"Островитянин" - читать интересную книгу автора (Робертс Джон Мэддокс)

Глава девятая

Верхом на своем кабо Гейл выехал на вершину холма у подножия горы. Что-то показалось ему неладным, но ощущение это было слишком мимолетным, и он так и не сумел понять, в чем дело.

Каждый день, если позволяла погода, молодой воин старался выбраться из лагеря и разъезжал по окрестностям, что бы хоть немного побыть в одиночестве. Эти места были расположены достаточно высоко над уровнем моря, и теперь с наступлением холодной ветреной зимы прочие члены экспедиции предпочитали без нужды не выбираться из своих шатров и палаток. По большей части погода их не баловала. Моросил нудный мелкий дождь, перемежавшийся порой мокрым липким снегом.

Однако, в этот день впервые за долгое время небо, наконец, прояснилось. Слепящие солнечные лучи озаряли заснеженные склоны гор на горизонте. Горы простирались на юг и на север, насколько хватало глаз, и в это время года они полностью перекрывали дорогу на восток. Не проходило дня, чтобы в отряде Шонга люди не услышали отдаленный гул, напоминавший раскаты грома: это в долину с гор сходили мощные снежные лавины.

Иногда Гейл выезжал высоко в горы, наблюдая за окрестностями, и там ему мерещились очертания смутных фигур, отдаленно напоминающие человека. Разглядеть этих созданий было очень непросто, ибо несмотря на высокий рост, они были совершенно белого цвета и терялись на фоне снега, покрывавшего склоны. Бесшумно, точно призраки, эти существа скользили среди огромных сугробов… Гейл попробовал расспросить о них местных жителей, но те лишь пожимали плечами и отделывались ничего не значащими фразами, однако на лицах их читался суеверный страх.

Возвращаться на место стоянки каравана молодому шессину всегда было в тягость. Ведь жизнь в этом крохотном городке на западной оконечности горного перевала была на диво унылой и однообразной. За крепостной насыпью ютились два десятка хижин, наполовину врытых в землю для защиты от непогоды. Столбы дыма поднимались над крышами, крытыми дерном.

Холод и непогода заставили молодого воина сменить привычный наряд на куда более теплую и тяжелую одежду: Куртку и штаны из прекрасно выдубленной шкуры на меховой подкладке. На ногах у него красовались мягкие кожаные сапоги до колен, а на плечах — плащ из квильей шерсти. Впервые в жизни юноша оказался в тех местах, где зима была по-настоящему суровой.

Мимолетное необъяснимое ощущение явилось вновь, однако, на сей раз Гейл успел сосредоточиться и понять, в чем дело. Это было всего лишь дуновение воздуха, — но неожиданно теплое… Ветер с юга! Без всяких сомнений, это был первый признак наступления весны. С торжествующим возгласом Гейл пустил кабо вниз по склону, торопясь поскорее попасть к городку, где стоял лагерем их отряд. Наконец-то! Бесконечное ожидание вконец измучило юношу. Он уже был уверен, что весна никогда не настанет, и они так и не двинутся с места. Но теперь начнут таять снега, освободятся перевалы, и отряд, наконец, двинется через горы навстречу неведомым опасностям и приключениям.

Однако, ждать пришлось еще очень долго. Добрых четыре недели с гор постоянно шли лавины, словно хребты вознамерились полностью избавиться от своих белых одежд. Когда же снег, наконец, растаял, то узкие горные речушки превратились в непреодолимые бурные потоки.

Все это время участники похода готовили в дорогу животных, проверяли и чинили упряжь. Керрилы, получив деньги, давно уже покинули их вместе с гужевыми насками, и отряду пришлось нанять новых погонщиков из числа местных жите лей, а также закупить новых вьючных животных, безрогих и косматых. Они отличались куда более покорным и миролюбивым нравом, чем их равнинные сородичи. К тому же они были меньше по размеру и с острыми узкими копытами, помогавшими животным карабкаться по крутым горным уступам.

И вот, наконец, настал долгожданный день, и Шонг отдал приказ к выступлению. Горные луга уже покрылись крупными цветами, а животные, переждавшие зиму в низинах, возвращались на высокогорные пастбища. Первые дни Гейл ерзал в седле от нетерпения: ему казалось, что караван, ведомый местными проводниками, движется слишком медленно. Однако, сейчас любая спешка была бы слишком опасной, ведь узкие крутые тропинки среди обрывистых склонов, едва обнажившиеся от снега, таили множество опасностей.

Чем выше караван взбирался в гору, тем холодней становилось вокруг, словно зима вновь вступила в свои права. За ночь на земле намерзала корка льда, и после того, как сорвавшись в пропасть, погибли несколько людей и животных, Гейл перестал досадовать на то, что их отряд слишком медлит в пути.

Всякий раз во время дневного привала или вечером, покуда разжигались костры для стоянки, Гейл доставал из-за пазухи заостренную с одного конца палочку, чтобы поупражняться в письме прямо на мягкой земле. Он уже давно осознал, что владение грамотой дает человеку власть ничуть не меньшую, чем оружие или даже командование войском. Молодой человек еще только начал открывать для себя все тайны сохранения и передачи знаний, но уже прекрасно понимал, какая сила в них таится. Он быстро понял, что буквы легко различать между собой: ведь каждая из них означает некий звук, а из звуков складываются слова. Куда сложнее оказалось воспринимать цифры, ведь для этого нужно было запомнить не только десять значков, но и их различные сочетания, которыми обозначались количества больше десятка. Арифметика для Гейла оказалась нелегким трудом, но он дал себе зарок непременно овладеть и этой наукой.

