"Пора убивать" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)Глава 24Приникнув глазом к трещинке в одном из витражей своей церкви, преподобный Эйджи с удовлетворением наблюдал за тем, как во двор один за другим въезжают блестящие «кадиллаки» и «линкольны». Сегодня, в воскресенье, он назначил на пять часов заседание церковного совета: нужно обсудить ситуацию с делом Хейли, выработать стратегию действий на последние три недели, оставшиеся до суда, нужно подготовиться к приезду адвокатов ассоциации. Еженедельные сборы пожертвований приносили ощутимые результаты: всего на сегодняшний день в округе было собрано более семи тысяч долларов, и почти шесть из них преподобный отец поместил на специальный счет Фонда защиты Карла Ли Хейли. Семье Хейли не было передано ничего. Эйджи ждал указаний ассоциации, сам он считал, что все деньги должны идти непосредственно в фонд. Семью, если уж она будет голодать, могут покормить сестры в церкви. Наличные потребуются на другие дела. Совет обсуждал новые способы поднять сборы. Не так-то просто заставить небогатых в общем-то людей расстаться с деньгами, но поскольку в их памяти пока еще свежи все события, сейчас самое время попробовать чуть надавить на прихожан, порастрясти их кошельки. Сделать это позже будет просто невозможно. Члены совета договорились встретиться на следующий день в Клэнтоне, в церкви Спрингдэйл. Люди из ассоциации должны были прибыть в город к утру. Никакой прессы – заседание будет чисто рабочим. Норману Рейнфилду был тридцать один год, и он считался признанным гением в уголовном праве. Прославился он еще десять лет назад, когда стал самым молодым выпускником Гарвардской юридической школы, получив диплом в двадцать один год. Он наотрез отказался от исключительно выгодного предложения влиться в состав сотрудников одной из самых престижных на Уолл-стрит юридических фирм, которая к тому же принадлежала его отцу и деду. Вместо этого он выбрал карьеру адвоката Ассоциации борцов за гражданские права черного населения и все свое время тратил на то, чтобы без устали спасать от смертной казни черных жителей Юга. В своем деле он был высококлассным специалистом, и не его вина в том, что успеха, несмотря на весь свой талант, он добивался редко. Большинство тех черных южан, равно как и большинство тех белых южан, которым грозила смерть в газовой камере, заслуживали такой смерти. Однако Рейнфилд и его команда защитников работали не совсем впустую: даже когда они проигрывали, они умудрялись значительно продлить пребывание своего подзащитного на этом свете путем бесконечных протестов, жалоб и апелляций. Четверо из его клиентов были казнены – кто в газовой камере, кто на электрическом стуле, кто при помощи смертельного укола, – и Рейнфилд считал, что это уж чересчур. Все четыре раза он наблюдал за тем, как они умирают, и после каждой казни в нем крепло стремление в нарушение всех законов и любой этики послать ко всем чертям суд и его почтенного председателя, порвать в клочья любой мандат и вообще сделать что угодно, лишь бы остановить это узаконенное убийство одним человеком другого. Незаконные же убийства, те, которые с таким мастерством и жестокостью совершались его подопечными, Нормана не интересовали. Не его это было дело – размышлять о таких убийствах, вот он и не думал о них. Зато против убийств разрешенных, убийств, так сказать, официальных он направлял весь свой профессиональный талант, все благородное негодование своей праведной души. Он редко спал более трех часов в сутки. Нелегко выспаться, имея тридцать одного клиента, каждый из которых живет в ожидании исполнения приговора. Плюс семнадцать человек, судебные процессы которых еще впереди. Плюс восемь себялюбивых адвокатов, его подчиненных, за которыми нужен глаз да глаз. В тридцать лет Норман выглядел на все сорок пять. Он состарился, стал нервным и неуживчивым. При нормальном раскладе он в настоящее время был бы слишком занят, чтобы мчаться на собрание каких-то черных священников в Клэнтон – где-то в Миссисипи. Но уж больно необычным стало это дело. Дело Хейли-мстителя. Отца, движимого страстью восстановить справедливость. На сегодняшний день этот случай являлся самым громким уголовным делом в стране. Тем более что все произошло в Миссисипи, где в течение многих лет белые убивали черных по любому поводу, а то и вовсе без него, и это никого не волновало, где белые насиловали черных, и это считалось спортом, где черных вешали за то, что они пытались оказать сопротивление. И вот вдруг чернокожий убивает двух белых парней, которые изнасиловали его дочь, и ему грозит смерть в газовой камере за то, что тридцать лет назад прошло бы вовсе незамеченным, окажись на его месте белый человек. Вот каким было это дело – его дело, и он горел желанием заняться им немедленно. В