"Первый рейд Гелеарр" - читать интересную книгу автора (Саргарус Александр)ГЛАВА 4У меня по-прежнему не поворачивался язык называть это место камбузом. Тем не менее, именно так оно называлось на самом деле. По крайней мере, на флоте. Впервые за все время пребывания на базе я имел возможность оценить, насколько же это помещение вместительное. Вот они, мои друзья по несчастью. Были среди них и заспанные, и уставшие, и вспотевшие (судя по всему выдернутые из спортзала). Но практически всех их сейчас объединяло одно чувство — возмущение. А еще совсем недавно мы все учились в унокосне и проблем никаких не знали. Чтобы видеть всех и чтобы все видели меня, мне пришлось взобраться на один из столов. Что тут же было подмечено стоящими ниже: — Монументально! — Слушай, Билл, а тебе там не низко, может скамеечку подставить? — Ты хотел сказать ба… — МОЛЧАТЬ!!! — неожиданно даже для себя взревел я. Все притихли. — У меня нет сейчас времени пререкаться с вами. Выслушайте, что я скажу, и я слезу. — Да ладно, стой себе, нам не жалко. — Послушайте! К нам на базу летит корабль… — "Килален", что ли? — Дайте я закончу! Нет, не "Килален". "Такар", если кому интересно. Он везет небольшое пополнение и несколько новых истребителей… Столовая моментально наполнилась восхищенными возгласами и свистом. Я выдержал небольшую паузу и поднял руку, призывая к тишине. Когда все замолчали, продолжил: — Это не совсем то, чего мы ожидали. Корабль находится под юрисдикцией "Телепатопии". Помимо этого он собирается задержаться у нас на несколько дней, чтобы помочь с ремонтом базы. Все это время нам всем каким-то образом надо ухитриться не попадаться никому из их экипажа на глаза. Последние слова утонули во всеобщем гомоне. Все были возмущены и пытались перекричать друг друга. Я опять поднял руку. Когда стало тише, Ингла спросила у меня: — Вы там все рехнулись, что ли, в своих патрулях? Как вы вообще все это себе представляете? — Я себе это, если честно, никак не представляю. Но Джессика… — О, опять Джессика! Это один из чудо-планов, как тот, который сохранил эту станцию в целостности… — То был не ее план, Жанна! — Это неважно. Важно то, что тогда наши — повторяю, наши — с тобой жизни они подставили под удар. Вопрос только — зачем? Если они такие супергерои, как нам пытаются показать, то и в одиночку бы справились. Без нас. — Нет, не справились! И они уже неоднократно объясняли почему! И до сегодняшнего дня они умудрялись сохранить нам всем жизни, несмотря на все те условия, в которые по велению случая мы попали. — А ВОТ ЭТО УЖЕ СПОРНЫЙ ВОПРОС!.. — взревел Турсак. — МОЛЧА-А-АТЬ!!! — никогда не догадывался, что у Жанны был настолько сильный голос. Все замолчали. В наступившей тишине я мог бы различить дыхание ближайших. Какая муха его укусила? — Интересно, а вот как бы вы поступили на их месте? — у меня на душе было тяжело, и я уже почти не соображал, что говорю. — На той колонии, когда появились эти… твари… что надо было делать? Слинять побыстрее? И оставить их на произвол судьбы? А вы знаете, сколько людей там живет? А знаете ли вы, сколько их погибло за трое суток? А сколько бы погибло, если бы мы ушли? Считать убитых и высказывать соболезнования намного проще, если ты всего этого не видишь своими глазами. А смогли бы вы жить дальше, если бы мы оттуда ушли? Не стали бы упрекать себя или… их… за то, что не остались помочь этим людям? А вы помните, что произошло перед тем, как они нас забрали? А кто из вас помнит нашего мастера по астро-математике? Поднимите руки, кто помнит, хотя бы, как она выглядит. Они стояли и молчали. Никто не поднял руки. — Я вам напомню. Кто-то из нашей группы убил ее. Скорее всего, он был не один. И, возможно, кто-то из них сейчас среди нас… — Чепуха! — перебила меня Жанна. — Насколько я помню, всех виноватых тогда переловили. — Как ты можешь быть в этом уверенна, если с трудом способна вспомнить то, что было всего несколько месяцев назад? Да, они сказали, что виновных переловили. Может, на тот момент они именно так и думали. Но, помнится, наши провалы в памяти, оказались для них бо-о-о-ольшим сюрпризом. Или ты всерьез думаешь, что сюрпризы на этом закончились? Неужели вы даже допустить не можете, что переловили тогда не всех, и что Алекс с компанией об этом могут не догадываться? — Слушай, если тебе известно кто это, скажи нам, — вновь подал голос Турсак. — Нет, Шон, мне неизвестно. Но вероятность такую со счетов списывать не стоит. — Так что же ты нам предлагаешь? — Я просто пытаюсь сказать, что мы с вами заблудились. Потерялись в этом мире. Есть силы, пытающиеся что-то от нас про нас же самих скрыть. И мне кажется, не без причины. А также пытаются использовать нас в каких-то своих целях. Единственный луч света для нас — это Джессика, Алекс и их экипаж. — Да, но кто тебе сказал, что они тоже не преследуют своих целей по отношению к нам? — Может и преследуют. Но я, почему-то им больше верю, чем той же "Телепатопии". До сегодняшнего дня у меня не было причин не доверять им больше, чем… тем. Я замолчал. Никто не пытался возразить. Судя по всему, они разделяли мои убеждения. А может просто предпочли не спорить с командиром. Я же все-таки был им… — Кстати, — нарушил тишину голос из толпы, — насчет"…до сегодняшнего дня". Это правда? Краем глаза я уловил какое-то движение и посмотрел в ту сторону. На выходе, подпирая плечом стену, стояла она. Все тело ее было покрыто здоровенными, обугленными по краям, дырами. Такие оставляют после себя пушки с истребителя. Сьюзен окинула меня холодным неживым взглядом и улыбнулась. — Да, это правда, — через силу выдавил я из себя. Студенты стали перешептываться. По тому, что я улавливал краем уха, стало ясно, что они еще не знают, кто это сделал. Интересно, как они посмотрят на меня, когда правда откроется? — И что же теперь делать? — тихо, словно боясь кого-то спугнуть, спросила Ингла. — Не знаю. Продолжать жить дальше. Больше ничего посоветовать не могу. Я слез со стола и направился к выходу, стараясь не встречаться ни с кем взглядами. Проходя мимо нее, я краем глаза заметил, что она больше не улыбается. Но она и не попыталась мне что-то сказать. Как же я от этого всего устал! Я сидел на краю решетчатого мостика в грузовом доке, свесив ноги и просунув голову между верхним и нижним прутом перил, и наблюдал за тем, что происходило ниже. Я никого не хотел видеть, ничего не хотел слышать, и совсем не хотелось ни с кем говорить. Я готов был просидеть здесь до тех пор, пока бы за мной не пришла капитан. Или Джессика. Или кто там еще собирался бы взять меня под стражу. К психологу не пошел. А что она бы мне сказала? Постаралась бы поддержать? Какая может быть поддержка, если я только что убил свою соратницу, подругу по "несчастью". Может Анжелина права? Может, мне действительно нужна чья-то помощь? Вот только чья? Черт, я уже к галлюцинациям прислушиваюсь! Задумавшись, я как-то не сразу обнаружил появление Джессики в помещении грузового дока. Она шла и походу раздавала какие-то указания, размахивая руками. Краем глаза я заметил еще какое-то движение и посмотрел туда. Меж двух ящиков, обтирая бока об их стенки, протискивалась моя старая серо-черная знакомая. С моей точки обзора она напоминала змею, грациозно ползущую по своим делам. И кто знает, каковы были эти дела? Может быть, она искала еду, может ласку, а возможно и пару себе. Джессика, поравнявшись с ящиками, тоже заметила кошку. Она присела, протянула ей правую руку и сказала что-то вроде "кис-кис". Кошка медленно подошла, обнюхала кисть и стала подлизываться. Джессика взяла ее на руки и стала гладить. Потом она посмотрела на меня. Прямо в глаза. Взгляд этот был какой-то странный. Я бы даже сказал, что мутный. Но спустя пару мгновений она загадочно улыбнулась и пошла прочь, держа кошку на руках. Интересно, что она обо мне сейчас думает, после всего, что произошло? И почему не пришла сюда за мной? Может, ей известно о происшествии больше, чем мне? Вот только как бы поделикатней ее об этом спросить? И когда, черт подери, она успела прилететь? Меня вдруг осенила безумная мысль. А что если Сьюзен Эдс тоже посещали кошмары, как меня и Каролину? Что если она не смогла им противостоять? И кого она видела на радаре, когда напала на меня? Вот только что-то тут не сходилось. Она так не летала. И никто из наших не летал. Но мне почему-то показался знакомым стиль вождения. Только я никак не мог понять, чей же он был. — Нужно уйти отсюда, — сказал знакомый голос у меня за спиной. Это была капитан. — Зачем? — спросил я, не оборачиваясь. — Ваша гениальная знакомая Джессика придумала хитро-мудрый план, по которому нам придется разгерметизировать этот отсек. — Да, план действительно уникальный… — Ты тут рассуждать будешь о приказах старших или все-таки поторопишься покинуть помещение, пока есть чем дышать? — Ладно-ладно, — я встал и повернулся к ней. Она смотрела на меня с каким-то сожалением. — А что больше никого нет в отсеке? — Остальные уже оповещены. Они заканчивают дела и уходят. — Какие дела? — Нужно ведь еще сделать так, чтобы было похоже, что отсек неисправен. — Очень типа это сложно… — Несложно, если планируешь научиться дышать вакуумом. — Понятно. Мы направились к выходу. Но я все-таки не удержался и спросил ее: — Скажите, а когда будет разбор полетов по поводу Эдс? — Скоро. Как только соберем все имеющиеся данные. В принципе после того, как я поговорю с Джессикой. Вот она прилетит… — Она уже прилетела. — То есть? — Я только что видел ее в доке. — А я с ней только что разговаривала по вашему "браслету". Сказала, что они будут через 15 минут. И вот скажи мне теперь, как это у нее получается? — Хороший вопрос. — В общем, короче, пока мы с ней не поговорим, разбора не будет. О чем же ты с ней поговорить хочешь? У меня сложилось впечатление, что у этих двоих назревает конфликт мнений, и последнее происшествие приведет его к апогею. Оно и понятно. Одна из них — капитан корабля, другая — Министр обороны, о чем первая, судя по всему, не знает, но подозревает в ней незаурядную личность. Капитан должна знать обо всем на своем корабле, а Джессика это часто, по объективным причинам, игнорирует. Только какую же точку зрения каждая из них будет выдвигать по поводу меня и того, что я сделал? — Не грузись, ты не виноват в произошедшем. И перестань себя грызть, нервы только попортишь. — Не понял? — Все ты понял. У тебя на лице все написано. Я не знаю, что там у вас произошло, но уверена, что ты не виноват в этом. — Почему уверены? — Потому, что не в первый раз сталкиваюсь с таким взглядом. Но обычно позже выясняется, что всему виной — случайность. Обычно. Хорошее слово "обычно". Да только что в последнее время можно назвать "обычным"? — Все будет хорошо, — капитан похлопала меня по плечу и ускорила шаг. Хотелось бы в это верить. Вот только уже не все хорошо. Сьюзен уже не вернешь. И не только ее. Запястье заискивающе пикнуло. Я включил связь. — Ты всех предупредил? — спросила Джессика. По ее тону было понятно, что все время полета с "Такаром" они "мило беседовали". — Ни здрасьте тебе, ни до… — БИЛЛ!!! ДАВАЙ ТОЛЬКО БЕЗ ШУТОЧЕК!!! — Всех… вроде. — Не поняла? — В смысле всех, кто был на базе. Есть еще те, кто в патруле, ждут, когда их сменят. — Это само собой. Что там с Сокольским? — А что с ним? — Ты с ним поговорил? — Это срочно? — Ты что еврей? — С чего вдруг? Она злобно зарычала. Я промолчал. Что я уже не так сказал? — Короче, сообщи ему, что ты его повысил, и согласуй с ним планы, хорошо? — Какие планы? — Свои планы. Ты забыл, что я собиралась у тебя в мозгах поковыряться? — Нет, не забыл. — Да и вообще, есть большая вероятность, что ты временно отойдешь от дел. Я думаю Сокольский — подходящая кандидатура на ВРИО командира взвода. — Для него это тоже буде день сюрпризов. Хорошо, я прямо сейчас с ним поговорю. — И еще одно: как закончишь, потеряйся где-нибудь в своей каюте, пока я тебя не вызову. — Есть, мэм. — Не надо так. Это для твоего же блага, — какая-то помеха исказила ее последнее слово. Вот вам и сверхсекретная сверхнадежная связь. — И Билл… — Что? — Я, кажется, просила не называть меня на "вы"? — Но я же не называл вас… Она отключилась. Для моего блага… Вот интересно, сколько раз за всю историю человечества эта фраза была произнесена с потаенным смыслом? Может, Турсак с Инглой были правы? Может, им действительно не стоит доверять? Но кому тогда? Я сейчас и себе-то не могу особо верить. И что означала эта последняя фраза? Причем тут мое обращение к ней? Да и не говорил я "вы"… Я нажал кнопку вызова на запястье и сказал: — Б-1110. Эта штука помимо всего прочего имела функцию голосового управления. С недавних пор я заметил за собой одну особенность: я помнил наизусть почти все идентификаторы людей своего взвода. А идентификатор Сокольского еще и несложный был. По крайней мере, для этого типа связи. После трех продолжительных писков, на том конце отозвались: — Да? — Разговор есть. — Билл? А к черту прогуляться не хочешь? Рехнулся что ли, я только с наряда. Дай поспать, а?! — Это важно, но ненадолго. Можешь даже не вставать, я к тебе приду. Ты только не засни. — С этой хреновиной попробуй заснуть… — 15 минут не больше. Обещаю. — Как знаешь, командир… Я выключил устройство связи и быстрым шагом пошел в сторону "спального района". Как же все это не вовремя! Я подошел к каюте Сокольского. Замок светился красным. Неужели заснул? Но когда я остановился перед дверью, она открылась. Я посмотрел на замок, он по-прежнему светился красным. — Входи, — громким шепотом из темноты сказал Сокольский. Его грубый бас в данной интерпретации звучал, как хрип простудившегося. Хотя может он действительно простудился. — Только не шуми. Не надо будить ее. Когда я вошел в комнате зажегся слабый свет. Освещения хватало только чтобы видеть очертания предметов. Видать Сокольский специально его притушил настолько, чтобы я смог пройти не споткнувшись. Но причина, судя по всему, была вовсе не в том, что он не выспался. Просто не хотел кого-то будить. Я, проходя к столику, посмотрел на кровать и увидел "причину". Из-под одеяла виднелась только фиолетово-синяя шевелюра, хаотично разложенная по подушке. — Барбара что ли? — спросил я, присаживаясь за стол. — А тебе какое дело? Сам-то ведь, небось, с Карочкой зажигаешь… — Нет, с Каролиной. — А я что сказал? — Кара у нас вообще-то Трейс. — Ты про уменьшительно-ласкательные что-нибудь слышал? — Слышал, но только я ее сокращаю иначе. Но неважно. Я просто спросил. — Я просто ответил. Или ты думаешь, что она здесь не по своей воле? — Нет, но ты держался дольше всех. — Ага, держался-держался, а потом она пришла ко мне и сделала так, что я не удержался. Командир, ты знаешь, почему женскую роту никогда не посылают служить поблизости с мужской? А если и посылают, то не селят рядом и уж тем более не в одном корпусе? Вот из-за этого, — он кивнул на кровать. — Все уже взрослые, и физически, и по документам, у всех внутри происходят удивительные процессы, которые заставляют идти на сближение. А когда контакт налаживается, могут быть проблемы. Проблемы у начальства и дополнительная головная боль. Я обратил внимание, что у него на столе лежат зеленые разорванные пакетики. Мы их прозвали "чайными", хотя никакого чая там и в помине не было. Эти пакетики появились почти сразу с момента, как мы остались здесь служить. Они валялись везде: в гальюне на умывальнике, в душевой на полочках, даже в столовой (пардон, на камбузе) в коробке перед выходом. Короче, по всему кораблю и где угодно. Очень быстро народ разобрался, что в них было. Тем более инструкция прилагалась. — Только не с нашей контрацепцией, — заметил я. — Удивительно только, что на гражданке такое не найдешь. — А, по-моему, ничего удивительного. Ты представляешь, что бы было, если бы дети у всех появлялись по расписанию? Командир, ты вообще знаешь, откуда она эти пакетики берет? Я вопросительно кивнул на кровать. — Чего? Да нет, командир, причем тут Барби? Не она их поставляет, а Джессика. — Джессика? — искренне удивился я. — А ты не знал? Видать, ты не все замечаешь, командир. Время от времени наша таинственная Джессика улетает сама без сопровождения в сторону врат сектора. Спустя пару часов возвращается и привозит всякие разные вещи. В том числе и коробки с этими пакетиками. Между прочим, на коробках стоит гриф высшей формы секретности. Я видел, как она их распаковывала. Она же их и разбрасывает по станции. — Ты намекаешь на то, что она провоцирует нас ложиться друг другу в постель? — Нет. С этим мы и сами справляемся. Не дети уже. Просто она предвидела такое развитие событий и делает все, чтобы не осложнять нам жизнь. Не читает нравоучительных лекций, закрывает на многое глаза, еще и сверхсекретные разработки по контрацепции пробила специально для нас. Понимаешь, все эти события за последнее время… это провоцирует нервные срывы у людей. Это тебе любой психолог скажет. А секс решает многие вопросы, особенно если он не обязывает. Это, прежде всего, психологическая разгрузка. И что самое важное, все происходит естественно и без принуждений, и за этим не надо следить, как за регулярными посещениями врачей-специалистов. К примеру, я… после той оплошности с ипоморфом меня стали сторониться многие. Я даже начал замечать, что почти все меня побаиваются. И поверь, вовсе не из-за уважения к моим каким-то качествам. У меня уже почти крыша поехала на этой почве, но однажды ко мне пришла она. — Фиолетовая мочалка на подушке? — У тебя на подушке рыжая мочалка, так что уж кто бы говорил! Наши взгляды встретились и мы заржали. "Фиолетовая мочалка" заворочалась. — Тише ты!!! — зашипел Нимуш. — Короче, она пришла, осталась и… меня попустило. То ли я как-то не так на вещи смотрел, то ли еще что, но напряжение до ее прихода только росло. А потом стало все проще. И я заметил, что остальных тоже попустило. Вот тебе и ответ. И знаешь, — он наклонился поближе, — между нами, военные не правы, что не посылают мужскую и женскую роту в одно место служить и не селят их в одном корпусе. Главное обеспечить их "чайными" пакетиками со стопроцентной гарантией избавления от проблем и все будет хорошо. А может даже кто-то и счастье свое на службе найдет. — Это спорный вопрос. К тому же, слишком часто эти две роты "случайно" встречаются в одном баре. Сколько анекдотов и историй из жизни я на эту тему знаю. — Да, наверно, ты прав, — широко улыбнулся Сокольский. — Возможно, военные и не настолько тупы. Но дисциплина важней! — добавил он, подняв указательный палец вверх. — Это она