"Врата Мёртвого Дома" - читать интересную книгу автора (Эриксон Стив)

Глава двадцать третья

Ви

Калам набросился на несколько темных теней, которые ожидали его у основания невысокой покосившейся стены. Когда дело было сделано, он упал на землю и просто сгрудил еще теплые тела поверх себя. Затем убийца, тяжело дыша, несколько минут пытался прийти в себя.

Мгновение спустя на уличной мостовой послышались легкие шаги. Раздался раздраженный шепот.

– Они преследовали его, сидели в засаде, – раздался приглушенный голос оппонента. – И посмотри только, во что они превратились… Боги! Что же за убийца работает против нас?

Раздался женский голос третьего Когтя:

– Тем не менее он не мог далеко уйти…

– Конечно, не мог, – фыркнул командир, чей голос Калам услышал первым. – У него же нет крыльев, правда? Он не бессмертен, и его тело не способно противостоять металлу наших мечей. Мне надоело бормотанье о потусторонних силах, вы слышите меня? А сейчас – мигом рассредоточиться: ты направо, ты налево, – Калам почувствовал магию, которая исходила от лидера. – Я останусь в центре, – закончил он.

«Ага, и это значит, что ты окажешься первым в списке жертв, ублюдок!»

Калам услышал, как сопровождение предводителя разошлось по сторонам. Шаги затихли. Убийца точно знал методику слежки Когтя: два передовых разведчика медленно двигаются по флангам, а лидер, скрываясь посредством магии позади, сканирует пространство между своими помощниками – аллеи.

Крыши, держа в каждой руке по складному арбалету. Калам подождал еще несколько секунд, а затем медленно, молчаливо выскользнул из-под трупов и поднялся на корточки.

Ступив на улицу, его голые ноги не издавали ни одного звука. Для человека, который точно знал свою цель, большая тень на расстоянии двадцати шагов впереди была вполне четким объектом. Видимо, лидеру требовалось довольно больших усилий поддерживать вокруг себя магическое облако, поскольку со спины он был практически не защищен. Внутри облака явственно различалась человеческая фигура.

Убийца пересек разделяющее их пространство, как атакующий леопард. Локоть Калама со всей силы ударил лидера в основание черепа: противник умер мгновенно. Прежде чем жертва упала на землю, убийца успел подхватить один из арбалетов, который тот держал в руке. Другой же выскользнул на мостовую и с грохотом покатился вниз. Бормоча беззвучные проклятья, убийца продолжил свою охоту: он бросился вправо, по направлению к аллее, вход в которую темнел на расстоянии двадцати шагов впереди.

Внезапно оттуда послышался легкий щелчок, и стрела, со свистом рассекая воздух, пронзила его плащ. Калам перекатился через спину и, ступив на узкую обочину аллеи, заваленную гнилыми овощами, просто покатился по этой зловонной жиже вниз. Перед носом разбегались огромные крысы. Затем убийца вспрыгнул на ноги и нырнул в темноту.

Слева темнела еще более непроницаемая ниша. Забравшись туда, он достал свой собственный арбалет и, держа в обеих руках по грозному оружию, принялся ждать.

Минуту спустя прямо перед ним появилась женская фигура, которая остановилась на расстоянии шести футов.

Как только Калам выстрелил, женщина пригнулась и бросилась в сторону; убийца уже точно знал, что он промахнулся. Кинжал Когтя, тем не менее, попал в цель. Лезвие, выпущенное ее меткой рукой, вонзилось в грудь убийцы прямо под правую ключицу. Второе грозное оружие – металлическая звездочка – вонзилось в ствол дерева на расстоянии пары дюймов от лица Калама.

В этот момент убийца разрядил свой второй арбалет. Второй раза он не промахивался, и стрела, со свистом рассекая воздух, погрузилась ей в живот. Женщина сделала шаг назад. Прежде чем опуститься на землю, Коготь была уже мертва – Белый Паралт, которым был смазан наконечник стрелы, убивал мгновенно.

Калам же чувствовал себя вполне сносно – по всей видимости, лезвие, которое торчало из-под ключицы, было чистым. Он положил пару арбалетов на землю, затем схватился за рукоятку кинжала и с трудом вытащил его наружу. К этому моменту убийца израсходовал практически все свое оружие: у него оставались щипцы и маленький мешочек с иглами.

Третий охотник находился неподалеку. Он ждал от Калама начала атаки, точно зная – местонахождение убийцы – в конце концов, на это указывало мертвое тело, лежащее посреди улицы.

«Что же теперь делать?»

Правый рукав его рубашки был мокрым и липким от крови; Калам чувствовал, как жаркая кровь постепенно покидает его тело, оставляя на земле крупные капли. Убийца почувствовал третью рану – метательная звездочка оставила на спине довольно серьезный след. К счастью, подобное оружие никогда не смазывалось ядом – дело в том, что это составляло огромную опасность для его обладателя, даже если он работал в перчатках. Тяжелый фартук погасил основную силу удара, и Каламу удалось отодрать звезду от ствола дерева.

Мысленная дисциплина, позволявшая унять кровотечение из любой раны, практически не действовала: убийца слабел, причем очень быстро.

Калам посмотрел в небо. Прямо над головой на высоте семи с половиной футов висел деревянный балкон – несколько выкрашенных деревянных досок, скрепленных скобами. Сконцентрировавшись, он мог легко допрыгнуть до нижней перекладины, однако это привлекло бы столько внимания, что спустя несколько секунд Калам оказался бы абсолютно беспомощным.

Он вытащил из кармана щипцы. Зажав в зубах окровавленный кинжал, он поднялся на цыпочки и, вытянув щипцы вверх, ухватился ими за скобу.

«Неужели это проклятое сооружение выдержит мой вес?»

Крепко сжав рукоятку, он напряг свои плечи и начал медленно подниматься вверх. Дюйм, затем еще один дюйм. Со стороны дерева не доносилось ни одного звука, и Калам рассудил, что перекладины, скорее всего, вмонтированы в каменную стену. Тем временем убийца продолжал подтягиваться наверх.

Самой трудной задачей являлось поддержание полной тишины, поскольку каждый скрип или шорох обязательно привлечет внимание его охотников. Руки и плечи начали сильно дрожать. Калам подтянул ноги к животу, развернулся, а затем зацепился правым носком за поперечную балку. Приложив максимум усилий, он протянул ногу вперед и зацепился уже коленом.

Наконец-то он мог немного расслабиться и вздохнуть: еще немного, и израненные плечи просто не выдержали бы такой нагрузки.

В течение нескольких минут Калам, словно огромная летучая мышь, висел вниз головой.

А Когти очень любили те игры, в которых приходилось ждать. В вопросах терпения они превзошли любых солдат на свете. Охотники, по всей видимости, рассудили, что сейчас они вовлечены в одну из подобных игр, и потому решили во что бы то ни стало добиться реванша.

