"Дама слева" - читать интересную книгу автора (Куксон Кэтрин)

Глава третья

Элисон припарковала машину на окраине деревни, откуда открывался вид на теснящиеся домики и почту. Девушка в ожидании откинулась на спинку кресла. Ей хотелось закурить. Возможно, она снова начнёт. Отопление было отключено, и у неё замёрзли коленки, сейчас бы очень кстати пришёлся бы плед. Элисон заглянула в карман на дверце, но там не было ни журнала, ни газеты. Она недавно чистила машину и всё выкинула, и сейчас даже нечего было почитать, чтобы занять время. Желания, желания, желания. Девушка тряхнула головой, в памяти всплыл детский стишок: «Если бы желания были бриллиантами, я б уже подарил тебе корону, я бы сделал тебе карету и привёз бы тебя в город».

Элисон вспомнила, как играла в классики во дворе магазина, как дядя, похлопывая её по голове, говорил: «Никогда не переставай мечтать; если сильно чего-то желаешь, то добьёшься этого. Продолжай мечтать и получишь свою корону…» Она не хотела корону. Какая от неё польза? Всё, чего она желала, это повернуть время вспять на три дня, хотя бы два, и их отношения с Полом снова стали прежними.

Когда ветер засвистел в щели окон, Элисон подумала: «О, как бы мне хотелось, чтобы он не выходил. Ещё слишком рано; на таком ветру его снова продует». Пол удивил её за завтраком, сказав: «Я еду в Истборн».

Он уже много лет ездил в Истборн по крайней мере раз в неделю, даже когда там не было никакого аукциона. Он называл это своим внеочередным выходным и никогда никого с собой не брал. В детстве она не расспрашивала его об этих поездках, а повзрослев, привыкла смотреть на них как на один из мужских недостатков. Обычно он ездил туда в среду, и сегодня была среда.

Элисон увидела сгорбленную фигуру мисс Бек в поношенной одежде и поспешно вышла из машины. Женщина сейчас выглядела ещё старше, хотя казалось бы старше просто невозможно, а так же замёрзшей и уставшей. Волна жалости заполнила девушку. Эта бедная душа нуждалась в ком-нибудь, кто бы позаботился о ней. Вместо этого она заботилась об этой эгоистичной старухе. А Элисон на самом деле думала о миссис Гордон-Платт как эгоистичной старухе.

Усадив мисс Бек на пассажирское место, девушка виновато проговорила:

– Извините, у меня нет пледа обвернуть ноги.

– О, ничего страшного. Всё в порядке. Мне не холодно, – ответила мисс Бек.

– Ну, что ж, – Элисон повернулась к ней в кресле водителя. – Чем могу вам помочь?

Мисс Бек посмотрела на свои руки, одетые в серые перчатки, нервно теребя большой палец, а потом наклонилась к лицу Элисон и быстро заговорила:

– Миссис Чарльз… она забрала несколько вещей мадам… чтобы продать… О, я совсем её не веню. Она ведь на самом деле в ужасном положении. Мне даже жаль её в чём-то. Нет, я её не виню, но она взяла чайницу.

– Чайницу? – Элисон недоверчиво качнула головой.

– Да. Она не представляет ничего особенного, но ей больше ста лет, возможно, двести, точно не знаю. Но дело не только в чайнице; мадам прятала в ней половину сломанного ожерелья.

Элисон растерялась:

– Ожерелье? Какое ожерелье?

– На самом деле это даже и не ожерелье, просто мадам называла его так. Это колье. Его сохранили на чёрный день. Мадам сломала его пополам, одну часть положила в чайницу, а вторую в несессер. Это было, когда она узнала о приезде миссис Чарльз. Понимаете, это единственная ценная вещь, что осталась у мадам, и она хотела оставить её мисс Маргарет.

– Мисс Маргарет? – произнесла Элисон в ещё большем замешательстве.

– Да, это дочь мадам. У неё были сын и дочь. Мадам хранила колье для неё. Она не осмелилась положить его в сейф, банк всё забрал, – мисс Бек угрюмо покачала головой и продолжила. – Мы сняли медный верх несессера. Он был весь украшен рельефом, и камни как раз вошли в углубления. Мы завернули их в вату, а оправу согнули… это были узкие, золотые цепочки, мы разделили их как мозаику. Это было очень интересно; нам потребовалось почти два дня. А вторую половину мы оставили такой как есть и положили в чайницу. В крышке есть панель. Я не знала об этом, пока мадам ни показала. Это очень изобретательно. Никто бы не догадался о тайнике, так как в целом она выглядит слишком тонкой. Надо надавить на пружины в стеклянном контейнере. Это очень изобретательно, очень.

– И миссис Чарльз взяла эту чайницу? – тихо спросила Элисон.

– Да, вместе с двумя севрскими тарелками и пятью Долтонвэр. Эти не имеют значения, главное чайница. Понимаете, у мадам собственная гостиная наверху, там было много прелестных вещиц, но ей пришлось продать многие из них. А вчера я увидела, что пропала чайница. Понимаете, я приглядываю за ней, зная о содержимом. Я чуть ни сошла с ума… чуть ни обезумела. Но я не посмела рассказать мадам, и не знаю, что делать, если она спросит. Это убьёт её, я знаю, это убьёт её, если она потеряет и их… камни. Понимаете, она потеряла вторую половину, ту, что была в несессере. Это произошло, когда она была в больнице. Мы все думали, что она умирает, поэтому миссис Чарльз очистила её комнату. Я бы попыталась помешать миссис Чарльз, но находилась в больнице с мадам, а когда вернулась, два бюро исчезли и другие вещи тоже. Бюро стояли по обе стороны кровати мадам и были наполнены… – мисс Бек замолкла и медленно покачала головой с жалкой улыбкой, а потом, кивнув Элисон, продолжила. – Те бюро были наполнены воспоминаниями, воспоминаниями, накопившимися за шестьдесят лет, начиная с тех пор, как мадам было примерно семнадцать. Я стала частью тех воспоминаний в четырнадцать. Меня взяли на кухню в Бикон Райд в тот же год, когда мадам появилась там в качестве невесты, и она взяла меня в услужение и учила, чтобы я могла стать её горничной. Я путешествовала с ней по всему миру, – мисс Бек снова покачала головой. – Это была чудесная жизнь, пока мистера Чарльза не выгнали из Оксфорда. Потом началась война. С тех пор больше ничего не было по-прежнему.

