"Химера (СИ)" - читать интересную книгу автора (Петров Денис Александрович)

ДЕНЬ 4

По доброй традиции это утро, как все предыдущие началось с душераздирающей трели дверного звонка. Ольга стояла на обшарпанной лестничной площадке и думала о том, что это уже перестает быть интересным. У нее даже появилось ощущение дежа вю, поскольку Заславский как всегда не спешил открывать. В тот самый момент, когда ведьмачка уже собиралась звонить заступившему на дежурство Федору, чтобы тот принес ей запасной комплект ключей, дверь соседней квартиры приоткрылась и в ней появилась сморщенная физиономия бабки, с которой Баташова уже имела удовольствие общаться два дня назад:

— Нету его, — не слишком приветливо проскрипела она. — Уехал. На работу. Просил передать тебе, когда объявишься.

Ольга с трудом сдержалась, чтобы не садануть по бабкиной двери каким-нибудь неоправданно боевым заклятьем. Этот вшивый мент просто издевается над ней! Глубоко вздохнув, девушка резко развернулась на каблуках и пошла прочь, поминая недобрым словом всю родню своего начальничка до пятого колена. Теперь она, по крайней мере, точно знала причину своей сильно расшатавшейся за последние дни психики. Имя ей было — Максим Заславский!

Виновник совсем не романтических переживаний юной ведьмачки в это время преспокойно прогуливался по улочкам любимого города. Дело в том, что Максим очень любил пройтись по утренней, еще не проснувшейся до конца Туле, тем более в такую погоду как сейчас. К обеду солнце превратит асфальт в раскаленную сковородку, а воздух насквозь пропитается выхлопами машин и прочими издержками цивилизации. А сейчас…

Заславский наметил себе обширный маршрут. Когда он все-таки отправился спать в его списке оставалось двадцать два имени. Было бы не плохо привлечь к этой работе еще нескольких специалистов, но в его распоряжении просто не было таких людей, которым он мог полностью доверять.

Направляться к гадалкам сейчас совершенно не имело смысла, вряд ли их рабочий день начинался так рано, но Максиму очень хотелось слинять из дома раньше, чем туда заявится Баташова. Он испытывал некое извращенное наслаждение от возможности уесть ставленницу Вика хотя бы в мелочах. Их совместное ночное приключение в клубе у Антона связало детективов невидимыми нитями, превращая привычный обмен шпильками из отчаянного противостояния в милую забаву, но отказываться от нее, выбрасывать белый флаг, не хотелось никому.

Чтобы хоть чем-то занять себя Заславский направился в одно из немногих кафе, работающих в столь ранний час. Раз уж нанявший его колдун был столь любезен, что снабдил Максима безлимитной кредиткой стоило воспользоваться этим обстоятельством и прилично позавтракать.

Бывший офицер милиции сделал внушительный заказ, чем не мало раздосадовал мирно дремавший обслуживающий персонал. Усевшись за столик он принялся еще раз проглядывать получившийся список, планируя предстоящие перемещения по городу.

— Найдите мне его! — пять минут назад Ольга, как фурия ворвалась в информационный центр, переполошив его флегматичных работников. — Ты же можешь отследить его телефон?! — набросилась она на Королькова.

Леха подумал, что барышне неплохо бы найти себе нормального мужика, на худой конец переспать-таки с Заславским и прекратить, наконец, ругаться, в конце концов — противоположности притягиваются! Незачем на коллег бросаться, даже если у тебя не складывается личная жизнь. Но вслух он этого конечно не сказал. Лезть к разъяренной ведьмачке под горячую руку — дураков нет.

— Мобила выключена, но как только он появится в сети — ты первая об этом узнаешь.

— Ты же сам говорил, что мы живем в двадцать первом веке, и ни один человек не может скрыться от твоего всевидящего ока? — не унималась Баташова.

— Говорил, — все так же спокойно подтвердил Ночной демон. — Но это правило действует только для достаточно больших временных интервалов, ощутимо сужающихся только в крупных мегаполисах с развитой инфраструктурой. Ты же не хочешь ждать пару недель, пока я найду его в нашей задрипанной Туле, где даже дорожных камер толком нет?

— А если пару пальцев сломать? — в бессильной злобе поинтересовалась Ольга, понимая, что программист и так делает все что может.

— Вы не оригинальны, Ольга Андреевна. К тому же не объективны, — Леха попытался изобразить оскорбленную невинность. Он прекрасно понимал, что, в отличие от того же Заславского, Баташова вполне может выполнить свою угрозу. — Вы же знаете, что я не пытаюсь морочить вам голову.

— Да, — Ольга развернулась к выходу.

Корольков хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но решил, что вполне может нарваться на грубость, причем не только словесную, но и физическую, и промолчал.

Обойдя первые четыре адреса из своего списка Максим узнал три различных имени своих суженых, выяснил, что его в ближайшее время ожидает карьерный рост, тяжелый развод или расставание с близким человеком, а если он не снимет довлеющее над его семьей вот уже пять поколений проклятие — то в ближайшую неделю, в крайнем случае, месяц, рискует угодить в серьезную аварию с летальным исходом.

С порога спрашивать у гадалок, являются ли они настоящими ведьмами и не пытались ли в недалеком прошлом втянуть в свои интриги группу подростков, было, как минимум, не слишком умно, поэтому приходилось рассчитывать на интуицию.

Заславский отметил, как легко он переметнулся от четких фактов к шатким предположениям и хлипким гипотезам, но решил попробовать какое-то время плыть по течению — вдруг выйдет что-то стоящее!

Когда в спящую закусочную ворвалась ни много ни мало настоящая группа захвата во главе с девушкой, от ледяного взгляда которой хотелось забиться в уголок и тихонько подвывать от жалости к своей безвременно загубленной судьбинушке, владелец заведения твердо решил, что если ему удастся пережить этот день — прекратит выпендриваться и будет работать как все — с двенадцати часов. Ну и пусть постоянные клиенты обижаются, главное в наш безумный век — собственное душевное спокойствие.

— Куда он пошел?

