась. Смутно припоминаю, как меня несли сначала по голубому миру, потом — по обычному. Еще было много грохота — стрельбы из большого количества стволов. Кажется, не раз терял сознание. Очухался на больничной койке спустя шесть дней. Следов на теле, свидетельствовавших о том, что со мной произошло, почти не осталось. Алекс тогда уже улетел. Когда погиб Айзек, я не помню. Да и, кажется, по рассказам я почти не присутствовал при этом. Не присутствовал я и на его похоронах.

Вспомнив все это, я сделал для себя вывод, что не очень хочу вновь увидеть Джессику в гневе, и провоцировать ее на это тем более не следует. Даже если она сейчас читает мои мысли и не отвечает на них, значит пусть так и будет. В конце концов, оно мне надо — внезапные вспышки чужих мыслей в голове? А может, действительно не читает?

Тем временем мы уже подлетели к межпространственным вратам сектора и остановились. Спустя пару минут Камолов не выдержал:

— Главный, а чего мы собственно ждем?

— Объект сопровождения.

— Так мы ж ведь вроде как опаздывали.

— Ну, видать и они опаздывают. И, кстати, Бета-7…

— Да?

— Отставить бестолковые разговоры в эфире!

Камолов недовольно замолчал. В кабине ненадолго стало тихо. И если бы не реактор за спиной, то возможно я бы услышал биение своего сердца. Спустя пару минут в динамике рации послышался хруст фольги и чавканье.

— КАМОЛОВ!

— Ну что еще?

— ЭТО ТЫ ТАМ ЖРЕШЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ?

— А чего сразу я? — обиделся Камолов. — Давайте все валите на Камолова, он же такой большой и такой тупой.

— А кто? Билл, ты что ли?

— Никак нет, главный, — ответил я.

— А кто тогда? Отвечать немедленно!

— Я.

— Кто "я"?

— Бета-5, - признался Томас Уэст.

— А могу я узнать какого хрена?

— Да мне Камолов этот батончик перед полетом дал! Сказал, что вы меня угостили, но забыли лично передать. И все равно сейчас ничего не делаем.

— Видать не такой уж ты и тупой, Вова… — давясь от смеха, вставила Каролина.

— Бета-1, я смотрю, дисциплина в вашем звене ни к черту не годится.

— Главный, честное слово — в первый раз такое. И, я надеюсь, в последний! — эта фраза была адресована всем ее подчиненным.

В ухе опять послышался хруст фольги, но чавканье было уже какое-то другое. Джессика высказалась не на свимере. Кажется, это был английский. И судя по тому, что я не узнал ни одного слова, они все были либо редко употребляемыми, либо нецензурного содержания. Несколько человек захихикало.

— Чего вы ржете? — с набитым ртом спросил Камолов. — Ему значит можно, а мне нельзя, да?

Эфир вновь взорвался дружным реготом.

— Обалдеть вы службу несете, ребятки! А еще хотите оставаться дослуживать… Да за такое в других военных частях вам бы уже такой разнос устроили.

— Потому мы и хотим с вами дослуживать, — сказала Каролина. — С вами веселее и вы не сильно ругаетесь, многое прощаете…

— Ох, чувствую, нам это боком выйдет!

— Та ладно вам. У нас еще в "унокосне" существовала поговорка: все что боком — не сзади.

— Очень философское замечание!

— И все-таки…

— Транспортное судно "Такар" вызывает патруль сектора. Ответьте.

Все резко замолчали. Джессика ответила:

— Старший патруля сектора TX — транспортному судну "Такар". Почему так долго?

— Транспортное судно "Такар" — патрулю сектора. Мы задержались на прошлой перевалочной, немного дольше снимали нагрузку с корпуса. Приготовьтесь, мы выходим.

— Альфа-1- главному. А чей корабль мы сопровождаем?

— Главный — альфа-1. Судя по информации, которую мы имеем, это корабль одной частной компании и перевозит он людей и оборудование на недавно открытую колонию.

— Колонисты?

— Что-то вроде того.

Врата активировались. Появился портал. Из гиперпространства выпрыгнул корабль. У меня перехватило дыхание. Нет, не от величия, красоты или восторга, хотя при других обстоятельствах я мог бы восхититься и этим. А от того, что на его корпусе красовалась эмблема Телепатопии.

