"Рожденная во льду" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 17

Он лег рядом и уставился в потолок. Ругать себя можно было сколько угодно, но сделанного не вернешь.

Старательно выстраиваемое здание нежности в один миг оказалось разрушенным.

Бриана, подрагивая, свернулась калачиком. Грей боялся до нее дотронуться.

– Прости, – наконец пробормотал он, осознавая бесполезность запоздалых извинений. – Я не хотел так с тобой обращаться. Я потерял самоконтроль.

– Потерял самоконтроль, – словно эхо, повторила Бриана, изумляясь тому, что ее тело может быть одновременно и вялым, и наэлектризованным. – А ты считаешь, что самоконтроль необходим?

Голос Бри дрожал. Грей решил, что от потрясения.

– Я и сам понимаю, что от извинений теперь мало толку. Может, тебе чего-нибудь принести? Хочешь воды? – Он зажмурился и в очередной раз мысленно обозвал себя скотиной. – Да тебе, наверное, нужна ночная рубашка!

– Нет. – Бриана повернулась на бок и вгляделась в лицо Грея. Он упорно избегал ее взгляда, уставившись в потолок. – Грейсон, ты не сделал мне ничего плохого.

– Ну да! А синяки? Это, по-твоему, что?

– Ничего страшного. Я не такая хрупкая, как ты думаешь, – с некоторым раздражением сказала Бриана.

– Я обращался с тобой, как… – Грей не посмел выговорить оскорбительное слово вслух. – Я должен быть ласковым, нежным, а вместо этого…

– Ты уже не раз был со мной нежен, и мне приятно осознавать, что тебе не так-то легко сдерживаться. И что порой я заставляю тебя позабыть о самоконтроле. – Бри улыбнулась и взъерошила Грею волосы. – Значит, тебе показалось, что ты меня напугал?

– Почему «показалось»? Я в этом уверен, – он порывисто сел. – Я же думал только об удовлетворении своих желаний!

– Да, ты меня напугал, – призналась Бриана и, помолчав, добавила: – Но мне это понравилось. Я ведь люблю тебя.

Грей учащенно заморгал и сжал ее руку.

– Бриана…

Черт побери, как же ей потактичней объяснить?

– Не беспокойся. Мне не нужно ответных признаний.

– Послушай… Люди очень часто путают любовь и секс.

– Наверное, Грейсон. Но неужели ты считаешь, что я была бы здесь с тобой, если бы не любила тебя?

Грей никогда не лез за словом в карман. И теперь ему пришли на ум десятки разумных доводов и хитрых уловок. Однако он не смог заставить себя покривить душой.

– Нет… Я так не думаю, – после долгой паузы ответил он. – Но это еще хуже. Мне нельзя было допускать, чтобы наши отношения зашли так далеко. Я должен был вовремя спохватиться. Это моя вина.

– Да никто ни в чем не виноват! – Бриана потянулась к нему и не дала вскочить с кровати. – Пусть тебя не печалит моя любовь, Грейсон.

Но, увы, он оказался не властен над своими чувствами. Грея охватили печаль и панический страх, и – всего на мгновение – желание, чтобы Бриана любила его вечно.

– Бри, я не могу отплатить тебе той же монетой. Со мной у тебя нет будущего. Не рассчитывай ни на уютный дом в деревенской глуши, ни на выводок детишек. Ничего такого мне на роду не написано.

– Жаль, что ты так считаешь, однако я и не прошу этого.

– Да, но тебе-то этого хочется!

– Хочется, но я не жду исполнения желаний, – холодно улыбнулась Бриана. – Меня уже отвергали, Грейсон, и я прекрасно понимаю, что значит любить, но не быть любимой. Или, по крайней мере, не получать в ответ необходимой теплоты и нежности. – Грей порывался что-то возразить, но она покачала головой. – Поверь, как бы мне ни хотелось быть с тобой, Грейсон, я проживу и без тебя.

– Бриана, не обижайся. Ты мне небезразлична. Далеко не безразлична.

Она скептически подняла брови.

– Знаю. Равно как и то, что тебя это тревожит; Ведь ты никем раньше так не увлекался.

Грей долго молчал, потом со вздохом кивнул.

– Ты права. Для меня это все в новинку. И не только для меня. Для нас обоих, – он нерешительно поднес руку Брианы к губам. – Я дал бы тебе больше, если бы мог. И мне очень стыдно, что я накинулся на тебя сегодня. Ты… ты первая… неопытная женщина в моей жизни, поэтому я старался не торопить события, но… не вышло.