В голосе женщины было столько холодной стали, что представитель малого бизнеса сжался еще сильнее, с трудом подавляя желание спрятаться под стойку. Он нисколько не сомневался, что она имеет в виду того самого загадочного утреннего посетителя, но помочь ей не смог бы, даже если бы очень этого захотел. Проблема в том, что когда тот мужик заявился, владелец закусочной пытался склонить свою молоденькую симпатичную официантку Леночку к легкой форме близости, рассказывая, как тяжело ему живется в семье с людьми, которые его не понимают. Собственно процесс "ухаживаний" носил чисто формальный характер, поскольку все вопросы уже давно были решены, а сама девушка не высказывала никаких претензий на свободу ресторатора и не предлагала ему оставить жену и детей, довольствуясь чаевыми, многократно превышающими размеры ее трудовых подвигов. В тот самый момент, когда над бастионами уже почти поднялся белый флаг, в зал решил заявиться любитель ранних завтраков…

Кому довелось испытать в своей жизни нечто подобное знает, что нет ничего хуже таких жестоких обломов. Стоит отметить, что это обстоятельство расстроило не только владельца заведения, но и его очаровательную любовницу, поскольку оба они были лицами заинтересованными, пусть и каждый по-своему. Наскоро спровадив незваного гостя парочка поспешила продолжить с того самого места, на котором они вынужденно прервались, а потому немолодому бизнесмену было совершенно наплевать куда направился его клиент, покончив со своим завтраком. Но не рассказывать же все это даме, наставившей на тебя такой взгляд, что дуло пистолета покажется наивысшей благодатью!

— Т-туда! — уверенно ткнул он дрожащим пальцем в произвольном направлении, и когда вся честная компания благополучно покинула заведение, трижды перекрестился, поплевал через левое плечо и повесил на дверях табличку "Закрыто".

Хватит на сегодня!

Под номером восемь в списке Максима значилась некая мадам Варвара. Ее исконно русское имя совершенно не вязалось нарочито французской приставкой и сильно резала слух. К тому моменту, когда Заславский постучал в ее дверь, наполнявший его еще утром боевой дух, заметно поубавился. Шансы найти нужную ему женщину таяли как снег, под теплыми лучами апрельского солнышка.

Небольшая полутемная комната, в которой он оказался, была наполнена обязательными атрибутами всех порядочных гадалок: сушеными лапками и рогами неизвестных животных, связками перьев, мистическими изображениями и склянками с таинственными субстанциями. Глава детективного агентства отметил, что комната была именно заполнена, а не захламлена всеми этими предметами, с чем он тоже уже успел столкнуться сегодняшним утром. К тому же здесь был совершенно особенный запах. Не душные благовония, которыми уже насквозь пропиталась его одежда, не сизый дымок ароматических палочек, заставляющий слезиться глаза, и уж точно не приторно-сладкий запах восточных эфирных масел. Это было что-то совершенно особенное, довольно приятное и какое-то успокаивающее, словно вернулся домой после долгой утомительной дороги.

Максим так увлекся созерцанием интерьера, что не сразу заметил хозяйку заведения — ту самую мадам Варвару. Она сидела за столом в спокойной расслабленной позе и с интересом наблюдала за гостем, поверх хрустального шара.

Молодая, в общем-то женщина, по крайней мере в понимании Заславского. На вид ей было лет тридцать пять — тридцать семь, гладкая ухоженная кожа с минимумом косметики светилась здоровьем, волны каштановых волос свободно ниспадали по плечам. Свободное цветастое платье выглядело совершенное неуместно, но его дешевый и безвкусный вид только оттенял тонкие аристократические черты "гадалки". Образ довершали несколько массивных перстней тонких пальцах с ухоженными ногтями и нитки до несуразности разнообразных бус на шее.

Она была красива, даже очень и несмотря на возраст должна была привлекать массу поклонников. Немая сцена длилась несколько мгновений, но этого времени Максиму хватило, чтобы понять смысл слов Ольги, говорившей, что он теперь знает и сможет безошибочно определить "ночных" в многоликой толпе. Заславский и теперь не понимал, что именно он знает, но у него не было никаких сомнений, что за столом перед ним сидит ведьма. Нет, не так — Ведьма. Даже не колдунья, хотя Максим так и не смог понять, в чем разница, но четко уяснил, что она весьма и весьма существенная.

Говорят, что возраст женщины сильнее всего выдают руки, шея и что-то еще, Максим точно не помнил. Здесь ситуация была совершенно иная. Ни лицо, ни тело женщины не несли на себе отпечатка прожитых лет. А вот глаза… Может, это и имела в виду Баташова, говоря о знании? В других обстоятельствах Максим ни за что не обратил бы на это внимания, но не сейчас. Обычно у стариков и старух глаза блеклые и выцветшие и в них даже при должном старании тяжело разглядеть острый живой ум человека, которого так хорошо знаешь и так искренне любишь. Взгляд Варвары был по-женски проницательным и даже чуть-чуть игривым, но где-то в глубине крылась невероятная материнская мудрость, благодаря которой женщина терпеливо сносила беспардонные разглядывания со стороны бывшего оперативника, и самая капелька усталости, так характерной для людей, видевших в своей жизни слишком многое, и переставших чему-либо удивляться.

— Ну, здравствуй, Максим! — с легкой насмешкой нарушила молчание Варвара. — Рада воочию увидеть чудо, о котором уже третий день говорит весь город.

— Не знал, что я так известен, — стушевался Заславский. После таких заявлений было глупо спрашивать откуда ведьма знает его имя.

— Ты пришел задать мне вопросы… — женщина даже не пыталась от чего-то открещиваться. Это в равной степени могло означать как ее полную невиновность, так и излишнюю уверенность в собственной недосягаемости для простого, как выразилась Баташова, "дневного" человека.

— Приятно видеть, что вы готовы сотрудничать, — невпопад ответил Максим, прекрасно осознавая, как глупо выглядит со стороны, и вознося хвалу небесам за полумрак скрывающий его залившееся краской лицо и вспыхнувшие уши.

— Разве я сказала, что собираюсь тебе помогать?! — усмехнулась Варвара и, насладившись моментом добавила. — Впрочем, мне нравится твоя непосредственность, поэтому я отвечу на один твой вопрос. Что бы ты хотел узнать? Как разорившиеся рекетиры-неудачники превращаются в олигархов или как маленькие девочки-паиньки становятся ведьмами?

