"Карманная Мегавселенная" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава 8 Перевоплощение Творцов

Икар выпустил несколько десятков крохотных, совершенно невидимых бусинок-шпионов, увеличился в размерах до пятидесяти метров в диаметре и завис над поместьем Яннерика и Ларреника, которое поразило всех красотой хотя и простой на вид, но всё же очень продуманной архитектурой. Хотя вокруг раскинулась практически пустыня, которую лишь изредка разнообразили какие-то местные кактусы и невысокие кусты, на территории поместья росло немало каких-то декоративных и даже плодовых растений. Все они были посажены в виде клумб, грядок и бордюров, но самой характерной чертой был бассейн, явно построенный для детворы. Посмотреть здесь было на что, хотя какой-то особенной роскошью поместье не блистало.

Яннерик занялся своими делами, а четверо Творцов, сняв с себя боескафандры, приступили к капитальной трансформации своих тел. Эту науку он постигли в совершенстве ещё будучи ведлами, а став Творцами достигли в ней наивысшего совершенства. Икар же в свою очередь принялся тщательно изучать тела множества ларолимов, живших по соседству. Теперь, когда он стал весьма умелым и продвинутым ведлом, для того, чтобы с максимальной точностью воссоздать тела этих фиолетовых гигантов, ему не требовалась помощь Творцов. Он и сам мог справиться с этим не хуже них.

Разведчиков очень сильно выручало то, что ларолимы были на редкость мускулистыми мужиками, зато на самих себя уже через какой-то час им было страшно смотреть. Из людей они превратились в самые настоящие мумии, обтянутые кожей напрочь лишенной волос, с головами, практически без нижней челюсти, дырой вместо носа и большими провалами вместо глаз, да к тому же ещё и без ступней и ладоней, но это никого не волновало. Как только трансформация завершится, им предстояло буквально срастись с внешними экзотелами, к изготовлению которых уже приступил Икар. О том, что все они люди, разведчикам предстояло забыть и надолго.

В дальнейшем им придётся питать как внутреннее, так и внешнее тело, хотя при необходимости они смогут поститься в течение трёх, четырёх лет и ничего плохого с ними не случится. Икар работал настолько основательно, что выявить их истинную сущность могло одно только ведловское сканирование. Все остальные сканеры, способные просвечивать сверхплотное вещество, внешние экзотела могли легко обмануть. Между тем, просмотрев несколько сотен объёмных голографических изображений, Творцы-разведчики решили, что они могут не менять своего внешнего вида и даже сделать так, чтобы их кожа была немного светлее, чем у Яннерика. Через два с половиной часа с трансформацией было покончено и они стали с любопытством разглядывать друг друга. Бастан улыбнулся и сказал первым:

— А что, очень даже не плохо. Мне даже захотелось прогуляться и закрутить роман с какой-нибудь местной красоткой.

— Ты видел, какие у этих парней нагуры? — Спросил его с насмешливой улыбкой Моррис — Поверь, любой парень снесёт тебе им голову в один миг. Все зажиточные крестьяне, насколько я это знаю, очень ревнивы и не любят, когда за их женщинами кто-то ухлёстывает. Поэтому я советую тебе дождаться, когда мы доберёмся до какого-нибудь города. Думаю, что девиц лёгкого поведения и здесь хватает.

Митя вздохнул и проворчал:

— Кто о чём, а вшивые о бане. Ребята, мы сюда не на гульки прибыли, а на разведку. Понятно?

Подполковник Куренной, который сосредоточенно проделывал разнообразные боевые движения, прекратил разминку, подошел к Митяю, ткнул его несколько раз пальцем в лоб и прорычал:

— Запомни, салага, если тебя забросили на вражескую территорию под личиной местного жителя, знать язык, культуру и местные обычаи это всего лишь полдела. Ты даже трахаться должен точно так же, как это делают местные, иначе тебя первая же баба расколет. Заодно запомни ещё одну прописную истину, бабы это самый надёжный источник информации, так как в постели они готовы выложить своему любовнику любую, даже самую секретную информацию, но тут важно не нарваться на ту, которая служит в контрразведке. Они тоже большие мастерицы выведывать у мужиков информацию. Я прав, Морри?

— О, да, конечно, — подтвердил полковник Синклер, — я как раз хотел объяснить новичкам, что сексом ни в коем случае не стоит пренебрегать, но и нарушать местные обычаи в погоне за какой-то красоткой тоже крайне опасно. Физиологические контакты допустимы только в пределах необходимого.

Митяй озадаченно почесал синюю макушку и спросил:

— Вы что, мужики, серьёзно? Но ведь мы тут все телепаты и насколько я успел в этом убедиться, телепатическое сканирование уже дало свои результаты. Поэтому я полагаю, что прогулки под здешними сияющими небесами будут крайне редки, хотя с другой стороны ничего предосудительного я в этом не нахожу.

Тем самым он дал повод Бастану громко расхохотаться:

— Да, Митька, где-то ты мудрец, а в этом случае показал себя полным болваном. Парень, присмотрись повнимательнее к Яннерику! Кого ты перед собой видишь? Самого обычного молодого ведла, только здесь ведловство называется каннориджем, а ведлов тут кличут канноридами. Поверь мне на слово, Яннерик по местным меркам ещё зелёный юнец, а Нирания совсем юный мир. Зато дальше, ближе к центру этой Мегавселенной, в других Нижних Мирах мы встретимся с куда более матёрыми канноридами, но даже проводя телепатическое сканирование сознания этого юноши, мы уже успели убедиться в том, что далеко не всё, что находится в его памяти, нам открыто. Поэтому Лёнька и Моррис совершенно правы, кое-какую нужную нам информацию на придётся получать, взламывая мохнатые сейфы здешних красоток, причём тех, которые крутятся в высших кругах.