«Что ж, незнакомцы, я вовсе не собираюсь играть по вашим правилам».

Освободив щипцы, он медленно протянул руки и опустил их на дощатый пол балкона. Это был очень большой риск, поскольку Калам абсолютно не знал, что же находится над его головой. Потыкав щипцами вперед в течение минуты, он наконец-то нащупал стену и с облегчением расслабился.

Нож до сих пор находился между зубами, а на языке почувствовалась соль своей же собственной крови. Освободив обе руки, он перехватился за выступ балкона, медленно освободил ноги и вновь перевел весь свой вес на плечи. Пальцы медленно дотянулись до ограды. Затем, совершив максимальное усилие, он перебросил ноги через перила и мгновение спустя очутился на полу. Рядом лежали щипцы.

Калам быстро осмотрелся. Глиняные горшки, заполненные различными травами, наполняли один угол, а с противоположной стороны стояла большая печь для выпечки хлеба, которая окатила лицо убийцы сильным жаром.

Чтобы проникнуть в комнату, оставался совсем маленький проход. Человеку с ростом Калама нужно было согнуться в три погибели.

Осмотрев пространство за спиной. Калам с удивлением обнаружил, что за ним наблюдают черные безмолвные глазки маленькой собачки. Мускулистое тело, покрытое черной шерстью, скрючилось в дальнем углу от печи и жевало половину большой жирной крысы. Мордочка и ушки собаки очень напоминали лису, а живые глазки весело блестели.

Калам с трудом перевел дыхание. «Еще одна печально известная слава города Малаза: ловлей крыс, из-за их огромного количества, занимаются все кому не лень». Убийца не имел ни малейшего понятия, что придет собачке на ум, после того как она закончит свою трапезу. Она могла начать лизать руки, а могла отхватить половину носа.

Тяжело сопя, животное помяло мясо в лапах, а затем приступило к еде. Оно начало с хвоста, который с хрустом исчез в пасти в течение нескольких секунд, а затем принялось за туловище. Спустя несколько минут от крысы не осталось и следа.

Собачка тщательно облизала все свои лапки, а затем подошла и пристально посмотрела на Калама, который обливался кровью.

Внезапно ночной воздух пронзил громкий лай; собачка развернулась и в страхе ринулась в противоположном направлении.

Калам бросился к перилам. Прямо под ними показалась огромная злобная тень, которая рванула вверх к убийце.

Каким-то неимоверным образом он перемахнул через поручни и бросился с ножом на охотника.

Очутившись в воздухе. Калам решил, что с ним уже все кончено. Одинокий охотник имел четверых союзников – целую Руку.

В следующее мгновение взрыв волшебства, словно огромный кулак, накрыл убийцу с ног до головы. Нож выпал из дрожащих рук. Благодаря магии полет его тела изменился и Калам обрушился на мостовую в нескольких футах от мага.

А бешеный лай над головой ничуть не ослабевал.

Охотник бросился на Калама с огромным блестящим лезвием в руках. Убийца поднял ноги и отбросил его в сторону, однако маг оказался чрезвычайно проворным. Наконечник ножа уткнулся в ребра Калама с противоположной стороны, а лоб неприятеля больно ударил по носу. Перед глазами убийцы посыпались искры.

Мгновение спустя охотник несколько отступил назад. Подняв над головой пару ножей, он приготовился вновь атаковать убийцу, но в этот момент черный визжащий клубок опустился охотнику на голову. Длинные клыки впились в лицо.

Воспользовавшись ситуацией, Калам схватил неприятеля за запястье и применил болевой прием. Нож выпал на землю.

Охотник отчаянно пытался достать собаку тем кинжалом, который остался в другой руке, однако это действие не возымело никакого успеха. Взревев от боли и ярости, человек отшвырнул лезвие в сторону и вцепился в клубок шерсти голыми руками.

Большего подарка Каламу было не нужно. Схватив лезвие, он мгновенно погрузил его в сердце неприятеля. Отбросив мертвое тело в сторону, убийца поднялся на ноги. В ту же секунду он обнаружил, что вокруг него стоят новые гости.

– Ты можешь отозвать свою собаку, Калам, – произнесла женщина.

Он обернулся на животное, однако оно и не думало останавливаться. Вокруг головы и шеи человека на мостовой расплывалась большая лужа крови.

– Увы, – отозвался Калам, – она не моя… Хотя сейчас я бы не отказался от сотни таких помощников, – сломанный нос начал пульсировать волнами боли. По щекам, губам и подбородку потекли слезы, которые смешивались с кровью и капали на землю.

– О, Худ возьми! – произнесла женщина и обернулась к своим охотникам. – Да убейте вы эту ненасытную тварь.

– Не надо, – прервал ее убийца, отступив назад. Он подошел к трупу, бережно поднял собачку и перебросил ее через поручни балкона. Крысолов пару раз тявкнул и скрылся из виду. В следующее мгновение его довольная мордочка появилась на вершине перил.

Из дверного проема послышался колеблющийся голос:

– Цветочек, детка, успокойся. Зачем так волноваться, ты же хороший мальчик!

Калам взглянул на лидера и, поразмыслив, произнес:

– Ну что же, в таком случае ваше предложение было вполне оправданным. Убейте собаку.

– С удовольствием…

Стрела арбалета, со свистом разрезая воздух, вонзилась в грудь животного. Собака покачнулась и, словно мясо на огромном вертеле, упала прямо в руки Калама. Четыре оставшихся охотника нырнули в тень, так как за спиной застучали копыта лошади.

Калам взглянул в сторону приближающихся шагов и обомлел: к нему двигался его собственный жеребец, на спине которого, прижавшись к седлу и помахивая арбалетом морского образца, сидела Минала.

Приноровившись, убийца дождался подходящего момента, зацепился за седло и в мгновение ока оказался за женской спиной. Всучив ему огромный арбалет, Минала прокричала:

– Прикрой наше отступление!

Развернувшись, Калам увидел, что их пытаются преследовать четыре фигуры. В то же мгновение убийца выстрелил. Охотники, все как один, припали к земле, а стрела, отразившись от стены, пропала в темноте.

Аллея вышла на узкую улицу. Минала повернула жеребца налево: послышался стук копыт, а из-под подков посыпались яркие искры. Выровняв движение, лошадь из всех сил рванула вперед.

Район гавани города Малаза представлял собой скопление узких, извилистых улиц и аллей, поэтому любому здравомыслящему человеку казалось, что посреди глубокой темноты здесь было просто невозможно скакать полным галопом. Следующие несколько минут Калам испытал на себе такую гонку, подобной которой ему еще ни разу не приходилось даже видеть. Искусство Миналы в верховой езде просто поражало воображение.