Мисс Бек отступала всё дальше в прошлое, а Элисон хотела удержать её в настоящем, а потому тихонько напомнила:

– Вы сказали что-нибудь миссис Чарльз о том, что она забирает вещи, мисс Бек?

– Да. Да, сказала. Я сказала ей, что она должна вернуть их назад, но конечно ничего не рассказала о чайнице.

– Что она ответила?

– Она сказала, что продаст их и что уже отнесла их на аукцион, но не сообщила куда. Она сказала, что я должна убедить мадам дать денег, или ей придётся продать ещё что-нибудь. Я сказала ей, как говорила и раньше, что у мадам больше нет денег. Она в долгах. Маленький доход, на который она живёт, едва хватает на еду. Я сама плачу миссис Коннор, которая готовит и делает разную мелкую работу по дому, знаете.

– А кто платит вам, мисс Бек?

Элисон мягко улыбнулась и с сочувствием тронула морщинистое лицо старой женщины.

– Я уже и забыла, – ответила та. – Прошло так много времени в тех пор, как мне платили. Деньгами. Но я получила нечто другое, что в тысячу раз дороже. Пока у меня есть мадам, это всё, что мне нужно.

Какая преданность. Горло Элисон сжалось, когда она смотрела на мисс Бек, которая отдала всю свою жизнь в благодарность за сомнительное удовольствие быть горничной леди. Сейчас такая преданность была большой редкостью и несомненно умрёт вместе с поколением, которому принадлежала. Протянув руку, девушка похлопала по серой перчатке со словами:

– Вы хотите, чтобы я узнала, куда миссис Чарльз продала, или где продаёт эти вещи, и вернуть их вам?

– Да. Да, пожалуйста. О, пожалуйста. Не знаю, сколько вам придётся заплатить, но… я могу дать вам денег. Понимаете, у меня есть немного на чёрный день, – с важностью сообщила женщина. – Немного, но я всегда чувствовала, что может прийти время, когда мадам это понадобится. У меня есть тридцать пять фунтов. Полагаю, что фарфор и чайница будут проданы примерно за такую сумму, но я просто хочу, чтобы вы знали, я могу заплатить вам. Ведь миссис Чарльз должна получить деньги за проданные вещи.

Тридцать пять фунтов… на чёрный день в таком возрасте!

– Не беспокойтесь, – Элисон снова осторожно похлопала по перчатке. – Вы говорите, там только четыре тарелки?

– Нет, пять. Одна как блюдо для фруктов. И конечно чайница.

– Что ж, смотря в каком они состоянии, я бы сказала, что за них можно получить что-то около пяти-десяти фунтов. Это если они будут проданы на аукционе. Думаете, она могла продать их частным образом?

– Вряд ли. Она ненавидит мысль о том, чтобы идти в магазин и продавать что-то; она считает, что выставить их на продажу совсем другое дело.

– У вас есть предположения, куда она могла отдать их?

– Нет. Вчера она была в Истборне, а позавчера – в Брайтоне.

– Что ж, если они выставлены на аукцион, то скоро появятся в каталоге. У нас достаточно времени, чтобы найти их. Так же я сделаю запрос в выставочные залы, и если они ещё не были занесены в каталог, я могла бы купить их на прямую.

– О, спасибо, спасибо вам. Вы очень добры. Вот если бы только побыстрее. Не думаю, что мадам сможет пережить такой удар. Понимаете, камни в каком-то роде её совесть.

– Её совесть?

– Да. Она всегда чувствовала себя виноватой перед мисс Маргарет, не перед мистером Чарльзом. Она баловала мистера Чарльза, и посмотрите, как он поступил. Но мисс Маргарет никогда не баловали. Мадам никогда не была добра с мисс Маргарет. Мне всегда было жаль девочку. Я делала, что могла, но моя преданность принадлежала мадам. Вы ведь понимаете?

Элисон кивнула и спросила:

– А что случилось с… с мисс Маргарет?

– Ей было двадцать три, когда разразилась война. Мадам очень расстроилась, когда дочь вступила в дружину Земледельческой армии. Мисс Маргарет работала на фермах в округе, а жила дома. Думаю, она была счастлива по-своему, но возможно я ошибаюсь. Мисс Маргарет имела самую обычную внешность, не то что мадам, которая была красавицей в молодости. Мисс была тихой и замкнутой, мадам не понимала её. После войны она занялась было делами в поместье, но это как если бы один бобёр пытался запрудить Нил. В доме тогда было три садовника, не говоря уже о мальчиках. Старшего садовника звали Уэлш. Его домик находился прямо вниз по тропинке, – старая женщина указала в том направлении. – У него был сын Роберт. После войны Роберт работал на ферме… той, что неподалёку отсюда. Их земля граничила с землями поместья, по крайней мере в те дни. Итак, этот Роберт и мисс Маргарет встретились. На самом деле они встречались пять лет. Потом однажды мисс Маргарет пришла к своей матери и сказала, что хочет выйти замуж за Роберта Уэлша, а мадам в ответ указала ей на дверь. Понимаете, уже во второй раз, ведь с мистером Чарльзом произошло то же самое. Он женился на… я хочу сказать, он стал разочарованием. Так или иначе, мисс Маргарет вышла замуж за мистера Уэлша. Они не остались в коттедже, а уехали. От мисс Маргарет приходили письма, но мадам не отвечала на них. Так продолжалось, пока мадам ни узнала, что мистер Чарльз умер, так и не написав и не навестив её, и она поняла, как добра была с ней в прошлом мисс Маргарет. Мадам обладает глубоким чувством справедливости, не смотря на то, что думают о ней другие. Тогда она и решила, что колье должно перейти к мисс Маргарет, но мы не смогли найти её. Я дала объявление в газету, но безрезультатно. Как вы знаете, у мадам нет денег на частное расследование. В тот день, когда мы разделили колье, мадам сказала мне: «Если она не найдётся, пока я жива, Бек, ты должна хранить чайницу и несессер. Можно сказать, я передаю их тебе. Но ты должна хранить их, пока она ни найдётся, пока однажды ни вернётся домой. Когда-нибудь она уйдёт от своего батрака и вернётся к нам, вот увидишь… увидишь». Я помню мисс Маргарет, когда ей было около шести…