Икар также не преминул бросить на стол свои пять копеек:

— Митяй, твои друзья правы, — и тут же стал вилять, — нет, вовсе не в том, что вам всем нужно тут же стать Дон Жуанами, за это вам могут и по голове настучать. Так что тут я согласен с Моррисом, но Бастан прав в другом, миры, находящиеся ближе к центру и в самом центре, хотя и выглядят точно такими же внешне, являются куда более развитыми. Чёрные демиурги создали в карманной Мегавселенной исключительно ограниченный биоценоз по принципу минимальной достаточности. Тут даже нет топлива, чтобы приготовить пищу. Для того, чтобы им была обеспечена непрерывная поставка пушечного мяса, они изначально создали ларолимов ведлами не ведлами, но существами с мощным психокинетическим потенциалом. Кстати, Яннерик уже закончил прибираться на складе и намерен сразу после ужина заняться каннориджем, чтобы завтра с утра отправиться в город Лоббер, где он намерен продать доски. Поэтому быстро рассаживайтесь по своим скутерами и займитесь делом.

Митяй, поняв, что ему досталось поделом, не стал возражать и сразу же направился к скутеру, похожему на шлем скафандра космонавта тех времён, когда он был Ботаников. Внутри него находилось большое, удобное кресло. Ему было немного не по себе от наготы, но с одеждой местного фасона у них пока что была напряженка. Её у них попросту не было, а поскольку внешнее экзотело было по сути сверхтяжелым бронескафандром, то об одежде можно было пока что не думать. В любом случае он ёщё не научился ощущать внешнее тело, как своё собственное. Икар гарантировал, что он обеспечил полную совместимость органов чувств, но к этому нужно было ещё привыкнуть, а на это потребуется какое-то время. А ещё он гарантировал, что внешние тела будут полностью тождественны телам ларолимов.

Через несколько минут все четыре скутера вылетели наружу, быстро уменьшились, хотя и без того были невидимы, и полетели к складу, треть которого представляла из себя ещё и "лесопилку". Яннерик и все остальные его помощники возились с дарами сорбины только по одной единственной причине — к ним нужно было относиться очень внимательно и бережно. Поэтому первым делом все ларолимы занялись листьями сорбины, не отмирающими, а созревшими и потому годными к употреблению. Хотя они и не находились в тот момент на складе, всё же видели с помощью крошечных телекамер, как всё происходило, а процесс был не таким уж и простым.

Белёсые, голубовато-серые, с жемчужным оттенком листья, повинуясь не только взрослым ларолимам, но даже мальчикам, которым на вид, если сопоставлять с людьми, было от одиннадцати до четырнадцати лет, сами собой взлетали в воздух. Листья сорбины имели в ширину от сорока пяти сантиметров до полуметра, в длину от полутора, до двух с половиной метров и были не мечевидными, как у земной агавы, а закруглёнными на конце. Первым делом их обрезали по краю, чтобы они становились одинаковой ширину в сорок сантиметров, после чего лист делили на несколько частей и аккуратно скручивали. После этого цилиндры ставились на полки, покрытые серовато-белой тканью и ею же накрывали. Такими цилиндрами на складе было заставлено до потолка уже несколько стеллажей.

Вслед за этим обрезанная кайма вытягивалась в воздухе вертикально и из неё каннориды выдавливали зеленовато-белый мучнистый сок в высокие, по полтора метра, желтоватые, тонкостенные бочки диаметром в метр. В них тут же доливали воды, причём тоже пуская в ход канноридж, то есть психокинез. В сарае, размером пятьдесят метров в длину, двадцать в ширину и пятнадцать в высоту, построенным, как и все остальные здания из досок персикового цвета, с идеально ровным каменным полом, имелась три большие, цилиндрические ёмкости, изготовленные из малрета, очень прочного металлического сплава цвета зеленовато-желтой бронзы. Из ёмкостей то и дело вылетали водяные шары полуметрового диаметра и вода с силой вливалась в бочки тонкой струйкой.

Синнама промывала нечто вроде крахмала водой, смешанной с соком и потом отделяла его и пересыпала уже совершенно сухим в другие бочки. Ясно, что без каннориджа тут дело не обошлось. Так ларолимы добывали муку, из которой потом пекли хлеб. Листья сорбины тоже шли в пищу, из них готовили жареную сорбу с начинкой из ягод сорбины, а также кормили ими каурнов. Те давали молоко, мясо, жир, сухожилия, кости, кишки для колбас и кожу. В общем всё шло в дело, включая перегной, которым удобряли плантации сорбины. А вот из каймы листьев сорбины тут же изготавливалась пряжа, причём очень высокого качества, которую наматывали на большие бобины, но это был самый первый, начальный этап её обработки.

А вот с ягодами сорбины не было никаких проблем. Их Яннерик просто уложил на полки, но из десятка сразу же выдавил сок, а кожуру положил в большое корыто, стоявшее на тележке, в котором вслед за этим приготовил корм для каурнов. Покормив четыре десятка бегемотиков, он вернулся на склад и приготовил сорбу для трогеров. Синнама к тому времени уже сварила для них сладкую касму — кисель из сока ягод и сорбиновой муки. Не отказались от кружки касмы и Яннерик с сыном, после чего принялись разбираться с плодоножками и опять-таки при помощи каннориджа.

Отец, внимательно осматривая каждую плодоножку, отрезал у неё лишка, после чего производил опрессовку, в результате чего получалась идеально ровная доска длиной в три метра, шириной в пятьдесят сантиметров и толщиной в двадцать миллиметров. Доски у него выходили одна в одну, мало того, что красивого персикового цвета, так ещё и с затейливым, узорчатым рисунком. Последними он изготовил шесть бруском сечением десять на двенадцать сантиметров и длиной также в три метра. Затем доски и бруски были сложены в зуртуру, поверх них поставлены шесть бочек с мукой, а также две дюжины рулонов с листьями сорбины и две дюжины ягод.