Немного придя в себя, убийца наклонился к уху женщины и прокричал:

– Куда, во имя Худа, ты везешь нас? Между прочим, весь город заполнен Когтем…

– Мне известно это, черт бы тебя побрал!

Минала направила жеребца по узкому деревянному мосту. Взглянув вперед, Калам увидел верхний район, на отдалении от которого, выше всех, располагалась скала – башня Насмешки.

– Минала!

– Ты же хотел повстречаться с императрицей, не так ли? Что же, ублюдок, она ближе, чем ты думаешь… Она в башне Насмешки!

«О, тень Худа, вот это да!»

Черепица обрушилась вниз без всякого звука. Четырех путешественников поглотила полная темнота.

Приземление было неожиданным и очень резким; почувствовался резкий толчок, и путники обнаружили себя лежащими на гладких плитах.

Застонав, Скрипач приподнялся; мешок со снаряжением до сих пор висел у него за плечами. Во время падения сапер повредил свою едва залеченную лодыжку, которая теперь начала ныть нестерпимой болью. Сжав зубы, он осмотрелся вокруг. Члены команды, по всей видимости, были на месте – они медленно поднимались на ноги.

Скрипач обнаружил себя в округлой комнате – точном подобии того, что они совсем недавно покинули в Треморлоре. На какой-то момент сапер испугался, что они в самом деле вернулись обратно, однако в следующее мгновение ощутил солоноватый запах воздуха.

– Мы на месте, – произнес он. – Это Дом Мертвых.

– Что заставляет тебя быть столь уверенным? – резко спросил Крокус.

Скрипач дополз до стены и с помощью рук поднялся на ноги. Попробовав наступить на больную ступню, он поморщился.

– Я чувствую запах залива Малаза – воздух сырой и соленый. Это вовсе не Треморлор, юноша.

– Однако мы можем сейчас находиться в любом Доме, неподалеку от которого имеется залив.

– Можем, – заключил сапер.

– Этот спор очень легко разрешить, – веско произнесла Апсала. – Но вот твоя лодыжка, Скрипач…

– Да, хотел бы я, чтобы рядом оказался Маппо со своими эликсирами…

– Ты способен ходить? – спросил Крокус.

– Не особенно.

Отец Апсалы приблизился к лестнице и посмотрел вниз.

– Дома кто-то есть: внутри горит свет.

– О, это просто прекрасно, – пробормотал Крокус, обнажая свои ножи.

– Убери эти игрушки, – произнес Скрипач. – Здесь мы либо гости, либо мертвецы. Думаю, пришло время представить себя, не так ли?

Спустившись на первый этаж, они обнаружили открытую дверь и проникли в коридор. Скрипач в течение всего пути опирался на дару. По стенам коридора имелись углубления, в которых располагались светильники. С противоположной стороны также доносился свет из пары приоткрытых дверей.

Как и в случае Треморлора, на самой середине коридора имелась глубокая ниша, в которой располагались мужские боевые доспехи. По всей видимости, они были серьезно повреждены в каком-то бою.

Группа решила не останавливаться рядом с ними и, ускорив шаг, приблизилась к приоткрытым дверям.

Первой вошла Апсала. В углу комнаты горел камин, однако никакого дерева либо угля в нем не наблюдалось. Складывалось впечатление, что камин представлял собой портал в особый Путь, полностью заполненный пламенем.

В центре комнаты спиной к ним стояла человеческая фигура, молчаливо смотревшая на огонь. Широкоплечий человек, одетый в желтоватую робу, был плотного телосложения и достигал в высоту не менее семи футов. На спину спускалась длинная коса, цвет которой отливал серебром. У основания она была Переплетена тонкой металлической цепочкой.

Не оборачиваясь, охранник произнес низким, раскатистым голосом:

– Ваш отказ отдать Икариума был замечен.

– В конце концов, – возразил Скрипач, – все зависело не от нас. Маппо…

– О да, Маппо, – отрезал охранник. – Этот Трелл… По всей видимости, он слишком долго путешествовал вместе с Ягутом. Однако в жизни существуют такие задачи, которые нельзя смешивать с дружбой. Старейшины очень сильно ранили Маппо, начисто разрушив его поселение, а всю вину возложив на Икариума. Они думали, что эта шутка произведет действенный эффект. Однако нужен был наблюдатель, не правда ли? Тот, кто возьмет на себя ответственность, а затем отдаст во имя этого собственную жизнь. Несколько месяцев Икариум ходил по земле в одиночестве, а это грозило очень большой бедой.

Эти слова достигли души Скрипача и начали разрывать ее в клочья. «Маппо полагает, что именно Икариум разрушил его родной город, убил семью, всех знакомых… Как же вы осмелились на подобное?»

– Азас работал над тем, чтобы захватить Икариума в свои руки, очень много времени, смертные, – человек обернулся, и путешественники увидели большие клыки, выпирающие из-под нижней губы. Зеленоватый оттенок морщинистой кожи делал его похожим на привидение, несмотря на теплый огонь камина. Глаза цвета грязного льда уставились на Скрипача.

Сапер не мог поверить своим собственным глазам – сходство было колоссальным. Каждую черту этого старика он уже видел раньше.

– Мой сын должен быть остановлен: его ярость является ядом, – произнес Ягут. – Ответственность, которая лежит на человеке, не может быть предана дружбой… На нее не может повлиять даже кровное родство.

– Мы приносим свои извинения, – тихо произнесла Апсала после значительной паузы, – однако среди тех людей, которые находятся сейчас здесь, нет ни одного, который бы имел подобное задание.

Холодные нечеловеческие глаза пристально уставились на девушку.

– Возможно, ты и права. Настало мое время просить прощения… Надеюсь на это.

– Но почему? – зашептал Скрипач. – Почему на Икариуме лежит такое проклятье?

Старик тряхнул головой, а затем вновь резко обернулся к огню.

– Разрушенные пути – это очень опасная штука. Разрушая один из них, ты делаешь нечто большее. Мой сын искал возможность освободить меня из-под влияния Азаса и потерпел неудачу… Он повредил Путь, а сам того не понял. Теперь Икариум никогда не узнает, что я нахожусь здесь. Среди всего множества королевств существуют только четыре места, где Ягуты способны жить в мире – ну, или в некотором подобии мира. В отличие от вашего населения, мы стремимся к одиночеству, и только это нас и спасает.

Старик вновь обернулся к путешественникам.

– В отношении личности Икариума имеет место совсем другая ирония. У него нет памяти, а это означает, что у него нет и мотивации к деятельности своих соплеменников. Икариуму ровным счетом ничего не известно о разрушенном Пути или о секретах Азаса, – внезапная усмешка охранника была похожа на приступ боли. – Иными словами, он не знает о моем существовании.

Апсал внезапно дернула головой.

– Ты Готос, не правда ли? Старик не ответил.