Бриана была заинтригована.

– Наверное, в первый раз ты тоже нервничал… Как и я, да?

– Больше. – Грей снова поцеловал ее руку. – Гораздо больше, поверь. Я привык иметь дело с женщинами, которые знают правила игры. Либо у них уже было много мужчин, либо это профессионалки, а ты…

– Профессионалки? – Глаза Брианы стали как два блюдца. – Неужели ты покупал женские ласки? Грей вдруг смутился, как школьник.

– Ну… В последнее время нет. Хотя…

– Но почему ты вообще обращался к проституткам? Зачем? С твоей внешностью и чувствительностью…

– Это было давно, в другой жизни, – отрезал Грей. – И нечего на меня так смотреть! Когда тебе шестнадцать и ты один на свете, бесплатно ничего не получается. Даже за секс надо платить.

– Но почему ты оказался в шестнадцать лет один? Грей резко встал. Словно хотел убежать от нее. Он был не только сердит, но и пристыжен.

– Я не собираюсь вдаваться в подробности.

– Почему?

– Господи! Уже поздно, пора спать.

– Грейсон, неужели тебе так трудно со мной поговорить? Ты же все про меня знаешь – и плохое, и хорошее. Или ты боишься, что я стану хуже к тебе относиться?

Грей действительно этого боялся, хотя и уверял себя, что ему наплевать.

– Все это неважно, Бриана. Мое прошлое не имеет никакого отношения к настоящему и к нам с тобой.

Взгляд Брианы стал ледяным, и она потянулась за ночной сорочкой, хотя недавно не желала ее надевать.

– Ты прав. Это твоя жизнь, и ты волен не впускать меня в нее.

– Да я вовсе не это имел в виду.

Бриана надела рубашку и поправила рукава.

– Как знаешь.

– Черт возьми, ты, я гляжу, не мытьем, так катаньем намерена добиться того, что тебе нужно, – взбешенный Грей сунул руки в карманы и заметался по комнате.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Нет, ты все понимаешь! – взорвался он. – Думаешь обдать меня холодом, чтобы я почувствовал себя виноватым и раскололся?

– Мы уже выяснили, что это не мое дело. – Бриана принялась спокойно перестилать разворошенную постель. – И я тебя ни в чем не обвиняю.

– Ладно, сдаюсь, – сквозь зубы процедил Грей. – Ты умеешь найти ко мне подход, – он тяжело перевел дух. – Садись и слушай, я тебе все расскажу.

Грей пошарил в шкафу и достал пачку сигарет. Обычно он курил, только когда работал.

– Из раннего детства мне запомнились прежде всего запахи. Пахло гнилыми отбросами, плесенью, сигаретным дымом, – он криво усмехнулся, проследив взглядом за дымком, поднимавшимся от кончика сигареты к потолку. – И еще травой. Не скошенной – этот запах многим знаком, – а той, которую курят. Ты, наверное, даже не знаешь, как пахнет эта отрава.

– Не знаю. – Бриана сидела, сложив руки на коленях, и не отрывала от Грея внимательных глаз.

– Ну вот… а это мои первые детские воспоминания. Запахи, и приятные, и неприятные, врезаются в память и часто запоминаются на всю жизнь. Еще я помню звуки. Раздраженные голоса, громкую музыку… А в соседней комнате кто-то занимался любовью. Я хотел есть, но не мог выйти из комнаты, потому что она меня опять заперла. Она почти всегда была под кайфом и не помнила, что у нее есть ребенок и что этого ребенка надо кормить.

Грей поискал глазами пепельницу и прислонился к шкафу спиной. Он ожидал, что говорить о детстве будет мучительно, но фразы складывались легко. Почти так же легко, как если бы он придумывал очередную сцену романа.

– Однажды она призналась мне, что в шестнадцать лет сбежала из дому – хотела избавиться от родителей и от любых ограничений. Дескать, они ее достали. Такой скандал подняли, когда узнали, что она курит марихуану и спит с мальчиками. Хотя какое им дело? Это ведь ее жизнь! Короче, она ушла от них и приехала в Сан-Франциско. Началось все с игры в хиппи, а кончилось серьезной наркоманией. Она перепробовала кучу всякого дерьма. Чтобы покупать его, ей приходилось побираться или продавать свое тело.