Мисс Бек совершенно забыла, что сидит в машине и разговаривает с абсолютно незнакомым человеком. Сейчас она погрузилась в прошлое и продолжала бормотать о достоинствах мисс Маргарет, и Элисон снова подумала, бедная мисс Бек, это была вся её награда за целую жизнь службы, – сохранить несколько драгоценных камней для дочери, которая сбежала с мужчиной. А ведь дочь должна заботиться о своей матери, а не эта старая женщина, раздражённо подумала Элисон. Её собственные неприятности казались теперь жалкими и незначительными, а жизнь замечательной по сравнению с жизнью мисс Бек. Девушка предложила:

– Я довезу вас до ворот.

– О, нет, нет. О, пожалуйста, нет, – мисс Бек быстро вернулась в настоящее. – Мне не следовало задерживаться так долго, правда, в доме никого нет. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то видел нас вместе, особенно миссис Чарльз… вы знаете, что я имею в виду. И если найдёте чайницу или её местонахождение, пожалуйста, не звоните мне. Когда я буду одна в доме, я позвоню вам сама. Договорились?

– Да, да, конечно.

Элисон помогла мисс Бек выйти из машины и ещё раз заверила её, что сделает всё возможное, чтобы вернуть чайницу. Она наблюдала, как согнутая фигура коваляет по дороге, пока та не скрылась из вида.

Сев в машину, Элисон задумалась. Впереди был ещё целый день. Нельсон справится со всем сам, Пол пробудет в Истборне до вечера. Что мешало начать поиски прямо сейчас? В то же время можно было бы присмотреть и другие вещи. Сначала следует отправиться в Брайтон. Смотреть каталоги ещё не имело смысла, вещи не успели внести в списки, но Элисон знала аукционистов по крайней мере в двух выставочных залах и могла бы узнать у них. Если она не сможет поговорить с аукционистами, то грузчики могли бы быть полезны. К тому же в Истборне ей были известны два аукциона, один в Бексхилле и два в Хастингсе. Можно было бы поискать и там.

В половине пятого поиски Элисон подошли к концу. Последними были выставочные залы Клэрмонт в Хастингсе. Там как раз шла приёмка новых товаров. Посторонний человек и представить не мог бы, что подобная куча самых разных вещей будет рассортирована и выстроена в аккуратные ряды вдоль стен и в центре залы. Увидев знакомого грузчика, Элисон обратилась к нему:

– Здравствуй, Фред. Ты бы не мог помочь мне?

– С удовольствием, чем смогу, мисс, – коротко ответил тот.

Подобная краткая манера обращения была характерна среди грузчиков. Выслушав рассказ Элисон, он ответил:

– Я не видел, мисс. Внизу-то точно нет ничего из севра, может быть наверху. Мистер Лакин как раз сейчас делает опись. Почему бы ни спросить у него?

Девушка поблагодарила и поднялась наверх. Эта зала была отведёна специально для антиквариата. Раз в месяц Пол ездил сюда за товаром. Мистер Лакин, помощник аукциониста, был молодым человеком с очаровательной улыбкой и хорошим чувством юмора. Элисон пару раз встречалась с ним.

– Здравствуйте, мисс, – приветствовал он её. – Пришли осмотреть новое поступление?

Когда девушка рассказала, что ищет, он покачал головой:

– Чайница? Севрские тарелки? Долтон? Нет. Ничего подобного. Севр встречается сейчас очень редко. Знаете, мне уже снятся эти списки из каталога. Однажды я дошёл до лота № 840, который полностью состоял из севрского фарфора.

Молодые люди рассмеялись. Потом мужчина спросил уже серьёзно:

– Вы представляете кого-то конкретно?

– Ну, не совсем. Я ищу их не для магазина, – девушка замолчала, обдумывая, что сказать. – Это семейное дело, а вы знаете, что такое семейные дела.

Сама-то она понятия не имела, что это такое, но ведь это не было написано у неё на лбу.

– Что ваше, то моё. Один выставил на продажу, а другой хочет вернуть в семью.

– О. А можно узнать фамилию?

Секунду Элисон колебалась. Ей было известно, что в определённых случаях аукционисты подстать врачам или священникам. Они могли держать язык за зубами, когда было необходимо. Поэтому девушка коротко ответила:

– Гордон-Платт из Бикон-Райд.

– Господи! – молодой человек хлопнул себя по лбу. – Снова они… Младшая миссис?

– Вы знаете младшую миссис Гордон-Платт?

– Можно и так сказать. Недавно у нас из-за неё было немало хлопот. Она выставляла на продажу пару карточных столиков из красного дерева.

– Знаю. Мы купили их. Они стоят в нашей гостиной. Прелестный гарнитур.