тебе дверь хакнула? — Ну, ты же знаешь, с кем поведешься… Она и себе ее хакнула. — И на кого же теперь реагирует? — Да на кого захочу. Ты пришел — отрылась, она пришла — открылась, остальных игнорирует. Однако я подозреваю, что Джессику это не остановит, та и в хакнутую дверь войдет. — А еще я слышал, что она точным ударом в челюсть и коня на скаку остановит. Мы опять захихикали. — Нимчик, это ты? — сонным голосом спросила "мочалка". — Таки разбудили. — Ой, Билли, приветик. Барбара села, прикрываясь одеялом. Судя по прическе у нее на голове эти двое недавно отрывались по полной. — Мальчики, вы чего шумите, не даете поспать мочалке… — Ты все слышала? — спросил я. — Конечно, слышала. Ваш регот, наверно, все в округе слышали. Нимчик, тебе не нравится цвет моих волос? — Нравится, — ответил Нимуш. — Тогда почему ты позволяешь ему их мочалкой называть? — Я не позволяю. — Ага, конечно… Билл, я вообще-то не из твоего взвода, поэтому ты не имеешь право беспокоить меня в мой досуг. — Имею, — твердо, но тихо сказал я. — Ты хотел чего-то? — Хотел. Но я к Нимушу пришел. — Давайте побыстрее. И потише, ладно? — она упала на подушку и отвернулась от нас. — Нимчик, я отдохнула. В твоих же интересах спровадить господина начальника побыстрее. — Слышал? — его глаза заблестели, он готов был собственноручно немедленно выбросить меня из комнаты. Женщины, что же вы с нами делаете? — Слышал. В двух словах — ты будешь командиром отделения вместо Смита. — Э-э-э… а чем я заслужил? — Билли, не огорчай его, — вставило одеяло. — Я от него сейчас вовсе не разочарований жду. — Ты лучшая кандидатура. И еще — вероятно, меня скоро отстранят по состоянию здоровья и, скорее всего, на некоторое время мое место займешь ты. — Билл, ты сбрендил что ли? — ДА, НИМУШ, СБРЕНДИЛ!!! Я СБРЕНДИЛ!!! НЕ ВИДНО, ЧТО ЛИ?!! Повисла неловкая тишина. А до нервного срыва не так уж и далеко… — Командир, ты чего? — Есть одна вещь. Произошедшее сегодня… Я не сказал этого на собрании… Сьюзен Эдс не вернулась не случайно… я убил ее. Говорят, если выговориться, то это подобно сброшенному с плеч камню. Только мне на душе стало еще тяжелее. Словно не сбросил я камень, а еще один поднял. Я встал и направился к выходу. Уже за дверью меня догнал голос Барбары: — Турсаку не говори. Теперь все стало на свои места. Я, не оборачиваясь, кивнул и ушел. Не хотел я им настроение портить. Видит Бог, я много чего не хотел. Я лежал в своей каюте, смотрел в потолок и ждал. Ожидал я, скорее всего, пришествия марсиан, потому что рациональный выход из ситуации моему взору и разуму не представал. Что вдвойне было глупо, ибо в отличие от людей прошлого, не летавших за пределы Луны, я знал, что исконных обитателей "планеты им. Бога войны" (именно в такой формулировке о ней часто говорили в новостях, если очень нужна была по тексту ирония или витиеватый словесный оборот) не существует. Если не считать родившихся на Марсе людей. Я посмотрел на часы. Уже прошло больше половины суток, с тех пор как я "потерялся в своей каюте". А я как-то и не заметил. Время от времени я засыпал, как мне казалось на минутку. Есть не хотелось совсем. Однако Каролина ко мне так и не пришла, хотя с наряда сменилась давно. И Джессика не спешила меня вызывать. Я сел и задумался. Каролина и Джессика не пришли. Быть может, по одной причине. Мне вспомнился разговор в столовой. Как она тогда сказала? "Может случиться такое, что мне будет виднее, как вас вывести из какой-то опасной ситуации способом, который ты можешь неправильно расценить из-за ревности или из-за боязни за ее участь"… черт, неужели дословно запомнил? Мне резко стало не по себе. Я встал и подошел к устройству связи. Набрал Каролину и стал ждать. Ответа не было. Я набрал ее еще раз. Ответа не было. Быстро впрыгнув в штаны и ботинки, я аккуратно выглянул наружу. Коридор был пуст. Надо будет как-нибудь и себе дверь хакнуть, ибо что-то неспокойно стало на корабле с прилетом этих "помощников". И чего я до этого сам не додумался? Не факт, конечно, что у них не было своих специалистов по взлому, но все же так будет лучше. Но это потом. Закрыв и заблокировав дверь, я двинулся в направлении каюты Каролины. Благо это было не далеко. Но перед ее дверью меня ждало очередное разочарование. Она не отвечала на вызовы и не открывала дверь. Докричаться до нее я не мог — каюты были звукоизолированы. А может, ее там и нет? Но где же она? Я почему-то был уверен, что Джессика знает. И направился прямиком к ней. Каюта Джессики была этажом выше. И насколько я мог судить по расположению, находилась прямо над моей. Поднявшись наверх, я аккуратно выглянул в коридор. Никого не было. Чертов "Такар"! Мы из-за них теперь так и в гальюн ходить будем? Неожиданно и резко дверь каюты, куда я направлялся, открылась. Даже слишком резко. У нее что — механизм барахлит? Она сказать об этом не может механикам? В проеме появилась хозяйка, посмотрела в мою сторону, но видимо меня не заметила и пошла прочь. А дверь за собой не закрыла. Я, даже сам не знаю почему, остался посмотреть. Дверь должна была сама закрыться и запаролиться секунд через 15. Но, даже спустя минуту, она была открыта. Это был мой шанс. Я должен узнать, что она от нас и конкретно от меня скрывает! Я тогда даже и не подозревал, что все это было спланировано. И как я позже узнал — даже не самой Джессикой. Ну, то есть… может каким-то боком и ею, но… а, неважно! Я прокрался к каюте, украдкой выглядывая, не собирается ли вернуться ее хозяйка. И вошел вовнутрь. Честно говоря, я ожидал увидеть, что-то вроде… хотя нет, я не знаю, что конкретно я ожидал увидеть. Но как бы там ни было, меня ждало разочарование — внутри каюта единственной бессмертной, оставшейся на корабле, мало чем отличалась от остальных. Мое внимание привлек монитор внутренней связи. Там стояло на паузе какое-то видео. Я подошел и нажал на воспроизведение. Это был рисованный ролик. Судя по всему очень старый. Сюжет сводился к следующему: маленькая птичка киви долго трудилась поднимая на отвесную скалу, устанавливая перпендикулярно и прибивая гвоздями корни деревьев к скале. Играла грустная музыка, кто-то пел не на свимере. Я улыбнулся. Да такого-то и быть не может. Деревья были в сто раз больше этой птички. Она бы их не подняла, не то чтобы затянуть на скалу. Но суть ролика я уловил не сразу. А когда она поднялась в последний раз, удовлетворилась своей работой, натянула очки на глаза и спрыгнула, до меня вдруг дошло, что она делала. На глазах непроизвольно проступили слезы. А птичка все падала, и ей казалось, что она летит среди крон деревьев. Я указательным пальцем провел под глазом и посмотрел на слезу. Мне даже и в голову не приходило, что такая простая вещь способна произвести такое впечатление. — Это из материалов фонда, — сказала за спиной Джессика. От неожиданности я чуть… не важно, что я чуть не сделал. Это дела не касается. — Слушай, ну зачем же так подкрадываться? — Что не ждал, да? А ты про девиз скаутов что-нибудь слышал? — Каких еще скаутов? Какого фонда? Ты вообще о чем? — но, если честно, я понял какого фонда. Но мне казалось, что там работают только с серьезными произведениями, а не двухминутными роликами с неясной конечной мыслью. Хотя, почему неясной? В данном случае я прекрасно понял мысль, заложенную в мультик. — Фонд "Восстановленных произведений искусства" или ВПИ, как его часто называют. — А этот ролик, — я махнул в сторону экрана, — тоже произведение искусства? — Понимаешь, Билл, фонд занимается не только шедеврами. Это, по сути, вся база творчества многих поколений людей, которую мы успели спасти от Большого восстания телепатов. Вот такие вот ролики в свое время были очень распространены в Интернете, если слышал о таком. — Что-то слышал. — А то, что не сохранилось, мы иногда даже по памяти восстанавливаем. Но это своеобразная работа. Во-первых, далеко не все произведения достойны возврата, во-вторых, далеко не все стоит выдавать на суд общества в первую очередь. Если учесть что много литературных произведений ссылается на чьи-то чужие работы, исходя из того, что последние даже во время создания первых были уже классикой, то довольно часто весь смысл книги может не дойти до читателя, если он не знаком с тем, на что идет отсылка. Но с другой стороны для современного человека, прочтение классики порой сравнимо с каторгой. Сразу отвечаю на вопрос "почему?". Потому, что, во-первых, много чего было переосмыслено после выхода человечества в космос, на какие-то вопросы теперь смотрят по-другому, а не так как видел автор в свое время. Во-вторых, многие творцы прошлого в своих произведениях пытались донести какие-то мысли до тех, кто будет впоследствии знакомиться с трудами классика. Время за окном тогда было не легкое, мысли тяжелые. Это и отражалось на конечном результате. Да и качество подачи страдало тем, что авторам могло казаться, что вот непременно эти нюансы и детали именно здесь были необходимы. А на самом деле, они были архи незначительны для общего смысла всего текста, но представляли собой в процентном соотношении довольно внушительный кусок текста. Исходя из того, что за счет Большого восстания телепатов было уничтожено в мозгах людей почти все, что они могли до этого изучать, то соответственно начинать восстанавливать