"Старик Хоттабыч" - читать интересную книгу автора (Лагин (Гинсбург) Лазарь Иосифович)
XIV. КТО САМЫЙ БОГАТЫЙ
– Пойдем погуляем, о кристалл моей души, сказал на другой день Хоттабыч.
– Только при одном условии, твердо заявил Волька: при условии, что ты не будешь больше шарахаться от каждого автобуса, как деревенская лошадь... Хотя, пожалуй, я напрасно обидел деревенских лошадей: они уже давно перестали бояться машин. Да и тебе пора привыкнуть, что это не джирджисы какие-нибудь, а честные советские двигатели внутреннего сгорания.
– Слушаю и повинуюсь, о Волька-ибн-Алеша, покорно отвечал старик.
– В таком случае, повторяй за мной: я больше не буду бояться...
– Я больше не буду бояться... повторил с готовностью Хоттабыч.
– ...электрических выключателей, примусов, дирижаблей, вентиляторов и резиновых игрушек «уйдиуйди».
– ...электрических выключателей, примусов, дирижаблей, вентиляторов и резиновых игрушек «уйдиуйди».
– Ну вот, как будто и все, сказал Волька.
– Ну вот, как будто и все, машинально повторил вслед за ним Хоттабыч, и оба рассмеялись.
Чтобы закалить стариковы нервы, они раз двадцать пересекли пешком самые оживленные городские перекрестки, проехали на трамвае много остановок и, наконец, утомленные, но довольные залезли в автобус.
Они ехали, блаженно покачиваясь на кожаных подушках сидений. Волька углубился в чтение «Пионерской правды», старик о чем-то думал, изредка благожелательно поглядывая на своего юного спутника. Потом лицо Хоттабыча расплылось в довольной улыбке: он, очевидно, придумал что-то приятное.
Автобус довез их почти до самого дома. Вскоре они уже были в Волькиной комнате.
– Знаешь что, о достойнейший из учащихся средней школы, начал Хоттабыч сразу, как только они закрыли за собой дверь, ты должен был бы, на мой взгляд, быть холоднее и сдержанней в обращении с юными обитателями твоего двора. Поверишь ли, сердце разрывалось у меня на части, когда я слышал, как они встречали тебя криками: «Эй, Волька!» «Здорово, Волька!» и тому подобными, явно недостойными тебя возгласами. Прости мне мою резкость, благословеннейший, но ты совершенно напрасно распустил их. Ну какая они ровня тебе богатейшему из богачей, не говоря уж о прочих твоих неисчислимых достоинствах!
– Ну вот еще! удивленно возразил Волька. Они мне как раз самая ровня, а один даже из восьмого класса. И все мы совершенно одинаково богаты...
– Нет, это ты ошибаешься, о опахало моей души! торжествующе вскричал тогда Хоттабыч и подвел Вольку к окну. Смотри и убеждайся в правоте моих слов!
Перед глазами Вольки предстала удивительная картина.
Еще несколько минут назад левую половину огромного двора занимали волейбольная площадка, большая куча желтого-прежелтого песка на забаву самым маленьким обитателям дома, «гигантские шаги» и качели для любителей сильных ощущений, турник и кольца для тех, кто увлекается легкой атлетикой, и для всех жителей двора одна длинная и две круглые клумбы, весело пестревшие ярчайшими цветами.
Сейчас вместо всего этого возвышались сверкающие громады трех мраморных дворцов в древнеазиатском вкусе. Богатая колоннада украшала их фасады. На плоских крышах зеленели тенистые сады, а на клумбах алели, желтели и синели невиданные цветы. Капельки воды, бившей из роскошных фонтанов, играли в лучах солнца, как драгоценные камни.
У входа в каждый дворец стояло по два великана с громадными кривыми мечами в руках. Завидев Вольку, великаны, как по команде, пали ниц и громоподобными голосами приветствовали его. При этом из их ртов вырвались огромные языки пламени, и Волька невольно вздрогнул.
– Да не страшится мой юный повелитель этих существ, успокоил его Хоттабыч, это мирные ифриты, поставленные мною у входов для вящей твоей славы.
Великаны снова пали ниц и, изрыгая пламя, покорно проревели:
– Повелевай нами, о могучий наш господин!
– Встаньте, пожалуйста! Я вас прошу немедленно встать, сконфузился Волька. Ну куда это годится падать на колени! Прямо феодализм какой-то! Да встаньте вы наконец, и чтоб этого больше не было – этого пресмыкательства! Стыдно!.. Честное пионерское, стыдно!
Ифриты, недоуменно поглядывая друг на друга, поднялись на ноги и молча вытянулись в прежней напряженной позе «на караул».
