"От счастья не убежишь" - читать интересную книгу автора (Лэмпмен Каролин)

9

Ужин был готов за четверть часа до возвращения ковбоев. Пока остальные мылись, Коул вошел на кухню и обратился к сыну:

– Джош, чем ты занимался сегодня после обеда?

– Сбивал масло на ужин. Меня бабушка Кейт попросила.

– А кого я видел верхом на Заплатке?

– На Заплатке? – заерзал на стуле Джош. – Н-не знаю.

– Я хочу знать правду.

С минуту отец и сын смотрели друг другу в глаза. Наконец Джош багрово покраснел и отвел взгляд.

– Да, папа, но я...

– Ты забыл, что тебе запретили ездить верхом?

– Я просто вспомнил, как Чарли говорил, что Заплатку надо погонять, а то она толстеет. А Стефани попросила меня сбить масло. А ты говорил, что Заплатка своей рысью тебе скоро все зубы вышибет. Ну я и... – Он смущенно замолк, опустил голову и стал внимательно рассматривать свои ладони. – Я оседлал Заплатку, привязал маслобойку к луке и ходил на рысях вокруг загона, пока масло не сбилось.

Глубокое молчание воцарилось на кухне. Наконец Джош робко поднял глаза. Отец смотрел на него как-то странно.

– Ты заслужил такого сына, Коул, – проговорила Кейт, скрестив руки на необъятной груди. – Двадцать лет я ждала этого дня.

Она замолчала, выжидательно глядя на Коула. Тот покосился на нее, затем перевел взгляд на сына.

– Джош! – начал он ледяным тоном. Последовала минута напряженного молчания.

– А, черт, не могу! – И Коул разразился неудержимым хохотом. – Сбивать масло на лошади! Боже мой, почему я в свое время до этого не додумался!

– И вправду странно, как это ты не додумался? – ядовито заметила Кейт. – Я так и знала, что ты снова станешь ему потакать!

– Ой, Джош! – Стефани опустилась на колени перед мальчиком и обняла его. – Ты придумал очень умно, но все-таки этого делать не стоило. А если бы ты повредил руку?

– Да я катался на Заплатке еще совсем малышом, – отмахнулся Джош. – Если мне привязать одну руку за спину, я смогу править другой. Да, в общем-то, так и было, я больной рукой ничего не делал.

– Однако ты не послушался отца. – Никто и не заметил, как вслед за Коулом на кухне появилась Салли. – Будь ты моим сыном, ты бы получил порку и отправился спать без ужина.

Джош вскочил. Глаза его сверкнули.

– Я не ваш сын, старая ведьма! Если папа захочет меня выпороть, я слова не скажу, но это не ваше дело, черт вас побери! – И он кинулся вон из кухни.

Стефани, бросив быстрый взгляд на Коула, выбежала за мальчиком.

– Коул, и ты позволяешь своему сыну так со мной разговаривать? – гневно воскликнула Салли.

Коул смерил ее тяжелым взглядом.

– По-моему, ты сама напросилась.

Салли тут же поняла, что совершила ошибку. Надо же! Забыла, что Коул носится со своим щенком как с писаной торбой.

– Прости меня, Коул, – прошептала она, и глаза ее мгновенно заволоклись слезами: Салли умела плакать по собственному заказу. – Я хочу только, чтобы Джош вырос хорошим человеком. А эта девица своими разговорами только поощряет его к еще большей распущенности. Она, по-моему, совсем не умеет воспитывать детей.

– А ты умеешь? Второй раз за день ты нападаешь на Стефани, и за что? Она не сделала тебе ничего дурного.

Он бросил взгляд на Кейт: но как раз в эту минуту его хитрая мачеха отчего-то согнулась .пополам в припадке кашля.

Джош прижался к стене загона, обхватив голову руками, словно из последних сил удерживал рвущийся наружу гнев.

– Джош!