— Не может быть… — прошептала в ухе Каролина.

Кто-то закашлялся в эфире. Возможно, Камолов от удивления подавился своим батончиком. Но меня это сейчас не интересовало.

— Главный, простите, чьей вы сказали компании принадлежит судно? — язвительно спросил я.

— Я этого не говорила, — мрачно ответила Джессика.

— "Такар" — патрулю сектора. Вы так и будете стоять на месте или все же сопроводите нас?

— Да, разумеется. Звенья альфа и бета перестроиться для сопровождения корабля. Напоминаю всем: приоритет защиты — красный.

Никаких приоритетов защиты, естественно, на нашей базе не существовало. Это был условный знак для всех. Означал он максимальную осторожность в общении и поведении. И прежде всего Джессика намекала, чтобы мы ненароком не спалились, где-нибудь на прямой видимости с иллюминаторами незваных гостей.

— "Такар" — главному патруля. Простите за нескромный вопрос, но приоритет красный достаточно высокий?

— Главный патруля — транспортному судну "Такар". Не волнуйтесь, выше некуда. Хотелось бы и у вас уточнить — а куда именно вы направляетесь?

— Для начала к вам на базу.

Все притихли. Первой заговорила Джессика:

— А зачем вам на нашу базу?

— Патруль, вы что — не в курсе кого вы сопровождаете?

— Вообще-то уже в курсе, — голос Джессики резко окреп. Оно и понятно — Телепатопия славилась своей наглостью, основанной на собственных неоспоримых убеждениях в том, что они стоят выше всех, даже выше законного правительства, и могут всем приказывать, что, в свою очередь, никому бы не понравилось. А особенно Джессике, которая укрывала целую роту студентов, по счастливой случайности выскользнувших из загребущих лап корпорации.

— Да? Похоже, что не очень. Мы вообще-то вам же везем ваших людей и вашу технику.

Опять тишина. Ее опять нарушила Джессика.

— Что вы имеете ввиду?

— Как что? Вам не сообщили? На Земле такую шумиху подняли по поводу этого сектора космоса, когда узнали, что здесь осталась всего одна патрульная база и та на ладан дышит. Организовали специальный курс быстрой переподготовки летчиков…

— Почему переподготовки? Мы же новобранцев просили.

— Новобранцы тоже будут. Но сейчас вам нужны хоть какие-то опытные кадры. Телепатопия тоже блюдет свои интересы в этом секторе космоса, так что наше руководство решило спонсировать постройку 3-х десятков истребителей и распорядилось лично доставить вам их вместе с первой партией людей.

— Мать вашу!

— "Такар" — главному патруля. Не понятна ваша последняя реплика…

— Почему сегодня? Мы людей и технику только послезавтра ждем.

— Те, само собой, придут послезавтра. А этих… нам было по дороге. Да и руководство решило, что чем быстрее к вам придет первое пополнение, тем будет лучше. А что, что-то не так?

— Да не так! Нам некуда принимать технику. Ремонт секции быстрого запуска по плану заканчивается послезавтра. А второго грузового дока — вообще через неделю.

— Так поставите в том доке истребители и ремонтируйте его себе спокойно.

— Вы не поняли. Там полная разгерметизация.

— А-а-а… подождите, мне надо посоветоваться с начальством.

Рация замолчала. У меня на руке пискнул браслет. Я переключил рацию только на прием — так, на всякий случай — и нажал на браслет. Как она говорила — "самый надежный вид связи"?

— Билл, вероятно потребуется твоя помощь, — по голосу было слышно, что Джессика очень нервничала.

— Что надо?

— Нужно будет тебе отправиться на базу и предупредить там всех, чтобы на глаза этим, пока они у нас будут, никто из ваших не попадался.

— Зачем?

— Затем, что не надо быть телепатом, чтобы понять, до чего они сейчас договорятся. К сожалению, в этой ситуации они на коне и предоставить нам дополнительную помощь — лишний жест дружелюбия с их стороны. Они решат задержаться на пару дней и помочь нам с ремонтом. А если мы откажемся, они что-то заподозрят. А мне меньше всего сейчас нужна в секторе рота телепатов что-то о нас подозревающих.