Признавшись, что его мать была проституткой и наркоманкой. Грей ждал, что Бриана будет шокирована, однако она по-прежнему спокойно и настороженно смотрела на него, не издавая ни звука. Он пожал плечами и продолжал свой рассказ:

– Ей было, наверное, лет восемнадцать, когда она забеременела мной. Она говорила, что не решилась на аборт, поскольку два уже сделала и боялась последствий. Кто мой отец, она твердо не знала: в то время у нее было три более или менее постоянных любовника. Один из них стал ее сожителем. Когда мне исполнился год, этот сожитель ей надоел, и она сошлась с другим. Тот поставлял ей клиентов и наркотики, но рука у него была тяжелая, и, не выдержав побоев, она его бросила.

Грей погасил сигарету и довольно долго молчал, ожидая реакции Брианы. Однако она не произнесла ни слова.

– Так прошло несколько лет. Насколько я понимаю, без особых изменений. Она переходила от одного мужчины к другому и все больше привыкала к наркотикам. Мне кажется, у нее был типичный характер наркоманки. Меня она шпыняла, но сильно бить – не била, для этого требовалось слишком много усилий v заинтересованности. Выходя на улицу в поисках клиентов или наркотиков, она запирала меня в комнате. Мы жили в грязи и в холоде. В Сан-Франциско бывает жутко холодно. Из-за этого и случился пожар. Кто-то в нашем доме уронил обогреватель. Мне тогда было пять, и я опять сидел один взаперти.

– О господи, Грейсон! – ахнула Бриана. – Господи!

– Я проснулся в чаду, – по-прежнему отстранение рассказывал Грей. – Комната была полна дыма. До меня доносились крики и вой сирен. Я тоже закричал и забарабанил кулаками в дверь. Я задыхался, меня обуял ужас. Помнится, я упал на пол и заплакал. Потом в комнату ворвался пожарник. Как меня выносили из здания, я не помню. Очнулся в больнице. У кровати сидела хорошенькая девушка с большими голубыми глазами и нежными ручками. Она работала в отделе социальной помощи. Рядом с ней стоял полицейский. Увидев его, я сразу занервничал, потому что меня уже приучили не доверять властям. Взрослые начали меня расспрашивать, знаю ли я, где моя мать. Я не знал. Когда я поправился, меня определили в приют. До тех пор, пока не найдется моя мать. Но она не нашлась. Я ее больше никогда не видел.

– Она не пришла за тобой?

– Нет. И не могу сказать, что я много потерял. В приюте, по крайней мере, было чисто, и нас регулярно кормили. Правда, жизнь там подчинялась строгому распорядку, а я к нему не привык. Многих детей усыновляли, но я постарался, чтобы со мной этого не произошло. Мне не хотелось иметь приемных родителей, неважно, плохих или хороших. Я добился того, что меня сочли неуправляемым. И был этим очень доволен. Мне нравилось быть трудным ребенком, таким образом я выделялся из общей массы детей. Я с удовольствием играл роль сорвиголовы, который за словом в карман не лезет и всех посылает куда подальше. Я постоянно нарывался на драки, потому что был сильным, ловким, и обычно одерживал верх над противниками. – Грей помолчал и со смешком добавил: – На самом деле я был чертовски предсказуем. И это самое ужасное. Я был продуктом среды, в которой прошло мое раннее детство, и ни одному воспитателю, психологу или социальному работнику не удалось найти ко мне подход. Мать научила меня ненавидеть начальство. Это было единственное, чему она меня научила.

– Но в школе, в приюте… с тобой хорошо обращались?

– Как ты думаешь, человек может быть доволен, чувствуя себя безликой единицей, порядковым номером, психологической проблемой? Тем более что там таких, как я, было пруд пруди. Да, конечно, теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что кому-то действительно было до меня дело, некоторые педагоги старались меня полюбить. Но они были моими врагами. Их вопросы, тесты, правила и требования сидели у меня в печенках. Поэтому я последовал примеру матери и в шестнадцать лет сбежал из приюта. Сбежал и стал жить своим умом. Правда, я не прикасался к наркотикам и не торговал собой, но что касается всего остального… тут я не отличался особой разборчивостью. – Грей заходил из угла в угол. – Я воровал, мошенничал. Однажды парень, которого я пытался обдурить, чуть не вышиб из меня мозги. Окровавленный, со сломанными ребрами, я еле доплелся до своей комнатушки и, поразмыслив, пришел к выводу, что хорошо бы подыскать более безопасный способ зарабатывать себе на хлеб. Я отправился в Нью-Йорк и довольно долго сшивался на Пятой авеню – торговал часами. Потом начал пописывать рассказики. В приюте мне дали приличное образование. У меня были склонности к литературе. В шестнадцать лет я, конечно, не желал себе в этом признаваться, но к восемнадцати поумнел и счел, что писательская карьера – это не так уж и плохо. Плохо было другое: я вдруг почувствовал, что становлюсь очень похожим на свою мать. И решил стать другим человеком. Я поменял имя, постарался изменить характер. Устроился на работу в кафе. Мало-помалу мне удалось распроститься с сукиным сыном, которым я был до восемнадцати лет, и стать Грейсоном Теином. Поэтому я предпочитаю не вспоминать прошлое. Это бессмысленно.