Взгляд Скрипача скользнул по скамейке, которая стояла неподалеку от стены. Медленно приковыляв к ней, он тяжело опустился. Прислонившись головой к теплой каменной стене, сапер закрыл глаза. «Боги, наши усилия практически ничего не значат, а внутренние шрамы – не более чем царапины. Благословляю тебя. Худ, за твой подарок: нашу смертность. Я не смогу жить, как эти всевышние, я не смогу так уродовать свою душу…»

– Вам пришло время вновь отправляться в путь, – пробасил Ягут. – Если вас беспокоят раны, то рядом с входной дверью вы найдете ведерко воды, которая обладает лечебными свойствами. Эта ночь полна неожиданностей, поэтому путешествуйте по улицам очень осторожно.

Апсала обернулась и встретилась с глазами Скрипача, которые были наполнены слезами. Сапер смутился, вытер лицо: руками. «О, Маппо, Икариум… Какие сплетни…»

– Нам пора идти, – произнесла девушка.

Скрипач кивнул и рывком поднял себя на ноги.

– Мне нужно обязательно попить воды, – пробормотал он. Крокус в последний раз оглянулся назад и посмотрел на гобелены, инкрустированную скамью, а также множество древних свитков, лежащих на маленьком столике у противоположной стены. Вздохнув, дару отправился восвояси; за ним последовал отец Апсалы.

Пройдя по коридору, они подошли к входной двери. У подножья стояло ведерко с водой, а рядом на крюке висел деревянный черпак.

Апсала взяла эту емкость, наполнила живительной водой и передала саперу.

Сделав несколько глубоких глотков, он внезапно почувствовал, как боль, скручивающая лодыжку, внезапно ослабла. Спустя несколько мгновений она вообще исчезла. Скрипач осел, внезапно покрывшись липким потом. Спутники окружили в его полном недоумении, широко раскрыв глаза.

– Во имя Худа, – хрипел сапер, – не стоит пить эту воду без необходимости.

Апсал повесила черпак на место.

Входная дверь отворилась с одного толчка, обнажив ночное небо и разрушенные постройки двора. Тропа из широкого плитняка вела к арочным воротам, которые входили в состав невысокой каменной стены. Соседние дома стояли в полном молчании с плотно задраенными окнами.

– Ну и?.. – спросил Крокус, обернувшись к Скрипачу.

– Теперь я уверен на сто процентов – это Малаз.

– Выглядит чертовски негостеприимно.

– Да уж, ничего не скажешь.

С опаской наступив на ногу и не почувствовав даже отдаленных признаков боли, Скрипач отправился к арочным воротам. Погрузившись в их тень, он осторожно выглянул на улицу.

Вокруг не было ни души и ни звука.

– Не нравится мне здешняя атмосфера.

– Город накрыло волшебство, – медленно проговорила Апсала. – Мне это знакомо…

Глаза Скрипача сузились и посмотрели на девушку.

– Коготь? Она кивнула.

Сапер спустил с плеч походный мешок и расслабил шнуровку.

– Это сулит нам массу неприятностей – нужно быть постоянно начеку.

– Надеюсь, что нам повезет.

Скрипач вынул из мешка пару островертов.

– Я тоже.

– Куда же нам идти? – прошептал Крокус. «Будь я проклят, если действительно знаю это».

– Давай попытаем счастье в таверне «У Весельчака» – это местечко хорошо известно как мне, так и Каламу…

С этими словами они вышли из ворот.

Внезапно их путь перегородила огромная бесформенная страшная тень.

Рука Апсалы схватила за плечо Скрипача, который уже приготовил оружие к бою.

– Нет, подожди…

Демон покачивал своей удлиненной головой, рассматривая гостей одним-единственным глазом. Внезапно за его плечами показалась еще она безобразная фигура. Это был юноша, однако на его морде со звериным выражением застыла старая кровь.

– Апторианец, – произнесла Апсала в качестве приветствия.

В этот момент открылась пасть юноши, окруженная большими клыками, и раздался сухой трескучий голос:

– Вы ищете Калама Мекхара.

– Именно так, – ответила Апсала.

– Он приближается к башне на скале… Скрипач опешил.

– К башне Насмешки? Но зачем? Наездник тряхнул головой.

– Он же желал видеть императрицу, не так ли?

Сапер обернулся и нащупал взглядом возвышающийся бастион. На месте флюгера висело огромное темное полотно.

– Худ бы побрал нас, она же здесь…

– Мы будем охранять вас, – произнес наездник, одарив путешественников дикой усмешкой, – посредством Тени от Когтя…

Апсала решила проявить ответную любезность. Мило улыбнувшись, она произнесла:

– В таком случае показывайте дорогу.

Приблизившись к подножью широкой каменной лестницы, ведущей вверх по скале, жеребец ничуть не сбавил темпа скачки. Калам сжал руку Миналы.

– Лучше было бы остепениться…

– Ничего страшного, просто крепче держись, – проревела она. – Подъем вовсе не такой крутой, как кажется с первого раза.

«Не такой крутой? О, Фенир!»

Убийца почувствовал, как под седлом напряглись мышцы жеребца. Словно играючи, он бросился вверх. Под копытами сверкали искры, а все окружающее пространство превратилось в сплошную серую массу. Внезапно жеребец дико закричал и попытался осадить назад. Однако скорость оказалась слишком велика, и горячая троица мгновенно провалилась в какой-то Путь.

Копыта лошади скользили. Калам сполз с седла набок, столкнулся с каменной стеной и серьезно ободрал большую часть плеча. В следующее мгновение он со всего размаху рухнул на гладкий пол. Арбалет выпал из рук и отлетел на значительное расстояние в сторону. Из глаз посыпались искры, и убийца, тяжело дыша, медленно перекатился на спину.

Смельчаки прибыли в заплесневелый коридор, и, судя по всему, жеребцу это место крайне не нравилось. Над головой виднелся высокий арочный потолок. Жеребец продолжал неистово тормозить, однако Минала, приложив максимум усилий, все же не выпала из седла. В следующее мгновение она ласково погладила животное по морде и вздымающимся ноздрям, и оно моментально успокоилось.

Застонав, Калам поднялся на ноги.

– Где мы находимся? – прошептала Минала, уставившись на длинную, пустую каменную стену.

– Если я правильно понял, то в башне Насмешки, – пробормотал убийца, поднимая с земли арбалет. – Императрице известно, что мы идем, – вот она и приняла меры… Судя по всему, ее нетерпение нарастает.

– В таком случае, Калам, можно считать себя мертвецами.

Убийца не был расположен к спору, поэтому он просто замолчал и посмотрел на пару дверей, расположенных в дальнем конце коридора.

– Думаю, мы сейчас находимся в Старой башне.