Она явно играла с ним, и Заславский решил принять предложенные правила. Он задумался всего на секунду, а потом с той же легкой усмешкой произнес:

— Как насчет такого: зачем Высшей ведьме невероятной силы потребовалась жалкая горстка избалованных студентов философов?

— А ты умеешь произвести впечатление на девушку, — она заразительно, звонко рассмеялась. — Говорят ты порядком разворошил берлогу одного старого развратника вчера вечером. Не делай такое изумленное лицо — слухи распространяются быстро! А в постели ты так же хорош, как в провокации опасных противников?

— Никогда не пробовал сравнивать.

— Глупенький, — ведьма поднялась из-за стола и плавно покачивая бедрами пересекла комнату, отчего ее длинная пестрая юбка прошелестела по полу словно ядовитая змея. — Сравнивать должен тот, кто смотрит со стороны, — она подошла вплотную к Максиму и пристально посмотрела ему в глаза. — И к тому же обладает достаточным опытом, чтобы различить мельчайшие оттенки своих ощущений.

Ее горячее дыхание обожгло кожу, а его жар, казалось прокатился по всему телу Заславского осев где-то внизу живота, отчего ноги мгновенно ослабли, а все тело налилось тяжестью. В отличие от своей собеседницы, бывший оперативник вовсе перестал дышать и с трудом выдавил из себя:

— Не думал, что тебе нравятся мужчины постарше, — голос прозвучал до неприличия хрипло. Реплика вышла грубой, глупой и совершенно неуместной, но ничего лучшего на ум не пришло, а молчать просто не было сил.

Варвара несколько секунд очень серьезно смотрела на него, а потом вновь рассмеялась, словно веселый и непокорный горный ручеек.

— А ты не только наглый, но и смелый. Обычно, в такие моменты, мужчины убегают сломя голову, а не пытаются острить, — она отошла на несколько шагов назад, наконец, позволив Максиму судорожно втянуть в себя воздух и грациозно присела на краешек своего стола. — Ты веришь в гадание? — спросила она, глядя на Заславского слегка наклонив голову.

— Опыт нынешнего утра подсказывает мне, что карты врут даже чаще, чем те, кто раскидывает их на столе! — снова попытался отшутиться Максим. В душе он прекрасно понимал мужчин, о которых только что говорила Варвара. Он и сам с удовольствием убежал бы отсюда как можно дальше, но природное любопытство и профессиональный интерес удерживали его на месте.

— Садись! — голосом не терпящим возражения сказала ведьма. — Я погадаю тебе, а ты решишь, кому из нас можно верить, мне или картам, — она снова ослепительно улыбнулась.

— Не переживайте так за него, Оленька! — Ефим Карлович, как всегда неслышно подошел к сидящей в конференц-зале ведьмачке. — Максим взрослый человек и, даже если рискует сверх меры — знает, ради чего он это делает.

— С чего вы взяли, что я за него переживаю? — вскинулась девушка. — Просто из-за его безответственного поведения дело простаивает, а я вынуждена бегать за ним по всему городу, вместо того, чтобы искать убийцу.

— Ну да, ну да… — как-то слишком легко согласился с ней медик. — Я почему-то сразу подумал, что все дело в расследовании. Кстати, как прошла ваша вчерашняя встреча?

— А то вы не знаете? — огрызнулась ведьмачка. Патологоанатом, конечно, был совершенно не виноват в ее плохом настроении, но сил сдерживаться просто не было. Последние дни слишком вымотали ее.

— Вы наверно намекаете, что старикам положено собирать сплетни по всему городу? — добродушно улыбнулся еврей. — Но лично я подобным не грешу, а предпочитаю узнавать все из первых уст. Надоедает, знаете ли, с годами разоблачать чужие фантазии, а со своей у меня туго, так что рассказчик из меня никакой. Может поэтому никто и не берет меня в свою компанию.

— Не берите в голову, — смягчилась Ольга. — Просто все как-то не складывается! Теперь еще отдуваться перед Виком, за вчерашний позор. Кстати, отвечая на ваш вопрос: у Антона все прошло — хуже некуда.

— Я же говорю, не переживайте, — снова улыбнулся патологоанатом. — Оно того не стоит.

Ольга так до конца и не поняла, что он имел в виду: похождения Максима, фиаско на переговорах с Антоном или ее грубость и непочтительное отношение к старшим, но переспрашивать не стала. Ей было не до того.

Дверь за Максимом закрылась и он, наконец, оказался на свежем воздухе, однако, ожидаемого удовольствия это не принесло. Из головы никак не шел нескладный разговор, карты на матовой поверхности стола, загадочное предсказание и таинственная женщина. Он хотел найти ответы, а получил только новые вопросы и от этого на душе стало еще тяжелее. К тому же до чертиков хотелось курить, а сигарет, как всегда в такие моменты, под рукой не было.

Варвара не стала напускать на себя излишнюю загадочность. Вместо этого она подробно разложила по полочкам едва ли не всю его прошлую жизнь, изредка сверяясь с картами. Заславский так и не смог определить: видит ли она все это на затертых прямоугольничках цветного картона, или просто слишком хорошо осведомлена о персоне утреннего гостя и достойно подготовилась к встрече с ним. В чем он точно не сомневался, так это в том, что взгляд ее невероятно глубоких карих глаз проникает в самую духу грубого опера. От этих бездонных омутов не в силах был спасти даже разделявший собеседников стол. Если молодая и горячая Баташова запросто могла убивать неприятеля своим колким взглядом, то мудрая и опытная Варвара действовала не в пример тоньше, погружая Максима в сладостную томительную негу. Ради такой женщины в пору было сворачивать горя и идти на смертный бой с драконами…

Настоящее, если верить картам, выглядело предельно просто и предсказуемо. Не вдаваясь в подробности и отбросив лишний словесный мусор выходило примерно следующее: молодой пиковый валет — Заславский — вляпался по самое не могу. Кружат вокруг него матерые короли и дамы, причем их количество неизменно превышало видимых на горизонте персонажей, что создавало впечалнение, будто его тернистый путь еще только в самом своем начале.

Гадать на будущее ведьма категорически отказалась, заявив, что если знать все наперед — жизнь будет скучной и унылой. Вот такие дела…

Надо было ехать в контору и приступать к работе, но Заславский чувствовал себя совершенно опустошенным. Ниточки, за которые он пытался тянуть безнадежно рвались или ускользали из рук, подобно маленьким вертким змейкам. От всего этого на пальцах, вместо приятного покалывания оставалось невероятно мерзкое ощущение.

