Этель Стивенс
Прекрасная пленница
Аннотация: Этель Стивенс
Прекрасная пленница
Часть I
ТАЙНА ДОМА
ГЛАВА I ГЛАВА II ГЛАВА III ГЛАВА IV ГЛАВА V Часть II ГЛАВА I ГЛАВА II ГЛАВА III ГЛАВА IV ГЛАВА V ГЛАВА VI ГЛАВА VII ГЛАВА VIII ГЛАВА IX ГЛАВА Х ГЛАВА XI ГЛАВА XII ГЛАВА XIII ГЛАВА XIV ГЛАВА XV ГЛАВА XVI Часть III ГЛАВА I ГЛАВА II ГЛАВА III ГЛАВА IV ГЛАВА V ГЛАВА VI ГЛАВА VII ГЛАВА VIII ГЛАВА IX ГЛАВА X

ГЛАВА XIV

На следующее утро утомленные бессонницей глаза Риккардо, прежде всего, остановились на желтом конверте, переданном ему Мабрукой. И он снова задал себе вопрос, чем вызывается ее интерес к нему и почему она нашла нужным предостеречь его?

День прошел спокойно, но Риккардо заметил, что Сицио Скарфи был нервнее и раздражительнее обычного; когда им случалось оставаться с глазу на глаз, он несколько раз как будто собирался заговорить и… передумывал. Риккардо беспокоился - уж не слышал ли, не видел ли дядя чего-нибудь прошлой ночью.

Тревога его усилилась, когда после ужина дядя вошел к нему в комнату.

Лицо Сицио Скарфи заметно осунулось, губы были плотно сжаты, руки подергивались, глаза испуганно бегали по комнате.

- Могу я поговорить с тобою? - спросил он.

Риккардо молча подвинул единственное кресло, а сам уселся на подоконник. Он готов был выслушать выговор за опрометчивость, допущенную ночью; он сознавал, что упреки дяди были бы заслуженны.

- Запри окно, Риккардо, - смущенно сказал маленький человечек, - нас могут услышать. Я не верю никому.

Риккардо без возражений исполнил его желание. Сицио Скарфи с первых же слов удивил его.

- Риккардо, - начал он, нервно барабаня пальцами по ручке кресла, - я присматривался к тебе все это время, сын мой, и пришел к заключению, что ты достоин доверия, какое я намерен оказать тебе. Ты удивительно легко освоился с делом, у тебя хорошая память, и ты не болтлив. - Сицио тяжело перевел дух. - Ты не болтлив, - повторил он. - На Сальвадоре, хоть он и родной сын мой, я положиться не мог бы. Да и голова у него не деловая. Впрочем, он остепенится и будет работать, если им руководить. Так вот, сын мой, мне надо сообщить тебе кое-что, о чем не должен знать никто больше. Мне угрожает опасность, за мной следят. Я могу умереть в любой момент.

- Почему? Каким образом?

Голос Сицио Скарфи упал до шепота:

- Мафия.

Риккардо догадывался, что дядя его, как многие сицилийцы его поколения, был членом мафии, но его поразило, что это тайное общество простирает свое влияние и на Тунис, притом настолько, что угрожает дяде - мирному гражданину иностранного государства. Первая его мысль была о том, что Сицио Скарфи заблуждается, что он во власти навязчивой идеи.

- «Малая Сицилия» кишит членами мафии, - со страхом пояснил Сицио.

- Но вы ведь не в ссоре с местным главарем? Вы платите все, что полагается?

- Платил много лет.

- В чем же дело?

- Я… я предал члена мафии Кальтанизетти. Я отвез его на грузовом судне в Триполи, под предлогом спрятать там, и… передал в руки полиции.

- Как… как вы могли?! - с ужасом воскликнул Риккардо.

- Джованна любила его до того, как вышла за меня. Она продолжала его любить… Они так хорошо понимали друг друга…

Сицилиец не умеет любить, не ревнуя, и ревность в его глазах служит оправданием для всякого проступка, но, несмотря на это, Риккардо никак не мог побороть в себе чувства негодования и отвращения.

- Каким образом это раскрылось… сейчас? Столько лет спустя?