— Так что же делать? — я понял куда она клонит. Даже если они ничего и не знали о нас, то за два дня присутствия на базе, они могут все выяснить. Что было нам всем не на руку. Я уже давно понял, что похитив нас с Земли Алекс и его команда руководствовались прежде всего опасениями о том, что нас заберет Телепатопия, а вовсе не теми ерундовыми предлогами, которые нам сказали сначала.

— Будем импровизировать. Но сейчас надо будет всех предупредить. Все, отбой.

— "Такар" — патрулю сектора. Посоветовавшись с руководством, мы решили, что можем подсобить вам в вашей затруднительной ситуации. Мы можем себе позволить задержаться на пару дней и помочь с ремонтом, что в разы ускорит восстановление вашей базы.

— Принято. Главный патруля — Альфа-1. Отправляйся на базу, назначаю тебя ответственным за организацию приема гостей.

— "Такар" — главному патруля. Спасибо, конечно, нам приятно, но зачем так официально?

— Вы тут не причем. Его первостепенная задача — проверка технической возможности для стыковки с вами, которая находится под вопросом, ибо я даже не помню, отремонтировали или нет стыковочные клапаны в работоспособном доке.

— А-а-а… — в голосе диспетчера "Такара", прозвучало разочарование. Что ни говори, Джессика умела опускать людей на грешную землю. Я улыбнулся. Стыковочные клапаны, да и вообще весь этот механизм был исправен, он даже не ломался никогда, ни целиком, ни по частям. Ну, за время нашего присутствия, уж точно ни разу.

— Альфа-1, как поняли приказ?

— Приказ ясен, главный, — ответил я. — Разрешите отбыть?

— Разрешаю. Долгой жизни, Альфа-1.

— Долгой жизни, главный. Долгой жизни, патруль. Конец связи.

С этими словами я отключил передачу рации и включил максимальную тягу на основные двигатели. Реактор сзади довольно заурчал. До того, как выйти за пределы радиуса действия раций я услышал последнюю фразу Джессики:

— Кстати, "Такар", на будущее, если забуду потом сказать. Спасибо вам за оказанную помощь.

Только плохо знающий Джессику человек мог воспринять это за благодарность. Я же себе представил ее полуулыбку на лице, и этот тон с примесью сарказма скорее говорил "я тебя лично удавлю, гадина", чем то, что услышали на "Такаре". И адресовано оно было каждому члену экипажа отдельно и всем вместе одновременно. Как все-таки много я успел о ней узнать за столь короткий срок. И как же мало я про нее знал на самом деле…

Я летел к базе с максимально возможной скоростью. Блин это ж надо было, принесло нелегкую! Какого черта они именно сюда заявились? Неужели не могли прислать какое-нибудь военное судно? "Мы можем себе позволить задержаться на пару дней и помочь с ремонтом…" Какие мы добрые! Противно… Вот только на что Джессика рассчитывает? За два дня они могут запросто все узнать и тогда события примут очень неожиданный оборот. Для них. Я злорадно улыбнулся. Я себе даже представить не мог, на что она способна, но был уверен в том, что еще немного просвещусь в этом вопросе, если что-то пойдет не так. Потому что, какие бы планы Джессика с Алексом на наш счет не строили, просто так они нас не отдадут.

На радаре появилась база, а через некоторое время я ее уже мог разглядеть и через купол своего истребителя. Неплохо иду, должен успеть всех оповестить. Но можно было бы и побыстрее. То ли непонятное чувство беспокойства оказывало на меня влияние, то ли что… но мне реально казалось что лечу я быстрее. Хотя в космосе, на одном и том же истребителе, с одной и той же скоростью… Тут мне в голову пришла одна интересная мысль. А связан ли как-то прилет "Такара" с нашими с Каролиной галлюцинациями? Ведь если это Телепатопия, то наверняка на корабле у них есть телепаты, возможно, довольно сильные. Быть может даже, что ими были все поголовно. И это мое таинственное исчезновение. Вернее, похищение, о котором я ничего не помню. Это же могла сделать и корпорация. С какой целью неизвестно, но стоит спросить о такой возможности Джессику.