Было и еще одно неприятное обстоятельство, которое бесило Максима. Его всегда выводили из себя вещи, которые он не мог ни принять, ни изменить. Собственно это было даже не обстоятельство, а просто не законченное дело, причем не его, но он все равно чувствовал, что не может пройти просто мимо. Заславский усмехнулся, подумав, что, пообщавшись с Баташовой всего несколько дней, он стал полагаться на свои ощущения гораздо больше, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Сорок минут спустя, выходя из здания родного отделения милиции, он достал из кармана служебный телефон, включил его и нажал на вызов:

— Пришли машину, — произнес он в трубку и назвал адрес.

То ли его голос прозвучал как-то по-особенному, то ли его заместительнице было просто наплевать, что с ним происходит, но Баташова не стала ничего говорить или спрашивать.

Когда минут через пятнадцать возле бордюра притормозил джип, урна неподалеку от Максима обогатилась тремя новыми окурками.

— Держи! — забравшись в салон, Заславский швырнул напарнице конверт из плотной бумаги.

— Что это? — Ольга изогнула левую бровь и, повинуясь чувству имеющему равную власть на всех женщин, не зависимо от того являются они ведьмачками или домохозяйками, достала на свет божий десяток фотографий.

С минуту она рассматривала их с бесстрастным выражением лица, а потом подняла взгляд на шефа:

— И что? — непонимающим тоном поинтересовалась она. — Девушка, молодая, довольно красивая и совершенно точно мертвая. Но это не Марина и не кто-то из ее подруг. Зачем ты дал мне эту гадость? Судя по всему, перед смертью ее изнасиловала рота озабоченных солдат-срочников, но если ты рассчитывал, что подобное зрелище заставит меня биться в истерике — я вынуждена тебя разочаровать. Мне доводилось видеть вещи похуже, причем воочию, с соответствующими запахами и в более мрачной обстановке.

— Ты не узнаешь ее? — коротко спросил Заславский и сам не узнал свой голос, каким мертвым он ему показался.

— Нет! Я никогда ее… — Ольга бросила еще один взгляд на снимки и вдруг осеклась. Узнала. Некоторое время она молча смотрела на застывшее в неестественной позе тело уже не перелистывая фото, а потом убрала их обратно в конверт. — Вот мразь! — зло прошептала она, возвращая, ставшую невероятно тяжелой, бумагу Максиму. — Жаль, что мы ничего не можем ему сделать! Я с удовольствием придавила бы эту гниду, но Антон слишком силен, опытен и осторожен.

— Из-за таких слов, подобные сволочи и чувствуют себя так вольготно в нашем мире, — Заславский, в отличие от ведьмачки не представлял истинную мощь противника, зато о морали имел весьма однозначное представление. — Можно тысячу раз говорить, что она сама пришла в его клуб и сама подсела к тому негодяю с толстой пачкой купюр, но если ты видишь, знаешь чем все кончится и ничего не делаешь — ты еще хуже, чем убийца, нажимающий на курок или вонзающий нож в теплую плоть, а он… он… Ему же просто нравится все это, он кайфует, видя как кто-то рушит что-то хорошее, ломает жизни. Урод! Червь! Тварь! Наверное, кусает локти из-за того, что не установил камеры в том проулке, где те подонки резали девочку.

— Говорю же, не кипятись, — холодно ответила Ольга. — Настанет и его время, а заявись ты туда сейчас — только сдохнешь ни за грош!

— Все это пустые слова, про высшее правосудие, — Максим отвернулся к окну. — Хоть ты эту пургу не гони. И так тошно.

— Расскажи лучше, чем ты все утро занимался? — Баташова решила свернуть со скользкой дорожки. — Не мог же ты из той вонючей кафешки пойти сюда и столько времени проторчать в отделении?

— А ты и там успела побывать?! — усмехнулся Заславский. — И как тебе кухня?

— Иди к черту! — беззлобно отмахнулась Ольга. — Так что?

— Я нашел ведьму, про которую дружно рассказывали наши золотые мальчики-девочки! — Максим стал очень серьезным. — Это мадам Варвара. Знаешь такую?

Вопрос был риторический. По тому, как изменилась в лице молодая ведьмачка, было понятно, что эту даму она знает даже лучше, чем следовало бы.

— Сдурел? — вопросила девушка. — Она могла раздавить тебя как вошь! Не стоит смотреть на ее милую внешность — она гораздо опаснее того же Антона. Почему ты не взял меня с собой.

Заславский обворожительно улыбнулся:

— Потому что я присутствовал при вчерашнем разговоре в клубе.

— Не строй ложных иллюзий, — Баташова вновь стала жесткой. — Я полностью контролировала ситуацию. Он бы ничего мне не сделал.

— А ты решила, что я испугался за твое здоровье?! — Максим вскинул брови. В обычной жизни его мимика была гораздо скромнее, чем у Вика или той же Ольги с их опытом в подобных делах, но ради такого случая можно было сделать исключение. — Антон только и делал, что пытался уесть тебя, прижать к ногтю из-за твоей связи с Виктором. Мне надо было посмотреть на ситуацию без вашей мышиной возни!

Это была не совсем правда. На самом деле он здорово перепугался, когда вампир вчера начал пытать девушку у него на глазах, а Заславский даже пальцем пошевелить не мог. Он твердо решил для себя, что постарается избегать подобных ситуаций, по крайней мере, до тех пор, пока не освоится, как следует в новом мире с его правилами и законами.

— И что же тебе удалось узнать? — ехидно поинтересовалась Ольга.

— Я как раз хотел кое-что у тебя спросить! — Максим задумчиво почесал подбородок. — Ведьмы всегда говорят так, чтобы никто ничего не понял, словно они какие-нибудь тронутые провидцы, или Варвара специально так со мной общалась, чтобы поглумиться?

Ведьмачка торжествовала. Она действительно была довольно близко знакома с этой особой и даже готова была признать, что Заславский поступил довольно разумно, оставив ее с носом, но ему она этого, конечно не сказала бы ни при каких обстоятельствах.