- Не думаю, чтобы Джованна подозревала, хотя она до самой смерти (умерла она вскоре) не могла простить мне, что я «не сумел» доставить его в безопасное место. Она презирала меня за это. Она умерла месяц спустя, тотчас после рождения Аннунциаты. Кальтанизетти тоже так и не узнал, кто предал его; знает кроме властей только один человек - Си-Измаил.

Риккардо остолбенел.

- Я расскажу тебе все по порядку. К тому времени, как я вернулся из Триполи, дела мои пришли в самое плачевное состояние. Джованна швыряла деньгами, проигрывала в карты у своей приятельницы мадам Тресали, мне не хотелось урезывать ее. Между тем год выдался для торговли скверный, я был накануне банкротства. Мне принадлежало в то время лишь несколько жалких суденышек, из которых два во время шторма пошли ко дну со всем грузом. Они не были застрахованы, я запоздал за неимением денег. Я не видел выхода. Предстояло начинать жизнь сызнова. Я скрывал создавшееся положение от Джованны: она всегда была слабенькая, и мучительна была для меня мысль, что ей придется узнать нужду. Совсем сломила меня весть о гибели судов, - помню, я пошел тогда в церковь Санта-Кроче и плакал и молился… да, сказать правду, я начинаю думать, как и вы, молодые, что от святых многого не дождешься - посулы одни… ну их совсем!…

Он нагнулся вперед и продолжал:

- И вот я получил как-то приглашение явиться к Си-Измаилу бен-Алуи. Он был еще молод тогда, но уже пользовался значительным влиянием. Говорили, что, будь он в Тунисе в 1881 году, когда судьбы Туниса решали всякие Тресали, все вышло бы по-иному. Но сам я в политике мало понимаю; Си-Измаил гостил в то время у бея. Он принял меня в небольшой комнате, в одном из крыльев дворца, усадил, предложил кофе и, как только мы остались одни, заговорил: «Я был очень огорчен, синьор Скарфи, узнав о ваших злоключениях. Я знаю, что дела ваши запутаны». Я возразил, что слухи преувеличены, что я надеюсь вскоре оправиться от понесенных потерь. «Тем не менее, - заявил он, - если вы узнаете, что в ваше распоряжение немедленно поступают восемьдесят тысяч франков, которые вы могли бы вернуть, когда и как вам вздумается…» Я не верил своим ушам и не мог выговорить ни слова. Си-Измаил молча вытащил из-за своего вышитого кушака кожаный бумажник и отсчитал названную сумму. «Взамен хочу просить вас об одной услуге», - выражение разочарования, появившееся на моем измученном лице, заставило его добавить добродушно: «Деньги во всяком случае в вашем распоряжении». Я спохватился и выразил полную готовность сделать все, что от меня потребуется. «Прекрасно, - сказал он, - не будете ли вы так любезны самолично проследить за выгрузкой некоторых партий шампанского, которое я намерен время от времени переправлять на ваших судах из Марселя до Туниса или одного из тех портов, в которые заходят ваши суда? Я хотел бы, чтобы вы гарантировали, что они не будут вскрываться на таможне и будут выдаваться моим агентам в неприкосновенности!» Я развел руками: - «Вам же известно, что правительство требует периодических осмотров грузов?» - «Но мне известно также, - возразил Си-Измаил, - что новый начальник таможни - сицилиец и член мафии». - «Какое мне до этого дело?» - спросил я. Он сделал условный знак. Я был поражен. «Сам я не член мафии, - поспешил он объяснить. - Но вы, наверное, сумеете поладить с Роспиньи, начальником таможни». Я знал, что он был прав, что стоит мне обратиться с просьбой к местному хозяину, для того чтобы Роспиньи, хотя бы он и не был активным членом, распорядился освобождать известный груз от осмотра. Но я все-таки спросил: «Как я могу ручаться, что наш хозяин согласится оказать давление на Роспиньи?» - «О, как вам не суметь это устроить… вам, устроившему побег Кальтанизетти?» - заявил Си-Измаил, как ни в чем не бывало потягивая свой кофе. Я едва владел собой. «Вас информировали неправильно, - сказал я. - Кальтанизетти, к несчастью, не удалось бежать». - «А! Вот как! - отвечал он, - в таком случае, если бы стало известно, кто предал его, человек этот, наверное, был бы не жилец на белом свете!» Я понял, что он все знает. «Как видите, - добавил Си-Измаил, - я с вами откровенен. Эта марка шампанского не выносит воздуха. Поэтому мне надо заботу о моем шампанском возложить на человека, для которого это были бы вопросом жизни и смерти, который сам стал бы следить, чтобы шампанское друга не подверглось риску. Мне было бы обидно лишиться сразу и шампанского, и друга!» У меня выбора не было, соглашение состоялось. Когда я вышел на воздух, я шатался как пьяный. Я направился прямо к своему банкиру, мой кредит был спасен.