Проводники покинули караван и вернулись в родной город после того, как вывели путешественников на гребень горы и получили обещанную плату. Теперь отряд остался наедине с горными громадами, особенно остро ощущая свою уязвимость и незащищенность. Они забрались так высоко, что едва могли дышать в разреженном воздухе, и движения людей сделались слишком медлительными, они быстро уставали. Нередко путникам мерещились какие-то странные картины. Так произошло и с Гейлом, уже в то время, когда отряд спускался по восточному склону горы, оставив позади очередной перевал. Сперва юноша решил, что это не более чем галлюцинация, плод воображения, рожденный недостатком воздуха и усталостью от долгого перехода.

Молодому шессину померещилась женщина. Одинокая, странно одетая фигурка карабкалась по горной тропе, направляясь к нему навстречу. Разумеется, это не могло быть ничем иным, как призрачным видением. Откуда взяться одинокой женщине в этих местах? Гейл даже зажмурился и тряхнул головой, уверенный, что женщина сейчас исчезнет, — но этого не произошло. Молодой воин заозирался по сторонам, пытаясь понять, заметил ли неладное кто-нибудь еще. Но рядом не было никого, ведь он выехал слишком далеко вперед от каравана.

Гейл вновь взглянул на женщину. Та по-прежнему не сходила с тропы, но движения ее сделались медленными и затрудненными. Еще несколько шагов — и она упала.

Подняться она уже не смогла. Несомненно, ее ожидала скорая гибель от холода и истощения.

Гейл ударил кабо пятками в бока, чтобы направить его вперед. Он по-прежнему не сомневался, что женщина лишь мерещится ему, и был готов к тому, что в любой миг видение исчезнет или изменится. Но ничего подобного не произошло. Он подъехал уже совсем близко и мог четко различить очертания фигуры неподвижно лежащей женщины. Когда между ними оставалось не больше десятка шагов, последние сомнения развеялись окончательно. Спешившись, он подбежал к упавшей женщине. Та лежала на боку, как младенец, поджав колени к подбородку и прикрывая лицо полой длинной накидки.

Юноша осторожно тронул женщину за плечо, перевернув так, чтобы она легла на спину. Голова незнакомки упала на сгиб его руки. Отведя полу плаща, он, к своему великому изумлению, увидел лицо редкостной красоты. Удлиненное, с тонкими высокими скулами, но изможденное от перенесенных страданий или просто сильной усталости. Однако даже это не портило совершенных черт. Кожа женщины была оливкового оттенка, полные губы посинели от нехватки воздуха. Пышные каштановые волосы струились по руке молодого человека, бережно поддерживающего ее голову.

Гейл никогда не видел таких одеяний, как те, что были на незнакомке. Одежда оказалась той яркой расцветки, которую любили на его родных Островах, но ткань была тяжелой и грубой. Ее украшали вытканные рисунки из пересекающихся линий. Еще недавно, судя по всему, наряд женщины состоял из толстой куртки и облегающих штанов, но теперь превратился в сплошные лохмотья. Ее обувь на грубой подошве изодрана, а сквозь многочисленные прорехи просачивались капли крови.

Ресницы женщины вдруг затрепетали и распахнулись. Глаза оказались удивительного зеленого цвета, причем радужная оболочка столь велика, что за ней почти не было видно белка. Гейл не мог понять выражения ее лица. Возможно, подумал он, незнакомка сейчас просто ничего не чувствует. Это прекрасное создание находилось на грани смерти от усталости и истощения, а холодная земля, на которую она упала, вытягивала из ее тела последние капли тепла. Гейл подхватил женщину на руки и удивился тому, какая она легкая. Он отнес ее к своему кабо. Тот тыкал носом в дерн и разочарованно фыркал, поскольку зеленая травка еще не успела достаточно подрасти и животное не могло ею полакомиться. Осторожно, стараясь не испугать кабо, Гейл перекинул через его спину женщину и вскочил в седло. Приподнял незнакомку и крепко обнял рукой.

Казалось, кабо даже не заметил, что на его спине теперь двойная ноша. Женщина снова закрыла глаза. Очевидно, тепла, которое исходило от тела юноши, оказалось достаточно для того, чтобы, изнемогшая в неравной борьбе со стихией, она безропотно приняла его защиту. Кто была эта женщина? Откуда она появилась? Что делала одна, высоко в горах, обреченная на гибель? Ответов на эти вопросы Гейл не знал. И, судя по состоянию женщины, похоже, на время ему придется умерить свое любопытство.

Когда он вернулся к отряду, глаза Шонга удивленно распахнулись.

— А я-то думал, ты ищешь внизу подходящее место для стоянки, — заметил он. — Вместо этого, вижу, нашел женщину. Как это случилось?

Гейл рассказал о том, что произошло, и Шонг кивнул.

— Я подумал, — сказал в заключение Гейл, — что она, должно быть, от кого-то убегала. Неплохо было бы узнать об этом до того, как мы двинемся дальше. Конечно, если у нее будут силы, чтобы говорить.

— Здравая мысль. Мне кажется, она скоро придет в себя и сможет рассказать то, что нас интересует.

Отряд продолжил спуск. Восточный склон хребта оказался более пологим, нежели западный, и они уже могли различить перед собой гостеприимную на вид долину. Исчезли глубокие обрывы и узкие обваливающиеся тропинки, по которым они пробирались так долго. Было ясно, что если не произойдет ни чего непредвиденного, они окажутся на ровной земле еще до заката.

— А что, если эту женщину кто-то преследует? — продолжил прерванный разговор Гейл.

— Тогда нам придется ее вернуть, — ответил Шонг. — Мы ведь, в конце концов, не военный отряд.

— Нет, ни за что! — воскликнул юноша, непроизвольно крепче прижимая к груди бесчувственное тело женщины.

— А, понимаю, — сказал купец. — Ты прекрасно усвоил правила торговли. Согласен, мы возьмем за нее выкуп.

— Я ее не отдам, — отрезал Гейл.