— Варвара давно примеряет на себя образ обыкновенной гадалки и иногда… немного переигрывает! — она усмехнулась. — К тому же, вполне возможно, ты ей понравился — она вообще не равнодушна к мужчинам такого типажа, как, впрочем, и не такого тоже! Чтобы привлечь твое внимание, она могла подпустить в свой образ еще больше загадочности, что тоже не способствует понятности ее речей. Если ты все мне расскажешь, я попробую отделить истину от напускного пафоса.

— Нет, — покачал головой Максим. — Мне сначала надо самому подумать.

— Как хочешь, — легко согласилась Ольга. — Слушай, Заславский! — в ее глазах заплясали озорные чертики. — А она тебе гадала?

— Да, — он не совсем понял, чем вызван такой пристальный интерес. — Там тоже много непонятного.

— Ну и как тебе?! — ведьмачка с трудом сдерживалась.

— Что как? — снова не понял бывший оперативник.

— Да брось притворяться! — слегка обиделась девушка. — Всем известно, что когда Варвара гадает понравившемуся ей мужчине, она обязательно с ним… прямо на столе, поверх разложенных карт, — она буквально давилась от смеха. — Можешь не скромничать. Расскажи.

— Наверно я ей не понравился, — Заславский залился густой краской. — Ничего у нас с ней не было.

В памяти тут же всплыли томные взгляды и завуалированные намеки ведьмы, и он покраснел еще сильнее.

— Верю, — лицо Ольги стало серьезным. — Странно это. За всю жизнь не слышала о таком мужчине, который бы ей не понравился. А те кто ей нравится никогда не отказывают мадам Варваре. Она кстати не вкладывает в это ни капли магии, только женское обаяние, — девушка надолго задумалась, а потом ее лицо озарилось светом новой неожиданной догадки. — Заславский! А может ты того? Ну, не по этой части? Или там здоровье не позволяет? Все-таки не мальчик уже! Ты, кстати, обращайся. Маги это лечат гораздо эффективнее, чем ваши врачи.

— Баташова! — тут уж Максим не на шутку разозлился. У него даже не нашлось других слов от возмущения.

— Ладно-ладно. Не кипятись. Уже пар из ушей валит. Просто это действительно странно.

Остаток пути они проделали в полном молчании. Каждый думал о своем, и делиться этими мыслями не было никакого желания.

— Корольков! — крикнул Максим хакеру, попавшемуся ему в коридоре, и тут же помянувшему свое невероятное везение недобрым словом. — Скажи мне, что у тебя есть хорошие новости.

— О! Я смотрю матерый опер зовет на помощь никчемного программиста, — тут же взвился Леха. — Выходит, я единственная надежда и опора всей этой гребаной конторы.

— Ты чего, — опешил Заславский и тут же покосился на идущую рядом с ним Ольгу. — Баташова, ты зачем мне мальчика испортила? Стоит отлучиться на пол дня, а ты и горазда ребенка обижать.

Ведьмачка одарила его своей коронной ледяной улыбкой, что могло означать только одно: даже если Максим и перебрал с эпитетами, суть он угадал верно.

— Я, между прочим, не зная сна и отдыха облазил весь Интернет, собирая те жалкие крохи, что там есть про твоих Самохиных.

— Удалось выяснить, чем они занимались в тот год? — уцепился за соломинку Заславский.

— Удалось, — выражение лица Ночного демона не предвещало ничего хорошего. — НИЧЕГО! Абсолютно ничего интересного они не делали. Самое весомое событие — поездка маленькой Марины с группой детей в Каир.

— В Каир?! — в один голос воскликнули Максим и Ольга. — Это, по-твоему: "ничего интересного"? — поинтересовался Заславский.

— Откуда у нищего рекетира, да к тому же еще и бывшего, деньги на заграничную поездку? — подлила масла Баташова.

Корольков заметно растерялся:

— Да, ребята, — протянул он. — Видно дела у вас и вправду — хуже некуда. Если расследование не сдвинется — вы скоро на людей бросаться начнете, — он неуверенно улыбнулся, но под яростными испытующими взглядами стушевался еще больше, поняв, что обоих начальников действительно заинтересовал столь непримечательный факт. — Она играла на пианино. Судя по всему не плохо, потому что выиграла в каком-то там конкурсе. Я точно не понял каком именно. Так вот, его устроители направили десять детей в поездку в Каир на три дня. Музеи и все такое, девочка даже моря, наверное, не увидела. А вы действительно думаете, что это важно.

— Пока не знаю! — задумчиво протянул Заславский. — Продолжай искать.

Максим только успел поудобнее устроиться в своем кресле и еще толком не погрузился в размышления, когда…

— Я прошу прощения, — в дверь серой мышкой протиснулась Анечка. — Не хочу вас отвлекать, но там… там Ночного демона, в смысле Алексея, арестовывают.

У нее был совершенно растерянный взгляд и неестественно спокойный голос, поэтому Максим даже не сразу понял смысл ее слов. А когда, наконец, понял…

— За что! — он вскочил на ноги и мгновенно выскочил в коридор не слушая, что ответит ему девчушка.

Как раз в этот момент двое угрюмых сотрудников в штатском выводили из помещения информационного центра совершенно потерянного программиста. Заславский их не знал, что в общем-то было не удивительно.

— Что здесь происходит? — он ринулся им наперерез. — За что вы его задерживаете? Ты опять куда-то не туда залез во время своих поисков? — обернулся он к Лехе.

Корольков что-то жалобно проскулил, а менты как-то криво усмехнулись:

— Куда-то не туда залез, — передразнил один из них. — Какое тонкое иносказательное выражение.

— Этот хакер собирал сведения по моему распоряжению, — Максим повернулся к бывшим коллегам и как-то сразу выпрямился, осознавая свою ответственность за всех вверенных ему сотрудников.

— К черту информационные преступления, — неожиданно резко ответил второй опер. — Корольков Алексей Игоревич обвиняется в изнасиловании и жестоком убийстве Леонтьевой Екатерины Викторовны. Надеюсь, это он сделал не по вашему поручению?

Из Заславского будто разом вышибли весь воздух. Изнасилование? Убийство?! Он посмотрел на "жестокого душегуба", уже закованного в наручники и в этот момент подоспевшая Ольга еле слышно шепнула ему на ухо:

— Я могу их вырубить по-тихому. Королькова спрячем, а потом спокойно во всем разберемся, — очевидно, она тоже прекрасно понимала всю абсурдность происходящего.