– Это объясняет огромное количество скопившейся здесь пыли. Однако даже с учетом старости, здесь все равно воняет конюшней.

– Ничего удивительного – некогда половина этого здания была превращена в стойбище для лошадей. Тем не менее Главный зал все еще служит для приема посетителей, – Калам кивнул в направлении двери. – Нам туда.

– Других проходов нет?

Убийца отрицательно покачал головой.

– Ни одного из них сейчас не осталось. Задняя дверь, по всем признакам, является порталом Пути.

Проворчав, Минала медленно вылезла из седла.

– Полагаешь, она сейчас смотрит на нас?

– С помощью магии? Весьма возможно, поэтому не удивляйся, если она тебя узнает, – Калам помедлил, а затем передал женщине арбалет. – Давай представим, что наши предположения лишены всякого смысла. Прикрывай фланг, а я постараюсь провести жеребца.

Минала кивнула и подняла грозное оружие.

Внезапно Калам взглянул ей в глаза и произнес:

– Каким образом, во имя Худа, ты попала сюда?

– Имперский торговый бот отправился из гавани на день позже «Тряпичной Пробки». А этот жеребец вовсе не выглядел чужаком среди элитных племенных лошадей Пормквала. Естественно, мы точно так же попали в проклятый шторм, однако с единственной реальной проблемой я столкнулась тогда, когда нужно было покинуть бот в гавани. Подобное купание я больше никогда не желаю повторить.

Глаза убийцы расширились.

– Дыханье Худа, женщина! – произнес он, озираясь по сторонам. – Но зачем было подвергать себя такому риску?

Минала широко улыбнулась.

– Неужели ты действительно такой недалекий, Калам? В любом случае, неужели я поступила неправильно?

В сознании Калама существовали такие барьеры, о преодолении которых он никогда и не задумывался. Осознав эту мысль, убийца почувствовал сердцебиение.

– Ну хорошо-хорошо, – в конце концов произнес он. – Однако я хочу, чтобы ты знала: Калам вовсе не похож на хитреца.

Брови женщины удивленно поползли вверх.

– Даже сейчас я не верю, что ты полностью откровенен.

Калам вновь обратил свое внимание на двери. Он был вооружен одним-единственным ножом, а благодаря большой потере крови силы оказались на пределе. «Да, судя по моему виду, трудно сказать, что я собрался убить императрицу… Подготовка никуда не годится. Но что же остается делать…» Не проронив ни слова в сторону Миналы, Калам легко заскользил вперед, прихватив поводья жеребца. Копыта животного гулко отдавались в длинном коридоре. Наконец убийца приблизился к паре древних дверей.

Положив руку на темное дерево, он почувствовал, что оно покрыто мельчайшими капельками влаги. «С противоположной стороны находится источник волшебства. Очень мощный источник». Отступив назад, Калам встретился со взглядом Миналы, стоявшей на расстоянии десяти шагов, и коротко кивнул.

Женщина пожала плечами и медленно подняла арбалет, приготовив его к бою.

Обернувшись вновь лицом к двери, убийца тронул задвижку и беззвучно поднял ее вверх.

В следующее мгновение Калам толкнул дверь вперед.

С противоположной стороны оказалась чернильная темнота и резкий холод.

– Заходи внутрь, Калам Мекхар, – произнес властный женский голос.

У убийцы не было выбора. В течение длительного времени он шел ради этой минуты, хотя вовсе не ожидал, что обстоятельства сложатся подобным образом. Помедлив, он решительно ступил вперед, потянув за собой жеребца.

– Вот-вот, в самый раз, – послышался тот же самый голос. – В отличие от Весельчака и остального Когтя, я не привыкла недооценивать людей.

Калам до сих пор абсолютно ничего не видел, однако складывалось такое впечатление, что голос исходит буквально отовсюду. Из-за узкого дверного проема, оставшегося позади, доносился слабый луч света, но его было явно недостаточно, чтобы рассеять мглу хотя бы на расстоянии пары шагов от места убийцы.

– Ты пришел для того, чтобы убить меня, Разрушитель Мостов, – произнесла императрица Лейсин сухим, ледяным тоном. – Ты испытал ради этого столько страданий. Но зачем?

Вопрос застал убийцу врасплох.

В голосе Лейсин послышалась сухая усмешка, и она продолжила:

– Не думала, что тебе составит трудность ответить на этот вопрос, Калам.

– Умышленное истребление Разрушителей Мостов, – пробасил убийца. – Разжалованье Дуджека Однорукого. Попытка убийства Вискиджака, меня самого, а также оставшихся членов девятого взвода. Исчезновение огромного количества людей. Возможная причастность к смерти Дассема Ультора. Убийство Танцора и императора. Некомпетентность, невежество, измена… – гневная тирада иссякла.

Императрица Лейсин надолго замолчала, а затем, понизив голос, произнесла:

– И ты решил стать моим судьей, а вместе с тем и палачом.

– Именно так.

– А мне позволено защищаться?

Убийца оскалил зубы. Голос исходил практически отовсюду – немым оставалось только лишь одно-единственное место: потайной угол слева. По подсчетам Калама, он находился на расстоянии не более четырех широких шагов.

– Можешь попытаться, императрица. «Дыхание Худа, я едва стою на ногах, а у нее, по всей видимости, здесь куча охраны. Как говорил Быстрый Бен, если в резерве ничего не остается, начинай блефовать…»

Тон Лейсин стал более жестким.

– Усилия верховного мага Тайскренна в Генабакисе были направлены в ложное русло. Уничтожение Разрушителей Мостов вовсе не входило в мои планы. В составе твоего взвода была молодая девушка, которую захватил поклявшийся убить меня бог. Для того чтобы решить эту проблему, был послан адъюнкт Лорн…

– Мне известны подробности этой истории, императрица. Не стоит терять времени.

– Я не считаю этот разговор пустой тратой времени. Может так случиться, что это станет моим единственным развлечением в королевстве смертных. А сейчас я продолжу отвечать на все твои обвинения. Разжалование Дуджека Однорукого – это временная мера, которая по сути является уловкой, хитростью. Со стороны Панионской тирании нам грозила большая опасность. Дуджек, однако, придерживался мнения, что в одиночку ему было с этой проблемой не справиться. Нам было нужно отличить союзников от врагов, Калам. Мы нуждались в ресурсах Даруджистана, в Каладане Бруде с войсками рхиви и баргастами, а также в Аномандере Рейке вместе с Тисте Анди. Кроме того, за спинами стояла Малиновая гвардия, а это было ох как опасно… Сейчас все эти ужасные усилия кажутся огромным прагматизмом, однако они были обусловлены реальной угрозой со стороны пророка Паннион и его восставшей империи. Но вопрос доверия все равно оставался спорным. Я согласилась с планом Дуджека освободить его вместе с войском. Будучи разжалованными, они, по сути, отдалились от Малазанской империи и ее претензий… Это и стало решением проблемы доверия.