Со сдавленным всхлипом он уткнулся лицом ей в плечо. Стефани крепко обняла его и начала покачивать, как бы баюкая, пока его всхлипывания не затихли.

– Ну, все? Он кивнул.

– Мне нельзя было так говорить, но... Она хочет выйти замуж за папу, а я ее ненавижу!

– Салли не стоит твоих слез. Она доводит тебя до грубостей, а сама остается в стороне.

– Тебе она тоже не нравится, верно?

– Не особенно.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно заметил мальчик.

Несколько минут они молчали. Вдруг Стефани прыснула.

– Не могу поверить, что ты сбивал масло на Заплатке!

– На это ушло ужасно много времени. А что это значит – что папа меня заслужил? Ну, помнишь, бабушка Кейт сказала?..

– Наверно, он в детстве проделывал что-то подобное.

– Правда? Тогда понятно, почему он смеялся. – Джош задумчиво провел рукой по изгороди. – Как ты думаешь, что он со мной сделает?

– Не знаю. До ужина, наверно, ничего. Кстати, мы с Кейт приготовили такое угощение —

пальчики оближешь! Пойдем-ка, поедим. Все лучше, чем стоять тут и умирать с голоду. Но Джош не двигался с места.

– Вдруг она еще там?

– А мы не будем обижаться, что бы она ни говорила. Пускай побесится, ей же хуже. А если мы не пойдем, то останемся без ужина и она будет радоваться, что выжила нас из-за стола.

– Ладно, пошли, – согласился Джош.

Но оказалось, что Салли уже отправилась домой; и никто больше о ней не заговаривал. Ковбои были в восторге от Стефани и от ее стряпни и не скупились на похвалы. Коул с удовольствием отметил, что панибратства Стефани не допускает. Конечно, ковбои относились к ней со всем возможным почтением, но люди они дикие, необузданные, так что лучше держать дистанцию.

После ужина, когда мужчины ушли спать в дом для сезонных рабочих, у Коула состоялся длинный разговор с сыном. В наказание за проступок Джош должен был сбить все сливки, какие найдутся в кладовой.

– Знаешь, папа, – промолвил Джош, забравшись в постель, – а Стефани правильно говорит про Салли.

– Что же она говорит?

– Салли доводит человека до грубости, а сама оказывается ни при чем. Знаешь, теперь я всегда буду с ней страшно вежливым. – Он зевнул. – Тогда и ей придется быть вежливой. Она, наверно, лопнет от злости. – Джош положил голову на подушку, укрылся одеялом и закрыл глаза. – Спокойной ночи, папа.

– Спокойной ночи, сынок. – Коул протянул руку и ласково погладил его по голове. – Как я счастлив, что ты мой сын.

– Я тебя тоже люблю, папа, – сонно улыбнулся Джош.

Коул вернулся на кухню, где Кейт мыла посуду.

– А где Стефани?

– У меня. Она ушла минут пять назад, так что, наверное, еще не легла.

Идя по дорожке, соединяющей два дома, Коул вдруг понял, что его недоверие к Стефани растаяло, как дым. Кейт и Чарли на нее не нарадуются; а как она обращается с Джошем – просто чудо! Только Салли ее не любит – но и это говорит в пользу Стефани.

При мысли о Салли Коул ощутил во рту неприятный привкус. Они встретились со стадом раньше, чем ожидали, так что любви на травке не получилось. К счастью.

Пытаясь разобраться в себе, он отворил дверь домика – и застыл на пороге. Стефани в ночной рубашке сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Заслышав его шаги, она обернулась, словно испуганная лань.

Коул был словно громом поражен. Никогда еще он не видел подобных волос. Шелковистыми волнами они падали на грудь и плечи, спускаясь до бедер, и блестели в мягком свете свечи, как полированное красное дерево. В каштановых прядях, облаком окутавших Стефани, мерцали красные отблески. Кто бы мог подумать, что в одной косе скрывается столько волос? Это было невероятно красиво... У Коула в груди что-то сжалось, когда Стефани улыбнулась ему с облегчением.