– Они у вас? Ну и ну. Но бюро купили не вы?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Именно они стали причиной хлопот. Это была чудесная пара. Их купил не посредник, а частное лицо. Но они ушли раньше, чем прибыл агент, который действовал от имени пожилой леди. Очевидно младшая думала, что старуха загнётся, и поспешила с распродажей. Но им нужны были не бюро, а их содержимое. Мы проследили покупателя, который жил в Рай. Но он купил бюро на законных основаниях и естественно не хотел расставаться с ними. Против этого агент не возражал. Его интересовало содержимое бюро. Но верите или нет, покупатель из Рай продал содержимое кому-то другому в этой самой зале перед тем, как забрал бюро домой. Вы знаете, что происходит с мусором, оказавшемся внутри купленной вещи, его просто выбрасывают. Это и произошло с содержимым бюро. В любом случае, кому может понадобиться куча старых фотоальбомов, сорок семь, если быть точным. Мы так и не нашли того, кто их купил… он…

– Вы сказали альбомы? Фотоальбомы?

– Да. Много накопилось. Я сам их не видел, но один из грузчиков говорил, что там были обычные фотографии путешествий, сотни и сотни, наклеенных в альбомы. Малый, что купил их, не был постоянным клиентом, поэтому никто из нас не помнит, как он выглядел, как и человек из Рай, он не знал его имени и даже не подумал поинтересоваться… Ну, что произошло, то произошло. Вам холодно? – спросил мужчина, заметив, как дрожит девушка.

Элисон быстро ответила:

– Нет. Нет. Просто, как буд-то кто-то прошёл по моей могиле.

Они рассмеялись, и мистер Лакин рассудительно заметил:

– Эта дамочка накликает на себя кучу неприятностей, если начнёт продавать вещи до того, как умрёт старушка. Немного бесчувственно, вы так не думаете?

– Думаю, им нужны деньги.

– А кому они не нужны? Но мы ведь не продаём вещи матери, когда она ещё жива. В любом случае, надеюсь, вы найдёте то, что ищите. Но кто будет платить?

– Личная горничная, мисс Бек. Она очень предана своей госпоже и не хочет, чтобы та обнаружила пропажу вещей.

– Доброе сердце лучше короны.

Молодые люди снова рассмеялись, и Элисон проговорила:

– Большое спасибо, мистер Лакин. Похоже, это безнадёжно, но я продолжу свои поиски.

– Желаю удачи. До свидания.

– До свидания, и ещё раз спасибо.

Оказавшись на улице, Элисон продолжала дрожать, но не потому что кто-то ходил по её могиле. Она была взбудоражена. Фотоальбомы, сорок семь. Теперь она знала, теперь она знала, где уже видела миссис Гордон-Платт, и мисс Бек, и стул с высокой спинкой. Со всех ног девушка бросилась к машине, припаркованной в конце улицы. Все эти альбомы и несессер с чеканной резьбой находились сейчас в кладовой магазина. Она сама купила их в подвальной зале в Силок, где продавался всякий мусор и можно было приобрести сразу от трёх до десяти вещей как один лот, и где можно было наткнуться на сундук, полный альбомов. На самом деле этот лот приглянулся ей из-за трёх старинных чашек английского фарфора в идеальном состоянии. В него входили так же семь стеклянных графинов без пробок, четырнадцать щербатых тарелок, ящик книг и… сундук для чайных принадлежностей с альбомами. Как они оказались среди остальных вещей, Элисон не знала и могла лишь догадываться, что покупатель сначала подумал, что ему в руки попало нечто стоящее, – вполне естественно, если бы среди содержимого старой мебели могло бы оказаться что-нибудь интересное. Вероятно, это был мелкий торговец. Но разве торговец отдал бы альбомы на распродажу вместе со старыми фарфоровыми чашками? Ни один перекупщик не поступил бы так. Нет, скорей всего, покупатель был частным лицом… Но к чему гадать? Альбомы у неё, несессер с чеканным рельефом у неё. Всё казалось, слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Когда девушка ворвалась в магазин, Нельсон поднял глаза от бумаг и, глядя поверх очков, воскликнул:

– Боже! О твоём возвращении уже вся округа наверное знает. Отчего такая спешка?

– Сундук с альбомами, Нельсон. Ты ещё не разбирал их?

– Ну, вообще-то я…

– О! Нельсон. Не… не говори, что уже продал их.

– Продал! Нет, конечно, нет. Кому они нужны? Пришлось бы добавить шестипенсовый поднос, чтобы кто-нибудь на них позарился. Я бы просто выкинул их.

Элисон вздохнула с облегчением и теперь уже не торопясь направилась в кладовую. В тёмном углу Элисон нашла сундук с альбомами, сваленными в беспорядке, достала их и сложила в аккуратную стопку, а потом подошла к несессеру, украшенному медной чеканкой. Поддерживая его одной рукой, пальцами другой она пробежала по рельефному изображению перьев плюмажа принца Уэльского, украшавших все четыре угла, и короне в середине. В несессере привлекал внимание лишь орнамент на крышке; сам же он был громоздким и тяжёлым, и Элисон сомневалась, что его вообще когда-нибудь использовали по назначению. Под этими перьями и короной находилась половина колье. Просто фантастика. Это была любимая история перекупщиков, этакая сказочка-небылица. Именно о такой находке они говорили в перерывах между продажами, перекусывая на ходу прежде, чем снова начать копаться в золотой яме выставочной залы… «Вы слышали, что случилось с таким-то?» – начиналась сказка. – «Он купил картину за семьнадцать и шесть и не пенни больше. А оказалось, Корот, оригинал… Вот так!»