Глаза Калама сузились.

– Кому известно об этой уловке?

– Только Дуджеку и Тайскренну.

Через некоторый момент убийца проворчал:

– А что по поводу верховного мага? Какова его роль в данном деле?

Калам почувствовал, как женщина усмехнулась. Затем она произнесла:

– Суть этого вопроса осталась далеко позади… Тайскренн принадлежит Дуджеку – как говорят ваши солдаты… Это крапленая карта в колоде, вот так-то.

Теперь пришло время Каламу погрузиться в раздумья. Единственными звуками, раздающимися в комнате, являлись его дыхание да редкие капли крови, падающие на каменный пол. Наконец он сказал:

– Остались еще самые древние преступления… – убийца насторожился. «Единственные звуки…»

– Убийство Келланведа и Танцора? О да, я в самом деле приняла на себя их принципы правления. Я узурпировала власть. По сути, это было грязным предательством. Однако одна единственная империя гораздо больше, чем одинокий смертный…

– Включая тебя.

– Да, включая меня. Управление империей ставит перед людьми серьезные задачи, которые не требуют компромиссов. Ты, как солдат, должен понимать этот принцип гораздо лучше остальных. Я знала этих двоих людей очень хорошо, Калам… В какой-то момент наступила такая необходимость, которой было просто невозможно противиться. Несмотря на отвращение и боль, мне все-таки пришлось реализовать в жизнь эти планы. Именно в тот момент я совершила вопиющую ошибку, и теперь вынуждена с этим жить…

– А как же Дассем Ультор?

– Это был соперник, очень амбициозный конкурент, клянусь Худом. Я не стала рисковать гражданской войной, поэтому ударила первой. Предотвратив войну, я ничуть не жалею о содеянном.

– Кажется, – сухо пробормотал Калам, – ты подготовилась к моему приходу. «Хотя это тебе все равно не поможет».

Через мгновение женщина продолжила.

– Итак, представь что на моем месте сидит сейчас Дассем Ультор. Скажи, Калам, он позволил бы тебе приблизиться настолько близко? Неужели ты думаешь, что он начал бы пускаться в объяснения? – Женщина помолчала в течение нескольких дыхательных движений, а затем продолжила: – По всей видимости, все мои попытки изменить направление своего голоса окончились неудачей, поскольку прямо сейчас ты смотришь мне в лицо. Нас разделяет около четырех шагов. Калам. Ты можешь подойти и закончить властвование императрицы Лейсин. Что же ты выберешь?

Улыбнувшись, Калам покрепче перехватил в правой руке рукоятку ножа. «Очень хорошо, я подыграю твоей игре».

– Семь Городов…

– С удовольствием за все ответят, – хрипло ответила она. Он не ожидал от себя подобной реакции: глаза убийцы расширились от невообразимой ярости, которая послышалась в голосе женщины. «Итак, что же тебе известно? Императрица, теперь ты не нуждаешься в своих иллюзиях. Здесь и сейчас моя охота вынуждена прекратиться». Убийца спрятал нож.

Лейсин облегченно вздохнула, а Калам не смог сдержать улыбки.

– Императрица, – пробасил убийца.

– Признаться… я чувствую себя несколько смущенной… «Совсем не собирался играть на чувствах», – подумал Калам.

– Ты могла бы молить о жизни… Ты могла бы привести в сотню раз большее количество причин и оправданий. Однако вместо того ты заговорила от имени империи… – Убийца развернулся к двери. – Твое скрытое местечко будет в безопасности. Я оставляю тебя…

– Подожди!

Калам помедлил; его брови медленно поднялись по причине крайней неуверенности в голосе императрицы. – Да?

– Коготь… Это не в моей компетенции – я не могу отозвать их.

– Понятно, они живут по своим собственным законам.

– Куда же ты пойдешь? Убийца улыбнулся в темноту.

– Твое доверие мне очень льстит, императрица, – развернув жеребца, он направился широкими шагами к выходу, затем обернулся в последний раз и произнес: – Если ты хочешь спросить, вернусь ли я назад, то я отвечу: нет.

Минала скрывалась в нескольких шагах от выхода. Как только Калам ступил в коридор, она медленно поднялась на ноги и подняла арбалет. Убийца вывел жеребца и спокойно закрыл за собой дверь.

– Ну и?.. – шепотом спросила она.

– Что: ну и?

– Я слышала голоса – какое-то неясное бормотанье… Она мертва? Ты убил императрицу?

«Скорее всего, я убил призрак. Нет, это было чучело, одетое в личину Лейсин. Убийца никогда не должен видеть истинное лицо, скрывающееся за маской жертвы».

– Нет, я не нашел в комнате ничего, кроме ложных отголосков. Пора, Минала, возвращаться.

Глаза женщины блеснули.

– После всего пережитого… ты называешь это ложными отголосками? Да ведь ты ради этой минуты пересек три континента!

Калам пожал плечами.

– Это же наша природа, не так ли? Вновь и вновь мы цепляемся за ту мысль, что в жизни существуют простые решения. Да, я ожидал драматического противостояния – сполохи волшебства, брызги крови. Я хотел поклясться, что враг умрет у меня на руках. А вместо того… – Калам закатился смехом, – я получил аудиенцию смертной женщины… Более или менее, – убийца покачал головой. – В любом случае, перед нами еще стоят латные рукавицы Когтя.

– Ужас. Что же теперь остается делать? Убийца усмехнулся.

– Все очень просто – взять и перерезать им глотки.

– Более глупого заявления я не слышала в течение всей жизни…

– Точно. Пойдем.

И взяв под уздцы жеребца, парочка медленно двинулась по коридору.

Неестественная темнота, висевшая в Главном зале, постепенно рассеялась. В одном из углов комнаты стояло кресло, в котором сидел иссохший труп. Пряди седых волос на сквозняке едва подрагивали, губы давно истлели и вместо глаз темнели два бездонных колодца.

Внезапно около дальней стены образовалась брешь, и сквозь нее прошел высокий сухопарый человек в темно-зеленом плаще. Остановившись в центре комнаты, он посмотрел в сторону пары закрытых дверей, а затем обернулся к мертвому телу в кресле.

– Итак?

Из безжизненных губ донесся голос императрицы Лейсин.

– Угроза отпала.

– ТЫ уверена в этом, императрица?

– В какой-то момент нашего разговора Калам догадался, что на самом деле меня в комнате нет и что ему вновь придется возобновить свою охоту. Однако, по всей видимости, мои слова произвели должный эффект – в конце концов, он же не безумец. А если ты по доброте душевной еще и отзовешь своих охотников…

– Ты же знаешь, что это невозможно – обстоятельства превыше меня…

– Я бы не хотела его потерять, Весельчак. Мужчина громыхнул хохотом.