приходится с нуля, но желательно с учетом ошибок прошлого, дабы, например, опять не впасть в средневековье. — В смысле? — Понимаешь, Билл, основная часть населения довольно слабы морально и легко поддаются внушению. Если на практически отформатированный мозг первым наложить знание любого святого писания, то велика вероятность, что заблудшие овцы всего мира (а именно такими люди были по своему психологическому состоянию после окончания БВТ) начнут свято верить в истину этой книги. Потому что разум не умеющий рассуждать просто потому, что у него нет данных, нет информации для сравнения, нет примеров из жизни, даже вычитанных в книге, не видит цели для своего дальнейшего существования. Да, это эффект детского мышления, но у них обычно есть родители, которые их наставляют и учат. И они их слушаются. Или не слушаются, но все же не заморачиваются такими мыслями, как "зачем я существую", "кто я" или "что же было раньше". Ведь есть родители и они могут ответить хоть что-то. А здесь… ну, в общем, это довольно сложно объяснить. — А если коротко и суть? — Коротко? Хорошо. Если информация будет приходить в том же порядке, в котором ее создавали и накапливали веками, то наиболее вероятно, что люди повторят свою историю, попутно наступая на одни и те же грабли. Средневековье с инквизицией — не лучшее изобретение нашего вида. И такой пример не один. Целые поколения выстрадали все это "счастье" и оставили потомкам свои труды в области разных наук, в том числе и истории, дабы те учились на чужих ошибках и не повторяли их. Да, справедливо то, что святые писания и различные мифы более стары, чем многое другое. Но мы просто не могли их вернуть обществу первыми. Из-за всего этого работа фонда становится еще более сложной. Плюс масла в огонь подливают те, кто себя сейчас называет "защитниками настоящего искусства" и те, кто хочет вернуть власть церкви или каким-то политическим силам. — Интересно, а как это получается? Если у всех, по вашим словам были отформатированы… — Это не совсем так. Не забывай — были зачинщики восстания и те из власть имущих, кому это все было выгодно. Разумеется, они не пострадали. А теперь представь — общество аборигенов с прочищенными начисто головами и люди, с информацией, технологиями и такими науками, как психология, управление массами и прочие кошерные вещи. А ведь так хочется почувствовать себя богом… — Тогда другой вопрос: почему же у них ничего не вышло? — А мы для чего существуем? Тот же Алекс все понял и доходчиво многим из нас разъяснил, еще тогда когда мы заканчивали душить восстание. — А он что у вас вообще единственный мозг во всей братии? — Я сказала многим. Мне он ничего не объяснял. И что, мать его интересно, даже не поинтересовался, поняла я сама все это или нет! Просто решил за меня. А если тебя интересует, почему пришлось объяснять другим… даже став бессмертным многие так и остаются достаточно надолго уверенными в том, что люди — не такие уж и сволочи, что власть более гуманна, чем мы рассказываем, и не способна ради самосохранения уничтожить максимум населения. — А она способна? — Могу привести пример. Виакелы. Им никто не мешал начать переговоры с нами, когда стало понятно, что мы по всем фронтам одерживаем верх. Мы тоже, в общем-то, были согласны, несмотря на то, как они нам насолили и как мы их всех ненавидели. Но! Любые переговоры с нами, ввиду сложившейся ситуации обязательным по отношению к ним выдвигали бы требование любыми путями отучить общество виакелов потреблять исключительно наше мясо в пищу. Что задевало их гордыню и пропагандируемое их правительством отношение к нам. Как бы само собой разумелось, что на время этого самого перевоспитания от нас были бы надзиратели, в том числе и за их представителями власти. Они это прекрасно понимали. Дальше объяснять? — Нет, я уже понял. — Могу только добавить, что в своем маниакальном стремлении не потерять власть, они поставили на кон всю свою расу и проиграли. А там… людям, потерявшим много родных таким интересным способом, а также прекрасно понимающим возможную перспективу оказаться в желудках этих тварей для наших же детей, намного проще не дать оружие и не пустить на последний бой. Но если уж он случился, то любая попытка остановить разъяренную толпу, угрожая трибуналом за неподчинение и подобными вещами, чревато тем, что они этой же толпой накинутся на командиров, которые сначала разрешают атаковать, а потом идут на попятную. Короче, мы дали всем людям, которые пришли на тот бой, выпустить пар и отыграться. В конце концов, мы были вправе и блюли интересы человеческой расы и общества. О психологическом ходе, который укрепил уверенность с положительной стороны очень большого количества людей в новой власти — да-да, нашей — я говорить, наверно, не буду… так но что-то мы отклонились от изначальной темы. М-м-м… Итак, фонд существует только за счет продаж выпущенных произведений. Цены на них минимальны, так как основная его цель все-таки просвещение, а не зарабатывание денег. Но, да простят меня святые "защитнички", люди не здорово читают сейчас того же Диккенса, потому что он довольно нудно писал. Его и во времена моей молодости не здорово читали. У нас был компромисс: одно популярное произведение, одно — классическое, одно — популярное, одно — классическое. Некоторое время мы друг друга терпели, но потом им стало невмоготу. Они давай гнуть на соотношение одно популярное — два классических. Мы ни в какую. Пытаемся объяснить, что так фонд может очень быстро обанкротиться, и от этого лучше никому не станет. Они начали настаивать. Мы сделали иначе: выпустили два популярных произведения подряд и одно классическое, но последнее в двух видах — широким тиражом обычный "мягкий" вариант и более низким специальное издание с очень красивым оформлением. Результаты говорили сами за себя. Даже при совсем небольшой наценке от себестоимости более популярным классическое произведение стало именно благодаря специзданию. И разошлось не хуже других. Даже пришлось ограниченный тираж доиздавать. "Защитнички" пока заткнулись. Хотя есть мнение, что они старались не ради той "святой" цели, о которой везде трубят. Их просто наняла одна организация, рассчитывавшая обанкротить фонд, выкупить по дешевке его базу данных, а дальше строить бизнес. Но это, прежде всего, противоречит тому, ради чего мы все затеяли — вернуть в обиход культурное наследие, которое было потеряно и забыто. Ну да ладно, закончили с мировыми проблемами и просвещением молодежи. Ты что, мою дверь взломал? Умеет она мозги промывать. Я уже и забыл зачем пришел. Но при резкой перемене разговора вспомнил. — Я? Нет. — Не ври мне, Билл… — Да вы же сами ее не закрыли! — Когда? — лицо Джессики удивленно вытянулось. — Да буквально только что. Несколько минут назад. У вас, кажется, механизм на дверях плохо работает. Дергает ее резко, клинит… — Билл, я более 22 часов не была в своей каюте. А дверь, — она подошла и нажала на кнопку. Дверь медленно и без дерганий закрылась, — прекрасно работает. Я когда подошла, то заметила, что на замке висит таймер-блокировщик. Странно, но когда я уходила, такой функции туда даже прошито не было. Я с подозрением посмотрел на нее. Она что-то не договаривает. Таймер-блокировщик есть у всех. Или она его сама у себя удалила? — Я собирался прийти к вам с одним разговором, но, подходя, заметил, что вы ушли, и дверь осталась открытой. — Да, а какого хрена ты тогда вперся в мою каюту, а не догнал меня со своим разговором? Я промолчал. А что мне надо было ей правду сказать? — Но, Билл, это точно была не я. Ты меня с кем-то путаешь. — Я бы вас и в темноте ни с кем не перепутал. — Это почему? — Потому что вы — самая красивая женщина на корабле, — сказал я и осекся. — Что — даже красивее Каролины? — Даже ее… Но она все равно лучше. Джессика мягко улыбнулась. Кажется, я начал смущаться. Она действительно была красивее моей Карочки (чертов Нимуш со своим словечком). Ну почему я не могу отвести от нее взгляда? У меня же есть девушка, любимая, которая отвечает мне взаимностью. А мне большего и не надо. И кто такая Джессика для меня? Командир? Женщина, спасающая меня от Телепатопии? Или ведущая свою игру? Да и, по сути, она же с Алексом, зачем ей такой как я? Любовником своим она вряд ли меня видит. Да только я не был уверен, что если она меня позовет, я смогу устоять… Я не знаю, прочла она мои мысли или нет, но тему решила сменить: — Так ты зачем пришел? Не ролики же смотреть. — Где Каролина? — А откуда я знаю? — кажется, искренне удивилась Джессика. — Ты с ней спишь, а не я. — Она сегодня ко мне не пришла. — Так может у нее месячные и ей просто нехорошо? — Она и на звонки не отвечает. — Женщины, они такие… никогда не угадаешь, что нам взбредет в голову. — Вы что-то скрываете от меня? — Что же именно я от тебя скрываю? Билл, ты чего от меня вообще хочешь? — Недавно вы говорили о ревности и о том, что возможно вам придется подвергнуть ее риску… — Ах, вот ты о чем… Но я вообще-то уже давно все провернула, и ты после этого не одну ночь с ней провел. Так что все риски пролетели мимо, а ты и не заметил. — А что именно вы провернули? — Билл, я не хочу об этом сейчас говорить… — А Я ХОЧУ!!! Повисла пауза. В тишине было слышно лишь мое тяжелое дыхание и