На этом труды Яннерика и его сына не закончились. Они вычистили загон от навоза и сложили его в каменные компостные камеры и только после этого отправились в душ мыться. Хотя дожди в шестиугольном мире были большой редкостью, воды в нём вполне хватало, но почти вся она, за исключением нескольких тысяч небольших озёр, была под землёй. Икар обнаружил на глубине всего в две сотни метров несколько десятков огромных подземных озёр, приём в них водилась рыба почти трёх десятков видов, креветки и раки. Хватало там и водорослей, не говоря уже про микроорганизмы. К озёрам были не только пробурены скважины, но и пробиты в камне наклонные штольни и ларолимы ходили туда на подземную рыбалку, а поскольку своды слегка светились, то не сидели там в темноте.

Крошечные телекамеры, летавшие над сорбиновой рощей, обнаружили и в ней кое-какую живность, включая даже хищников размером с крупного каурна. Они были похожи на помесь волка с вараном, имели большие клыки и прекрасный зелёный мех. Когда начало смеркаться, вернулся со своей делянки Ларреник, причём с добычей. Ему посчастливилось убить булара — варановолка размером с медведя. Им-то сразу же и занялся Яннерик и пока сосед мылся в душе, он привёз с делянки всего лишь несколько десятков кусков какой-то руды, успел не только разделать булара, мясо которого было очень вкусным, но и обработать шкуру. Зелёный мех ценился очень высоко.

Женщины, за которыми пристально наблюдали Бастан и Моррис, приготовили чуть ли не праздничный ужин для своих мужчин. В числе прочего разведчики ещё и занимались тем, что проводили юстировку своих внешних экзотел и потому тщательно наблюдали за тем, что ощущают ларолимы. Важным было практически всё, включая вес туши булара и усилия, затраченные Яннериком на то, чтобы поднять его за мощный хвост. Сразу же выяснилось, что навоз каурнов не имеет очень уж неприятного запаха и к нему нужно относится точно так же, как и к запаху конского навоза.

Как и на Земле, он также шел на то, чтобы на его основе изготавливали саман. Именно саманной стеной было огорожено поместье Яннерика, которое он разделил с Ларреником. Обожженный с помощью каннориджа, он имел прочность камня. Митяй облазил практически всё поместье и пришел к выводу, что ларолимы прекрасные ведлы, хотя и не имеют каких-то очень уж больших знаний. Более того, он воочию убедился в том, что ими уже создана в Нирании весьма высокого уровня культура, но что самое важное, в семье Яннерика все, кроме двух его малышек-дочек были обучены грамоте и в доме нашлось почти пять дюжин книг для чтения. Именно этим после ужина и занялась Синнама, которая принялась читать дочкам на ночь сказку.

Мужчины вышли из обеденного дома на веранду, уселись в удобные шезлонги и закурили длинные трубки. Табаком им служили высушенные листья зелёных венчиков ягод сорбины. Некоторое время они молчали, пока сын Яннерика не спросил соседа:

— Ларен, что ты собираешься делать с шкурой булара?

Тот пыхнул трубкой и ответил:

— Продам завтра на рынке. Я, конечно, хотел бы, чтобы у моей Юннады была драгоценная меховая буала, как у благородной майстаны, но если их нет у ваших жен, то и моя не будет щеголять в ней. Зато на вырученные деньги я смогу купить два десятка молодых каурн и самца в придачу, но выбирать их будешь ты, Янер.

Яннерик, неторопливо попыхивая трубкой, кивнул:

— Ты поступаешь мудро, Ларен. Тогда я возьму на рынок ещё и рудные камни, чтобы прямо там превратить их в малрет. Думаю, что на него быстро найдётся покупатель. Ты привёз мне просто роскошную руду. Потом мы купим каурнов, но не два десятка, а три и двух самцов. Если мы подойдём с ними к Туррегу, то он сразу же согласится уступить тебе свою делянку. Тогда мы сможем работать на ней по очереди и проводить больше времени в своих мастерских.

— Ларен, если твой Лабберик станет мне помогать в роще, то тебе и отцу вообще нечего будет делать там, — широко улыбаясь внёс предложение Яррекен, — вы оба мастера не чета мне, зато в роще как раз мне нет среди вас равных. Там я вместе с Лабером за полдня сделаю больше на двух делянках, чем вы вдвоём за три дня. Тем более, что ткач из Лабера всё равно никакой. Зато если мы сделаем так, Ларен, ты сможешь ткать одно только тонкое полотно, которое покупают благородные майстаны и красильщики, чтобы делать его ещё дороже. Тогда простые ткани будет проще купить на рынке. Дело верное, решайтесь, мы точно не прогадаем.

Ларреник огорчённо вздохнул:

— Ты всё правильно говоришь, Ярек, но что будет, если об этом узнают старейшины майстанов? Так я всегда могу сказать, что тку ткани только по вечерам, а если вообще не стану появляться в сорбиновой роще, то они непременно прогневаются.

— Ага, обязательно прогневаются, — съязвил молодой парень, — но ничего сделать тебе всё равно не смогут. Мы ведь не одна семья, Ларен, а всего лишь дружные соседи и у тебя есть в сорбиновой роще своя делянка, плоды с которой ты регулярно отвозишь на рынок всем этим городским бездельникам. Поэтому успокойся, ничего они тебе не сделают, да и когда ты их вообще видел в Стуане в последний раз? Не напрягай свою память, как раз в тот день, когда они приехали вместе с тобой и другими парнями, которые чуть было не загремели в небесные воины. С той поры у нас не было ни одного старейшины.