– Я сказал, что не могу отозвать своих охотников, а ты, наверное, решила, что я верю в их победу? Дыханье Худа, да сам Танцор не помедлил бы ни секунды, если бы ему предложили положиться на Калама. Нет, пускай уж лучше эта ночь станет запоздалым отборочным поединком, в котором самые слабые члены ордена просто отсеиваются…

– Очень великодушно с твоей стороны.

На лице мужчины появилась сухая усмешка.

– Из сегодняшней ночи мы вынесли огромное количество уроков. Размышлений – на целые годы… Кроме того, Калам – моя единственная жертва, перед которым мне стыдно за своих подчиненных.

– А как же Жемчужина, твой приближенный лейтенант?

– Он более таковым не является.

В голосе Лейсин послышалась настороженность.

– Думаю, скоро он вновь вернет твое расположение, Весельчак.

Мужчина вздохнул.

– Да, однако на какое-то время я оставлю его, пускай понервничает. Капам – самый большой урок его жизни. В каждом убийце должна быть определенная мера человечности, я всегда так говорил. ТЫ не согласна, императрица?

– Императрица?

«Я говорил с трупом… Эх, Лейсин, это я и люблю в тебе больше всего – экстраординарную способность заставить человека терзаться его же собственными изречениями».

Капитан гвардии в буквальном смысле онемел, когда увидел парочку незнакомцев, выходящих из башни. В то же мгновение Минала подняла арбалет, и человеку ничего не оставалось, кроме как предусмотрительно поднять руки в стороны. Калам, в свою очередь, толкнул капитана в тень и мгновенно обезоружил его.

– Все в порядке, дружище, – прошипел убийца. – А теперь скажи мне, где скрываются непрошеные гости башни.

– Думаю, в своем вопросе ты имел в виду вовсе не себя, – произнес мужчина, вздохнув. – Я слышал какое-то бормотание от своего коллеги, который видел неясные очертания теней на ступенях. Надо признать, что этот ублюдок наполовину слеп… Однако на земле… не видно никаких следов.

– Ты можешь сделать для нас кое-что еще, капитан… Мужчина нахмурился.

– Араган. Я нахожусь на своем новом посту всего несколько дней…

– Ну, думаю небольшое пособничество нам никак не скажется на твоей карьере.

– Мы только что обошли башню вокруг: как я и сказал, везде спокойно. Однако прислушавшись к вашим словам, можно решить, что подобное впечатление обманчиво, не так ли?

Минала многозначительно посмотрела на темное полотно, развевающееся над башней.

– А что по поводу ваших официальных гостей? Неужели у них нет никаких телохранителей?

Капитан Араган усмехнулся.

– О, ты имеешь в виду императрицу… – внезапно в его голосе скользнули нотки удивления. – Она же достаточно молода, не так ли?

Внезапно чернильная темнота поглотила двор. Минала выкрикнула слова предостережения, и в то же мгновение раздался выстрел ее арбалета. Чей-то голос взревел от боли.

Калам оттолкнул капитана в сторону, тем самым, возможно, спас ему жизнь, а сам перевернулся и встал в оборонительную позицию. В обеих руках блестело по ножу.

В следующую секунду в поле зрения показались четыре Руки Когтя – двенадцать убийц, которые медленно приближались по направлению к отважной парочке. В темноте засвистели пролетающие мимо метательные звезды. Внезапно Минала вскрикнула: арбалет выпал, а женщина, покачнувшись, медленно осела на землю. Сполох волшебства прокатился по мостовой и пропал в темноте.

В тот же момент среди толпы Рук появились неясные тени, которые добавили ситуации еще больше сумятицы. Когда огромная темная фигура вышла на свет, глаза Калама расширились: это же Апт! Демон набросился на воинов Когтя – по сторонам полетели окровавленные тела. Пара Рук, находящая на некотором отдалении, с ужасом посмотрела на новую угрозу. В следующее мгновение они заметили в воздухе небольшой предмет размером с камень, который летел в их сторону. Когти бросились врассыпную, однако было слишком поздно: островерт упал на землю.

Раздался мощный взрыв, и огромное множество металлических лезвий, которыми был начинен снаряд, буквально усеяло тела беглецов.

Около Калама остался один-единственный охотник, и тот, воспользовавшись мгновенным замешательством после взрыва, в отчаянном броске послал вперед два коротких ножа. Один из них пронзил правое плечо убийцы, а другой просвистел в нескольких дюймах от лица. Правая рука, которая мгновенно потеряла всякое чутье, безвольно разжалась, и Калам выронил кинжал на землю.

Однако это не сломило боевого духа убийцы: сорвав левой рукой с плеча походный мешок, наполненный боеприпасами, он что есть силы обрушил его на череп обидчика. Кости хрустнули, и охотник упал на землю, начав крючиться в предсмертной агонии.

Где-то недалеко раздался взрыв еще одного островерта. Пространство двора пронзило еще несколько криков.

Внезапно Калам почувствовал, как его пришедший в негодность фартук схватили сразу несколько человек, скрывающихся в тени.

– Минала! – обессилено позвал на помощь убийца.

– – Она с нами, – раздался шепотом знакомый голос из-за спины. – Крокус сел на жеребца… Калам поморщился.

– Горечь?

– Сейчас меня зовут Апсала, капрал.

С противоположной стороны приблизилось еще несколько теней. Ночные крики постепенно утихли.

– Да ты же весь продырявлен, как дуршлаг, – пробормотала Апсала. – Ничего себе ночка…

Медленно вытащив нож из плеча, убийца едва слышно застонал. Из раны потекла густая кровь. В ту же минуту перед лицом появилась рыжая борода, через которую проглядывала проседь, а затем и лукавая улыбка.

– Дыхание Худа, – пробормотал Калам. – Что за чертовски страшную рожу я вижу перед собой, Скрипка?

Улыбка расплылась еще больше.

– Смешно, – произнес вместо приветствия Скрипач. – То же самое я готовился сказать и тебе, но только до того момента, как увидел прелестную спутницу…

– Она ранена?

– Совсем незначительно, – произнесла Апсала у самого уха.

– Ты достиг своей цели? – спросил Скрипач. – Ты убил императрицу?

– Нет, я изменил свое мнение.

– Черт возьми, мы же… Что? Что ты сделал?

– В конце концов, она похожа на несчастный мешок костей, Скрипка… Напомни мне при случае – я обязательно расскажу целиком всю эту историю, при условии, что ты ответишь взаимностью. Знаешь, мне кажется, что вы прошли через врата Азаса.

– Да, именно так мы и сделали.

– Столкнулись с проблемами?

– Да нет, практически нет.

– Рад услышать, что хоть кому-то это путешествие далось легко, – Калам попытался подняться и сесть. – Где мы находимся?