Немного задумавшись, я не заметил появления на радаре еще одной точки, отделившейся от патрульной базы. Точка двигалась в моем направлении приблизительной с той же скоростью, что и я. На радар я обратил внимание только, когда расстояние между нами позволяло поразить друг друга самонаводящимися ракетами. Выглянув в купол, мне показалось, что далекий объект на фоне космоса имел подозрительно знакомые очертания истребителя нашей базы. Сканер высветил на радаре опознавательный код. Это была машина Сьюзен Эдс. Они что успели отремонтировать ей двигатели? Хотя, зная наших ремонтников…

— Альфа-1 — Бета-4. Сьюзен это ты? — спросил я по рации.

Ответа не последовало. Вот этого я никак не ожидал.

— Вызываю Бета-4. Прием.

Молчок. Я всерьез забеспокоился. Что это еще за шуточки такие?

— Патрульный сектора Альфа-1, вызывает корабль с идентификационным номером CIS-4812. Ответьте немедленно!

Мы сблизились уже на расстояние выстрела из лучевых орудий. Радар засветился красным, противно запищало. Значило это только одно — на меня наводят стволы.

— Последнее предупреждение: ответьте или я открываю огонь на поражение!

Кто же это был? На базе появился диверсант? Или что-то еще? Но откуда? До ближайшей цивилизации отсюда, как до бога пешком. Как бы там ни было, неизвестный на истребителе Сьюзен не собирался поворачивать, отвечать и готовился сражаться. Я лишь успел перевести реактор в боевой режим работы и дернуть штурвал в сторону, чтобы не столкнуться в лоб с противником, как он открыл огонь.

Основная тактика современных космических поединков на истребителях сводилась к тому, чтобы сначала истощить энергетические щиты противника, а лишь потом поразить цель. Реактор в боевом режиме работал так же, как и в обычном, с небольшими поправками. Приоритет на подачу энергии выдается устройству по генерации щитов и двигателям. Существовал еще аварийный режим работы генератора, но это уже для отчаявшихся и для камикадзе.

Выворачивая машину на нужную мне позицию, я пытался следить и за радаром и за счетчиком щитов одновременно. Значение моих доступных полутора тысяч условных единиц, которые способен был выдать этот истребитель на щит, время от времени резко падало, но тут же упорно возрастало к максимальному значению. А я все никак не мог извернуться, чтобы наконец самому атаковать противника. В то же время я боялся услышать что-то, кроме гула реактора и двигателей, а также тихого пиканья радара. Эту боязнь мне привили еще с детства.

Когда-то давно я видел один фильм из фонда "Восстановленных произведений искусства". Фильм был очень старый, снятый почти что на заре появления кинематографа. Мало того, на тот момент фонд только недавно появился и это был чуть ли не первый восстановленный фильм фантастического жанра. Я тогда только-только в школу пошел. Смотрели мы его с дедом. Не знаю почему, но фильм мне очень понравился, хотя там не было ни капли голографических или хотя бы лазерных технологий. Да что там, даже никакого трехмерного изображения не было. А дед не столько смотрел, сколько смеялся, и продолжалось это довольно долго почти весь фильм. Смеялся он громко и мешал мне смотреть. В конце концов, я не выдержал и спросил, что его так веселит. Он ответил: "Билли, знал бы ты какая это все ерунда. Господи, какие же люди были когда-то наивные". Но увидев, что я не понял, он начал объяснять: "Внучек, вот смотри. Ты сидишь смотришь, глаза на лоб у тебя лезут. Тебе же нравится кино?" "Да, дедушка". "А ты же не понимаешь самого простого — вот эти вот все эффекты, взрывы, стрельба, ба-бах тут, тра-та-та-та-та здесь… это же все для усиления эффекта сделано. Если бы ты сам сидел в той кабине, всего что вокруг ты бы не слышал и не замечал". Вошел отец, попросил деда перестать громко хохотать и дать мне спокойно досмотреть фильм. Дед бурча что-то себе под нос вышел из комнаты. Дождавшись финальных титров и получив массу впечатлений от киноленты, мне стало интересно, почему дед не согласен с создателями картины. Я так у него и спросил. То, что он мне тогда ответил, врезалось мне в память на всю жизнь. "Понимаешь, Билли", — сказал он, — "те, кто снимал этот фильм, очень старались сделать максимально реалистичными космические сражения и между крейсерами и между истребителями, но видимо сами никогда в космосе не были. Когда ты сам участвуешь в подобных вещах, ты слышишь только, как работает твой истребитель. Его двигатели, его реактор, приборы на главной панели, пусковую установку ракеты, свои лучевые пушки — это ты слышишь. Командира и друзей своих, таких же летчиков, как ты, тоже слышишь. А всего остального — нет. Потому что в космосе большая проблема с распространением звука. Там ведь, вроде как, нет воздуха. И поверь деду, нет ничего страшнее нового звука в кабине под куполом истребителя. Потому что если ты слышишь что-то новое, то скорее всего твои щиты окончательно истощились и тебе уже стучат по корпусу". Но почему я всего вокруг не замечал бы он мне тогда так и не объяснил. Хотя это мы потом в школе проходили. Спустя год мы деда похоронили. Он умер, как мне тогда сказали, "от несчастного случая". От какого я узнал намного позже, будучи уже намного взрослее. Я еще очень удивился, когда мне сказали, что дед был еще из тех, "кому отведена короткая жизнь". Тогда же я узнал, что он в молодости служил летчиком на истребителе на одном военном космическом корабле.