Несостоявшийся небесный воин низко опустил голову и вздохнул ещё печальнее:

— Ярек, поверь, это тяготит мне душу сильнее всего. Мы все боимся, что скоро крагонары вернутся и нас отправят на небеса, в армию нашего повелителя. Говорят, что уже очень скоро поведёт её в бой против своих врагов. Те небесные воины, которые вступили в его армию в незапамятные временя, уже успели обрести невиданную мощь и стали непобедимыми канноридж-воинами, зато такие новички как мы, погибнут при штурме первого же чужого мира, который находится где-то за Великой Твердью Миров Всемогущего Алвенара. Я не верю в то, что мы бессмертные.

Яррекен аккуратно выбил пепел из своей трубки пепел, набил его заново, прикурил и, по-дружески потрепав соседа по плечу, с ехидной ухмылкой сказал вполголоса:

— Не такой уж он всемогущий, этот Алвенар, Ларен, и тебе незачем боятся крагонаров. Они уже никогда не вернутся, а без них наш так называемый повелитель никуда не пошлёт своё небесное войско на завоевание внешних миров. Поэтому никогда не сбудется его обещание, что каждый ларолим станет богом и будет править огромным миром, но мне этого как раз совсем не хочется.

На молодого, разбитного парня тут же уставились две пары глаз и его приёмный отец вполголоса спросил:

— Тебе что-то известно об этом, Ярек? Давно?

Яррекен насмешливо ответил:

— Давно, отец, мне стало известно об этом ещё в первый же день и вот каким образом. Я никогда вам не говорил об этом, но я какой-то неправильный каннорид. То, что тебе даётся очень легко, для меня что-то невероятное. Всего моего каннориджа только и хватает, что разогреть сорбу, взятую в дорогу. Поэтому меня, как воина, сразу же забраковали. Сказали, что я слабак. Зато у меня хорошо развиты другие виды каннориджа и что самое интересное, у меня очень сильное внутреннее зрение. Вы, наверное, не поверите мне, но я могу видеть на много десятков тысяч миров вперёд. В тот день, когда сгорели все крагонары и их чёрные обелиски, я увидел кое-что интересное, но если честно, то не я один. От третьей великой стены в наши миры пришла волна невидимого селенного пламени, созданного внешними канноридами. Это она сожгла все чёрные порождения Алвенара, который уже очень давно посылал в их миры гигантские краготы, заряженные чёрной, злой энергией. Да, наверное Алвенар здорово им надоел, если они решили ему отвесить такую оплеуху, от которой из его пасти мигом вылетели все чёрные зубы, но не это главное. Этот канноридж никуда не исчез из наших миров, он пронизал их насквозь и не улетел, а пропитал их и пройдёт очень много времени, пока его зелёная энергия окончательно исчезнет, но к тому времени в наши миры обязательно придут те канннориды, которые создали это оружие дадут Алвенару под зад коленом. Если, конечно, небесные канноридж-воины не накостыляют ему по шее раньше, а они на него очень злы, я это чувствую, ведь несколько моих братьев отправились на небеса, но нас всё равно связывает какая-то тоненькая ниточка. То же самое вы уже могли слышать, ведь об этом довольно часто толкуют в тавернах, а сейчас я вам расскажу нечто совершенно неожиданное. Семь с лишним сорбатов назад я был в городе и зашел в таверну "Весёлый Саррад", чтобы пропустить пару рюмок линны перед обратной дорогой и вот какой разговор случайно подслушал. Там обедали два очень важных майстана, причём прибывших откуда-то издалека. Насколько я понял, чуть ли не из центральных миров. В общем один, глядя на то, как Саррад веселит публику, с усмешкой сказал: — "Представляю себе, Таррун, какие шуточки начнёт отпускать этот парень, когда узнает, что наш бог-император после того удара и рад бы уйти из жизни, да как на зло создал себя и нас бессмертными. Какое же он всё-таки ничтожество, Таррун-лем-Деггер." В ответ на это второй майстан сказал так: — "Кеддар-орт-Лерран, он не просто ничтожество, он ещё и жалкий, трусливый килук, у которого нет ни чести, ни совести. Но я боюсь, что нам от этого нет никакой радости, ведь всё сводится к тому, что в наши миры рано или поздно вторгнутся внешние каннориды и нам тогда волей-неволей придётся взяться за оружие, но мы хотя и обладаем несокрушимой силой, лишены самого главного оружия, древних знаний наших древних миров. Ему бы самое время передать их нам, но в том-то всё и дело, что он никогда не сделает этого и будет, как и раньше, прятаться за нашими спинами." Вас, конечно, может напугать такой разговор двух благородных и много знающих майстанов, но я скажу вам на это вот что. Тот зёлёный огонь, который подорвал могущество Алвенара, имеет имя, его зовут Зелёная Мунга, но это не я сумел прочитать в нём. Я могу ловить очень далёкие мысли и где-то в центральных мирах живёт ларолим по имени Риннак-тан-Неввен, который прочитал это и мысленно крикнул на все миры: — "Близится день освобождения! Ларолимы, не бойтесь тех, кто послал в наши миры Зелёную Мунгу. Они не убийцы, они Творцы и придут к нам с миром, а не с мечом. Придут, чтобы вызволить нас из наших тюрем". Вот теперь и подумайте, стоит верить в это или нет.