С неба раздался новый голос – свистящий и сухой:

– Королевство Тени… Мое королевство! Застонав, Скрипач посмотрел вверх.

– Повелитель Тени, это ты, что ли? Хотя мне больше нравится имя Келланвед. Нас невозможно надурить – разве непонятно? Ты можешь скрываться сколь угодно долго в своих вычурных тенях, однако для нас Повелитель Тени остался все тем же императором!

– Ну ладно, я действительно струсил, – бесплотная фигура вышла из тени и тихонько захихикала. – А ты, Скрипач, разве до сих пор не являешься солдатом Малазанской империи? Разве ты не давал клятвы? Разве ты не присягал на верность… мне?

– Имеешь в виду, империи.

– К чему эта игра словами. По-моему, здесь нет практически никакой разницы. Истина заключается в том, что апторианец передал тебе… мне, мне, мне!

Внезапные щелкающие и жужжащие звуки заставили бога развернуться лицом к демону. Когда странный шум, доносящийся от Апта, затих, Повелитель Тени вновь обернулся к путешественникам.

– Умная сучка! Однако мы догадывались об этом, не так ли? Сучка и угодливый ребенок на спине, о да! А что касается тебя, капрал Калам – Разрушитель Мостов, то ты, кажется, нашел себе женщину. О, только посмотрите в ее глаза – сколько ярости! Я сражен наповал. А теперь вы хотите угомониться, не так ли? Я хочу наградить каждого из вас! – бесплотный дух махнул руками, будто решил благословить всех и каждого. – Каждый из вас был преданным и ответственным!

В этот момент в разговор вступила Апсала. Ее холодные упрямые губы произнесли:

– Я не ищу никаких наград, то же самое касается моего отца. Мы хотим закончить общение с тобой. Котильоном, остальными всевышними… Вы принесли нам только неприятности. Мы хотим покинуть этот Путь, Амманас, и вернуться на Канисское побережье…

– И я вместе с ними, – произнес Крокус.

– О, прекрасно! – тихо пропел бог. – Одновременное изящество – это самый полный из всех кругов. Действительно, Канисское побережье! Та самая дорога, на которой мы впервые встретились, о да! В таком случае, идите! Я отсылаю вас самым спокойным жестом. Идите! – бог поднял руку и начал ласкать воздух своими длинными призрачными пальцами.

Тени поглотили три фигуры, а когда они рассеялись, Апсала, ее отца и Крокуса больше не было. Бог захихикал вновь.

– Котильон будет так рад, просто невероятно. Теперь по поводу тебя, солдат. Я редко проявляю великодушие, так как наделен им крайне недостаточно. Говори быстрее, пока мне не надоело это развлечение.

– Капрал? – спросил Скрипач, присев на корточки. – Ты знаешь, мне кажется, не стоит сильно волноваться по поводу бога, который дарит щедрые подарки. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду…

– Просто нам не часто приходилось с этим сталкиваться, не так ли? Келл… Повелителю Тени можно доверять – если, конечно, ты имел в виду именно это, – подняв взор, он встретился со взглядом Миналы. Женщина кивнула. – Мы хотим, – произнес он громко, – попасть в любое безопасное место.

– Безопасное! Да это будет самый спокойный утолок на свете! Кроме того, за тобой постоянно будет присматривать неусыпный Аггт. А комфорт – о нем даже не стоит говорить, все будет сделано по высшему классу!

– Эх, – произнес Скрипач, – звучит, словно заунывная песнь о смерти. Я не хочу разделить с вами эту участь.

Бог легко кивнул головой.

– По правде говоря, сапер, я не обязан тебе ничем. Только Апт по какой-то причине решил замолвить за тебя словечко. Увы, но в последнее время он нашел мои… тонкие струны, на которых можно играть. Кроме того, я не сомневаюсь, что ты всегда был очень преданным солдатом. Желаешь вернуться в ряды Разрушителей Мостов?

– Нет.

Калам в величайшем удивлении развернулся и увидел на челе друга глубокую печаль.

– По пути к башне Насмешки, – пустился в объяснения сапер, – мы слышали разговор группы часовых, которые сменились с караула. По всей видимости, они относятся к последнему подразделению новобранцев, которые прячутся в гавани Малаза ради того, чтобы через некоторое время присоединиться к Тавори, – он встретился с глазами Калама. – Извини, капрал, но я хочу быть в самой гуще событий, нацеленных на подавление восстания на родине. Иными словами, я… вновь поступаю на военную службу.

Калам протянул покрытую засохшей кровью руку.

– Только останься в живых – это единственное, что я прошу. Сапер кивнул.

Повелитель Тени вздохнул.

– Имея таких солдат, вовсе неудивительно, что мы завоевали половину мира. Именно так, Скрипач, я не шучу. Один-единственный раз мне не до смеха, хотя Лейсин и не заслуживает таких подчиненных, как ты. Тем не менее, когда мгла рассеется, ты обнаружишь себя на задней аллее, в таверне «У Весельчака».

– Именно это мне и нужно. Благодарю тебя, Келланвед. Мгновение спустя Скрипач испарился.

Калам обернулся к изнуренному Повелителю Тени.

– Ты понимаешь, не так ли, что я больше не буду пытаться убить Лейсин: моя охота закончена. По сути, я пытался предупредить тебя и Котильона: избегайте ее. В самом деле, оставьте империю во власти императрицы. Ты должен прямо сейчас произнести клятву…

– Пытался предупредить нас? – бог приблизился. – Возьми эти слова назад, Калам, иначе можешь очень сильно пожалеть, – тень вновь отошла на безопасное расстояние. – Мы делаем только так, как считаем нужным. Никогда не забывай об этом, смертный.

Минала подошла к Каламу и положила дрожащую руку на его здоровое плечо.

– Подарки от богов заставляют меня нервничать, – прошептала она. – Особенно этот.

Убийца кивнул, всецело согласившись со словами своей избранницы.

– О. – произнес Повелитель Тени, – только не стоит обижаться. Мои обещания остаются в силе. Постоянное прибежище – вот единственный способ для вас утихомириться. Муж и жена, хи-хи… Нет, отец и мать Но больше всего вашей семейной паре повезло в том, что вам не придется ждать своих собственных детей, – Апт кое-что для вас приготовил.

Тьма, окружающая их, внезапно расступилась, и за спиной Апта с его ношей пара увидела большое пестрое поселение, раскинувшееся на вершине невысокого холма. Между рядами палаток блуждали детские фигурки. От бесчисленных костров в воздух поднимались столбы дыма.

– Ты желал, чтобы они все выжили, – прошептал, ликуя. Повелитель Тени. – По крайней мере, так сказал Апт. Теперь они принадлежат вам. Калам Мекхар и Минала Элтроеб, – все тринадцать тысяч!