Конечно, полная глухота космоса тоже жизнь не упрощает, и в действительности лучше было бы слышать все взрывы, пролетающие мимо истребители, стрельбу и все остальное только хотя бы для того, чтобы ориентироваться еще и на слух, но имеем то, что имеем. Проблема эта, насколько мне известно, решалась. И уже сейчас в рекламных армейских проспектах говорилось, что самые последние модели истребителей будут обладать специальными устройствами, переводящими сигналы дополнительных сканеров в имитированные звуки, тем самым создавая довольно реалистичное подобие присутствия. Но наши машины были далеко не новые и ничем подобным не были оборудованы. Даже в качестве эксперимента.

Выкручивая штурвал то в одну, то в другую сторону, я невольно отметил про себя профессионализм противника. Как бы я ни пытался увернуться и сесть ему на хвост, ничего у меня не выходило. Но вот противник совершил ошибку. Я, мельком глянув на сканер, заметил, что он заходит снизу. Резко выключив тягу основных двигателей, я дал на максимум на задние вертикальные и совсем немного на тормозные и передний поворотный. Лишь мгновение прошло, и я уже видел истребитель перед собой не только на сканере, но и через купол. Внезапно меня охватила страшная злость. Какого черта?! Что это еще за шуточки?! Кто-то хочет со мной в войнушки по серьезному поиграть?!! Так давай поиграем!!!

Противник попытался выкрутиться, но в данной ситуации я явно был на коне. Не выпуская цель из прицела я все сильнее жал и так уже вдавленные до предела кнопки и громил его из всего доступного скорострельного оружия. Меня все сильнее и сильнее охватывала ярость и я пропустил тот момент, когда истребитель противника перестал трепыхаться и плавно поплыл по инерции. У меня заболели пальцы и я отпустил штурвал. Что это со мной было? Пару секунд назад я готов был разорвать любого на куски.

Я стал быстро проверять показания приборов. Так, целостность корпуса вроде не нарушена. Щиты в порядке. Все системы в норме и пашут как надо. Зашибись, ни царапинки! Потом я поднял взгляд на противника. Вернее на то, что от него осталось.

Признаков жизни он не подавал. Я опросил сводку по состоянию корабля. Внешнее сканирование показало серьезные повреждения обшивки. Он был похож на дуршлаг. При таких серьезных пробоинах, скорее всего, был довольно сильно задет реактор. Я боялся худшего. Но не успел я подумать о том, что ему нужно немедленно катапультироваться, как вспышка света озарила мне лицо. Реактор таки не выдержал.