Заславский только покачал головой — такие действия могли только усугубить положение Ночного демона, да еще и поставить всю контору вне закона.

— Я все выясню и вытащу тебя, — он пристально посмотрел на программиста и внезапно осознал, что у того совершенно отсутствующий взгляд. — Ты меня слышишь?! — он повысил голос. — Мы все уладим!

Леха скривился и неопределенно кивнул.

— Наговорились? — раздраженно поинтересовался оперативник. — Пойдем, машина ждет.

Процессия удалилась, а Максим так и стоял на месте, не зная, что же делать дальше. У него будто выбили почву из-под ног. Не то чтобы он сильно зависел от программиста и его способностей, но команда без него как-то сразу осиротела. К тому же он категорически не желал верить, что Корольков мог совершить нечто подобное.

— Хочешь, я позвоню Вику? — спросила стоявшая у него за спиной Ольга.

— Да! Узнай, чем он может помочь? — Максим поморщился. — Надо добиться свидания с Лехой, а самое главное — надо обеспечить его безопасность.

— Безопасность? — не поняла девушка.

— Тебе известно, как заключенные обращаются с насильниками? — повернулся он к заместительнице.

— Ты сможешь это устроить? Поговорить с бывшими коллегами?

— Есть способ получше, — уклончиво ответил он. — Мне нужна машина.

— Я с тобой!

— Нет! Свяжись в Виком, а я скоро вернусь.

— Баба Шура, — виновато улыбнулся Максим, когда соседка открыла перед ним дверь. — Здрасте!

— Здравствуй, здравствуй, Максимушка! — обрадовалась старуха. — А ты чего не веселый такой? Случилось чего?

Заславский всегда поражался проницательности этой женщины и решил, не таясь, переходить к делу:

— Баба Шура! — он снова улыбнулся. — Мне очень нужна ваша помощь в одном щекотливом деле. Надо выручить хорошего человека из большой беды.

Он вкратце объяснил соседке суть проблемы.

— Сделаем, Максимушка! — покивала старушка. — Я у тебя вот что спросить хотела… — она немного замялась, что для этой боевой женщины было полнейшим нонсенсом.

— Вы не переживайте, — принялся убеждать ее Максим. — Он правда ни в чем не виновен. Я за него головой ручаюсь.

— Да я не об этом, — раздраженно отмахнулась бабка. — Поди не первый год тебя знаю, чтобы сомневаться. Я про ту… девочку хотела спросить, которая к тебе наведывается в последнее время?

— Она вас чем-то обидела? — вспыхнул бывший оперативник. — Вы не принимайте близко к сердцу. У нее вообще никакого воспитания. Если не исправиться я ей… я на нее намордник одену.

— А то ты не знаешь, какая я ранимая натура, — недовольно скривилась соседка. — Меня же любой грубым словом оскорбить может. Ты глупости-то не говори! — она немного помолчала, пожевала губы, а потом неожиданно выдала: — Хорошая девка! Ты бы женился на ней, Максимушка. Сколько можно в бобылях-то ходить?!

— Вы… вы это серьезно? — Максим едва не лишился дара речи от подобных заявлений. — Она же хамка первостатейная.

— Боевая, напористая… — мечтательно протянула баба Шура. — Прямо как я в ее годы, — она снова посмотрела на Заславского. — А с вами, мужиками, между прочим, по-другому и нельзя. Иначе вы на шею быстро сядете, да ножками болтать примитесь. Словом ты подумай, Максимушка, а я за твоего мальчика похлопочу.

Добиваться встречи с Корольковым сегодня было бесполезно, дело Марины Самохиной все равно в голову не шло, а после вчерашних ночных бдений у Максима откровенно слипались глаза, поэтому он позвонил Ольге и предупредил, что у него еще есть кое-какие дела в городе и сегодня он в конторе уже не появится. Попросил срочно звонить ему, если что-то произойдет, а сам отправился в магазин канцтоваров. Похоже, он в последнее время слишком увлекся всей этой чертовщиной и совершенно забыл, как делается его работа, а ведь когда-то ему практически не было равных в сыскном деле…

— Смотрите, кого нам добрый дядя следователь прислал! — с лавки поднялся здоровенный детина с перебитым носом и синими от наколок плечами.

Забившийся в уголок Ночной демон, как всегда не кстати, вспомнил про смерть, приходящую к мухам не в балахоне и с косой, а в трусах и с газетой. За последние часы он пережил столько ужасов, что все неприятности, постигшие его в прошлой жизни, казались полнейшей ерундой и нелепицей.

— Мне одна птичка напела, что он девчоночку изнасиловал, а потом и прирезал, — второй сокамерник был примерно одной комплекции с Корольковым, но в его глазах было что-то такое, что заставляло бояться его даже больше, чем того, здорового. — Как-то это не по понятиям, а Кирпич?

— Верно говоришь, Репей! — пробасил тот, кого назвали Кирпичом. — Да он про понятия, небось, и не слышал, — он как-то не хорошо усмехнулся.

— Ты прям мои мысли читаешь, — Репей поднялся на ноги. — Надо же обучить всему новичка, иначе какие же из нас к чертям собачьим радушные хозяева.

Оба уголовника дружно заржали и неспешно направились в Лехину сторону. Ночной демон со всей очевидностью понял, что сейчас его точно будут бить, потом наверно насиловать, потом снова бить и ему очень повезет, если он умудрится умереть быстро и, желательно не приходя в сознание.

— Ну что, готов постигать науку? — оскалился Репей и кивнул другу: — Кажись готов. Даже конспектировать приготовился, — оба противно засмеялись. — Приступай. А я по ходу добавлю, если ты чего упустишь.

Кирпич решительно шагнул вперед, преодолевая оставшееся между ними расстояние. Корольков зажмурился, а в следующую секунду его лицо покрыли холодные брызги. "Неужели это моя кровь?", — отстраненно подумал программист. — "Тогда почему она холодная? И почему я не почувствовал удара? Может быть у меня просто болевой шок? Так, наверное, бывает! А может я уже потерял сознание? Вот было бы хорошо!". За стеной плотно стиснутых век раздавались какие-то голоса. Королькову стало интересно, о чем они говорят, и он прислушался.