Шонг раздосадовано, однако с некоторым интересом взглянул на юношу.

— Мой юный друг, я надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что это не рыбка, которую ты выловил в пруду. Это, вообрази себе, женщина. И у нее может быть хозяин, а если и не хозяин, то муж. Женщины имеют обыкновение сбегать как от одних, так и от других. Я не собираюсь подвергать людей опасности из-за того, что тебе приглянулась изголодавшаяся полумертвая беглянка. — Некоторое время он помолчал, затем добавил: — Позволь мне взглянуть на нее.

Откинул край плаща Гейл, приоткрыл лицо женщины, как матери показывают личико спящего младенца.

— Гм… Надо признать, она довольно хороша собой, И ее одежда была когда-то более чем приличной, рабынь так не одевают. — Шонг вздохнул. — Мне кажется, тебя не оставляет желание погеройствовать. Но предупреждаю: если найдется тот, кто сможет предъявить на эту красавицу свои права, и если у него будет возможность и силы напасть на караван, я не стану помогать тебе оставить ее. А ты, если собираешься совершить глупость, то убедись сперва, что не впутаешь нас в серьезные неприятности.

— Ты прав, — вынужден был согласиться Гейл.

Пока отряд спускался с главного склона, солнце било им в спину. Они направились дальше по холмистой возвышенности, за которой простиралась огромная равнина. Стало значительно теплее — настолько, что, когда был объявлен ночной привал, люди без промедления принялись стягивать с себя тяжелые плащи, куртки и лосины. Теплую одежду свернули и упрятали в тюки — нужда в ней отпала до следующей зимы. В этих краях весна вступила в свои права. На лугах и холмах пестрело множество распустившихся цветов, над ними гудели пчелы. Кабо и насков распрягли, и животные с наслаждением принялись жевать свежую зеленую траву. Все они после длительного и тяжелого перехода через горы сильно отощали. Шонгу пришлось приказать погонщикам, пока отряд не разобьет лагерь, не позволять животным есть и пить.

Вскоре пламя костров весело затрещало повсюду. Утомленные путники с радостью уселись поближе к огню, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Несколько всадников отправились на поиски дичи. Гейл проследил за тем, удобно ли устроили его найденыша, и двинулся к ближайшему ручью. Он прошел дальше того места, где утоляли жажду животные, и в нескольких минутах ходьбы вверх по течению отыскал достаточно глубокое место. Юноша снял с себя грязную, пропахшую потом одежду. От холодной воды его тело моментально покрылось мурашками, но Гейл, стиснув зубы, все же заставил себя зайти в ручей поглубже. Избавившись от тяжелой одежды, которую вынужден был, не снимая, носить с осени, он чувствовал себя словно заключенный, наконец выпущенный из тюрьмы. Гейл яростно тер тело песком, собранным со дна ручья и окунался, смывая с себя грязь.

Когда он почувствовал себя достаточно чистым, не в силах более терпеть ледяную воду, Гейл быстро выбрался на пологий берег и обсох под последними лучами заходящего солнца. Его еще влажные темные волосы тяжелой гривой падали на спину. Впервые за долгие месяцы юноша обмотал вокруг бедер повязку из шкуры ночного кота. Надев пояс с оружием и подхватив копье, он вновь почувствовал себя самим собой.

Когда Гейл вернулся к костру, Шонг, не вставая с места, взглянул на него снизу вверх.

— По-моему, погода еще недостаточно теплая для твоего одеяния, — заметил он.

— Я уже задыхался под этими мехами и шкурами, — ответил юноша. — Лучше немного померзнуть, зато носить свою собственную шкуру, прикрыв ее мехом животного, покровителя моего племени. А как там моя находка? Еще не подает признаков жизни?

Шонг покосился на лежащую у костра, закутанную в одеяла женщину. Она еще не пришла в себя, лишь тяжело прерывисто дышала да издавала иногда тихие стоны.

— Ей еще повезло, что она вообще осталась жива. Наверное, бедняжке пришлось карабкаться вверх несколько суток.

— А может, попробовать привести ее в чувство? Хорошо бы ее покормить, она совершенно истощена.

Купец пожал плечами.

— Думаю, будет лучше оставить ее в покое. Сомневаюсь, что у нее хватит сил разжевать вяленое мясо из наших запасов. А ничего другого у нас сейчас нет.

Охотники вернулись, еще до темноты, но удача им не улыбнулась: они пришли без добычи. Горные прыгуны были очень осторожны и, едва завидев человека, уносились прочь длинными скачками. Больше повезло пешим носильщикам, вооруженным пращами. Они принесли несколько мелких зверьков и немного дичи. Вскоре в воздухе уже витал упоительный запах жарящегося мяса. Шонг приказал оставить немного жаркого на случай, если женщина придет в себя.

Гейл ел, не сводя глаз с женщины. Она словно зачаровала юношу. В ней было что-то загадочное помимо ее удивительной красоты и необычности обстоятельств их встречи. У Гейла возни ощущение, что встреча эта была предопределена. По какой случайности она оказалась в том же самом месте, что и он? И не только это — ведь если бы он появился на горной тропе хоть немного позже, он обнаружил бы лишь хладный труп. В этот момент женщина застонала и пошевелилась, перевернувшись на бок. Плащ соскользнул с ее тела, а задравшаяся куртка открыла выступавшие ребра. Женщина настолько исхудала, что даже сквозь толстую ткань штанов отчетливо проступали бедренные кости. Если незнакомка была такой красивой даже после выпавших на ее долю тяжелых испытаний, как же ослепительно она выглядела раньше?

Через какое-то время, когда все уже поели, Гейл вдруг почувствовал на себе ее взгляд. Посмотрев на женщину, он понял, что не ошибся. Глаза незнакомки были открыты и обращены к нему. Казалось она не испугалась непривычной обстановки, и на ее лице читалась явная настороженность.