– Не бессмысленно, а больно, – прошептала Бриана. – И тебя это бесит.

– Может быть. Но главное, я теперешний не имею никакого отношения к прежнему.

Бриане очень хотелось возразить, что человек не может отказываться от своего прошлого, однако вместо этого она сказала:

– Я люблю тебя таким, какой ты сейчас. Неужели тебе неприятно это осознавать? Неужели тебя раздражает моя жалость к несчастному ребенку, которым ты был когда-то? Почему я не могу восхищаться тем, что из трудного подростка вырос выдающийся человек?

– Бриана, прошлое не имеет значения. Во всяком случае, для меня, – не сдавался Грей. – Ты – другое дело. Твои корни теряются в глубине веков. Ты чувствуешь свою связь с историей, с традициями. Потому для тебя и будущее так важно. Ты строишь долгосрочные планы, а я нет. Я не могу надолго загадывать. Не могу и не хочу, черт побери! Для меня существует только настоящее.

«Неужели он думает, что после всего сказанного я его не пойму», – изумилась Бриана.

Она так хорошо представляла себе Грея в детстве – маленького, но уже битого жизнью. Он боялся прошлого и будущего, а потому судорожно цеплялся за настоящее, стараясь урвать кусок побольше.

– Но теперь мы вместе, правда? – Бриана ласково погладила Грея по щеке. – Не сердись за то, что я не могу разлюбить тебя. Даже если тебе от моей любви неуютно. Я просто люблю – и все. Мое сердце с тобой, я не в силах забрать его обратно. Тебе оно, конечно, может, и не нужно, но не воспользоваться моей любовью было бы глупо. От тебя-то ничего не требуется.

– Я не хочу причинять тебе боль, Бриана. – Грей взял ее за запястья. – Не хочу.

– Знаю, – кивнула Бриана, прекрасно понимая, что он все равно сделает ей больно. Интересно, понимает ли он, что и ему это не доставит радости? – Давай жить здесь и теперь, благодаря судьбу за нашу встречу. Только… скажи, пожалуйста… как твое настоящее имя?

– Господи, а ты упорная!

– Ага. – В улыбке Брианы внезапно появились непринужденность и удивительная уверенность. – И не считаю это недостатком.

– Логан, – пробормотал Грей. – Майкл Логан.

Бриана рассмеялась, а он почувствовал себя круглым дураком.

– Как я раньше не догадалась, что в твоих жилах течет ирландская кровь?! И красноречие у тебя ирландское, и обаяние…

– Майкл Логан, – вспыхнул Грей, – был недалеким, мелочным, вороватым негодяем, который больше всего на свете любил деньги и не стоил доброго слова.

Бриана вздохнула:

– Майкл Логан был прежде всего заброшенным, несчастным ребенком, нуждавшимся в любви и заботе. Ты зря его так ненавидишь. Но бог с ним, мы оставим его в покое.

И она окончательно разоружила Грея тем, что прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Грей думал, что Бриана отшатнется от него, узнав страшные подробности его жизни. И придет в ужас от того, как он грубо обращался с ней в постели. Но вместо этого увидел лишь безбрежную любовь.

– Не знаю, что с тобой делать.

– Ничего, – Бриана уткнулась губами в плечо Грея. – Ты подарил мне несколько месяцев счастья. И будешь помнить меня, Грейсон, до конца своих дней.

Грей тяжело вздохнул. Увы, Бриана была права. Впервые в жизни он, уйдя, оставит позади частичку своей души.

Наутро не ей, а ему было неловко. Они завтракали в гостиной с видом на парк. Грей ожидал, что Бриана припомнит ему какие-то подробности горькой исповеди. Ведь он нарушал закон, спал с проститутками – короче, весь вывалялся в грязи.