— Да мы просто поговорить хотели, познакомиться, — Леха даже не сразу узнал голос Кирпича, таким странно извиняющимся он был.

— Знаю я, как вы знакомитесь, — раздался грозный женский голос. — А мне потом за него отвечать.

— Вам-то за что, баба Шура?! — удивленно поинтересовался Репей.

— Да не перед вашими "гражданами-начальниками"! — ответила женщина.

Корольков осмелел настолько, что решил открыть один глаз. Его спасительница оказалась бабкой неопределяемого, но несомненно древнего возраста. В руках она грозно сжимала швабру, плотно прижатую к прутьям решетки. Так вот чем, его так обрызгало! Кирпичу, кстати, досталось не в пример больше. Он был покрыт капельками грязной воды с головы до ног.

— Он девочку изнасиловал, — попытался сопротивляться Репей.

— Да ты посмотри на него, — устыдила бабка. — Он муху-то в неравной схватке, дай Бог в третьем раунде по очкам победит. Какой из него насильник.

— Такие — самые опасные, — авторитетно заявил Кирпич.

У Ночного демона почему-то появилась стойкая уверенность, что сегодня его убивать и даже насиловать уже не будут. Ужасные уголовники-рецидивисты стояли, понурив головы, как нашкодившие школьники перед лицом сурового директора.

— Я тебе зуб даю, — старушка так ловко изобразила классический жест, что Леха невольно улыбнулся. — А если вы его хоть пальцем тронете, я вас сама изнасилую, как девушек, — она опустила швабру и продолжила уже несколько мягче. — Как родных прошу, ребята, присмотрите тут за этим бедолагой, а я вас завтра пирожками угощу,

— С яблоками?! — с непередаваемой детской непосредственностью поинтересовался Кирпич.

— И с яблоками, и с капустой! — покивала бабка.

Она уже повернулась к выходу, когда Корольков решился подать голос:

— П-постойте! А вы… вы кто?

— Баба Шура! — удивилась старушка.

— Вы… вы здесь главная? Вы верите, что я не убивал?

— Главная? — еще больше удивилась бабка. — Это как посмотреть. Вообще-то, я здесь уборщица!

— А… почему тогда… — промямлил он.

— Потому что я тут в авторитете! — весомо ответила она. — Ты отдыхай, касатик. У тебя сегодня тяжелый день был.

— А почему вы мне помогаете? — не унимался программист.

— Максимушка меня попросил, — хитро прищурилась баба Шура. — Знаешь такого? Он сказал, что головой за тебя ручается.

— Спасибо! — искренне произнес Леха, забиваясь обратно в свой угол. — Спасибо!!!

— Мировая бабка! — подсел к Королькову Репей, когда старушка вышла. — Говорят, она двадцать лет в сибирских лагерях лес валила. Потом ее выпустили, судимость сняли, но удар до сих пор такой, что в пору бычков-трехлеток с ног валить. А какие она пирожки готовит!…

— Ты правда ту девчонку не убивал? — с другой стороны пристроился Кирпич, от чего в укромном уголке сразу стало тесно.

— Правда… — кивнул Леха.

— Рассказывай! — решительно заявил Репей. — Ночь у нас впереди длинная. Да ты не бойся. Если баба Шура за тебя — даже следователи сильно давить не будут. Ее тут все уважают.

— Чем, позволь тебя спросить, занимаются все это время твои хваленые профессионалы?! — ворвавшийся в кабинет Вика Эдуард Самохин был изрядно навеселе, что очевидно и придавало ему уверенности.

— Успокойся, Эдик, — тихо, но властно произнес колдун. — Они занимаются расследованием всего четвертый день и уже добились некоторых результатов. Ты, кстати, даже не удосужился поговорить с ними.

— Тебе прекрасно известно, что я в полном дерьме! — поздний посетитель и не думал успокаиваться. — Ты отсоветовал мне обращаться в милицию, сказал, что твои спецы раскрутят это дело в два счета. А что теперь?

— Мне казалось, что тебя должна больше волновать смерть единственной дочери? — как бы между делом заметил Вик, не особенно надеясь пристыдить горе-родителя.

— Не впутывай сюда Маринку! — резко огрызнулся Самохин. — Она лежит в земле, и ей уже все равно, а я в считанные недели пойду на дно без этого чертового скарабея. А может это ты все и подстроил? — лицо нетрезвого гостя озарилось внезапной догадкой. — Давно спланировал завладеть моей реликвией, а теперь заметаешь следы.

— Во-первых, — холодно ответил хозяин дома, который категорически не собирался вестись на провокации своего знакомого. — Для меня статуэтка не представляет никакой ценности. Я прекрасно веду свои дела безо всяких побрякушек. А во-вторых, если бы он мне вдруг понадобился, я не стал бы причинять вред Марине, которая даже не подозревает о свойствах своего случайного приобретения. Гораздо эффективнее было бы прикончить при ограблении тебя, дабы избежать ненужных вопросов и бурных истерик! Тебе все понятно? — он хотел еще добавить, что таких отцов не грешно было бы вообще давить в младенчестве, но вряд ли это подействовало бы на человека, не просыхающего уже много дней…

Короткая летняя ночь опустила на город свое покрывало и застала бывшего оперативника, а ныне начальника детективного агентства за печальными мыслями.

Сон, как назло, совершенно не шел и Максим довольно быстро отказался от глупой идеи выспаться. Его новые приобретения были небрежно свалены в углу. Распаковывать все это барахло не было никакого желания. Это Артемка никогда не мог удержать и сразу начинал шарить по всем пакетам. Максим даже подарки всегда покупал ему только накануне праздника, чтобы племянник не нашел их и не упросил дядюшку отдать раньше времени. Заславский бы даже был не против, но Светлана всегда очень строго к этому относилась, говоря, что нельзя баловать ребенка, и что когда у Макса появятся свои дети — он все поймет. Будущий суровый милиционер даже школьных товарищей приучил называть его подлым именем. Из этого правила за всю жизнь было только два исключения: жена брата и баба Шура.