Яннерик улыбнулся и сказал сыну:

— Ярек, ты действительно не сказал нам ничего нового. Об этом всё чаще и чаще говорят уже не только в тавернах. Про Зелёную Мунгу и Риннака-тан-Неввена из Вегиалы я тоже уже слышал, но не особенно поверил, что Алвенар утерял свою силу, точнее уже не сможет послать в наши миры своих ублюдков. Ты порадовал меня тем, сын, что сам, своим собственным зрением видел Зелёную Мунгу и слышал голос благородного беринарта Риннака-тан-Неввена. — Посмотрев на соседа, Яннерик добавил — Ларен, выходит нам действительно нечего бояться, а раз так, то давай последуем совету Ярека. Парень ведь действительно говорит дело. Так нам будет жить намного легче. Где-то я слышал, что это называется разделением труда.

— Но работать мы будем на один сундук, Янер, — протягивая соседу руку сказал Ларреник, — а брать из него станем столько, сколько понадобится каждому, но не выгребать всё до последней монеты.

Вот теперь Митяй точно был готов провалиться от стыда сквозь землю. Правда, его никто не стал укорять, но Бастан, тем не менее, придя в необычное для него возбуждение, истошно завопил:

— Парни, мы должны расшибиться в лепёшку, но спасти всех этих ребят! Хотите верьте, хотите нет, но я уже влюбился в этих фиолетовых верзил. Мужики, они мне очень нравятся.

Его поспешил успокоить Икар:

— Творец Бастан, поверь, сколько бы ларолимов тут не было, избавить их от избыточного веса и возродить в точно таком же виде не составит особого труда. Поверь, это смогу сделать даже я, так что тогда говорить про Творцов? Правда, я не стал бы на твоём месте спешить обольщаться ими. Поверь, у бога-императора в его карманной Мегавселенной имеется очень много преданных поклонников. Все они, разумеется, почувствовав угрозу себе любимым моментально предадут его и переметнутся на нашу сторону, но нужны ли нам такие союзнички, которые сотворили множество преступлений против собственного народа? А этот вопрос уже относится к вашей компетенции, уважаемые господа Творцы, и не мне его решать. Надеюсь, что вы сможете найти самое оптимальное решение.

Митяй, видя, что его не собираются побивать камнями за столь поспешный наезд на ларолимов, как Марию Магдалину, воспрянул духом. Крутясь у самого носа Яррекена и внимательно вглядываясь в изумрудно-зелёные глаза с бирюзовыми белками, между прочим на редкость красивые и выразительные, юный разведчик громко сказал:

— Мужики, ситуация, что называется — туши свет бросай гранату. Если здесь, на периферии мы встретились с такими мощными ведлами, что можем считать из их сознания не больше одной десятой информации, то что тогда творится поближе к центру, где живёт народ постарше? В общем мы правильно сделали, что преобразились. Сейчас нам нужно бросить все силы на то, чтобы как можно сильнее пропитаться духом этого удивительного мира и потом двинуться в его центральные районы. Полагаю, что тот хмырь, который причинял столько беспокойства в Архипелаге Валея, слинял из своих чертогов, где бы они не находились, прикинулся шлангом, свернулся в кольцо и сейчас висит на гвозде в каком-нибудь пыльном сарае, заваленном всяческим хламом. Так что разыскать его нам будет очень сложно, а ведь разыскать надо. Теория теорией, но нам нужно точно знать, как этот урод Алвенар сумел положить в карман своей жилетки вместо часов целую Мегавселенную. Одно меня радует, мужики. Ни хрена у него из этой затеи не вышло, раз даже его собственные сатрапы и нукеры готовы поднять его на вилы. Да, дедулька крупно просчитался.

— Согласен, Алвенар дал маху, — отозвался Леонид, наблюдавший за тем, как Синнама стелет постель в спальном доме, причём на троих, — но нам-то какая с того радость? Извини, командир, но мы всё глубже погружаемся в дерьмо. Ты хоть представляешь себе, что это означает, тщательно обшарить свыше пяти миллионов этих дурацких многогранников, в каждом из которых четырнадцать граней миров? Да это же просто сбеситься можно. Тем более, что этот гад, судя по всему, выглядит точно так же, как самый обычный ларолим. Правда, я всё же подозреваю, что он будет куда покруче обычного канноридж-воина. А ещё я подозреваю, что он будет всячески тянуть время и выжидать, когда Зелёная Мунга ослабит свою хватку на его глотке. Ты хоть в курсе, Митяй, на сколько у неё хватит энергии?

— Надолго, Лёня, как минимум на три миллиона лет, — ответил собаковод-любитель, — и здесь она, похоже, нашла себе уютную конуру, свернулась колечком, накрыла нос хвостом и спит себе тихонечко. Точнее делает вид, что спит. Она же на охоте. Вообще-то я вкладывал в неё кое-какой интеллект, но уровнем не выше, чем у настоящей Мунги. Даже не интеллект, а скорее её охотничьи инстинкты.

Подполковник Куренной всплеснул руками и воскликнул:

— Батюшки, это каким же ты был демиургом, что умудрялся вложить интеллектуальную составляющую в гигантский сгусток энергии, причём не своей собственной, а чужой, собранной с бору по сосенке? Да, Митяй, недооценил тебя Валей, ох, недооценил. Ему бы тебя взять и припахать на общественно-полезных работах.

— Лишь бы ты не переоценил этого балбеса, — внезапно громко и сердито гыркнул Бастан, — тоже мне, нашел чем восторгаться, Мунгой. Между прочим, настоящая Мунга тоже ещё та бестия. Ему бы было куда лучше и правильнее сотворить какую-нибудь куда более дисциплинированную собаку, способную идти по следу и по первому же зову прибегать к своему хозяину, а не этот катаклизм на четырёх лапах.

Моррис Синклер насмешливо спросил:

— Бастан, почему ты так ругаешь Мунгу? Она очень умная и послушная собака. К тому же на редкость добрая.