Сундук был лотом номер три. Обычно первые и последние лоты идут по самой низкой цене. Аукционисты стараются побыстрее избавиться от них, потому что дешёвые лоты значили скучающие, уставшие или голодные покупатели. В тот день Элисон заплатила два пятнадцать за номер три; и всё из-за трёх старинных английских чашек. Пол же счёл это бесполезной тратой денег, потому что за чашки без блюдец не дали бы больше тридцати шиллингов, и большой прибыли ждать было нечего.

Подошедший Нельсон сказал:

– Вам повезло, я уже собирался выбросить всё, мисс Элисон.

– Передай мне альбомы, – попросила она в ответ.

– Прежде, чем разденетесь?

– Прежде, чем разденусь, – передразнила старика Элисон. – Давай же.

Ей пришлось совершить три ходки, прежде чем все альбомы перекочевали в гостиную, и когда она бросила последнюю стопку на коврик перед камином, миссис Дикенсон, разбиравшая их, спросила:

– Зачем, ради всего сущего, вы притащили сюда весь этот мусор? Я думала, вы не одобряете беспорядка.

– Я хочу посмотреть фотографии.

– Все? Вам потребуется целый год.

– Вовсе нет, я просмотрю их за один вечер и завтра их уже здесь не будет. Не беспокойтесь.

– Я и не беспокоюсь. Но если они останутся здесь, я не буду их поднимать, чтобы протереть пыль.

Когда дверь за миссис Дикенсон закрылась, Элисон с улыбкой устроилась на полу. Подтянув к себе несессер, она с трепетом начала ощупывать крышку, но открыть его до прихода Пола не осмелилась. Он был экспертом в потайных замках и пружинах и мог открыть тайник, не оставив следов. Элисон нисколько не сомневалась в том, что находится под медной крышкой. Почти с благоговением она отложила несессер в сторону и принялась за альбомы, разложив все сорок семь вокруг себя на диване, стульях и коврике. Некоторые были больше фута в ширину, некоторые лишь несколько дюймов в длину, но все имели на обложке дату.

Через некоторое время поисков, Элисон нашла первый альбом, датированный 1897 годом. Фотографии запечатлели историю жизни миссис Гордон-Платт… и несомненно мисс Бек, первая фотография которой появилась в альбоме 1904 года. Должно быть тогда молодая миссис Гордон-Платт приехала в Бикон Райд в качестве невесты. Очевидно она начала собирать альбомы, когда ей было около шестнадцати, во время своих путешествий. Индия, Германия, Норвегия, Швеция, Франция, Африка – и этот список можно было продолжать ещё долго. Большинство альбомов начинались с изображения корабля: Оркада из Лондона и Стратнавер, на котором она отправилась в Индию. Элисон заметила, что только два альбома относились ко времени после первой Мировой, и оба были довольно скучными. Фотографии изображали Торквей и остров Уайт.

С ранних снимков на Элисон смотрела прелестная девушка, дальше, когда даты перевалили границу столетий, это была уже красивая женщина. Среди семейных фотографий Элисон узнала мисс Бек, позировавшую с двумя детьми: хорошеньким мальчиком и некрасивой девочкой. Девочка несомненно была мисс Маргарет, а красивый мальчик – её брат, чьё лицемерие отравило жизнь Пола.

Просматривая альбом за альбомом, рассказывавших о жизни миссис Гордон-Платт, Элисон получила возможность лучше разобраться в характере старой леди. Сейчас она бы сказала, что та была женщиной, избалованной роскошью, чьи капризы непременно исполнялись. И Элисон подумала, что если бы таких прихотей было меньше, Бикон Райд не пришло бы в такое запустенье.

Миссис Дикенсон принесли чай, но Элисон едва к нему притронулась. Наконец, кухарка пришла сообщить, что уходит, а ужин оставила на плите. Девушка машинально пожелала ей спокойной ночи, находясь как будто во сне.

Она даже забыла о Поле и вчерашней ссоре, пока он ни появился собственной персоной. Элисон была так поглощена прошлым, что приветствовала его в обычной манере, как будто сегодня утром они расстались добрыми друзьями. Повернувшись на коленях, она воскликнула:

– Пол! О, Пол, иди сюда. Иди, посмотри. Помнишь тот лот со старинными английскими чашками? Я кое-что нашла. Я не знала… не знала об этом тогда. Посмотри!

Элисон показала теснённый несессер, и мужчина на мгновение застыл, глядя на него. Затем он перевёл взгляд на девушку и спросил:

– Что происходит?

Голос его звучал уныло, и сам он выглядел усталым. Элисон вскочила со словами:

– Ты пил чай? Садись, но осторожно. Смотри, куда ступаешь. Я расскажу тебе нечто поразительное. Это действительно удивительно.

Пол позволил ей усадить себя в кресло.

– Я принесу тебе чай.

Элисон бросилась было к двери, но он быстро остановил её:

– Нет, не надо чай. Дай мне чего-нибудь покрепче. Виски.

– Виски?… Ты хорошо себя чувствуешь? – и до того, как он успел ответить, девушка продолжила, повысив голос. – Я же предупреждала. Я говорила, что тебе ещё нельзя выходить. Ты вернёшься к тому, с чего начал, если не хуже. Я предупреждала.

– Дай мне выпить, Элисон.

Это было сказано таким упавшим голосом, что она, не произнеся больше ни слова, налила виски в стакан. Пол выпил его одним залпом, даже не поморщившись, и откинулся в кресле.

– Так гораздо лучше, – глубоко вздохнул он. – Вы были правы, мисс Рид.

Уголки его губ взметнулись вверх.

– Я попытался полететь прежде, чем научился ходить. И снаружи очень холодно, – Пол снова вздохнул и посмотрел на Элисон с огромной нежностью, но через мгновение это выражение исчезло, и он оживлённо спросил. – Ну, теперь я готов. Что ты нашла?

– Ты уверен, что в порядке?

– Я готов ко всему.