Однако она сияла и с восторгом говорила о предстоящем посещении Всемирной галереи, после которого они должны были отправиться в аэропорт.

– Почему ты не ешь, Грейсон? Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, все в порядке. – Грей взял булочку. – Наверное, я соскучился по твоей стряпне.

Ход был верный. Озабоченно нахмуренный лоб разгладился, лицо озарилось довольной улыбкой.

– Завтра ты снова сможешь ее отведать. Я приготовлю что-нибудь праздничное.

Грей замялся. Он все еще не сказал Бриане, что они должны заехать в Уэльс: не хотел портить ей настроение. Но после вчерашней ночи Грей призадумался: а может. Бри действительно не такое уж психически хрупкое создание?

– Видишь ли… Нам придется немного отложить возвращение в Ирландию.

– Вот как? – насторожилась Бриана. – Почему? У тебя какие-то дела, да?

– Не совсем. Мы заедем в Уэльс.

– В Уэльс?

– Да, это связано с твоими акциями. Помнишь, я говорил тебе, что попросил брокера навести справки?

– Помню. И выяснилось?

– Компании «Трикуотер-Майнинг» не существует.

– Постой, но… как это возможно? Мне же предложили за акции тысячу фунтов.

– Поэтому мы и поедем в Уэльс. Я думаю, не мешает провести маленькое расследование. Бриана покачала головой:

– Я уверена, что твой брокер чего-то не выяснил, Грей. Несуществующая компания не стала бы продавать и покупать акции.

– Для виду – стала бы, – ковыряя еду вилкой, заявил Грей и пояснил, поймав недоуменный взгляд Брианы: – Это, наверное, мошенники, Бри. Я и сам когда-то занимался таким промыслом. Все очень просто: абонируешь почтовый ящик и телефон и начинаешь искать дураков, которые мечтают разбогатеть на халяву. Для этого нужно купить приличный костюм, иметь хорошо подвешенный язык, запастись кое-какими бумагами, напечатать проспекты и фальшивые сертификаты. После этого собираешь денежки и исчезаешь.

Бриана помолчала, переваривая неожиданную информацию. Похоже, ее отец действительно попался на удочку мошенников. Он ведь был такой легковерный… Да-да, поначалу, найдя сертификат, она и не ожидала ничего путного!

– Я с тобой согласна, Грей, но все-таки… как ты объяснишь, что мне предложили деньги?

– Не знаю, – впрочем, Грей догадывался, но считал, что говорить об этом преждевременно. – Потому мы и поедем в Уэльс. Роган пришлет за нами в Лондон самолет, на котором мы потом, когда дело будет сделано, прилетим в Шаннон.

– Понятно. – Бриана медленно отложила нож и вилку. – Значит, ты уже обо всем договорился с Роганом. Как мужчина с мужчиной, да?

Грей кашлянул и нервно облизал пересохшие губы.

– Мне не хотелось портить тебе удовольствие. Ты бы начала волноваться…

Увидев, что взгляд Брианы не потеплел, он раздраженно передернул плечами.

– Не надейся, в данном случае ты от меня извинений не дождешься.

Бриана молча оперлась руками о стол.

– И не обдавай меня холодом! – разозлился Грей. – У тебя это хорошо получается, но сейчас твоя тактика не сработает. Я мог бы и сам поехать в Уэльс, но ведь сертификат выписан на имя твоего отца.

– И значит, мое дело решать – ехать или не ехать.

Спасибо тебе за желание помочь, но…

– Да пошла ты со своим «спасибо»!

Бриана вздрогнула и съежилась, почувствовав, что ссоры не избежать.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Грейсон.

– А ты не строй из себя училку!

Бриана вскочила из-за стола. Грей угрожающе прищурился.

– Куда это ты собралась, черт побери? Не смей никуда уходить!

– А ты не смей меня оскорблять и презирать только из-за того, что я дочь фермера!

– Ты что, рехнулась? Какое это имеет отношение к нашему спору? – опешил Грей.

Бриана не удостоила его ответом и, гордо подняв голову, пошла в спальню. Тогда он в два прыжка догнал ее и схватил за руку. Ресницы Брианы испуганно, затрепетали.

– Я же сказал: не смей никуда уходить!

– Я вольна прийти и уйти, когда захочу. Как и ты. Но сейчас я никуда не ухожу, а хочу собраться в дорогу. Ты ведь все тщательно спланировал, мне остается только подчиниться.