Ну почему, когда ему плохо, мысли всегда возвращаются к утраченной семье, словно желая сделать еще больнее, посильнее надавить острой железкой на незаживающую рану. Были даже такие периоды, когда, напившись, Максим начинал ненавидеть и Сашку, и Свету, и даже Артема. Они умерли. Им теперь все равно, а ему до конца дней с этим жить! Наутро ему всегда было стыдно за подобные мысли, но это к делу уже, как известно, не пришьешь.

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Заславский никого не ждал, а недавние собутыльники к нему и носа не казали. То ли обиделись, что он променял их на работу, которую все они презирали в принципе, как и людей тратящих свою жизнь на подобные глупости. То ли дежурившие у подъезда Федор с Матвеем по поручению бдительной Ольги неустанно блюли его спокойствие. Не важно. Неужели что-то случилось, и Баташова прислала за ним посреди ночи?!

На пороге стояла незнакомая молодая женщина. То есть это он сначала ее не узнал, поскольку наряд ночной гостьи существенно отличался от того, что ему довелось видеть ранее:

— Предложишь даме войти? — насмешливо поинтересовалась Варвара.

Сейчас на ней было простое, но достаточно элегантное летнее платье. В отличие от бесформенного костюма гадалки, оно прекрасно подчеркивало изящные изгибы женственного тела. Ведьма наглядно демонстрировала как можно выглядеть невероятно сексуально не открывая при этом лишних участков тела. Даже самые строгие поборники нравственности не смогли бы придраться у ее наряду и тем не менее Заславский почувствовал, как по всему его телу разливается приятное тепло. Он молча отступил в сторону, пропуская гостью внутрь.

— У меня не убрано, — коротко предупредил он.

— Так и я не чай пить пришла, — в тон ему ответила женщина, а в следующую секунду обвила его шею своими руками.

Больше они не произнесли ни слова. Отчасти потому, что непрерывные поцелуи не всегда давали сделать хоть глоток свежего воздуха, а отчасти потому, что иногда мужчине и женщине просто не нужны слова — все и так понятно. Внутренний голос Максима вяло протестовал, уверяя, что ведьма опасна и не стоит добровольно идти в расставленные ею силки, но и он скоро умолк, безнадежно махнув рукой на происходящее.

Варвара была то нежной и ласковой как персидская кошка с мягкой шерсткой, то требовательной и страстной, как дикая рысь. Она набрасывалась на своего партнера снова и снова. Когда Максим почувствовал, что сейчас он просто умрет, и успел подумать, что это, пожалуй, самый потрясающий способ убийства, с которым он встречался за всю свою долгую практику, ведьма обессилено рухнула на кровать, раскидав свои шикарные волосы по несвежей простыне и блаженно прикрыла глаза. "Интересно, а что записали бы как орудие убийства?", — глупо хихикнул про себя Заславский и упал рядом с ней. Не было сил даже пошевелиться.

— А ты ничего! — довольно промурлыкала Варвара. — Не зря ты мне еще утром понравился. Смелый.

— Я подумал, что даже умирать надо красиво, — честно ответил он. — Можешь убивать.

— Еще чего, — ведьма расплылась в довольной улыбке. — Лучше я наведаюсь к тебе еще разок, через пару недель, когда восстановишь силы.

— Сказала бы честно, что такого потрясающего любовника у тебя не было за всю жизнь.

— Дурачок! — она игриво толкнула его в бок. — Ты явно себе льстишь. Твоя прекрасная Ольга наверняка сказала тебе, что я старше, чем выгляжу.

— Это нормально для женщин — скрывать свой возраст! — попытался отшутиться Максим и Варвара хихикнула, принимая его неумелый юмор.

— Зря ты во все это влез, — задумчиво произнесла она. — Можешь и не прожить две недели. А я хотела бы повторить сегодняшний марафон.

Максим пропустил ее предостережение мимо ушей. Угроза смерти никогда не относилась к обстоятельствам способным заставить его отступиться.

— А почему вы все так лестно отзываетесь о внешности моей помощницы: прекрасная и все такое? — эта мысль посетила его совершенно неожиданно, а сил и желания удерживать ее просто не было.

— Ты решил обращаться к старушке на "вы"? — ведьма подползла к нему и довольно ощутимо укусила за мочку уха.

— Да нет, — этот вопрос все сильнее овладевал мыслями Заславского. Ему почему-то казалось, что это имеет какое-то важное значение. — Просто Антон тоже что-то такое говорил.

— Эх! Мужики! — с чувством, но без злобы произнесла Варвара. — Даже в постели только о работе и думаете.

— Не обижайся, — Максим нашел-таки в себе силы повернуть голову и нежно чмокнуть лежащую рядом с ним красавицу в покатое мраморное плечико.

Она неопределенно улыбнулась:

— Если тебе интересно — я отвечу. Это своего рода издевка. Она действительно недурна собой, но, к сожалению, слишком глупа и наивна до невозможности. Уже через каких-то десять лет твоя ненаглядная Ольга уже не будет молода, еще через десять ее красота начнет увядать, но она по-прежнему будет уверять себя, что зрелость не портит ее. А еще через двадцать лет она начнет ненавидеть зеркала. Это происходит со всеми, но Баташова вполне могла избежать столь печального исхода. Просто не захотела. Дура! — последнее слово ведьма произнесла с непередаваемой смесью брезгливости, разочарования и, как показалось Максиму, банальной женской зависти.

— Как это? — небрежно поинтересовался он.

— Путь ведьмы или колдуньи гарантировал бы ей вечную молодость, — охотно пояснила Варвара. — И сил бы ей на это хватило с головой.

— Тогда почему она от этого отказалась?

— Вот у нее и спроси, — ведьма нежно поцеловала любовника в начавшую зарастать щеку, встала и принялась одеваться.

— Куда ты? Я тебя чем-то обидел? — запоздало спохватился он.

— Ты таких вещей-то не знаешь, мальчик, которые могли бы меня обидеть, — усмехнулась она. — Не думал же ты, в конце концов, что я останусь у тебя до утра? Это рассеяло бы всю романтику. Я так не люблю. Прощай! — ведьма послала ему воздушный поцелуй. — И береги себя, может еще повеселимся как-нибудь, при случае.

Дверь за ней негромко хлопнула, а Максим наконец-то провалился в долгожданный сон. Анализировать произошедшее он был просто не в состоянии.