тихий гул реактора, доносившийся из коридора. Джессика с минуту изучала мое выражение лица. Потом сказала: — Хорошо, пусть будет так. Но учти — все, что я делала, я делала хорошо подумав. И никто от моих действий не пострадал. Она нажала на мониторе несколько кнопок, и там стал воспроизводиться другой ролик. Это было изображение с камеры в кабине одного из пилотов истребителя. Как несложно было догадаться, пилотом была Каролина. Сквозь купол было видно, что она летит между астероидов. Судя по всему, это был 12 квадрат сектора. Каролина рассказывала мне о том патруле, она тогда чуть было не разбилась об астероид. Тут до меня медленно стал доходить смысл того, что я сейчас увижу. Чуть не разбилась об астероид… прямо как я об корабль, когда у меня двигатель забарахлил. На видео было видно, что Каролина развлекалась. Она выбирала сложные участки — близко проходившие друг к другу астероиды, с отверстиями, в которые пролетал бы истребитель, но быстро вращающиеся — и преодолевала их. Тренировка тренировкой, но здесь она неоправданно рисковала. Я повернулся к Джессике. — Смотри-смотри, — кивнула она на экран. В ролике Каролина, завернув очередной вираж, отправилась к очень сложной местности. Это было видно и не профессиональным взглядом. Но подлетев достаточно близко, у нее на приборной панели что-то запищало, и она забеспокоилась. Я уже и так понял — какой-то двигатель перестал работать. А вот что происходило дальше, я понял не совсем. Каролина очень быстро подергала разные рычаги, понажимала разные кнопки и, спустя буквально несколько секунд, с облегчением вздохнула. Дальше запись обрывалась. Я обернулся к Джессике. — И что? — Еще ничего. А теперь посмотри, как это выглядело со стороны. Она включила другую запись. Это уже была голографическая проекция ситуации. Такие делались на основании имеющихся различных источников данных и создавали точную четкую прорисовку событий, которые сложно проанализировать, имея одни только записи. Проекция показывала, как истребитель Каролины влетел между идущими рядом астероидами и как она вывернулась. Я не понял. Отмотал назад, приблизил и посмотрел еще раз. И тут меня осенило. У нее работало только два двигателя: левый поворотный и задний вертикальный. Тот, который нижний. Между тем, как у нее перестали работать остальные и тем, как она уже была на безопасном расстоянии от астероидов, прошло всего четыре секунды. И я голову даю на отсечение, что она бы не выбралась оттуда, имея всего два рабочих двигателя без основного. — Как это она?.. — Хороший вопрос, Билл. Даже я в своей практике подобное вряд ли припомню. Имея ограниченный обзор, всего два работающих двигателя и очень сложную ситуацию, она умудрилась выкрутиться, даже ни разу не взглянув на сканер. — Но она бы не успела! — Я знаю, Билл, знаю. Это реакция не обычного человека, даже если он хорошо натренирован. — Но зачем вы проводили этот эксперимент? — Посмотреть, проверить кое-какие догадки. — Ну и как, проверили? — Я не поняла, Билл, ты на меня злишься? Тогда посмотри еще вот это. Она включила еще одну запись. Опять проекцию. Я тут же узнал, чей это был истребитель. Мой. На записи четко было видно, что я оплошал. Когда отключился передний нижний двигатель, я слишком сильно выжал основной и задний нижний. Машину понесло так, что перед самым атмосферным экраном я был почти в вертикальном положении. Чуть выше и терся бы хвостом о потолок. Ну а чуть ниже — носом об пол. Из кабины я этого, разумеется, не видел. Потом "свободно болтающийся" нос истребителя потянуло магнитом, а хвост стало заносить по кругу. Я понял, на что намекала Джессика. Мне бы там вряд ли удалось выжить. Но я точно помню, что тогда сделал все быстро и рассудительно. А проекция показывала, что у меня на все про все было менее трех секунд, исходя из того, с какой скоростью заносило хвост. Три секунды в полной дезориентации — этого достаточно, чтобы все быстро обдумать и принять правильное решение? Но тогда в кабине мне показалось, что времени у меня было побольше. — А теперь, о том, как это выглядит со стороны, — сказала Джессика, выключив видео. — До экрана ты сделал чисто человеческую ошибку и усугубил и без того сложную ситуацию. А за ним уже сработала какая-то машинальная реакция. Странно, но ты же раньше в такие ситуации не попадал. То есть приобрести ее ты не мог. Откуда тогда такая реакция? Да и скорость принятия решения удивляет. Проработав это на симуляторе автопилота на очень мощном компьютере, который проанализировал ситуацию, все возможные варианты решения, и выбрал наиболее подходящий, я обратила внимание на его результат. Как ты думаешь, какой он был? — Не знаю, — честно признался я. — У него на это ушло времени на 0,23 секунды больше, чем у тебя. Я не знаю, какими данными оперировал ты, но показатели впечатляют. — 0,23 секунды на все варианты… — Нет, только на подходящий. Не держи меня за дуру! — А мне эти цифры ни о чем не говорят. — Билл, пойми — это реакция не человека, а машины. С такой скоростью решать такие сложные задачи человек на данном уровне своего развития неспособен. За будущее ручаться не буду. Неизвестно до чего мы, в конце концов, дойдем в своем развитии. — А что если мне просто повезло? — Повезло… — Джессика хмыкнула. — Как же! Нет, Билл, если захочешь, я могу еще раз на тебе провести этот эксперимент, но мне почему-то кажется, что результаты хуже не будут. — А почему Каролине вы поставили более сложную задачу? — Потому что она — женщина. — Это что солидарность такая? Будем круче мужиков во всем? — Дурак ты! Нет. Просто по чисто физиологическим причинам, у женщин реакция лучше, чем у мужчин. К тому же она сама себя в нее поставила, я просто воспользовалась случаем. — Ну, хорошо. А если бы ваша теория не подтвердилась? Если бы мы не оказались тем… кем вы догадывались? Мы бы просто погибли за идиотскую теорию? — Нет, там все было под контролем. То, что выводило ваши устройства из строя, готово было в любой момент разрешить ситуацию без вашего участия. Просто вы выкрутились раньше предельного порога, после которого вмешивалось… ну, в общем то. Мне важно было знать, справитесь ли вы сами. Неоправданному риску я вас не подвергала. — А почему именно мы двое? — Этого я тебе сейчас сказать не могу. — Почему? — Потому. — Нет, все-таки, почему? — Билл, не настаивай. Я не могу этого сейчас сказать и точка. — Тогда где же Каролина? — Я уже говорила, что не знаю. — ДА ЗНАЕТЕ ВЫ ВСЕ!!! — НЕ ОРИ НА МЕНЯ!!! Мы оба замолчали. Интересно, если бы я сейчас сорвался и дал бы ей по лицу, чтобы со мной потом было? Джессика же, вместо того, чтобы начать вычитывать меня за повышение голоса на старшего, стала молча что-то щелкать на мониторе. Потом сказала: — Вот она, твоя Каролина, в своей каюте, отдыхает, наверное. Я посмотрел. На экране светился план станции, и точка с именем Кайлтон и каким-то незнакомым мне номером, находилась на территории каюты Каролины. — Это что? — Идентификатор с вашей формы. — Так это ее форма в каюте… — Хорошо. А если так… Она что-то понажимала и картинка сменилась. Вернее, сменилась ее цветовая гамма, а картинка осталась прежней. И незнакомый номер пропал. Точка по-прежнему находилась в каюте Каролины. — А это что? — А это тепловой след. Он такой же уникальный для каждого, как и отпечатки пальцев. Видишь. Она у себя. Говорю тебе, она отдыхает. Я вылетел из ее каюты и быстрым шагом направился к Каролине. У меня было какое-то нехорошее предчувствие. И даже не заметил, что Джессика тихо пошла следом. Подбежав к ее двери, я собирался было постучать, но сообразив, что толку все равно мало будет, только если я ее не вывалю вместе со стеной, в чем я сомневался, нажал на вызов и, не отпуская стал ждать. Ждал несколько минут. И неожиданно динамик ответил: — УХОДИТЕ!!! Но это не был голос разгневанного, не выспавшегося патрульного, разбуженного раньше времени. Это был полный ужаса голос перепуганного до смерти человека. — Кари, что с тобой? Что случилось? — УХОДИ!!! И НЕ ПРИХОДИ СЮДА!!! — Но, Кари… в чем дело? — УХОДИ, Я СКАЗАЛА!!! — А ну дай я попробую… Кажется, я начинаю привыкать к ее дурацкой привычке незаметно подкрадываться. — Каролина, это Джессика. Что у тебя там происходит? — УХОДИТЕ!!! НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ДВЕРЬ!!! Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНО ВЫШЛО!!! — Но я смогу помочь, ты только скажи, что там у тебя. — УХОДИТЕ, Я ПРОШУ ВАС!!! УХОДИТЕ!!! — кажется, она разрыдалась. Да что же там происходит, мать вашу? — Билл, ты сможешь взломать защиту? — Смогу. Но стоит ли? — Стоит. Я не буду сидеть здесь, и ждать, пока она там наделает глупостей. — А кто вам сказал, что это она там делает, а не с ней делают? — А вот открой и увидим. — А сами, что не можете дверь вынести? Вы же всесильная… — Не всесильная, а бессмертная. И да, могу. Но я не знаю точно, в какой части комнаты она находится, — Джессика игриво посмотрела на меня. — Зашибу ненароком… Здорово, ее это еще и забавляет! — Хорошо, сейчас. Ничего взламывать я не стал. Потому что взломал раньше. Базу данных по паролям станции. И теперь знал главный пароль, который и капитан то, скорее всего, узнала бы только в непредвиденной ситуации. Хотя может она и знала. Мы же впервые попали на базу как раз во время непредвиденной ситуации. Этот пароль я и набрал. На панели засветилось "Аварийное открытие" и дверь медленно отъехала. Джессика многозначительно посмотрела на меня, но не сказала ни слова, и мы заглянули за перегородку. То, что происходило внутри, мне наверно и в страшном сне не приснилось бы. Посреди комнаты белая как стена сидела Каролина, вокруг нее летало несколько предметов изуродованных настолько, что нельзя было определить их изначальный вид. И больше в каюте не было ничего. Ни кровати, ни стола со стульями. Ничего вообще. Только голые стены да пятна на них и на потолке с полом. Пятна были разного размера, разных наборов цветов (ибо все пятна состояли из множества разноцветных частей) и разных форм. — НЕТ!!! ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?!! ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ НЕМЕДЛЕННО!!! ОНО ЖЕ ВЫЙДЕТ ОТСЮДА!!! — Каролина, здесь никого, кроме нас троих, нет, — сказала Джессика. — НЕТ?!! А КТО ВСЕ ЭТО ДЕЛАЕТ!!! НЕТ, ОН ЗДЕСЬ!!! ВЫ ЧТО ЕГО НЕ СЛЫШИТЕ?!! — Каролина, ты должна понять только одно: это все ты сама делаешь. Я удивленно посмотрел на Джессику. Откуда она знает, что это все она? Значит, все-таки что-то недоговаривает. — НЕТ, ЭТО НЕ Я! ЭТО ОН!!! — Прежде всего, успокойся. Что бы там ни было, я смогу тебя защитить, но только если ты как можно спокойнее расскажешь, что происходит. — Кари… — начал было я и двинулся в ее сторону, но Джессика быстрым и резким движением поймала меня за локоть, с силой потянула назад, свободной рукой овила шею и притянула меня поближе к себе. — Ты что делаешь, придурок? — прошептала она, так чтобы не услышала Каролина. — Пятна на полу видел? Ты знаешь, что это? Или хочешь стать одним из них? А может ты хочешь чтобы она сейчас станцию разнесла? Успокойся и не мешай мне! Она отпустила меня и повернулась к Каролине. — А теперь ты, давай по порядку. Что происходит? — ОН… ОН ПРИХОДИТ КО МНЕ КАЖДУЮ НОЧЬ. — Кто он? — Я… НЕ ПОМНЮ. — Так давай договоримся, говори чуть тише, иначе мы можем привлечь внимание еще кого-нибудь. Ты не знаешь, кто к тебе приходит? — Я ЗНАЮ ЕГО!!! — Тише-тише. — Я знаю его! Но не помню, кто он! Он приходит и говорит страшные вещи… — И что же он тебе говорит? — Говорит, что я смогу навредить кому угодно, если мне не помогут! У меня резко похолодело все внутри. То же самое мне говорила Анжелина. — А он не говорит, кто должен тебе помочь? — Он говорит, что если я хочу нормальной жизни, то должна полететь с ними. — С кем с ними? — С НИМИ!!! Я понял с кем. С "Такаром". И Джессика, кажется, тоже. — Но почему именно с ними? Есть же люди, которые смогут тебе помочь и лучше их. — Я не знаю. Но он так говорит. — Ясно. Тут я только заметил, что Джессика что-то вертит в руках. Я присмотрелся. Это был шприц. Интересно с чем? — А теперь послушай меня внимательно, — твердым голосом сказала Джессика. — Неважно, кто и что тебе говорит. Важно то, во что ты сама веришь. А я хочу, чтобы ты поверила мне. Я смогу тебе помочь, но мне нужно, чтобы ты полностью доверяла мне. Ты сможешь? — Не знаю. Я попробую. — Хорошо. Тогда постарайся расслабиться и внимательно слушай, что я тебе скажу. — Я попробую. Где-то с минуту Джессика молчала, а потом спросила: — Ты готова? — Да. — Тогда слушай, — и, выдержав небольшую паузу, она резко сказала. — Кибаб абалай! Даже отсюда я увидел, как у Каролины резко увеличились зрачки. Летавшие вокруг нее предметы упали. Джессика разжала ладонь, и шприц метнулся к Каролине. После чего ее тело обмякло. Джессика вздохнула с облегчением. — Теперь можешь подойти, — сказала она мне. Я подбежал к Каролине и поднял ее на руки. К моему великому облегчению, она просто спала. — Что вы с ней сделали? — Ввела снотворное. — А перед этим? Что это за странные слова? — Много будешь знать — быстро состаришься. — А я хочу это знать! — Билл, давай поговорим на эту тему несколько позже. Я сейчас очень устала. — А Я ХОЧУ СЕЙЧАС! — А Я СКАЗАЛА — НЕТ! Я умолк. Выражение лица Джессики явно давало понять, что если я не перестану давить, она со мной сделает что-нибудь нехорошее. Но она добавила, уже более спокойно: — Не сейчас. Позже. Обещаю. — А с ней что мне делать? — Как что? Тащи к себе в каюту. Здесь ей спать все равно негде. Но, Билл, будь готов к тому, что в ближайшее время я буду тебе советовать воздержаться от общения с ней в ночное время. Ради вашей общей безопасности. Последняя фраза будто эхом отозвалась в моей голове. "Ради нашей общей безопасности". Может мои подопечные, а по совместительству бывшие одногруппники, правы? Может действительно не стоит ей так сильно доверять? Потому что я не вижу прогресса в этой нашей "общей безопасности". А как раз наоборот — становится только хуже. Я, не сказав ни слова, отправился в свою каюту с любимой девушкой на руках. Я проснулся после очередного кошмара. Каролина все еще спала. Взглянув на часы я понял, что проспал 10 часов, а урчащий желудок напомнил, что он ничего не получал на переработку уже почти сутки. Да и Карочка, проснувшись, скорее всего, есть захочет. Значит надо сделать вылазку на камбуз. Тем более, сегодня, насколько я помню, генматы заправляют биомассой. А пропускать такое — значит вредить своему здоровью! Так говорят квалифицированные врачи. Ведь, как оказалось, питаться переработанными генматом веществами из неорганической материи постоянно нельзя. Почему-то. Несмотря на то, что они не отличаются от сделанных из органики продуктов практически ничем. Одевшись и направившись к выходу, я случайно бросил взгляд на экран коммуникатора. На нем светилось входящее сообщение. Интересно, от кого это. Я нажал на открытие сообщения, оно запросило пароль. Шутники, блин! А вот хрена вам! Не скажете мне пароль, пока я схожу за едой и обратно, удалю и не задумаюсь. Я собрался было покинуть каюту, но когда открыл дверь, у меня глаза на лоб полезли. Над дверью каюты напротив красной жидкостью, похожей на кровь, большими буквами было написано слово "Сементарис". Я попятился назад. Неужели, опять кошмар… да ведь только что же был! Сколько можно?!! Дверь закрылась, скрывая за собой надпись вместе с видом на каюту напротив. Я резко обернулся. Каролина все еще лежала. Да только я теперь не был уверен, что сейчас из-под одеяла не потечет кровь, а сама она не порезана мной на части, как это обычно мне видится. Но был лишь один способ проверить. Я подошел и аккуратно стал стаскивать с нее одеяло. Сердце бешено билось, каждый сантиметр ее обнажавшегося тела давался мне с таким трудом. Но одеяло все сползало, а ран не было и крови тоже. Вот показался шрам. У меня чуть сердце не остановилось при виде его, но я сам себя успокоил. Этот шрам у нее был еще со школы. Я даже помнил, как она его получила. По глупости это было. По моей… Я решил, что если буду продолжать так медленно стягивать с нее одеяло, то могу заранее себе чего-нибудь внушить, а потом это мне привидится, и я схлопочу инфаркт. Очень это было бы приятно, в мои-то еще не 30! Резко сдернув одеяло, я окончательно убедился, что новых порезов на ее теле нет, а крови — так и подавно. Каролина забеспокоилась, подобрала под себя ноги, сложила крестом на груди руки, но не проснулась. Я укрыл ее обратно. Но если это не галлюцинация, то кто же рисует эти надписи на стенах? И в прошлый раз, это тоже было по-настоящему? Мне пришла на ум одна смутная догадка. Я подошел к экрану коммуникатора и попробовал открыть таинственное сообщение. Оно, как и ожидалось, вновь спросило пароль. Я набрал "сементарис". Сообщение открылось. Несмотря на то, что я этого ожидал, меня это стало беспокоить. Кто-то еще знает это бессмысленное на вид слово. А значит, не такое оно уж и бессмысленное. Каролина не стала бы мне присылать таинственных посланий с паролями, а отгадку писать на стене, ожидая, что я увижу и додумаюсь. А больше я никому этого слова не называл. Да и она тоже, я был уверен в этом. Сообщение было следующего содержания: "Через четырнадцать часов будь на том месте, где впервые услышал, что у твоей любимой, как и у тебя, появились галлюцинации. Если будешь вовремя — не пожалеешь!" и подпись "Старая знакомая". Еще там был постскриптум: "Не забудь у Джессики все-таки поинтересоваться, что же такое сементарис". Ничего себе! Это что еще за новости? Я посмотрел на часы. Корабельное время 16:05. Это значит… завтра в шесть. Что бы это не значило, надо будет сходить. Только сначала надо еще понять куда… Желудок вновь напомнил о себе, и я понял, что откладывать трапезу в долгий ящик не стоит. Открыв дверь, я посмотрел на стену напротив. Надписи не было. Интересно, когда она успевает их стирать? Почему она? Да потому, что подписалась "Старая знакомая". А за не имением другой информации, будем предполагать, что это она, и что она одна. Мое внимание привлек разговор на повышенных тоннах в конце коридора, не слышимый до этого за закрытыми дверями, и я аккуратно выглянул наружу. Одного говорившего я узнал сразу — это была капитан. А вот второй… — …а я говорю, что вам нельзя сюда ходить, даже ради "безобидного" ознакомления с условиями жизни наших солдат! — это была Анг. — Ну почему, капитан? — это был второй собеседник, голос мужской и низкий, мне абсолютно незнакомый. Стоял он за углом так, что я его не видел, а путь ему