Гейл встал и взял кружку. Наполнив ее кипевшей в котелке похлебкой, он подошел к женщине. Просунув руку под плечи и чуть приподняв, он помог ей сесть. Когда юноша поднес кружку к губам незнакомки, она, не сопротивляясь, сделала несколько глотков — сперва осторожно, потом все более и более жадно, крепко сжимая ее дрожащими пальцами. Их кончили, прикоснувшиеся к руке Гейла, были холодными как лед. Выпив половину кружки, она откинулась назад и покачала головой. Гейл продолжал поддерживать ее за плечи, женщину била лихорадочная дрожь.

Она слишком долго голодала. — Гейл поднял голову и увидел подошедшего к ним Шонга. Не надо пока давать ей больше.

Юноша кивнул и опустил женщину обратно на ложе. Через несколько секунд она уже спала. Эту ночь Гейл провел рядом с ней. Женщина несколько раз просыпалась, и он давал ей попить немного бульона. Она что-то бормотала во сне, но Гейл не мог разобрать ни одного слова.

Место, где отряд разбил лагерь, оказалось удобным во всех отношениях: свежая вода, сочная трава. Шонг дал людям и животным возможность в течение двух дней отдохнуть и набраться сил. Правда, Гейл очень скоро понял, что понятие начальника экспедиции об отдыхе совершенно не подразумевает наличие свободного времени. У животных нужно было не только тщательно проверить копыта, шкуру, пасть и глаза, но и подлечить их мелкие болячки. Кроме того, следовало внимательно осмотреть каждый ремень и моток веревки, а также тщательно проверить тюки с товаром.

При малейшей возможности Гейл навещал свою незнакомку. Товарищи посмеивались над его заботливостью, но помнили об осторожности. Они еще не успели забыть судьбу, постигшую Агаха. Под вечер первого дня привала он застал женщину сидящей на свернутом плаще. На одном ее колене стояла чашка с бульоном, на другом — кубок разбавленного водой вина.

— Наша красотка выглядит значительно лучше, — сказал подошедший Шонг, — и я велел принести ей более существенной пищи.

— Она еще ничего не говорила? — спросил Гейл.

— Ни единого слова. Но не думаю, что она нема или безумна. Скорее всего, до того, как что-то сказать, наша новая спутница просто хочет понять, куда она попала и что ее ждет.

— Вчера ночью она говорила во сне, значит, не немая, — подтвердил Гейл и сел рядом с женщиной. Та взглянула на него, но ничего не сказала.

— Как твое имя? — спросил Гейл. Женщина по-прежнему молчала. Тогда он указал на себя и произнес: — Гейл. — Потом поднес палец к ее груди и вопросительно поднял брови, надеясь, что она поймет эту нехитрую пантомиму.

Медленно, точно это требовало от нее огромных усилий, она подняла руку и прикоснулась ладонью к углублению между выступающими ключицами.

— Диена, — произнесла она едва слышно.

Значит, незнакомка его поняла. Гейл протянул руку, указывая на высившиеся за ними горы и тропинку, по которой спустился их отряд.

— Земля Бурь. Мы, — он показал на себя и своих спутников, — пришли сюда оттуда. А ты? — И он снова прикоснулся к ее груди, приподняв брови.

Женщина нахмурилась, будто не вполне расслышав его слова. Однако в ее взгляде, вопреки опасениям Гейла, не было непонимания. Помолчав, она повторила:

Земля Бурь? — Произношение было немного странным, но он смог разобрать, что она сказала.

К ним подошел Шаула.

— Используй слова попроще и проговаривай их очень медленно, — посоветовал он. — Здесь более всего распространены северный или южный наречия, но у этих двух языков общие корни. По тому, как эта женщина произносит гласные, я думаю, она родом с севера.

Шаула был прав. Гейл вырвал пучок травы и показал женщине.

— Трава, — сказал он.

На этот раз незнакомка кивнула.

— Трава.

Гейл догадался, что она не просто повторила за ним, но произнесла слово на своем языке. Оно звучало странно, но узнавалось довольно легко.

— Северный язык, — с довольным видом кивнул Шаула. Гейл продолжил урок. Пары дюжин слов оказалось достаточно, чтобы показать, что ее язык включал много понятий из северного диалекта, на котором говорили к западу от гор. Единственным словом, которого не оказалось в языке женщины, было «наск». Очевидно, эти животные не встречались там, откуда она была родом. К своей радости, юноша обнаружил, что ей знакомы кабо — Диена произносила это слово как «кабио».

В перерывах между работой он старался как можно чаще общаться с Диеной всегда тщательно следа о том, чтобы не утомить женщину. Лекарь Тувас осмотрел Диену и сообщил, что здоровье ее в порядке, если не считать сильного истощения. Тувас очень интересовался различными лекарственными растениями и охотно соглашался лечить людей, даже ничего не получая за это.

На утро третьего дня, когда участники экспедиции стали сворачивать лагерь и вновь собираться в путь, Гейл устроил для Диены что-то вроде седла на спине одного из насков. Его погонщиком был человек, с которым юноша познакомился в деревне, где они проводили зимовку, — Гейл ему доверял. Ни кто не сказал юноше по этому поводу ни слова — возможно, просто потому, что не осмелился.

В пути Гейл все время старался найти возможность ехать рядом с Диеной. Между ними быстро росло взаимопонимание. Они уже могли без труда разговаривать, почти полностью понимая речь друг друга.

— Как ты оказалась так высоко в горах? — спросил юноша. Прежде чем ответить, Диена некоторое время смотрела на него испытующим взглядом оценивая, стоит ли ему довериться.