Я попытался найти кабину среди обломков, но спустя несколько минут безуспешных поисков понял, что ее разорвало на части. Пилота, судя по всему, тоже. Вытерев пот со лба я направил машину в сторону базы и задумался. Кто же это мог быть? Сьюзен Эдс? Да не похоже. Стиль пилотирования сам по себе у каждого уникален, но у большинства он сильно не отличался. А это был действительно профессионал, но, как летали все лучшие пилоты на базе, я знал досконально и Сьюзен к ним не относилась. Не провела же она несколько занятий за время полета от нас до базы, в конце концов? Только я никак не мог понять, кому же такой стиль больше подходил. Каролина так точно не водила. Да и я прекрасно знал, что она сейчас — сопровождает "Такар" с остальными. Лумира? Нет, она конечно классный пилот, но не настолько. Кто еще? "Старослужащая" Шоол? Но она находилась там же, где и Каролина. Ну, кто еще?! Сокольский, Келлер, Тартуров, Сагалов… нет, все не то. Родригес — нет. Хадсон — нет. Лей классно водит, но не так. Уилсон и Краков… нет, однозначно нет. Все, больше некому. Блин, но кто же это был? Кто так водит?!!

Меня это начинало бесить. Черт, опять "бесить"!!! Надо успокоится. Но неужели действительно засланный кто-то? Но кто? И как? Джессика мне только перед отлетом сказала, что на корабле есть тепловые датчики. Вот только кошку они почему-то не видят. Я внезапно вспомнил про мохнатую мышеловку. Надо будет все-таки уточнить чья она и откуда взялась. Правила ведь не для пустого места пишутся.

Подлетая к базе я решил смоделировать бой со стороны и проанализировать в общем и целом. Может, удалось бы все-таки понять, кто на меня напал, или хотя бы удостовериться в том, что это все-таки был кто-то посторонний. И честно говоря, последнего мне хотелось бы намного больше, чем узнать, что я только что убил одного из своих. Я запросил у компьютера запись показаний сканера приблизительно прикинув время поединка. Чуть-чуть промахнулся с точкой начала. Но тут у меня челюсть в буквальном смысле отвисла. В записи сканера отображался только мой истребитель. Все финты и маневры и, в конечном итоге, победный расстрел, но только теперь пустоты, были запечатлены. А вот противника нигде в записи ни на секунду не появилось. БЛЯДЬ, НЕУЖЕЛИ У МЕНЯ СКАНЕР НЕИСПРАВЕН?!! ИЛИ ЗАПИСЫВАЮЩЕЕ?!! И КАК Я ТЕПЕРЬ ДОКАЖУ, ЧТО Я БЫЛ ПРАВ В ЭТОМ ПОЕДИНКЕ, И ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ЗАЩИЩАТЬСЯ?!!

Лихорадочно соображая, что делать дальше я не услышал, что кто-то со мной разговаривает. Голос произнес несколько одинаковых коротких фраз, а потом заорал:

— АЛЛЁ, ПАТРУЛЬНЫЙ!

— Чего? — потихоньку приходя в себя и собираясь с мыслями спросил я.

— Отвечать по форме не учили?!!

— Э-э-э… Альфа-1, вызывает базу….

— Билл, у тебя что — совсем крыша уже поехала из-за этого происшествия? Ты уже давно со мной на связи.

— А? Что? Как? — я никак не мог понять, чего от меня хочет Ниола. Но тем не менее я был при своем уме и прекрасно расслышал ее слова. — Какого происшествия?

— Так, давай на посадку. И сразу в лазарет, хорошо?

— Зачем?

— Просто поверь мне, — голос у нее был немного озабоченным. Только чем?

— Слушай, Ниола…

— База — Альфе-1, даю разрешение на посадку.

— Ответь мне на один вопрос…

— Альфа один, направляйтесь к рабочему доку. Ваш сектор посадки — N9…

— ДЬЯВОЛ!!! НИОЛА, ДА ЧТО У ВАС ПРОИЗОШЛО?!!

— Билл, только не надо так сейчас шутить, ладно? Я понимаю, ты тоже расстроен, что опять у тебя в наряде черте что творится…

— Ниола, я ни хрена не понимаю! О чем ты вообще говоришь? Когда я улетал от наших, у них все было относительно нормально.

— Это так у нас сейчас называется, да?