— Ага, добрая, попугаев на лету ловит, тут же проглатывает и даже перьев не выплёвывает. — Всё так же сердито ответил ректор и со вздохом пояснил — Как то раз Митяй и Таня прибыли ко мне в гости в Ребалан вместе с Крафтом и Мунгой, а я, решив сделать собачкам приятное, пустил их побегать по своему саду. В результате семнадцать попугаев были пойманы на лету и съедены Мунгой, а Крафт за каких-то три часа вырыл в саду штук пятьдесят ям, в которых можно было верблюда похоронить. Вот тебе и милые собачки.

Полковник Синклер смеясь сказал:

— Вполне нормальное поведение для собак, Бастан, так что ты зря ругаешь их. Надеюсь, что когда мы вернёмся, Мунга снова принесёт щенят и тогда я обязательно возьму одного и пусть он мне хоть по всему саду ямы роет, слова от меня плохого не услышит. Так, друзья, хозяева укладываются спать. Какие будут предложения?

Митяй немедленно ответил:

— Вы как хотите, а лично я отправляюсь в Сферу и заваливаюсь на боковую. Расскажете мне потом, как ларолимы занимаются любовью, а наблюдать за этим я точно не стану.

Сказав так, стеснительный разведчик улетел, но уже очень скоро в Сферу заявились и все остальные. Яннерика и Ланнерика ждала долгая дорога и потому они легли спать рано, а утром проснулись чуть свет. Женщины проснулись ещё раньше, чтобы приготовить мужьям завтрак. Для поездки на рынок оба ларолима оделись совсем по другому. Под сандалии они надели носки, но не вязаные, а пошитые из плотной чёрной ткани. Поверх исподнего они надели белые рубахи, пошитые из тонкого полотна, и чёрные, просторные шальвары длиной до середины икр, низ штанин которых стянули ремешками сандалий, а вместо поясных ремней стянули талии яркими, нарядными кушаками синего у Яннерика и красного у Ланнерика цвета. Поверх рубах они надели короткие, золотисто-охристые замшевые куртки с широкими рукавами, а на головы новенькие серебристые шляпы.

Нарядная одежда тотчас преобразила обоих мужчин и их жены радостно заулыбались. Синнама осталась дома, а Юннара и Киттана, которые по такому случаю надели длинные платья голубого и бирюзового цвета, красивые замшевые жакеты и элегантные шляпки, отправлялись с мужьями на рынок. Обе повозки были собраны ещё с ночи, трогеры прекрасно отдохнули и потому безропотно встали возле них. На этот раз Джуко оставался дома, из-за чего очень обиделся, как же, его, такого силача, не взяли в город. Когда ларолимы были готовы отправиться в путь, Синнама вынесла из обеденного дома две большие полотняные сумки, протягивая которые сказала:

— Возьмите, это для даггенов. Вдруг вам повстречаются в пути ларолимы ищущие Храм Знаний.

Услышав это, Митяй только и смог сказать:

— Офигеть можно. Мужики, бросаем все силы на поиск даггенов и вообще хоть какой-то информации о них. Если мы прикинемся искателями знаний, то сможем обойти все миры не привлекая к себе внимания бога-императора. Вы знаете, а я уже начинаю жалеть этого болвана Алвенара. Похоже, что у него всё пошло через жопу.

— Как раз наоборот, тут всё пошло путём, Митька, — возразил ему Бастан, — это он вздумал сделать чёрт знает что, да у него из этого ничего не вышло. Вот увидите, ребята, процент отпетых, конченых негодяев среди ларолимов будет очень невелик.

Подполковник Куренной с усмешкой спросил:

— А на что он вообще надеялся, когда создавал этих могучих, бессмертных титанов, которых изначально научил каннориджу и к тому же поселил в таком мире, в котором роскошь и излишества по сути невозможны? Люди выживают в этих квадратных и шестиугольных мирах только благодаря примитивному ведловству. К тому же всех сильных пирокинетиков он почти сразу же преображал в обелисках и отправлял на небеса, в пекельный мир.

— Пекельный? — Удивился Бастан и согласился — Да, скорее всего именно так и следует называть мир, расположенный у нас прямо над головой, только я считаю, что нам не следует отправляться туда немедленно. Если в Нижних Мирах где-то стоит Храм Знаний, то мы обязательно должны его найти. Думаю, что это не просто легенда, но это в любом случае будет для нас хорошей легендой.

Синнама открыла ворота и в предрассветной мгле оба сорбинара-фермера поехали в Лоббер на рынок вместе с несколькими десятками других жителей Стуана, но лишь немногие с женами. Трогеров специально не стали кормить, но показали им листья сорбины, ягоды и всё, что требовалось для приготовления сладкой касмы. Поэтому они не смотря на то, что повозки были тяжело нагружены, бежали по отличному шоссе с грейдерным покрытием быстро, со скоростью не менее сорока километров в час. Разведчики, летевшие на скутерах, только диву давались глядя, как слаженно бегут четвёрки трогеров. Однако, как и все те ларолимы, с которыми земляне успели косвенно познакомится, они испытывали к этим обездоленным существам чувство жалости. Каким-то неизвестным им способом их всех превратили в самых настоящих биороботов, причём не отличавшихся умом.

В этом, наверное, тоже имелся какой-то тайный смысл, но в карманной Мегавселенной Алвенара тайн и без того было собрано столько, что у всех уже голова кругом шла. Зато разведчиков радовало то, что ларолимы оказались замечательными людьми. Может быть только в этом совсем ещё юном мире сорбинары были так просты и почти бесхитростны, но даже если им повстречаются ларолимы "испорченные" долгой жизнью в куда более продвинутых мирах, они почему-то считали, что и там не встретят негодяев. В любом случае вот уж кого они точно не встретят, так это убийц, ведь ларолимы были мало того, что почти неуязвимы, так ещё и обладали потрясающей регенерацией и потому действительно были бессмертными.