— Я сбежала от эмси, — сказала она. — Я знаю, что они никогда не ходят в горы. Мне казалось, я смогу перебраться на другую сторону. Но горы оказались такими высокими…

— Тебе здорово повезло, что я случайно на тебя наткнулся. Для того, чтобы добраться на ту сторону, тебе пришлось бы преодолеть хребет. Такой переход крайне тяжел и занимает много дней.

Женщина поежилась.

— У меня все равно не было другого выхода.

Гейл окинул взглядом окрестности но не увидел ничего, кроме парящих в воздухе птиц.

— А мы можем встретить этих эмси? — Если Диена так отчаянно пыталась убежать от этих людей, то при встрече с ними, скорее всего, могут возникнуть серьезные проблемы.

— Это возможно. — Диена выглядела озабоченной, но не испуганной. — Но вас много, и вы хорошо вооружены. Эмси вряд ли осмелятся напасть. Скорее, они захотят торговать с вами.

— Вот и славно, — сказал Гейл. — Для этого мы и пришли сюда. Но как случилось, что ты стала их… пленницей? — Островитянин не решился произнести слово «рабыня», опасаясь, что это может оскорбить Диену.

Женщина вскинула руку, — Гейл заметил, что пальцы ее слегка дрожат, — Диена показала на северо-восток.

— Там обитает мой народ — матва, племя Большого Лука. Мы враждуем с эмси уже много поколений.

Диене пришлось повторить эти слово несколько раз, пока Гейл смог сообразить, о чем она толкует. За исключением подобных редких случаев, они уже прекрасно понимали друг друга. Сложность заключалась лишь в том, чтобы разобраться в непривычном произношении и привыкнуть к легким различиям в построении фраз.

На третий день пути Диена настолько оправилась, что ее речь стала более оживленной. Она согласилась показать им ближайшее поселение. Взамен люди Шонга должны были защитить ее, если возникнет необходимость, и доставить на роду матва, когда смогут найти другого проводника. Шонг поначалу не соглашался на это.

— Она станет нашим проводником, — настаивал Гейл. — Значит, должна находиться под нашей защитой.

— Все зависит от того, проявят ли эмси желание забрать ее обратно, — не уступал Шонг.

— Если они начнут говорить, что она их сбежавшая рабыня, мы ее просто выкупим, — заявил юноша. — Не думаю, что бы они так уж дорожили Диеной.

Шонг внимательным взглядом окинул женщину, все еще не оправившуюся полностью после выпавших на ее долю суровых испытаний.

— Я бы с этим согласился, если бы они ценили рабов на вес. Однако попробуй подойти к этому вопросу разумно. Мы торговцы и исследователи в чужой стране, и не можем позволить себе враждовать с местными жителями. Конечно, если эмси будут настаивать, мы поторгуемся с ними, но я не смогу дать за нашу красавицу больше, чем по справедливости стоит одна истощенная женщина. Все, что они запросят сверх этого, тебе придется оплатить самому — из причитающегося тебе за участие в экспедиции. И не пытайся убедить меня, юноша, что твоими помыслами управляет лишь человеколюбие. Ты влюбился в нее по уши, это ясно и ребенку. Согласись, если бы твоя находка была стара и безобразна или, того хуже, оказалась мужского пола, ты не заботился бы столь усердно о ее безопасности и благополучии.

Гейл сознавал, что возразить ему нечего. Он с удовольствием отдал бы свою долю, лишь бы Диене не грозила опасность. Его интересовало все, что касалось этой женщины. Гейла привлекала не только ее красота, как справедливо намекал Шонг, но и та внутренняя сила, что помогла ей сбежать от хозяев и проделать столь трудный путь через горы. Ведь Диена наверняка понимала, что в одиночку слабой женщине пре одолеть горный хребет практически невозможно.

— Почему ты не попыталась вернуться к своему народу? — спросил он у нее.

Ответ удивил юношу.

— Эмси легко догнали бы меня. Они ездят верхом на таких же животных, — она показала на его кабо, — правда не таких крупных, но очень быстроногих. А в горах у них не было этого преимущества, поэтому я и побежала туда.

— А твой народ ездит верхом? — поинтересовался Гейл.

Женщина покачала головой.

— Матва селятся среди лесистых холмов, эмси же — на равнине. Некоторые наши племена, обитающие рядом с лесами, держат кабо, используя для охоты. Но большая часть матва не желает иметь с верховыми животными ничего общего.

Это было весьма удивительно, но Гейл давно привык не удивляться обычаям и табу других народов. Теперь он знал, что у каждого народа свои верования, свои боги и относился к этому так же, как к законам природы, — то есть принимал как данность. Когда юноша вспоминал свою жизнь на родном Острове, казавшуюся теперь далеким прошлым, он временами изумлялся, в какие странные вещи, совершенно не задумываясь над этим, верят шессины.

Если бы он по-прежнему был шессином, то, вероятно, отнесся бы к Диене и ее племени с презрением. Ведь они пользовались луками и охотились на животных. Теперь же юноше было интересно побольше узнать о жизни других народов. Ему не терпелось встретиться и с эмси, даже если это грозило опасностью ему и отряду. Этот народ ездил на кабо, а Гейл собирался использовать всадников, реализуя свои замыслы. Еще он знал, что Диена — тоже часть его судьбы, он понял это сразу, в тот самый момент, когда встретил в горах измученную полумертвую женщину.

Гейл ощущал, с какой необъяснимой силой притягивает его неведомая земля по эту сторону гор. Как будто он пришел в то место, где изначально ему суждено было жить. Кому-то эти бесконечные луга могли показаться скучными и однообразными. Но если человек сидел на спине кабо, то видел перед собой бескрайнее пространство, простирающееся до горизонта и дающее ощущение безграничной свободы. Гейл чувствовал что именно здесь он сможет выполнить свое предназначение, хотя подробности будущего пока не открылись перед его внутренним взором.