- Вы все еще должны ему? - спросил Риккардо.

- Я выплатил все, до последней копейки… Но это еще не конец. По приказу моего хозяина, Роспиньи помогал мне. Но сейчас он женится на богатой девушке и с радостью ускользает в Рим. Вместо него назначен француз. Я неоднократно просил Си-Измаила освободить меня от обещания, но он только угрожает, косвенно угрожает, выдать меня мафии. Однако с уходом Роспиньи я вынужден был сделать активные шаги: по моему распоряжению на прошлой неделе в Марселе отказались принять груз.

- И вы полагаете, что он исполнит свою угрозу?

- Я знаю, чувствую, что за мной следят. - Холодная испарина выступила у него на лбу.

- Быть может, это ваше воображение?

- Нет, прошлой ночью я слышал крадущиеся шаги по лестнице, и лежал весь обливаясь потом, с револьвером в руке.

- Вчерашние шаги, во всяком случае, весьма невинного происхождения, - сказал Риккардо, - я спускался в кладовую, чтобы достать чего-нибудь поесть.

Сицио Скарфи помолчал, потом заговорил снова, печально улыбаясь:

- Заботят меня мои девочки, особенно малютка Аннунциата. Ей нужен защитник. - Он вопросительно посмотрел на Риккардо.

- О! Если бы что-нибудь случилось, я заботился бы о них обеих, как о родных сестрах, - сказал Риккардо.

Сицио нахмурился.

- У Аннунциаты хорошее приданое - отчего бы тебе не жениться на ней?

Риккардо смутился.

- Но… она так молода еще.

- Тем лучше! Ты воспитаешь ее как захочешь! Шестнадцать лет - самое время. Моя сестра вышла замуж четырнадцати и через год умерла от родов.

- Я еще не собираюсь жениться…

- Можно подумать, я предлагаю тебе жениться на обезьяне, на сморщенном павиане! Что у тебя в жилах, кровь или вода?

- У меня нет оснований предполагать, что она любит меня, - возразил Риккардо.

- Надеюсь, что не любит! Мы, слава богу, не англичане! Тебе придется научить ее любить. - Он подергал себя за ус. - Ты не влюблен ли в другую женщину?

- Нет, - ответил Риккардо.

Мабрука была частью безумной лунной ночи, она приходила к нему из царства сказки. С ней все у него кончено, так, по крайней мере, он думал сейчас.

- Значит, препятствий нет. Я передам тебе все дело целиком.

Риккардо не находил никакой подходящей отговорки. А в позе и в выражении лица человека, выжидающего ответа, было что-то, заставлявшее его согласиться.

- Вы слишком добры ко мне, - сказал он, наконец, - я постараюсь сделать ее счастливой.

Сицио облегченно вздохнул и поднялся с места.

- Я одного только не понимаю, - остановил его уже в дверях Риккардо, - почему Си-Измаил не перевозит этот груз на собственной яхте?

- Он раньше так и делал, но он на подозрении. Это стало опасно, в особенности во время восстания в Марокко. Думаю, что взрывчатые вещества, которые мы перевозили для него, направлялись вглубь страны, но каким способом - понятия не имею.

На этом закончился их разговор. «Вот и разъяснение загадочной записки Мабруки», - подумал Риккардо. А он пользовался гостеприимством Си-Измаила! Был у него не далее как вчера. Си-Измаил, очевидно, готовит в его лице запасную тетиву, на случай если старая не выдержит.

Риккардо много передумал этой ночью, лежа в постели. Какую роль играет во всем этом Мабрука? Была ли она искренна, предостерегая его, или расставляла ловушку?