– Вы меня напугали.

Медленно, словно во сне, он подошел к ней и дотронулся до сияющей пряди. Прядь обвилась вокруг руки: такая же мягкая и шелковистая на ощупь, как и на вид. Коул вдруг представил Стефани в постели, представил, как пушистые волосы щекочут его обнаженное тело... Но Стефани смотрела на него так невинно и доверчиво, что Коул, словно обжегшись, поспешно выпустил локон из рук.

– Зачем вы прячете волосы? Такими волосами надо гордиться и выставлять их напоказ, а не стягивать в косу. – Коул резко отвернулся и подошел к окну. – Я пришел поблагодарить вас за Джоша. Не знаю, что бы я без вас делал. К тому же на такую проделку чертовски трудно рассердиться по-настоящему. Я старался, но... – Он беспомощно пожал плечами. – А Кейт из вредности не хотела меня выручить.

– Еще бы, – Стефани хихикнула. – Джош признался, что масло взбивалось куда дольше, чем он рассчитывал. Я так понимаю, что у Заплатки не самая ровная рысь?

– Куда там! Джош, когда с нее слез, должно быть, чувствовал себя побитым. Ну, да это ему только на пользу. – Коул скрестил руки на груди и прислонился к стене. – Вы с ним здорово ладите. Сегодня на конюшне я как раз хотел поблагодарить вас за то, что вы находите время с ним играть.

– Тут и благодарить не за что! Знаете, Джош – просто чудо. Мне очень нравится с ним разговаривать. И играть. Иногда мне кажется, что я знаю его всю жизнь.

– Может быть, у вас есть сын?

– Или младший брат!

«Во всяком случае, где-то есть кто-то, имеющий на нее право», – напомнил себе Коул.

– Я должен извиниться за Салли. Ее порой заносит.

У Стефани упало сердце. Если Коул считает нужным извиняться за Салли, то, возможно, опасения Джоша не так уж необоснованны. Конечно, не ее дело, на ком женится Коул, но он должен знать, как относится к его избраннице его собственный сын.

– Мне кажется, Джош от Салли не в восторге, – решилась заметить она.

К ее удивлению, Коул улыбнулся.

– Знаете, как он собирается ей отплатить? Быть с ней страшно вежливым! Он рассудил, что тогда и ей придется быть вежливой, а ей это совсем не понравится.

Взглянув на столик у кровати, он увидел там аккуратно сложенные ткани с выкройками. Он нахмурился.

– Вы так и не сшили себе платья. Я купил не те ткани?

Стефани смутилась.

– Нет, нет, материал прекрасный. Просто я никак не могла выбрать время... – Она умолкла, заметив на его лице обиду. Потом спохватилась и принялась раскладывать перед ним листочки с моделями будущих платьев. – Смотрите, это я сошью из зеленой шерсти, это из коричневой, а это из ситца. Честно говоря, даже не знаю, почему я никак не возьмусь за шитье. Надеть новые платья ужасно хочется, но столько неотложных дел. Каждый день что-нибудь да мешает...

Коул не смотрел на выкройки. Он видел только волосы цвета красного дерева. Стефани подняла руки, перекинула волосы на грудь, и в этот миг в свете свечи под просторной ночной рубашкой проступили очертания ее тела. У Коула перехватило дыхание.

Отворилась дверь. Коул мысленно поблагодарил Кейт: она явилась очень вовремя. Второй раз за день он едва не потерял голову. Как же, черт возьми, научиться не забывать, что рано или поздно она должна вернуться к своему мужу?

– Кейт, ты не можешь сделать так, чтобы у Стефани оставалось время для шитья? – резко, почти грубо спросил он. – Она говорит, что всегда занята. Доброй ночи, дамы. – И он ушел, оставив обеих женщин в недоумении.