На четвертый день они подъехали к деревне, которая, по словам Диены, называлась Горный Ветер. Недалеко от нее они встретили эмси. Гейл заметил их первым. Он, как обычно, опередил на несколько сот шагов основной отряд. Поскольку видимость на равнинных землях была прекрасная, Шонг велел, чтобы охранники, где бы они ни ехали — впереди, по флангам или сзади отряда — не исчезали из виду. По направлению к каравану двигалось, как определил юноша, около двух десятков всадников. Понимая, что он также не остался незамеченным, Гейл развернул кабо и рысью поскакал обратно к своим товарищам. После его доклада Шонг приказал остановиться и дал сигнал приблизиться остальным охранникам.

— Никакой враждебности! — предупредил Шонг. — Держитесь дружелюбно. Держите оружие наготове, но старайтесь не делать резких движений. Любая нелепая мелочь может привести к ссоре. Я множество раз был свидетелем того, как это происходит.

Потом он обернулся к Гейлу.

— Гейл, ты немало общался с этой женщиной, поэтому лучше других владеешь их наречием. Шаула, ты тоже держись рядом со мной. Вступите с ними в беседу, отвечайте на вопросы, держите себя спокойно и по-дружески. Но когда буду говорить я, вы должны молчать и переводить мои слова, если это понадобится. Надеюсь, вы меня хорошо поняли?

Гейл кивнул. Как обычно, его приводило в восхищение, как быстро Шонг умел сориентироваться в любой, даже самой сложной ситуации.

Через пару минут всадники приблизились. Они ехали спокойной рысцой, не издавая воинственных возгласов. Гейл воспринял это как добрый знак. Но, несмотря на отсутствие проявлений враждебности, внешность этих людей казалась устрашающей. Теперь можно было насчитать по меньшей мере три десятка всадников. Почти все они носили одежды из шкур, прекрасно выделанных и украшенных рисунками и яркой вышивкой. Головы эмси прикрывали капюшоны, изготовленные из голов различных животных. Эти причудливые головные уборы венчали рога, гривы, хвосты, яркие птичьи перья, а некоторые — человеческие скальпы. Седла эмси представляли собой умело сработанные легкие конструкции из дерева и шкур. И также богато украшенные. Всадники были вооружены ножами, и у каждого было длинное копье с бронзовым наконечником. Гейл не заметил в снаряжении эмси ничего металлического, кроме изделий из серебра и золота, блестевших на их руках и груди.

Вытянувшись в одну линию, всадники остановились на расстоянии двух десятков шагов от Шонга и двух сопровождавших его людей. Затем один из них направил своего кабо вперед. Остальные эмси были людьми среднего роста, но этот казался почти великаном, его ноги всего лишь на фут не доставали земли. На его груди и шее сверкала масса украшений, а богато вышитая кожаная рубаха была белого цвета. Верхнюю часть лица высоченного эмси прикрывала маска какого-то неизвестного Гейлу хищника с рыжим мехом, чьи острые уши стояли торчком, как будто зверь прислушивался к шагам добычи.

— Мое имя Импаба, я помощник вождя северо-западных эмси. Кто вы, чужаки, и что вам надо на наших землях?

Шонг кивнул Гейлу, чтобы тот дал ответ.

— Мы — торговцы, посланные королем Неввы, — сказал юноша. — У нас мирные намерения. Как вы можете видеть, нас немного, и у нас мало оружия. Это наш глава — Шонг, из гильдии торговцев. Я — Гейл с Островов. Я разговариваю с вами, потому что лучше других овладел вашим наречием. А это — Шаула, ученый человек.

Они заранее договорились не упоминать, что Шаула — картограф, чтобы народ этой земли не заподозрил, что тайной целью торговцев является шпионаж.

Импабу заинтересовали его слова.

— Вы явились из-за гор? — спросил он. — Несколько дней назад мы проезжали вдоль подножия великой горы, однако не заметили никаких признаков появления чужеземцев.

— Мы пересекли горы, — сказал Гейл. — Перешли их с западной стороны, как только весеннее солнце очистило перевалы от снега.

Импаба задумчиво покачал головой, очевидно выражая недоверие.

— Мало кому удавалось переходить через горы, и чаще всего они были из этого, — он показал на погонщиков насков, — народа, что живет на дальних склонах гор. Вы пришли из великой страны?

Гейл собрался было ответить, но тут вмешался Шонг, который, очевидно, пришел к выводу, что теперь прекрасно сможет объясниться и сам.

— Наша страна велика, многолюдна и могущественна. — Опытный путешественник, Шонг прекрасно знал, что никогда не мешает дать местным жителям понять, что повелитель его страны вполне способен отомстить за любой вред, причиненный его посланникам. — Мой король решил, что нам будет полезно установить связь с народами, обитающими к востоку от гор. Теперь мы знаем, что путешествие через горы не столь недоступно, как нам сперва казалось, и повелитель моей страны хотел бы установить с населением твоих земель торговые отношения. Торговля — основа дружбы между народами.

Суда по всему, Импаба слушал речь Шонга с большим вниманием, ему нужно было прилагать определенные усилия, чтобы понять слова, произносимые с непривычным акцентом. И все равно, он понял достаточно.

— Это мне по душе. Что вы привезли для торговли?

— У нас немало товаров — ткань, линзы для очков, краски и красители, лекарственные снадобья. Конечно, вы понимаете, что наша экспедиция послана для разведки. Мы должны узнать, что хотят иметь местные народы из тех товаров, которыми мы располагаем, и что можем получить взамен. Следующие караваны прибудут, нагруженные товарами, пользующимися у вас наибольшим спросом.

— А есть ли у вас железо? — спросил Импаба.

— Мы не привезли с собой металлов, кроме нескольких мотков железной проволоки. Но мы и сами могли бы хорошо заплатить за железо, если оно у вас есть.

Импаба кивнул.