Пол выпрямился в кресле, но девушка продолжала внимательно вглядываться в его измождённое и осунувшееся лицо. И беспокойство заставило померкнуть возбуждение последних часов.

– Ну.

Голос Пола подтолкнул Элисон, и она, медленно повернувшись к дивану, взяла несессер.

– Вот, – проговорила девушка, протягивая ему свою находку.

Мужчина осмотрел её, перевернул и открыл. Обе стороны несессера были выложены замусоленной исписанной бумагой.

– Да, да, я помню этот лот… И эти, – Пол указал разложенные на полу альбомы, и уголки его губ поползли вверх. – Я подумывал о том, чтобы собрать подобные вещи и в выходные провести распродажу перед магазином. Я поделился своими мыслями с Нельсоном, и тот ответил, почему бы нет. Но я сказал ему, что пока не собираюсь объединяться с Броудбентом и Фоулером.

Пол поднял глаза на воспитанницу:

– И что же здесь? – он постучал по несессеру. – За этот можно получить пару шиллингов. Ну и громадина. Такой ни одного коллекционера не заинтересует.

– Если бы они знали, что находится внутри.

– Внутри? – Пол постучал по крышке. – Что может быть внутри? К чему ты клонишь, Элисон?

Девушка плюхнулась на колени рядом с ним и затараторила:

– Знаешь, когда я в первый раз попала в Бикон Райд, старшая миссис Гордон-Платт и её горничная показались мне знакомыми. Я видела их фотографии в этих альбомах. Но это не самое главное. Миссис Гордон-Платт была очень расстроена, потому что два её бюро были проданы, пока она сама находилась в больнице.

Элисон не упомянула о причастности к этому миссис Фриды Гордон-Платт. Что-то заставило её промолчать об этом, а так же об утренней встрече с мисс Бек. Вместо этого она сказала:

– Мисс Бек намекнула на то, что в бюро хранились фотоальбомы, и поэтому миссис Гордон-Платт так расстроена, – теперь уже Элисон постучала по крышке несессера. – У неё осталась только одна ценная вещь… колье. Она сломала его пополам и одну половину положила сюда.

– Сюда? – удивлённо повторил Пол. – Она ничего не могла здесь спрятать.

– Давай посмотрим. Я не открывала его, хотела оставить это тебе. Я принесу стилет.

Элисон вскочила и подбежала к каминной полке, на которой лежал нож для резки бумаги. Со смехом она передала его мужчине.

– Тебе удавалось открыть замки без ключа. Попробуй.

Пол внимательно осмотрел панель.

– Здесь есть пружина, она не говорила?

– Нет. Она только сказала, что им понадобилось много времени, чтобы уложить камни под рельефом, – Элисон указала на плюмаж и корону принца Уэльского.

Осторожно Пол поддел ножом медную панель с одной стороны и, подцепив ногтём, перевернул. Потом поднял на Элисон изумлённый взгляд и снова посмотрел на крышку, где, завёрнутые в вату, лежали ажурная огранка и драгоценные камни. Золотые звенья цепочки были распределены в двух углах и короне и в самом деле напоминали кусочки мозаики.

– Великий боже! – вырвалось у мужчины. – Хитрый старый дьявол. Кто бы мог подумать? Как это безрассудно положить их сюда.

Он осторожно поднял звено, и на нём повис камень, устроившийся в вате как в гнёздышке.

– Разве это ни прекрасно? – с восхищением произнесла Элисон.

– Старая свинья!

Девушка вздрогнула. В голосе Пола звучала такая горечь. Впервые она слышала, чтобы он так отзывался о женщине. Возможно, с обидой подумала Элисон, он считает, что драгоценности по праву принадлежат невестке миссис Гордон-Платт. Одно было ясно: если бы у миссис Фриды Гордон-Платт оказалась хотя бы эта половина колье, ей бы не пришлось распродавать вещи… во всяком случае некоторое время.

– У неё была причина спрятать их. Они для её дочери, мисс Маргарет.

Элисон чуть не упала на спину, когда колено Пола дёрнулось, и на мгновение ей показалось, что несессер сейчас грохнется на пол, поэтому она поддержала его руками.

– Осторожно… осторожно.

– Что ты знаешь о Маргарет?

– Ничего. Ну, немного, – заикаясь проговорила девушка. – Знаю, что она вышла замуж за сына садовника против воли матери. А ты знал Маргарет?

Пол ответил не сразу.

– Да, я знал Маргарет, – он внимательно изучал звено золотой цепи и как будто разговаривал с ней, а не с Элисон. – Чёрт возьми, это нечестно.

– Что ты хочешь сказать, Пол? Что нечестно?

– Ничего… ничего.

Ответ прозвучал грубо. Мужчина, неловко поёрзав в кресле, быстро добавил:

– А теперь об этом, – он стукнул по колье. – Что будем делать? Вот что главное.

– Что будем делать? – озадаченно переспросила Элисон. – Вернём всё миссис Гордон-Платт. Мы не можем оставить их у себя. Конечно не можем!

– Не знаю.

– Но, Пол! – воскликнула девушка. – Это всё, что у неё есть.

– Всё, что есть! – он практически выплюнул слова. – У неё было всё. Это её проблема. Ты сказала, что она хотела отдать их своей дочери. Я правильно тебя понял?

– Да, так сказала мисс Бек.

– Ну, с такой женщиной никогда нельзя быть уверенным. Думаю, будет лучше, если мы сохраним его, пока ни появится дочь.

Элисон отодвинулась назад и уставилась на Пола. Она не могла поверить в то, что Пол, человек, который ни за что не впутается в нелегальную или сомнительную сделку, может говорить подобным образом. Он хотел оставить у себя их находку. По закону она принадлежала ему. Или нет? Надо бы навести справки. Впервые у неё возник подобный вопрос.