– Ну вот еще что! сказал Волька, все еще сконфуженный. Пойдем, Хоттабыч, посмотрим твои дворцы. И, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он вошел внутрь дворца.
– Это не мои дворцы. Это твои дворцы, почтительно возразил старик, следуя за Волькой.
Но тот пропустил слова Хоттабыча мимо ушей.
Первый дворец был целиком из драгоценного розового мрамора. Его восемь тяжелых резных дверей, изготовленных из сандалового дерева, были украшены серебряными гвоздями и усыпаны серебряными звездами и ярко-алыми рубинами.
Второй дворец был из голубоватого мрамора. В нем было десять дверей из редчайшего эбенового дерева. Они были украшены золотыми гвоздями и усыпаны алмазами, сапфирами и изумрудами.
Посреди этого дворца поблескивал зеркальной гладью просторный бассейн, а в нем плескались золотые рыбы, каждая величиной с доброго осетра.
– Это вместо твоего маленького аквариума, застенчиво объяснил Хоттабыч. Мне кажется, что только таким аквариумом ты можешь пользоваться, не роняя своего высокого достоинства.
«Д-да, подумал про себя Волька, попробуй-ка взять в руки этакую золотую рыбку без рук останешься».
– А теперь, сказал Хоттабыч, окажи мне честь и окинь благосклонным взором третий дворец.
Они вошли в чертоги третьего дворца, блиставшего таким великолепием, что Волька ахнул:
– Да ведь это вылитое метро! Ну прямо станция «Киевский вокзал»!
– Ты еще не все видел, о благословенный Волька! оживился Хоттабыч.
Он вывел Вольку на улицу. Великаны взяли немедленно мечи «на караул», но Хоттабыч, не обращая на них внимания, указал мальчику на полированные золотые доски, украшавшие сверху входы во дворцы. На каждой из них были высечены одни и те же надписи, от которых Вольку сразу бросило в жар и в холод:
«Дворцы эти принадлежат благороднейшему и славнейшему из отроков этого города, красавцу из красавцев, умнейшему из умных, преисполненному неисчислимых достоинств и совершенств, непоборимому и непревзойденному знатоку географии и прочих наук, первейшему из ныряльщиков искуснейшему из пловцов и волейболистов, непобедимому чемпиону комнатного биллиарда и пинг-понга царственному юному пионеру Вольке-ибн-Алеше, да славится во веки веков имя его и имя его счастливых родителей».
– С твоего позволения, сказал Хоттабыч, которого распирало от гордости и счастья, я хотел бы, чтобы ты, поселившись в этих дворцах вместе с твоими родителями, уделил и мне уголок, дабы твое новое местожительство не отделяло меня от тебя и я имел бы возможность во всякое время выражать тебе свое глубокое уважение и преданность.
– Так вот, ответил Волька после некоторого молчания, во-первых, в этих надписях маловато самокритики... Но это, в конце концов, неважно. Это неважно потому, что вывески вообще надо заменить другими.
– Я понимаю тебя и не могу не обвинить себя в недомыслии, смутился старик. Конечно, надо было сделать надписи из драгоценных камней. Ты этого вполне достоин.
– Ты меня неправильно понял, Хоттабыч. Я хотел бы, чтобы на доске было написано, что эти дворцы являются собственностью Роно. Видишь ли, в нашей стране дворцы принадлежат Роно... или санаториям.
– Все равно какому, простодушно ответил он, но лучше всего Советскому. В этом районе я родился, вырос, научился читать и писать.
– Я не знаю, кто такой этот Роно, произнес Хоттабыч с горечью в голосе, и вполне допускаю, что он достойный человек. Но разве Роно освободил меня из тысячелетнего заточения в сосуде? Нет, это сделал не Роно, а ты, прекраснейший отрок, и именно тебе, или никому, будут принадлежать эти дворцы.
– Но пойми же...
– И не хочу понимать! Или тебе, или никому!
Волька еще никогда не видел Хоттабыча таким разъяренным. Его лицо побагровело, глаза, казалось, метали молнии. Видно было, что старик еле сдерживается, чтобы не обрушить свой гнев на мальчика.
– Значит, ты не согласен, о кристалл моей души?
– Конечно, нет. Зачем они мне дались, эти дворцы? Что я клуб, учреждение какое-нибудь или детский сад?
– Иэхх! горестно воскликнул тогда Хоттабыч в махнул руками. Попробуем другое!..
В то же мгновение дворцы расплылись в своих очертаниях, заколыхались и растаяли в воздухе, как туман, развеянный ветром. С воплями взвились вверх в исчезли великаны...