– Давай не будем ссориться, Бриана.

– По-моему, ты первый начал. Не сжимай так мою руку, Грейсон. Мне больно.

– Извини. – Грей отпустил ее и засунул руки в карманы. – Послушай… Я, конечно, подозревал, что ты немного рассердишься, но чтобы из мухи делать слона!.. Ты ведь разумная женщина…

– Интересно, ты договариваешься за моей спиной, принимаешь за меня решения, словно я несмышленыш какой-то, а когда я возмущаюсь, заявляешь, что я из мухи делаю слона! По-твоему, я же еще и виновата, да?

– Я пытаюсь тебе помочь. – Грей старался говорить как можно спокойней, хоть это и давалось ему с огромным трудом. – Никто не ставит под сомнение твой ум, просто ты никогда не сталкивалась с мошенниками, у тебя нет опыта. Тебе ведь даже в голову не пришло, что между грабителем, вломившимся в твой дом, и историей с акциями есть какая-то связь. Бриана побледнела.

– Ты думаешь?

– А как же иначе? Как только ты написала про акции, твой дом обыскали. А недавно кто-то подкрался ночью к твоему окну. Ты давно живешь в этом доме, Бриана?

– Всю жизнь.

– И у вас там бывали такие истории?

– Нет, но… Нет…

– Значит, напрашивается связь. Я хочу сложить из вроде бы разрозненных кусочков целую картинку.

– Да, но почему ты мне раньше ничего не говорил? – У Брианы подгибались колени, и она присела на подлокотник кресла. – Зачем скрывал правду?

– Это лишь гипотеза, Бри. Можно подумать, у тебя было мало забот! Ты из-за матери переживала, из-за Мегги с младенцем, из-за меня. А сколько волнений было из-за романа твоего отца с Амандой! Мне не хотелось добавлять тебе тревог.

– И ты пытался меня от них оградить?

– Конечно! Я не хочу, чтобы ты волновалась. Я же… – Грей умолк на полуслове, не поверив своим ушам.

Господи, да он чуть было не признался ей в… Торопливо отойдя от Брианы, Грей поспешил мысленно откреститься и от коварного признания.

– Ты мне небезразлична, – осторожно произнес он.

– Хорошо. – Бриана вдруг почувствовала безмерную усталость. – Я больше не буду устраивать тебе сцены, Грей. Но ты ничего от меня не скрывай, ладно?

– Договорились. – Грей дотронулся до ее щеки, и у него защемило сердце. – Бриана!

– Что?

– Ничего. – Рука безвольно упала вниз. – Ничего. Пожалуй, нам пора собираться, а то мы не успеем заехать в галерею.

В Уэльс они приехали очень поздно и, попав под дождь, прямиком отправились в обветшалую гостиницу, где у них был заказан номер. Бриана лишь мельком увидела Ронту, и ее совсем не впечатлил вид блеклых, тесно стоящих домишек и унылые небеса. Она даже не притронулась к ужину и без сил рухнула на кровать.

Грей боялся, что Бриана будет жаловаться на неудобства. Гостиница действительно оказалась не из лучших, а перелет измучил даже его. Однако Бри ни разу не упрекнула Грейсона, а утром деловито поинтересовалась планом действий.

– По-моему, следует заглянуть на почту, где эти жулики абонировали ящик. Может, это наведет нас на след.

Бриана аккуратно закалывала волосы шпильками. Движения ее были точными и размеренными, но от Грея не укрылось, что под глазами у нее залегли тени.

– Ты устала.

– Немножко. Наверное, из-за перемены временных поясов. – Она выглянула в окно. – Я думала, в Уэльсе красивая, дикая природа.

– Во многих местах так оно и есть. Горы и побережье очень живописны. А если бы ты видела, как красивы вересковые пустоши на закате!

– Ты, наверное, полмира объездил. Удивляюсь, как ты еще помнишь, где какие достопримечательности.

– Всегда что-нибудь западает в память. – Грей обвел взглядом полутемный номер. – Ты извини, что так получилось, Бри, но ничего лучшего нам предложить не могли. Если ты согласишься задержаться тут на пару деньков, я покажу тебе окрестности.

Бриана улыбнулась, представив, как она манкирует своими обязанностями и путешествует с Греем по незнакомым горам и побережьям.

– Нет, мне нужно поскорее вернуться домой. Я не могу злоупотреблять любезностью миссис О'Малли. Да и ты хочешь вернуться к работе. Я же вижу.