— А как еще? Все были живы и здоровы, неприятным сюрпризом оказался только корабль, который нам надо сопровождать…

— А что же Сьюзен Эдс?

— А она… так у нее почти сразу после отлета отказало два двигателя, и мы ее отправили обратно. Она должна была прибыть еще до того, как мы долетели до врат.

— Должна была, да только не прибыла. К тому же, вы сами прислали нам сообщение…

— Подожди, — перебил я ее, — как это не прибыла? Где она?

— А ты что не знаешь? Странно… хотя, если это было… неважно. Она погибла, Билл.

Больше я не слышал ничего. Страшная догадка затмила собою все остальные мысли в голове. Я сбил ее! И судя по всему летящие с "Такаром" это видели на своих сканерах. И они-то и сообщили об этом базе. Что же я наделал? Но как?.. И почему?..

В тот момент у меня на душе стало так тяжело, что ни о чем другом я думать не мог. В ухе мне что-то пыталась внушать Ниола, но я ее не слушал. Чисто на автомате я пошел на посадку. Но она же сама на меня напала! Что мне оставалось делать? Самому погибать? Врешь, Билл, ты мог что-то сделать! Хотя бы обездвижить, ты же это умеешь. Нет, надо было тебе громить ее до конца! Теперь ты и не узнаешь, почему она тебя атаковала. Как в принципе и никто больше этого не узнает.

Выключая двигатели, я отметил про себя, что приземлился с нарушением сразу нескольких правил техники безопасности, но мне было по барабану. Вылез из кабины, осмотрелся, ни капельки не представляя, кого же я хотел сейчас увидеть, и самой короткой дорогой направился в лазарет. Ниола, судя по всему, хотела, чтобы я в первую очередь поговорил с психологом, а мне было все равно, лишь бы только уйти подальше отсюда. Хотя, наверно, будь на моем месте кто-то другой, я бы посоветовал ему тоже самое.

Всю дорогу к лазарету я шел с опустевшим взглядом и не видел ничего и никого вокруг. Но находясь уже перед дверями, за которыми через стекло были видны больничные койки, я вспомнил, что у меня есть важное поручение от Джессики. Черт, я же совсем забыл про "Такар" и про то, что они вот-вот прибудут! Резко развернувшись на месте, я краем глаза заметил на стене какие-то красные пятна и поднял взгляд. Почти под потолком непонятной жидкостью на вид очень напоминающей кровь было написано слово. Учитывая свои галлюцинации, я готовился к чему-то подобному, но такой надписи я не ожидал.

"Сементарис". Странное слово, откуда я его все-таки знаю? А главное — что оно значит? Только если из всех обитателей базы оно известно мне и Каролина, то и надписи здесь, может, никакой и нет. Я быстро пошел прочь, стараясь не оглядываться по сторонам и не обращать внимания на проходящих мимо людей. Кто знает, кого я могу встретить? Это вполне могла быть Анжелина Криптойл… а могла и, теперь тоже покойная, Сьюзен Эдс.

Я тихонько постучал в каюту капитана и прислушался. У себя на рабочем месте ее не было, поэтому мне показалось, что я смогу найти ее здесь. За дверью что-то зашуршало, потом загрохотало. По звуку было похоже на стеклянную тару. Я сделал шаг назад. Дверь открылась и в проеме появилась удрученная Анг Муал.

— А это ты, — почти шепотом сказала она. — Чего хотел?

— Разговор есть.

— Я не в настроении сейчас разговаривать.

— Это важно. Касается всех прилетевших на "Килалене". Меня Джессика прислала.

— Ладно, заходи.

Она ушла вглубь каюты и я вошел следом. Каюта капитана по площади была раза в два больше моей. Посреди комнаты стоял стеклянный столик, а в ближнем к выходу углу находился бар с выпивкой. И бар и столик были заставлены пустыми бутылками. Судя по этикеткам и разного вида тары, наш капитан не придерживалась какого-то одного вида спиртного.