Пол наклонился к девушке и заговорил тихо и настойчиво:

– Послушай, пока мы ничего не будем делать. Альбомы можно вернуть в кладовую, но это останется здесь, – он стукнул пальцами по несессеру, – в безопасном месте.

– Нет, Пол, пожалуйста.

В этот момент раздался звонок, возвестивший о приходе покупателя. Голова Пола дёрнулась с крайним раздражением:

– Должно быть твой мистер Рой.

В его голосе прозвучала неприкрытая горечь. Он схватил Элисон за плечо и процедил сквозь зубы:

– Послушай, Элисон, послушай меня. Ничего не предпринимай касательно этого дела, пока мы ни поговорим. Если бы он ни пришёл, возможно, мы смогли бы обсудить это, но он здесь. Теперь послушай, спустись вниз, впусти его, но задержи на время, – уголок его губ дрогнул.

Девушка отстранилась, и он тихо произнёс:

– Не смотри на меня так, Элисон.

Она ничего не сказала, и Пол продолжил:

– Дай мне время убрать всё; он не должен этого видеть.

Двигаясь как во сне, Элисон отвернулась и направилась прочь. Она не могла поверить, что Пол хочет оставить половину колье у себя. Возможно, как он сказал, если бы им никто не помешал, она бы заставила его изменить своё решение. А изменил бы он? В сердце закралось сомнение. О, именно сегодня вечером Элисон договорилась пойти на концерт, когда столько недель вообще никуда не выходила. Она не знала, как переживёт этот вечер, когда все её мысли только о Поле и колье.

Но открыв дверь, Элисон увидела не Роя Гордон-Платта. Это был Билл Тэпли. «Брр… рр!» Он прошмыгнул мимо неё и, когда она закрыла дверь, спросил:

– Пол дома?

– Да… да. Но… но не думаю, что он хорошо себя чувствует.

– Нет? Я полагал, что ему уже лучше; сегодня он выходил на улицу. Мне надо лишь сказать ему пару слов.

Мужчина двинулся дальше, и Элисон последовала за ним, глядя на его широкую спину.

– Думаю, он в кровати, – попыталась солгать она.

– В самом деле? – бросил он через плечо. – Что на этот раз с ним случилось?

– Вы же знаете, у него грипп, – с негодованием воскликнула Элисон.

Но Билл Тэпли оставался невозмутимым:

– Да. Да, конечно. Но когда я его видел днём в Истборне, он был в прекрасной форме. Возможно, он что-то съел за обедом.

– Вы с ним обедали? – удивлённо прозвучало в её голосе.

– Нет, нет.

Они уже дошли до двери, ведущей на лестницу, и мужчина, повернувшись и наклонившись к девушке, прошептал:

– Он наслаждался обществом дамы. Просто так получилось, что я оказался в том же ресторане при гостинице.

Она огромным усилием воли подавила охватившие её чувства, сохраняя спокойное выражение лица. Пол обедал с женщиной в Истборне. Не надо было долго гадать, кем могла быть его спутница. Элисон почувствовала растущий гнев, и эти мысли настолько поглотили её, что она совершенно забыла о просьбе Пола задержать посетителя, и вспомнила об этом лишь когда прошла за Биллом Тэпли в гостиную наверху и увидела Пола, сидящим на диване и спокойно раскуривающим трубку. Она подумала, что он должно быть двигался как молния, раз успел убрать все альбомы и несессер за такое короткое время. Удивление и недовольство появилось на лице Пола при виде вошедшего, и тон, каким он его поприветствовал, выражал именно это.

Пол поднялся и указал гостю на кресло. В это время снова прозвенел звонок. Элисон поспешила из комнаты, уловив фразу Билла Тэпли, произнесённую со смехом:

– Дела, похоже, к вечеру идут хорошо.

Элисон не понимала, что в нём её так раздражает, и почему она боится его. Последнего она не сознавала до этого момента.

На этот раз на пороге магазина перед ней стял Рой Гордон-Платт, одетый как на королевский приём. Силок, как можно было понять из названия, был прибрежным городком и, не смотря на то, был то сезон или нет, никто не одевался так в Барли Холл, кроме как на приём в честь мэра, и то только если вы были важной персоной в кругу политиков или аристократии. Элисон недоумённо захлопала ресницами, а потом произнесла как можно более обычным тоном:

– Здравствуйте. Извините, но я ещё не готова.

Он казался разочарованным, но слегка рассмеялся:

– У нас ещё полчаса.

– Полчаса!

Девушка повернулась и бросилась через магазин, бормоча через плечо, следующему за ней юноше:

– Я не долго. Мне не надо много времени, чтобы собраться. Меня не было весь день, и я только что вернулась.

– Похоже, вы устали. Вы уверены, что хотите пойти?

В его голосе послышалось беспокойство.

– О, да… да. Я жду с нетерпением.

И это была правда; ей совсем не хотелось провести вечер в компании Билла Тэпли. К тому же ей было очень интересно, что тот скажет, когда узнает о Рое.

Она почти влетела в гостиную с криком:

– Пришёл Рой, Пол. Я опаздываю; мне надо торопиться.

И вытянув руку, она почти втащила Роя в комнату.

Пол сохранил спокойное выражение лица, но вот Билл Тэпли не смог сдержать ухмылки.

Покинув их, Элисон быстро сбежала вниз в свою комнату, где переоделась в платье, которое по её мнению соответствовало наряду Роя, из зеленовато-голубой шерсти с воротником ввиде капюшона. Она ещё ни разу его ни надевала и осталась довольна своим видом. Это платье хранилось для подходящего случая. Какого, Элисон никогда не задумывалась, но похоже, что сейчас был именно такой случай. Так это или нет, ещё предстояло узнать.