— Об этом поговорим позже. Добро пожаловать на наши земли. Здесь поблизости находится деревня Горный Ветер. Следуйте за нами, там мы сможем взглянуть на ваши товары. После того как вы отдохнете, мы побеседуем.

Внезапно он прервал свою речь и уставился куда-то через плечо Гейла. Обернувшись, юноша увидел Диену, сидящую верхом на наске. Глаза женщины были широко распахнуты, и хотя лицо ее оставалось бесстрастным, Гейл понял, что она сильно испугана.

Импаба тянул пальцем в женщину.

— Где вы ее взяли? Это наша добыча!

— Возможно, она была ею раньше, — сказал Гейл, — но теперь эта женщина с нами. Мы нашли ее в горах, и она стала проводником отряда и находится под нашей защитой.

Мгновенно из дружелюбно настроенного человека Импаба превратился во врага.

— Она моя! Я хочу ее вернуть! — Он направил было к женщине своего кабо, но Гейл преградил ему дорогу и схватился за копье. Эмси за спиной Импабы насторожились, также положив ладони на рукоятки оружия.

— Стойте! — разрядил напряжение спокойный голос Шонга. Это подействовало на присутствующих сильнее, чем крик. — Здесь нет предмета для споров. Если она твоя собственность, Импаба, то будет справедливо, если мы заплатим тебе за эту женщину. Давай спокойно все обсудим, когда прибудем в деревню.

Импаба раздраженно повел плечами, но спорить не стал.

— Да, может, так будет и лучше. Это всего лишь женщина, к тому же она из матва. — Он произнес это слово, словно выплевывая какую-то попавшую ему в рот гадость. — Следуйте за нами.

С этими словами Импаба развернул кабо и поехал вперед, за ним двинулись остальные эмси.

— Я бы не сказал, что переговоры прошли удачно, — заметил Шаула. — Ты отважный юноша, но поступил неразумно.

К удивлению Гейла, Шонга возразил:

— Это не так. Конечно, лезть в драку было бы глупо, но всегда полезно уже при первой встрече дать почувствовать, что тебя невозможно запугать. Тогда никто не подумает, что какими-либо угрозами сможет заставить нас снизить цену на товары.

Шонг обернулся и жестом велел погонщику подвести к ним наска, на котором сидела Диена.

— Спасибо вам, — дрожащим голосом прошептала женщина.

— Мы не вернем тебя эмси, если сможем это сделать, не подвергая отряд опасности, — сказал Шонг. — Но ты должна понимать, что мы не можем из-за тебя поставить под угрозу срыва нашу миссию.

Диена кивнула.

— Я понимаю.

— А кто такой этот парень? — поинтересовался Шонг. — Важная птица или просто вождь небольшого отряда?

Женщина глубоко вздохнула.

— Импаба важный человек среди северо-западных племен эмси. Это кочевники, у них нет постоянного жилья, и свои дома они перевозят с места на место. Мужчины организованы в шесть крупных военных отрядов. Один из них не так давно возглавил Импаба. — Она вопросительно покосилась на Шонга, не уверенная, что он столь же хорошо понимает ее речь, как Гейл.

— Рассказывай дальше, малышка, только говори помедленнее.

— Несколько лун назад он со своими людьми напал на нашу деревню, перебил моих родичей, а женщин и детей захватил в плен.

— Но почему твои соплеменники не пытались защищаться? — удивился Гейл.

— Как это, не пытались? — возмутилась диена. — Эмси трепещут в страхе перед нашими луками, но верхом на кабо они напали слишком быстро, прежде, чем мы успели приготовиться к битве. Уцелевшие воины сумели дать отпор захватчикам, но не смогли отбить пленников.

— А детей и женщин они берут в плен, чтобы сделать рабами? — будничным тоном, словно о чем-то совершенно обычном, поинтересовался Шонг.

— Да. — Диена кивнула.

— И что они делают с рабами? — продолжил расспросы купец.

— Одних продают на юг, а других оставляют работать на себя.

Лишь теперь Шонг как будто бы проявил неподдельный интерес к разговору.

— А что там, на юге?

Женщина повела плечами.

— Я там никогда не бывала, только слышала чужие рассказы. Говорят, там есть богатые города, а также странные места, где царит сильное колдовство. Их называют Отравленным Землями: люди умирают, попав туда. Наверняка о жителях тех мест я знаю лишь то, что они покупают наших рабов и торгуют металлами. Бронзой, золотом, серебром, а порой и железом. Я слышала, как Импаба собирался продать меня южанам за три фунта железа.

— Едва ли сейчас ему удастся заполучить такую цену, — усмехнулся Шонг.

С безрадостным смехом Диена вскинула тонкие, как у ребенка, руки.

— Когда меня только поймали, я была совсем другой. Должно быть, сейчас в это трудно поверить, но в родной деревне меня считали толстушкой… Все же я сопротивлялась изо всех сил, а когда поняла, что сбежать не удастся, пыталась покончить с собой.

Гейлу очень хотелось сказать Диене, что он считает ее красавицей, но, поразмыслив, он сдержался, решив, что сейчас не самое подходящее время для комплиментов.

Через два часа они оказались в деревне, окруженной земляной насыпью высотой в рост человека, на вершине которой был установлен частокол из очищенных от коры и заостренных на концах бревен. Гейл удивился, подумав о том, какого немыслимого труда стоило перетащить такое количество деревьев через безлесную равнину, но вскоре он догадался, что их могли сплавить вниз по реке, текущей с северных гор. Земляной вал был окружен широким рвом, заполненным илистой водой.

За частоколом располагались круглые хижины со стенами и крышей, выложенной дерном. За пределами земляного вала лежали обработанные поля, вспаханные деревянным плугом, на которых пока не виднелось никаких ростков. Похоже, земледелие было основным занятием жителей деревни, но, помимо этого, они держали небольшие стада квилов и толстых карликовых криворогов. Кроме того, между хижинами свободно расхаживали сотни домашних птиц.