Крагонары, эти чёрные чудовища, похожие на горилл, только более стройных и человекоподобных, когда-то изнасиловавших Тиррайну, чуть ли не разорвали её, но она всё равно выжила и только потому, что из-за этих тварей её плоть стала трансформироваться, отчего она испытывала ужасную боль, женщину пришлось отправить через обелиск-крагот на небеса, в Верхний Мир. В Нижнем Мире Тиррайна умерла, но при этом возродилась в Верхнем. Митяй уже начал подумывать о том, чтобы сотворить вторую Сферу Перемещения и отправить Бастана и Леонида в пекельный мир карманной Мегавселенной Алвенара, но всё же сходился в мнении, что им не следует так поступать. Это ослабит силы и понизит качество их небольшого отряда. Зато с утра пораньше он огорошил друзей следующим распоряжением:

— Так, мужики, сегодня же ночью продолжим наше преображение. Раз в этих мирах имеются даггены, то нам нужно стать точно такими же ларолимами, как и все местные жители. Нечего трястись над своими скелетами. В конце концов Мать-Земля примет нас любыми и возродит в прежнем виде со всеми имеющимися недостатками.

Бастан широко заулыбался и возразил:

— Не волнуйся, Митёк, я прекрасно разберусь с таким пустяковым делом и без неё, а моих недостатков не тронь. Они все ничто иное, как продолжение моих немалых достоинств.

— Достойный ты мой, так кто же против? — Изумился Митяй — Ты только не слишком выпячивай своё главное достоинство.

Полковник Синклер задумчиво спросил:

— Так может быть прямо сейчас и начнём?

Его одёрнул Леонид:

— Морри, ты посмотри с какой скоростью несутся эти рысаки, на спидометре уже шестьдесят два километра в час, а до города каких-то шестьдесят семь километров. Спорим, что они добегут до него ещё до рассвета? Интересно, а с какой скоростью сможем бежать мы, если изготовим себе из местных материалов кроссовки? Думаю, что тем самым мы не оскорбим благородных майстанов, а если и оскорбим, то это будут уже их собственные проблемы. Лично мне сандалии ларолимов не внушают никакого доверия.

— Проспоришь, Лёня, — поспешил урезонить его Моррис, — ты же не знаешь, сколько времени длятся их сутки.

Хорошо, что подполковник Куренной не стал упираться. Через каких-то несколько минут небо начало быстро светлеть и выяснилось, что восход здесь длится вчетверо меньше заката и занимает всего пятнадцать минут. Температура воздуха по сравнению с ночной повысилась всего лишь на каких-то пять градусов, а дневная, надо сказать, была на двадцать градусов меньше температуры тела ларолимов и потому они не страдали от жары. С рассветом трогеры побежали ещё быстрее и через каких-то двадцать минут домчались до Лоббера, стоявшего на громадном, овальном холме высотой в полтора километра и шириной в девять в большом поперечнике.

Город был не очень большим. В нём жило не более двухсот пятидесяти тысяч ларолимов. В Нирании имелись города и с полумиллионным населением. Нельзя сказать, что Лоббер утопал в зелени, но кое-какие сады, разбитые на террасах, в нём всё же имелись. Практически все дома в городе были построены из желтовато-розового камня и потому город выглядел очень нарядным. А ещё он был весьма живописным из-за того, что местные строители обладали великолепной фантазией и были отличными мастерами. Да и строительные материалы отличного качества у них под рукой имелись. Холм ещё не был застроен полностью и Бастан, глядя на него, с улыбкой сказал:

— Митяй, Лоббер напоминает мне мой родной Ребалан в ту пору, когда мы только-только начали его отстраивать. Не хватает только Куры и тех огромных норий, которые подавали воду в Большой Бассейн, но как я погляжу, он у них тоже имеется, хотя непосредственно под холмом нет подземного озера.

— Зато к нему под землёй идёт сразу девять труб метрового диаметра, по которым бежит вода, но насосов я что-то не вижу. — Поделился своими наблюдениями Икар — Наверное тут вместо них работают канорриды-водоносы, чему я совсем не удивлюсь.

Вокруг города, к которому шло одиннадцать дорог, внизу, у подножья холма, располагалось столько же больших рынков и к ним уже спешил из Лоббера народ. Трогеры явно имели в своих головах какие-то автопилоты. Они, не мешкая ни единой лишней секунды, сбавив скорость быстро добрались до того места, где торговали жители Стуана. Рынок в Лоббере был капитальный и повсеместно стояли не только каменные прилавки, но и навесы. Как только трогеры докатили двуколки до нужного места, жены обоих сорбинаров отправились за покупками, а Яннерик и Ланнерик тотчас стали готовить для них горячую сорбу, по две штуки каждому, варить касму, да ещё и постелили на каменные плиты циновки.

Минут через двадцать оба ларолима приступили к торговле. Яннерик выложил на каменный прилавок свой товар и к нему рудные камни, а Ланнерик свой — два десятка рулонов ткани, причём исключительно тонкой, шкуру булара, а также дары сорбиновой рощи. При виде зелёного меха возле его прилавка тотчас собралась большая толпа народа и разведчики воочию убедились в том, что сорбинары одеты ничуть не хуже, чем большинство городских жителей и вообще не выглядели зашуганными пеонами. Ланнерик сразу же заявил, что шкуру продаст только какой-нибудь благородной майстане, хотя на неё уже нацелилось несколько покупателей. Один из них, высоченного роста парень, одетый весьма франтовато, спросил Яннерика:

— Парень, ты выложил рудные камни просто так или можешь их превратить во что-то мне очень нужное?

— Всё зависит только от того, сколько ты готов заплатить за то, в чём больше всего нуждаешься, — с насмешливой улыбкой ответил сорбинар, — тогда ты получишь всё, что угодно и поверь, мой малрет будет намного лучше того, который делают здесь, в Лоббере.