– Ты права. – Грей взял Бриану за руку. – Когда я допишу книгу, мы можем с тобой куда-нибудь съездить. Куда хочешь: в Грецию, в южные страны Тихого океана, в Латинскую Америку. Давай? Представляешь, пальмы, песчаные пляжи, синее море, яркое солнце…

– Звучит заманчиво, – откликнулась Бриана. Надо же! Грей, упорно твердивший о том, что он никогда не строит планов, вдруг изменяет себе! Однако она предпочла не фиксировать на этом внимания.

– Хотя… в ближайшем будущем мне трудно будет опять отлучиться из дому. – Бриана ласково пожала руку Грея и взяла со стула сумочку. – Пошли. Я готова.

Они без особого труда разыскали нужное почтовое отделение, но работавшая там женщина оказалась равнодушной к чарам Грея. Она заявила, что не имеет права разглашать имена клиентов, абонирующих почтовые ящики, и переубедить ее не представлялось возможным.

Когда же Грей поинтересовался компанией «Трикуотер-Майнинг», женщина лишь пожала плечами и нахмурилась. Похоже, название было ей незнакомо.

Грей хотел было предложить женщине взятку, но посмотрел на ее поджатые губы и передумал.

– Чертовски не повезло, – пробормотал он, выйдя на улицу.

– Но ведь ты, по-моему, и не надеялся, что все пройдет гладко.

– Ладно, попытаемся навести справки в компаниях, владеющих шахтами.

– А тебе не кажется, что имело бы смысл обратиться в местную полицию?

– Успеется.

Грей оказался неутомимым. Он обошел бог знает сколько компаний, но везде получал один и тот же ответ. О «Трикуотер-Майнинг» никто не слышал. Бриана предоставила ему полную свободу и с удовольствием молча наблюдала за действиями Грея. Общаясь с разными людьми, он преображался, словно хамелеон, и Бриане начало казаться, что нет такого образа, в который Грей не сумел бы перевоплотиться.

Он мог быть обворожительным, резким, деловитым или прощелыгой. Грей забрасывал собеседников вопросами и то лестью, то угрозами добивался ответов.

Через четыре часа Бриана столько всего узнала об угольной промышленности Уэльса, что от обилия информации у нее опухла голова. Но о «Трикуотер-Майнинг» не было никаких сведений.

– Тебе надо перекусить, – забеспокоился Грей.

– Да, я бы не отказалась.

– О'кей, мы подзаправимся и подумаем, как быть дальше.

– Только, пожалуйста, не расстраивайся из-за того, что нам не удалось ничего узнать.

– Почему не удалось? Теперь у нас нет ни тени сомнения, что «Трикуотер-Майнинг» не существует и никогда не существовало. А почтовый ящик эти мошенники по-прежнему абонируют.

– Ты уверен?

– Абсолютно, им же нужно разобраться с тобой и, может, еще с какими-нибудь инвесторами. С большинством они, наверное, уже разобрались. Давай зайдем сюда. – Грей подтолкнул Бриану к маленькому пабу.

Почуяв знакомые запахи, она затосковала по дому. Усевшись за стол, Грей тут же завладел тоненьким меню, обернутым в пластик.

– Гм… «Пастуший пирог». Наверняка он не такой вкусный, как у тебя, но на безрыбье сойдет. Хочешь попробовать?

– Можно. И закажи мне чаю.

Сделав заказ. Грей сказал Бриане:

– А знаешь, по-моему, вся загвоздка тут в том, что твой отец умер вскоре после покупки акций. Ты нашла сертификат на чердаке, да?

– Да. После его смерти мы долго не разбирали коробки. Моя мать… ну ты сам понимаешь, почему… Мегги не могла собраться с духом, а я… я не стала, поскольку…

– Не хотела причинять боль Мегги и выслушивать попреки матери.

– Да, я не люблю ссориться. – Бриана поджала губы и вперила взгляд в скатерть. – Мне легче уйти от выяснения отношений. – Она подняла на Грея глаза, но тут же опять потупилась. – Мегги была для отца светом в окошке. Меня он, конечно, тоже любил, но не так, как ее. Мегги страшно горевала, когда отец умер, а мама… она очень обиделась на то, что отец завещал дом мне, а не ей, и я старалась избегать лишних поводов для столкновений. А потом занялась гостиничным бизнесом, и мне стало не до коробок. Время от времени я смахивала с них пыль, обещая себе вскоре разобраться в папиных вещах.