Четыре часа спустя Элисон уже точно могла сказать, что случай был не подходящий. Рой старался изо всех сил… бедный мальчик. Она думала о нём как о мальчике значительно младше себя самой, что, надо признать, было ужасно нелепо. Он вёл себя так по-детски. Элисон понимала, что несправедливо сравнивать Роя с Полом, каждый шаг первого с тем, что делал второй. Каждый вечер с Полом был был восхитителен. Несколько раз они вместе обедали, и время тогда пролетало незаметно. Пол знал, что делать… Рой тоже знал, но слишком усердствовал, поэтому всё казалось неуклюжим и нескладным. Кроме Академической торжественной увертюры Брамса, Элисон не знала ни одного произведения. Впрочем ей было не до музыки, когда мысли всё время возвращались к последнему разговору с Полом.

После концерта они зашли в Спа выпить. И тогда Элисон особенно остро почувствовала разницу между Роем и присутствовавших там мужчин. Если бы он был одет не так афициозно, это бы не бросалось в глаза. Вид юноши напомнил ей этакого провинциала Джонни, старавшегося выглядеть как рождённые в Лондоне начала столетия. И она почувствовала большое облегчение, когда они наконец остановились у двери магазина. Элисон не стала приглашать своего кавалера внутрь, но заверила, что провела замечательный вечер, и он покинул её довольный. Девушка посмотрела на себя в зеркало, покачала головой и, улыбнувшись, сказала: «Всё-таки милый мальчик.»

Элисон думала, что Пол дождётся её, но нашла только записку, гласившую: «Пошёл спать с горячим чаем; увидимся утром. Спокойной ночи.»

Позже, лёжа в кровати, заложив руки за голову, она снова проигрывала все события этого насыщенного дня.

– Что я буду делать, если он женится на ней? – подумала она вслух.

Ответ сам собой возник в голове. Элисон представила, как носится с одного аукциона на другой, покупает мелочи, которые бы соответствовали её магазину; у неё будет магазин, маленький, только для товаров узкой направленности, маленькая квартирка на втором этаже или в заднем помещении, изысканно обставленная. Она видела себя вечером в своей квартире, в одиночестве работающую над счетами. Вот она поднимает лицо от гроссбуха и понимает, что смотрит на старуху. Девушка убрала руки из-под головы и с едва слышным стоном повернулась на бок.

На следующее утро войдя в кухню, Элисон обнаружила там Пола, которой повернулся к ней со словами:

– А я собирался принести тебе чаю.

– Почему ты встал? Тебе уже лучше?

– Да. Да, я в порядке.

Девушка окинула его испытующим взглядом. Его вид шёл в разрез со словами. На измождённом лице всё ещё оставались следы усталости и болезни.

– Тебе надо уехать куда-нибудь на несколько дней.

Мужчина, усмехнувшись, подал ей чай, потом сел на высокий табурет рядом со столом и, медленно помешивая ложечкой в собственной чашке, произнёс:

– Мы могли бы позволить себе хороший отпуск на то, что в несессере.

– Пол! – с ужасом воскликнула девушка.

Звякнула ложка, брошенная на блюдце, и мужчина быстро продолжил:

– Ладно, ладно, я только пошутил. Что с тобой происходит последнее время?

– Что со мной происходит! – глаза Элисон расширились, а брови взлетели вверх.

– Что со мной происходит? – повторила она. – Это что с тобой происходит?

– О, боже, Элисон, давай не будем снова, не в такую рань. Хотя я и хорошо себя чувствую, но в не в такое время суток, тебе бы надо это знать.

Уголок его губ задрожал, но она даже не попробовала улыбнуться.

– Ты ведь не собираешь оставить его у себя, Пол? – резко спрсоила девушка. – Ты отдашь эту половину колье…

– Послушай, Элисон, – мужчина неторопливо поставил свою чашку на стол. – Я отдам его, да. В своё время оно попадёт к истинному владельцу… заметь, я сказал в своё время, но в данный момент я хочу, чтобы ты оставила его… здесь.

Поражённая, Элисон могла только тупо смотреть на своего опекуна. Пол Элмер был известен далеко за пределами города своей честностью и справедливостью в делах. Многие смотрели на него как на педанта, но это не мешало ему поступать так, как он считал правильным. Но сейчас она не поверила ему, не поверила, что камни вернутся к своему владельцу. Она чувствовала, что по какой-то причине он намеревался оставить их. Но почему? Насколько ей было известно, в деньгах Пол не нуждался, но даже если бы и так, у неё ведь тоже были деньги. А потом она поняла, почему он хотел оставить у себя эту половину колье. Если камни вернутся к миссис Гордон-Платт, то Фрида Гордон-Платт уж точно никогда их не увидит. «Она времени зря не теряет,» – с презрением подумала Элисон. – «За три дня стёрла горечь двадцати лет и снова завоевала его симпатию, они вернулись почти к тому же с чего начинали.» Девушка вспомнила слова Нельсона о любви Пола к Фриде… «совершенно потерял голову». И это заставило её голос дрогнуть на высокой ноте, когда она воскликнула:

– Этот несессер принадлежит старой миссис Гордон-Платт, и она должна получить его немедленно. Ты знаешь, что должна.

– Хорошо, – Пол посмотрел ей прямо в глаза и почти прорычал. – Неси ей несессер, пожалуйста, но содержимое останется здесь. И это моё последнее слово. Тема закрыта.

Мгновение он смотрел на неё пылающим взглядом, а потом, затянув плотнее полы халата, отвернулся и размашистым шагом вышел из комнаты.

Элисон осталась стоять с прижатыми к губам пальцами и огромным желанием с воем плюхнуться на пол. Никогда ещё Пол не говорил с ней подобным образом. Она покачала головой, сдерживая душившие её слёзы, и громко выкрикнула:

– Всё эта ужасная женщина!