Анг выудила из глубин комнаты невысокий стул, уселась рядом со столиком, налила из наполовину пустой бутылки белого вина и залпом выпила. Потом посмотрела на меня и, наверно увидев в моем взгляде осуждение, обвела указательным пальцем всю пустую тару и сказала:

— Это не за один раз. Не подумай, я не такая пьяница. Не знаю почему, но с тех пор, как я попала сюда, завела традицию поминать всех погибших на этом корабле. Тут, если присмотреться, можно увидеть, сколько людей не вернулось домой. Если это бутылка белого вина — значит девушка, если красного — значит парень.

— Так это за каждого?

— Нет, что ты. За каждого… За каждого никакого здоровья не хватило бы. Чем больше людей за раз уходило, тем крепче была выпивка.

— Интересно, а после того как мы вычистили станцию от ипоморфов…

Она молча указала на бар. Я проследил взглядом и увидел. Среди разноцветных бутылок, содержавших когда-то напитки, названия которых мне и слышать не доводилось, выделялись две небольших медицинских бутылочки. И читать было не обязательно, чтобы понять, что там было раньше.

— Мне казалось, что после того я навсегда заброшу эту традицию. Но сегодня поняла, что не могу. Сколько молодых ушло… сколько еще уйдет на этой проклятой жестянке…

— Зачем вы их все храните?

— Не знаю. Не могу забыть, наверно потому и храню. Я же их всех помню, понимаешь? И самого первого механика, которого завалило ящиками на складе, и самого последнего, сожженного на моих глазах твоим другом Алексом. Теперь одной больше… Помянешь?

— Нет, спасибо. Я еще не имею такой привычки.

— Как хочешь.

Она налила себе еще. Я прикинул приблизительное количество пустой тары в комнате. Даже если в среднем взять на каждую бутылку по полтора-два человека, то не хотел бы я столько смертей в своей жизни видеть.

— Да, так о чем ты хотел поговорить?

— Появилась небольшая проблема. Хотя… наверно, все-таки большая. Связана она с тем кораблем, который нам надо было конвоировать.

— Проблема? У него что-то повреждено? Им нужна эвакуация?

— Нет. Но он задержится на пару дней у нас на базе.

— Это еще что за новости? На хрен нам тут гражданские? Чего им надо?

— Они будут нам помогать в ремонте базы.

— Да, мерси боку, конечно, но какого черта? Мы и сами справимся.

— Помимо этого они везут нам небольшое пополнение и новые истребители.

— Билл, так это же хорошие новости. Нет, это лучшие новости за последнее время!

— Не совсем. Они пробудут здесь два-три дня и все это время весь временно приписанный личный состав должен не попадаться им на глаза. Совсем.

Она прыснула.

— Билл, ты в своем уме? Да легче иголку в стоге сена спрятать, а потом найти, чем табун людей схоронить на этой жестянке.

— Не надо нас хоронить…

— Ты себе как вообще это представляешь? Да и к тому же чего вам от альянса скрываться?

— Они не из альянса.

— То есть как? Они же нам пополнение везут, ведь так?

— Да это так, но они вообще-то из "Телепатопии".

— Что? — капитан резко переменилась в лице. — Этого еще не хватало!

— И вам лучше не знать, почему табун в восемь десятков человек прячется от подобной организации на вашей жестянке.

— Как капитану мне положено знать все.

— Вот как капитан спросите об этом у Джессики…

— Но в память о том, что вы наши жизни спасли вопреки всякому здравому смыслу и предписаниям руководящих документов, я этого делать не буду. Не хотите, чтобы "Телепатопия" узнала о вашем присутствии — значит, они не узнают. Причины меня не интересуют. Тем более это не представители власти, так что совесть моя чиста. Только нужно будет, чтобы ты своим все сам разъяснил.

— Хорошо.

— Если это все, топай на камбуз, я их всех туда приглашу.

Я ушам своим не верил. Неужели ей нечего больше мне сказать?

— Это все? — спросил я.

— А что еще?

— А по поводу погибшей…

— А что ты хочешь о ней услышать? Хорошая была девочка. За нее! — и она из горла допила все содержимое бутылки, а затем выпихнула меня из каюты и заперла перед моим носом дверь.

Ничего себе! А разбирательства по этому поводу не намечается что ли? Хотя, скорее всего, когда она закончит поминать, то вспомнит о своих обязанностях и тогда все завертится. Ладно, у меня было еще одно незаконченное дело.