— Весьма громкое заявление, — сердито насупившись сказал ларолим, одетый в нарядный зелёный костюм с голубой рубахой, — но это ведь легко проверить. Скажи мне, ты сможешь изготовить мне новый радшель вместо того, который сломал мой подмастерье?

Через плечо у горожанина висела на широком ремне вместительная сумка тёмно-красной кожи. Он открыл её и достал ничто иное, как самый обыкновенный штангенциркуль со сломанной кареткой. Икар и все четверо микроразведчиков с такой прытью ринулись к измерительному прибору, что чуть было не столкнулись. Как самый опытный в такого рода вопросах, Икар тут же сделал заявление:

— Господа, этот измерительный прибор способен делать измерения с точностью до пяти сотых миллиметра.

— Эка невидаль, — усмехнулся Митяй, — я, между прочим, спокойно ловлю ангстремы и не становлюсь при этом в позу.

— Вот как раз в позу ты сейчас и встал. — Одёрнул его Бастан насмешливо — Для этого мира это уже огромное достижение.

Яннерик, взяв в руки сломанный штангенциркуль, внимательно осмотрел его и насмешливо ответил слесарю:

— Твой радшель был весьма неплох, пока не попал в руки какого-то болвана, но я всё же могу сделать ещё более точный. Этот мог измерять детали с точностью до пяти нурров, а я могу изготовить прямо сейчас такой, который будет иметь точность в одну десятую нурра, то есть в один нуррин, но это будет тебе стоить сто двадцать пять алвенаров. Заодно я могу починить твой старый радшель, чтобы твой подмастерье мог и дальше тренировать на нём руку.

— Сто двадцать пять монет? — Озадаченно спросил горожанин и, почесав затылок, кивнул — Хорошо, я согласен, но на чём я смогу это проверить? Извини, но я не взял с собой ни одного калибра.

Фермер из Стуана достал из-под прилавка свою сумку, вынул из неё изящную коробочку и, протягивая её слесарю, спросил:

— Тебя устроят эртуларские калибры, мехиор? Лично я доверяю им куда больше, чем нашим, ниранийским, хотя и они неплохи.

Мехиор раздумывал недолго. Калибры, изготовленные в Элтуларе, были серьёзным аргументом и Яннерик тотчас приступил к каннориджу. Вот тут-то разведчики и убедились в том, что этот фермер был всем фермерам фермер. За каких-то полчаса он не только превратил кусок рудного камня в расплавленный металл, но и изготовил из него методом ведловской формовки радшель длинной в четыреста пятьдесят миллиметров, причём с такой точностью, какая ещё совсем недавно не снилась машиностроительным предприятиям на Земле. Но более всего Митяя и его друзей поразило то, что Яннерик улучшил качество малрета чуть ли не втрое, что моментально оценил мехиор. Выложив на прилавок три большие монеты, отчеканенные из какого-то серебристо-голубого металла, он с поклоном сказал:

— Даже странно видеть, уважаемый талленар, что вы живёте в деревне вместо того, чтобы поселиться чуть ли не вершине холма Лоббер. Прекрасный канноридж, ничего не скажешь. Отдельное вам спасибо за то, что вы починили сломанный радшель.

Вскоре к прилавку Ланнерика подкатила небольшая двуколка, которую прытко тащил за собой рикша-трогер в синих портках. Из неё вышла нарядно одетая дама, волосы которой были уложены в замысловатую причёску и сразу же стала торговаться с ним. Она предложила за шкуру булара шестьсот алвенаров, но тот только вежливо улыбнулся в ответ и отрицательно помотал головой. Яннерик немедленно сказал красавице с удивительно светлым лицом:

— Побойтесь бога-повелителя, благородная майстана. Такая громадная шкура стоит не менее полутора тысяч.

Дама фыркнула и капризно сказала:

— Это слишком дорого, — но, услышав, как какая-то женщина подгоняет своего трогера, тут же воскликнула, — хорошо, я согласна!

Шкура тут же перекочевала в её двуколку и вторая майстана, которая даже привстала в двуколке, осталась с носом. Тем не менее она всё же подошла к прилавку в надежде на то, что у её соперницы не найдётся столько денег. Увы, она ошиблась. Первая майстана прихватила с собой кошель, в котором было тысяча семьсот алвенаров. Она хотела было купить себе ещё и рулон тонкой ткани, но вторая дама, властно положив руку на верхний рулон, буквально прорычала:

— Рагдар, я покупаю весь твой дейшад, — после чего ехидно добавила, — вот так-то, Шеннина-лоб-Танна. Уже сегодня я отправлю этот прекрасный дейшад в Дейтурию, где его покрасят самые лучшие мастера и ты первая прибежишь ко мне, но цена будет запредельно высока. — Повернувшись к ткачу, майстана сказала: — Ланер, если ты и дальше будешь продавать весь свой дейшад Дому Веннер, то я буду платить тебе по четыре алвенара за суннаг.

— Договорились, благородная майстана, — согласился рагдар, — но предупреждаю, скоро я привезу ещё более тонкий дейшад и он будет стоить дороже обычного. Зато он будет нежнее ветерка.

— Леонид с хохотом воскликнул:

— Да, мужики, чем дальше в лес, тем толще партизаны! Боже мой, а ведь я поначалу принял Яннерика за безграмотного феллаха.

— Не сомневаюсь, что ларолимы ещё не раз и не два удивят нас до полного опупения. — Весело сказал Митяй.

И тут же нарвался на язвительное замечание Бастана:

— Помнится мне, что какой-то заносчивый тип назвал ларолимов тупыми биороботами, неспособными создать хоть какую-то культуру.