– И наконец разобралась.

– Не знаю, почему мне вдруг приспичило заниматься этим в тот день. Наверное, потому что все уже как-то утряслось. Мама поселилась в собственном доме, Мегги стала жить с Роганом, а я…

– Ты уже не так остро переживала потерю отца. Прошло немало времени, и пора было вернуться к прозе жизни.

– Ты прав. Мне показалось, что я уже достаточно успокоилась и смогу перебрать папины вещи без слез и пустых сожалений. И потом… у меня были честолюбивые замыслы. – Бриана вздохнула. – Я хотела переоборудовать чердак под гостевые комнаты.

– Вполне логично. – Грей взял ее за руку. – Значит, отец положил сертификат в коробку, и несколько лет никто о нем не вспоминал. Думаю, мошенники уже списали его со счетов. Наводить справки они, наверное, не стали, а если б и навели, то выяснили бы, что Том Конкеннан умер. Наследники же про акции не заикались. Напрашивается вывод, что акции потерялись или уничтожены. А может, их выбросили по ошибке… Но тут ты вдруг написала письмо.

– Да, однако я до сих пор не понимаю, почему мне предложили деньги.

– Мы можем предположить. Я вообще-то мастер догадок. Представь себе, что все началось с чистого мошенничества, но потом этим людям повезло, они сколотили начальный капитал и захотели преуспеть уже на почве законного бизнеса. В таком случае им не нужны улики, напоминающие о былом мошенничестве. Бриана потерла виски.

– Для меня это слишком сложно.

– И не ломай голову. Главное, что мошенникам зачем-то нужен твой сертификат, и они даже готовы заплатить за него. Конечно, немного, чтобы не вызывать у тебя ненужных подозрений и не разжигать аппетит – а то вдруг ты захочешь вложить в их компанию новые средства. Нет, они рассчитали очень точно.

– Я смотрю, ты хорошо разбираешься в подобных вещах.

– Слишком хорошо. Если б я не начал писать романы… – Грей умолк на полуслове. – Ладно, будем считать, тебе повезло, что у меня есть кое-какой опыт в этой области. Давай поедим и заглянем еще в несколько фирм, а уж потом пойдем в полицейский участок.

Бриана кивнула, обрадованная тем, что можно будет переложить расследование темной истории на полицейских. Поев, она приободрилась. К утру они уже будут дома! За чаем Бри размечталась о своем садике о встрече с Коном и об уютной кухне.

Грей улыбнулся.

– Ты уже мысленно в пути?

– Да, я думала о доме. Розы, наверное, расцвели.

– Завтра в это время ты будешь возиться в саду, – пообещал Грей и, расплатившись с официантом, встал.

Когда они вышли на улицу, Грей положил Бриане руку на плечо.

– Хочешь познакомиться с работой местного транспорта? На автобусе мы гораздо быстрее доберемся на другой конец города. А можно взять такси.

– Да зачем? Поехали на автобусе.

– Хорошо, давай только… Погоди! – Грей вдруг резко дернулся и заслонил собой Бриану. – Как интересно… – пробормотал он, глядя на улицу. – Просто потрясающе!

– В чем дело? Ты меня сейчас расплющишь.

– Извини. Я не хочу, чтобы тебя было видно с улицы. Выгляни осторожно из-за моей спины и погляди. – В глазах Грея появился особый охотничий блеск. – Видишь? Человек с черным зонтиком идет к почте.

– Да, – после паузы сказала Бриана. – Вижу.

– Он не кажется тебе знакомым? Вспомни, пару месяцев назад ты подавала нам лососину?

– Меня поражает, как ты помнишь такие мелочи. – Бриана высунулась чуть побольше и напряженно вгляделась в человека с черным зонтом. – По-моему, в нем нет ничего примечательного. Типичный адвокат или банкир.

– Он и выдавал себя за банковского служащего. Помнишь лондонского пенсионера?

– А, мистера Смайта Уайта! – Бриана расхохоталась. – Господи, какая удивительная встреча! Но почему мы от него прячемся?

– Потому что это странно, Бри. В высшей степени странно, что твой постоялец, который вроде бы осматривал достопримечательности, когда в доме все перерыли вверх дном, теперь очутился в Уэльсе и идет на почту. Давай поспорим, что это он абонирует загадочный ящик.

– О господи. – Бриана привалилась к стене. – И что же нам теперь делать?

– Ждать. А потом идти за ним.