Жители деревни явно принадлежали к той же расе, что и эмси: они были смуглыми, крепкими и коренастыми.

Мужчины и женщины носили кожаные или полотняные юбки; обуви не было ни у кого. Дети широко раскрытыми глазами следили за отрядом, который, извиваясь подобно змее, втягивался в деревню сквозь проем в стене. Когда путники оказались внутри, за ними закрылись тяжелые ворота.

— Кто эти люди? — негромко поинтересовался Шонг.

— Бьяллы, — отозвалась Диена. — Они селятся в деревнях и совершенно не опасны. Бьяллы предпочитают платить подати эмси, вместо того, чтобы сражаться с ними. — Об этом племени женщина отзывалась со всем доступным ей пренебрежением.

— И каким образом они платят эти подати? — спросил купец.

— Как правило, это пища, которая не портится в дороге. Но порой они отдают эмси и своих детей, которых те превращают в рабов. Что касается женщин, то они в безопасности, потому что эмси не находят их привлекательными — не без горечи пояснила Диена.

— Что ж, участь слабых во всем мире одинакова, — задумчиво промолвил Шонг.

Неподалеку он заметил печи для обжига глины, вокруг которых в большом количестве были расставлены сырые горшки грубой формы.

— Похоже, приличные гончарные изделия будут пользоваться здесь хорошим спросом, — отметил купец. — Конечно, если у них есть хоть что-то ценное для обмена.

Посреди деревни находилась небольшая плотно утоптанная площадка. Здесь эмси спешились. Вокруг них тут же собрались жители деревни. Импаба о чем-то заговорил с седовласым мужчиной, который, вероятно, был старостой этой деревни. Гейл с трудом мог понять их разговор, поэтому Диене пришлось переводить. Старец поприветствовал иноземцев и сказал, что готов отдать им в пользование несколько просторных хижин. Больше всего Гейла удивило то, что этот человек проявлял большое достоинство несмотря на то, что жители деревни практически были рабами эмси. Как могут люди в таких условиях держаться столь независимо? Понять это юноша никак не мог.

Шонг велел своим спутникам разгружать насков. Импаба двинулся в их сторону раскачивающейся походкой человека, большую часть жизни проводящего в седле. Гейл приготовился к драке, но вождь эмси не обратил никакого внимания на них с Диеной.

— Мы намерены отправиться на охоту, — заявил он Шонгу. — Вернемся дня через Два-три. У вас будет возможность хорошо отдохнуть. Эти рабы готовы исполнить любое ваше желание. А затем, когда я вернусь, мы поговорим обо всем прочем.

Эмси развернулся и, дожидаясь ответа, сделал знак своим товарищам. Те тут же вскочили в седло и уже через пару минут их отряд скрылся за тяжелыми воротами.

— Скорее всего, они отправились предупредить своих соплеменников, — заметил Шонг. — Увы, с этим уже ничего не поделать. В конце концов, ради этого мы и явились сюда: чтобы наладить отношения с местными жителями.

Хижины, которые отвели им в деревне, оказались довольно просторными, однако дневной свет почти не проникал в них из-за отсутствия окон. Здесь имелся лишь низкий дверной проем и круглое отверстие в крыше для выхода дыма. Из обстановки имелись лишь набитые травой тюфяки да вбитые в стены крючки для одежды: жители деревни не поскупились на съестные припасы, но, увы, как выяснилось, спиртного они совсем не держали.

В тот же вечер в деревне состоялось какое-то пышное празднество, которое, впрочем, по словам Диены, никак не было связано с прибытием чужеземных гостей. Просто жизнь бьяллов была полна всевозможных ритуалов. Вот и сейчас они завернулись в какие-то яркие одежды, а тела разрисовали затейливыми узорами. Женщины принялись играть на флейтах и стучать в барабаны, в то время как мужчины выступили в сложном танце, изображая охотников, животных, а также, судя по всему, каких-то духов и божеств. Молодые девушки влились в это действо, изображая, судя по всему, грозу с молниями и громом. Похоже, что странное действо всецело поглотило его участников, и сейчас душой и мыслями они были очень далеко отсюда. Гейлу увиденное показалось совершенно непонятным, и даже Диена не смогла дать необходимых пояснений.

— Полагаю, это какие-то земледельческие обряды, — предположил Шонг, — связанные с дождем и плодородием. Ритуалы крестьян повсюду одинаковы и имеют отношение к земле и погоде. Впрочем, не думаю, что нам стоит расспрашивать об этом бьяллов: они могут счесть это оскорбительным.

Спутники Гейла разошлись довольно быстро, не заинтересовавшись диковинным танцем, однако молодой воин еще долго наблюдал за непонятным действом. Никогда прежде ему не доводилось видеть, чтобы люди столь самозабвенно увлекались неким общим ритуалом. Судя по всему, эти крестьяне проводили жизнь в рабстве и нищете, но их духовная жизнь была богатой, красочной и разнообразной. Должно быть, именно это ощущение и подпитывало их внутреннее достоинство. Бьяллы не считали тяжкое повседневное существование подлинной реальностью или не придавали этому слишком большого значения. Главнее, что в духовном мире они оставались один на один с величественными силами природного мира. Лишь там эти забитые рабы ощущали себя почти на равных со всемогущими духами и божествами. Насколько мог судить Гейл, они обретали счастье, достигая гармонии с окружающим миром. Однако, сам он, будучи воином по природе, не признавал для себя подобной возможности, хотя и с уважением готов был отнестись к возвышенным верованиям иных народов.

Наконец, Гейл ушел в свою хижину и там, растянувшись на тюфяке, погрузился в сон, убаюканный далекими звуками барабанов и флейт.