преграждала наша капитан. Он в свою очередь в коридор тоже никак не мог заглянуть. — Вы что-то скрываете здесь? Если нет, то позвольте пройти. Я не собираюсь никого ущемлять или подглядывать за вашими внутренними делами, но хочу вам напомнить, что я — квалифицированный военный психолог, а у нас на борту есть предписание от самого Министра обороны… — Да, какого именно? — Самого главного. Ну, так вот… о чем я? Он сделал театральную паузу, прежде чем продолжить. Интересно, а сам Министр обороны знает о своем "предписании"? Надо будет у него спросить, когда увижу его в следующий раз. Вернее, ее. — А ну да! — якобы вспомнил незнакомец. — Так вот в предписании говорится, что на вашей базе необходимо провести оценку психологического состояния личного состава. О вас теперь очень пекутся на Земле. Вы столько шуму наделали только тем, что остались в живых. Так что не обессудьте, избыток внимания вам будет на ближайшее время обеспечен. А поручено было провести эту самую оценку нам потому, что мы были ближайшим к вам рейсом, и мы имеем такую возможность. Поскольку, как вы сами знаете, у нас не всегда гладко складывались отношения с официальным правительством и вооруженными силами, нам не помешает лишний раз не оспаривать такие "просьбы". И мы намерены оказать вам эту помощь, — двуличный смысл этой фразы был виден за версту. Его тон подчеркнул это. Люди, действительно желающие помочь, так не выражаются. Настырный незнакомец придвинулся к капитану ближе, теперь я даже немного видел его. Высокий, седой, но не старый, худощавый, некрасивый — этих слов было достаточно, чтобы его описать. Теперь он возвышался над капитаном. — Ну, так вот, для нормальной оценки психологического состояния личного состава, мне нужно посмотреть на бытовые условия, побеседовать с ними, присмотреться, кто как к кому и почему относится, посмотреть, как они в наряды ходят, как время свободное проводят. Это я вам как квалифицированный специалист говорю. А еще у меня не так много времени, мы скоро улетим, так что пропустите меня. Он собирался было обойти капитана, но Анг поймала его за руку. — Во-первых, я не получала ни одного распоряжения на ваш счет. Связь с Землей была восстановлена, по крайней мере, почтовая. И пока я его не получу, никакой психологической оценки проводить не позволю. — Но, капитан… — Помолчите, я не закончила! Если то, что вы говорите, правда, то мне должно прийти подтверждение от вышестоящего начальства, иначе, если я вам просто поверю на слово, это может привести к непредвиденным последствиям. Вы, в конце концов, можете быть диверсантами. Теоретически. — Но, капитан… — ЗАТКНИТЕСЬ!!! Вы сами только что вспоминали о конфликтах с военными, не производите на свет еще один! Да, с Земли мне не приходило никаких распоряжений на ваш счет. Но кое-что приходило. Так как мы являемся первым кораблем за всю историю Альянса, который пережил нашествие паразитов… если вы не знаете, то ипоморфных… мы теперь еще и будем на себе разрабатывать и испытывать все наиболее безопасные тренинги, инструкции, способы адаптации переживших нападение, а так же технику безопасности. Ну, так вот, — теперь капитан придвинулась к своему оппоненту, — до тех пока все эти инструкции не разработаны, согласно положения о карантине корабля, введенного по причине ЧП, члены экипажа не имеют права контактировать ни с кем снаружи. И уж тем более, никто не имеет права, прибыв извне, разгуливать по кораблю. Существует вероятность, что следы ипоморфных паразитов могли остаться на паутине, где-нибудь на остатках пищи или даже на слое пыли… — Не говорите, ерунды, капитан! Если так посудить, то их вообще нельзя уничтожить. Они всегда остаются и всегда могут вернуться, поймав очередную жертву. — Да, все верно. А вы не задумывались, почему именно полное уничтожение зараженного объекта, военного или гражданского, и всех, кто попытается его покинуть, до недавних пор было единственным признаваемым решением этой проблемы? Незнакомец промолчал. Естественно, а что она не так сказала? Действительно, при таком раскладе, только уничтожение базы было единственным гарантированным способом недопущения распространения заразы. Да, Билл, вот это ты выдумал! Сам-то мозги не сломал, сочиняя такое? Теперь попробуй еще выговорить… — Вы нам, конечно, очень помогаете, но впредь я попрошу вас ограничиться посещением только тех помещений, которые вы ремонтируете. Все остальное делайте у себя на корабле. И ввиду обрисованных мною причин я настоятельно рекомендую не искать контакта с теми членами экипажа, которых вы не видели. Им, по известным вам причинам, запрещено с вами контактировать. Не вынуждайте меня силой заставить вас подчиниться этому распоряжению. — Капитан, а если вам все-таки придет разрешение на допуск нашего психолога — то беж меня — к вашему личному составу… — Вот тогда и поговорим. Но только учтите, тянуть резину я вам не дам. Три дня — такой был уговор. После этого я вас вышвырну из этого сектора. Если распоряжение не придет до тех пор — не обессудьте. Мы тогда будем ждать другого психолога. С полминуты в коридоре было тихо. Затем незнакомец сказал: — Хорошо, капитан, я понимаю вашу позицию. Не буду больше вас задерживать. И он ушел. Капитан тяжело вздохнула, постояла еще с немного, глядя "психологу" вслед, потом оглянулась и, увидев меня, направилась к моей каюте. — Какой он настырный! — сказала она, подойдя ближе. — Я заметил, — ответил я. — Ну, на этот раз угроза прошла. Но, чувствую, он своих вылазок не оставит. Я их людей сегодня ночью три раза ловила, пытающихся перейти наш док. Так что будь повнимательнее. — Обязательно. — Кстати, ты не знаешь, что сегодня произошло? — В смысле? — Почему меня ваша Джессика наотрез отказалась пустить в каюту Каролины? — Не знаю, — я взаправду этого не знал. Действительно почему? — С ней хоть все в порядке? — С кем? — С Каролиной. Где она? Я отошел от двери, давая возможность ей заглянуть вовнутрь. Ох, и влетит, чувствую, сейчас за беспорядок мне по первое число… Утвердительно кивнув, капитан сказала: — Я смотрю, неуставняк процветает на моем корабле на полную катушку. Были бы вы моими людьми, я бы вам такого не позволила. — Может быть, однако факты говорят обратное. — В смысле? Какие это еще факты? Ты о чем вообще? — Айзека помните? И то, что произошло перед вашей каютой, когда Алекс привел нас туда? Готов поспорить Айзек ее не просто так защищал тогда. Да и вы сами говорили, что парни погибали, защищая девушек… — Ну, так это же нормальный ход вещей! — Как и то, что многие из этих парней ранее могли находить определенного рода подход к девушкам, которых потом защищали. — Это несколько пространное замечание. — Нет, капитан, вы просто не хотите признать, что так же, как и Джессика, своим подопечным многое прощали. Неуставняк, как вы выразились, тоже. — Они были лучшие, Билл. И если такова была цена за то, что они делали свое дело не меньше, чем на "отлично", я готова была ее платить. — Так я же и не спорю. Кажется, у капитана окончательно испортилось настроение. Она постояла немного, обдумывая, о чем бы поговорить. Я тоже не знал, что сказать и как уйти. Но мне все-таки надо было уходить, поэтому я спросил: — Капитан, если вы позволите, то мне надо идти. Я закрыл и запер дверь. Капитан изучающим взглядом окинула меня, и когда я уже собрался покинуть ее, сказала: — Можно у тебя кое-что спросить? — Например? — Почему столь могущественная корпорация, не подчиняющаяся законам существующего правительства и просто его игнорирующая, пытается отыскать горстку студентов в столь отдаленном участке космоса? Должна же быть какая-то веская причина… — Да должна быть, но, увы, я не знаю. К сожалению. — Послушай, я не собираюсь никому ничего рассказывать, но мне просто хочется знать… — Я знаю, капитан. Но помочь я вам в этом не могу. — Ах вот ты как… — Послушайте, капитан. Догадываюсь, что вы обо мне сейчас думаете, но поверьте, если бы я знал ответ на этот вопрос, то ответил бы. — Что-то с трудом верится. Мой желудок меня похоронит. Ну ладно, так и быть, я давно ожидал от нее этого разговора. — Я понимаю. Но ответьте мне, а как… как началось то нападение ипоморфов? Неожиданно? — Очень неожиданно. Но к чему… — Вот так было и с нами. Мы учились себе в унокосне. Я пытался заигрывать к Кармен. У меня была машина, дом — не мой пока что, я жил с родителями, но все же. Я учился, у меня были успехи в единоборствах, что как вы наверно знаете, очень важно для тех, кто собирался в космос, да и для будущего кадрового военного. А я очень хотел стать военным. Мало того, мне светила неплохая возможность получить работу конструктором еще до конца учебы — я усовершенствовал некоторые важные изобретения, и даже ходили слухи, что за одно из них я скоро мог получить приличную сумму как премию и, возможно, грант на дальнейшую разработку. И что запросто мог несколько лет в ус не дуть, просто консультируя производственные предприятия по деталям производства моего новшества. Если интересует, то я усовершенствовал голопроектор. В общем, я был самый настоящий мальчик-молодец: и ум… неглупый, и сильный… — Красивый? — …смело смотрящий в будущее и не видящий перед собой серьезных преград. И я такой был не один. Та же Кармен… вы знаете, что она полиглот. Ей так легко дается изучение языков. По большому счету ей как минимум светила работа переводчика, только еще пару языков подучить, до общей массы. — Работа? Где? — Там, где такие люди незаменимы. — На Вавилоне? — А… а почему бы и нет? В общем, в нашей группе все были на высоте, и в учебе и в жизни. Про нас неоднократно писали в периодических изданиях. Однажды даже приходили из администрации Президента и не двузначно намекнули, чтобы мы после учебы никуда не разбегались, для нас уже и рабочие места подготовили, в правительственном аппарате… Да-да, того самого Президента, сыном которого является известная вам личность. И мои проблемы того времени невозможно было поставить в один ряд с теперешними. Но однажды пришел он. — Алекс? — Да. С двумя подругами. Появился как новый мастер в унокосне. На замену другого. С тем другим случилось несчастье. Вернее, с ней. И каким-то боком мы к этому были причастны. Хотя он потом и сказал, что виновные были наказаны, сейчас я что-то не очень в это верю. Как и сам Алекс, наверно. И буквально в течение одной пары он нам продемонстрировал не только, что он очень крутой чувак во всех отношениях, но и что знает о нас больше, чем мы сами. — И зачем же он появился? — Чтобы забрать нас. Он нам рассказал, что за нами началась охота, инициированная чуть ли не правительством, и предложил уйти с ним. — Забрать? Зачем? А как же те самые "рабочие места в правительственном аппарате"? Неужели за вами не следило правительство иным способом, дабы вы спокойно получали свое образование, и ни о чем не беспокоились? — Следило, наверно. Но тогда это не имело никакого значения. Из-за нескольких событий прошлого репутация наша была подмочена. Возможно правительственные агенты стали следить за нами более скрытно, дабы не светиться. В общем-то, я не знаю, что конкретно тогда произошло. Но он тогда нам или намеренно соврал про тех, кто все инициировал, или просто сам еще не разобрался. — Подожди, ты сказал, что он предложил уйти с ним. Куда? — Он тогда этого толком не объяснил. — И вы поверили ему?!! Причем сразу весь этот бред приняли за чистую монету?!! — Вы удивленны? Мы и сами потом были удивленны. Но самое ужасное не то, что он нам рассказывал, а то, что он говорил чистую правду. Ну, или ту долю правды, которая была угодна ему, я уж теперь и не знаю точно. И мы в этом очень скоро убедились. Ну да неважно. Внезапно для самих себя мы были призваны на военную службу, да еще и в сверхсекретный отдел по борьбе с хрен его знает чем. Что интересно, очень быстро многим стало нравиться то, чем мы занимались. — И чем же вы занимались? — Работали под прикрытием. — А-а-а, игры в шпионов. Романтика, понимаю. — С той лишь разницей, что это были не игры. Мы вычисляли телепатов среди студентов дальней колонии, которых почему-то не выявили раньше, и за которыми уже охотились наши гости. — Не выявили, потому что провинция. — Возможно, однако, я неоднократно обдумывал все, что случилось тогда. И у меня сложилось впечатление, что их нарочно срывали, чтобы, когда они подрастут, Телепатопия забрала их себе тихонько, и никто бы и не узнал. — Да ладно, неужели у них такие руки длинные? — Капитан, а ничего, если мы разговор продолжим по дороге в столовую? Она улыбнулась. — Ну, пошли, обжора. Мы двинулись по направлению к лестнице. — Знаете, я тоже недавно думал, как вы. Но после того как меня похитил этот таинственный корабль, появилось одно воспоминание. Да, если для вас это было тайной, то нам с детства ставили ментальные блоки, скрывая какие-то очень важные участки памяти. И первым нам о них рассказал именно Алекс. — Да ладно? Правда что ли? Я молча кивнул. — Он же их и начал снимать. И по воспоминанию, которое недавно всплыло, я могу сделать вывод, что на самом деле мы тоже были такой группой студентов, чьи способности тщательно скрывали от нужных служб. Если вы не знаете, то мы все обладаем в той или иной мере какими-то неординарными способностями. — Да? Интересно. И чем же обладаешь, например, ты? Ну, кроме неординарной способности орать на свой взвод. — Если честно, я не знаю. Да я сомневаюсь, что и Алекс с подругами знают. Кстати, они этого как раз и не скрывают. В общем, сейчас это и не важно. Вернемся к истории. Работа нам нравилась, кормили неплохо, в качестве бонуса — дух авантюризма и приключений. Да еще и тренировки полетов на истребителях, стрельбы из оружия таких моделей, о которых я никогда раньше не слышал. И мы были в космосе! Немного тяжеловато, но я лично был в полном восторге. — А потом прилетела Ангелина… — траурным голосом заключила капитан. — А вот и нет. Она прилетела почти сразу вместе с нами. Вернее, она рухнула на планету и отключилась. И валялась в отключке очень долго. А потом однажды как-то очень неожиданно началось нашествие этих монстров. — Каких монстров? — Зеленой плесени. Анг удивленно подняла бровь. — А ну да, я забыл, что вы их наверно и не видели. Мы их там уже повстречали, в лаборатории. В общем, буквально в один момент нарисовалась самая настоящая боевая задача — остановить нападение и зачистить всю вражескую активность. А вот дальше уже было не до шуток. Плесень нападала на детей, стариков и… И тут меня осенило. Я остановился. Капитан вопросительно посмотрела на меня: — Ты чего? — Подождите, если вы не знали о плесени, то выходит что Ангелина не залетала сюда, прежде чем отправиться за помощью. Потому что она не стала бы садиться в заведомо зараженный корабль. А если вспомнить, как она рухнула на планету, то ее корабль должен был либо разбиться о плотные слои атмосферы либо просто в ней сгореть. — Билл, подожди. Она действительно не залетала сюда, потому что сразу, выбравшись из лаборатории, полетела за помощью. А к нам вы вообще, если ты не знаешь, мимоходом заглянули. — Да? — теория рухнула, я зашагал дальше. — Билл, тебе не кажется, что ты становишься параноиком? — А что поделаешь? Я, как и вы, хочу узнать ответы на многие вопросы, на которые мне, как и вам, не отвечают. Короче, после зачистки колонии от плесени, мы отправились сюда уже на осознанно опасную операцию. И, судя по всему, Алекс сам не рад был, что так получилось. Но бросать людей на произвол судьбы… тем более, в конце концов, все достаточно неплохо разрешилось. Насколько это вообще было возможно, учитывая всех погибших. По крайней мере, мне так казалось до недавнего времени. — Ты какой-то горный оптимист! — А почему горный? — С гор спустился, вот почему. А я вот помню, что кое-кто больше недели блевал в лазарете после ходки в лабораторию на планете. И, кстати, не один. — М-да, на пару с любимой… — отрешенно произнес я. Хотя я уже почти забыл об этом, но она была права — это были неприятные последствия. — Вот уж правду говорят, что муж и жена… — и капитан рассмеялась с каким-то сатанинским оттенком в голосе. Потом посмотрела на выражение моего лица и, хлопнув меня по плечу, добавила: — Не кипятись. Это я так пошутила. Хотя если в конце всей истории, вы оба не разбежитесь, я не откажусь быть тамадой на вашей свадьбе. — Я учту. — Учти-учти. Тем более ты себе не представляешь, сколько охрененных тостов я знаю. Ладно, спасибо за откровенный разговор. Меня, наверно, уже кто-то заждался на мостике. Она еще раз хлопнула меня по плечу и скрылась за ближайшим поворотом. Всю оставшуюся дорогу до камбуза (выразился, будто на самом деле пустыню пересекаю, там было то метров пятнадцать) я обдумывал слова капитана. А почему бы и нет… Внезапно я поймал себя на том, что мне даже в голову не могла прийти мысль завести семью с кем-то, кроме Каролины. Моя фантазия выкидывала мне множество сцен возможной будущей жизни. Там было и рождение ребенка, и совместные хлопоты, и общие переживания. Представил я себе как любимая сидит в кресле-качалке и кормит грудью малыша (что было на самом деле лишь моим эгоистичным мужским видением этой ситуации, ведь женщине могло быть и просто неудобно), как мы его отправляем вместе в первый класс, как празднуем его очередной день рождения. И еще много чего. И везде любимой была Каролина, ребенок (неопределенного пола, ибо я даже не знал кого же хочу больше) был похож то на нее, то на меня. Неужели я окончательно в нее втрескался? Даже более красивая Джессика и та в моих фантазиях порождала только эротические образы. Впереди я заметил знакомый силуэт. У меня было очень хорошее настроение и не хотелось его портить. Резко взяв себя в руки, я решил попробовать противостоять ей. Остановившись и закрыв глаза, я глубоко вздохнул и процедил сквозь зубы: — Я не знаю, почему ты преследуешь меня, и как от тебя избавиться, но сейчас даже не пытайся. Я не помню, какое отношение я имею к случившемуся, но я готов держать себя в руках, чего бы мне это не стоило. Лучше уходи, потому что я не буду поддаваться на то, что ты мне покажешь. Только не сейчас. Я готов ко всему. Последнюю фразу я повторил несколько раз. По коже побежали мурашки, в памяти всплывали предыдущие наши встречи на корабле. Я не был уверен, получится ли у меня что-то или нет. Но дальше портить себе нервы… — Посмотрим, — гулким эхом прозвучал у меня в голове ее голос. Я осторожно открыл глаза. Теперь даже не знаю радоваться или ждать нового удара с неожиданной стороны. Но факт был налицо — на этот Анжелина Криптойл исчезла. |
|
|