понедельник преподобный Эйджи представил Нормана Рейнфилда церковному совету. Заседание началось с того, что Олли подробно и длинно поведал собравшимся о деятельности вновь созданного фонда на территории округа Форд. Рейнфилд говорил намного короче. Он и его люди пока не в состоянии представлять интересы мистера Хейли, поскольку мистер Хейли еще не нанял их, поэтому необходима их скорейшая встреча. Желательно сегодня. В крайнем случае завтра утром, ведь у него уже взят билет на самолет, вылетающий после обеда из Мемфиса. Дело в том, что требуется его присутствие на судебном процессе в Джорджии. Преподобный Эйджи обещал Норману устроить встречу с Хейли в самое короткое время. Это вполне возможно, поскольку Эйджи и местный шериф – друзья. Отлично, заметил Норман, действуйте же. – Сколько вы собрали денег? – спросил он присутствующих. – Ваши люди передали нам пятнадцать тысяч, – ответил святой отец. – Это мне известно. А вы сами, здесь? – Шесть тысяч, – с гордостью сказал Эйджи. – Шесть тысяч! И это все? Я считал, что вы более организованны. Где же ваша местная поддержка, о которой вы успели поднять такой большой шум? Шесть тысяч! Сколько еще вы сможете собрать? В нашем распоряжении всего три недели. Члены совета хранили молчание. Похоже, у этого еврея крепкие нервы. Единственный белый во всей команде, и настроен он весьма решительно. – А сколько еще понадобится? – робко спросил Эйджи. – Это зависит, досточтимый, от того, насколько хорошая защита вам нужна для мистера Хейли. В моей команде восемь адвокатов. Пятеро в настоящий момент заняты. Сейчас мы работаем по тридцати одному делу об убийстве, процессы находятся в различных стадиях. В течение ближайших пяти месяцев нам предстоят еще семнадцать судебных разбирательств в десяти штатах. Еженедельно мы получаем не менее десятка запросов от потенциальных клиентов, и каждым восьми из десяти мы вынуждены отказывать из-за отсутствия специалистов или недостатка денег. Для мистера Хейли пятнадцать тысяч были предоставлены нашей штаб-квартирой и представителями двух местных отделений ассоциации. А теперь вы мне заявляете, что здесь вам удалось собрать всего шесть тысяч. В общей сложности это дает нам сумму в двадцать одну тысячу. За такие деньги вы получите лучшую защиту, какую мы только сможем вам предоставить. Два адвоката и психиатр, но ничего сверх этого. Двадцать одна тысяча означает очень хорошую защиту, но это не совсем то, о чем я думал. – О чем же именно вы думали? – О первоклассной защите. Три или четыре адвоката. Целый взвод психиатров. Полдюжины следователей. Психоаналитик – понаблюдать за членами жюри, прощупать хотя бы нескольких. Это вам не какой-нибудь заурядный процесс. Я намерен выиграть его. И ехал я сюда с уверенностью, что того же хотите и вы. – Сколько? – спросил его Эйджи. – Минимум пятьдесят тысяч. Лучше сто. – Послушайте, мистер Рейнфилд, вы находитесь в Миссисипи. У нас тут люди небогаты. Они и так уже были достаточно щедрыми, но сейчас и речи идти не может о том, чтобы собрать еще тридцать тысяч. Норман поправил очки в металлической оправе, почесал свою седеющую бородку. – Какая сумма вам по плечу? – Может, еще тысяч пять. – Не так-то это много. – Для вас, но не для жителей округа Форд. Глядя в пол, Рейнфилд продолжал чесать бороду. – Сколько вы получили от мемфисского отделения? – Пять тысяч, – ответил священник из Мемфиса. – Из Атланты? – Пять тысяч. – А от своего штата? – Какого своего? – От Миссисипи. – Ничего. – Ничего? – Ничего. – Почему же? – Спросите у него. – Эйджи указал на преподобного Генри Хиллмана, председателя отделения ассоциации. – Э-э... мы заняты сейчас сбором средств, – слабым голосом проговорил Хиллман. – Но... – И сколько же вы уже собрали? – задал ему вопрос Эйджи. – Н-ну, мы э-э... собрали... – Ничего вы не собрали, так ведь? Вы ни гроша не собрали, правда, Хиллман? – громко спросил Эйджи. – Ну же, Хиллман, скажите нам сколько, – как эхо прозвучали слова преподобного Рузвельта, вице-председателя совета. Казалось, Хиллман потерял всякую способность слышать и говорить. Он спокойно, без всякого движения сидел в первом ряду кресел в каком-то полусонном состоянии. И вдруг он, почувствовав себя объектом всеобщего внимания, пробудился от своей спячки: – Наше отделение соберет требуемую сумму. – Ну еще бы, Хиллман. Вы вечно требуете с нас денег на то-то и то-то, на один процесс, на другой. Но мы никогда не видели ваших денежек. Вы постоянно жалуетесь на свое тяжелое положение, мы то и дело шлем вам наши средства. Но когда помощь бывает нужна нам, штат шлет сюда только каких-то говорунов, от которых никакого толку. – Это неправда. – Не начинайте лгать, Хиллман! Рейнфилд смутился, почувствовав, что попал в больное место. – Джентльмены, джентльмены, давайте продолжать, – дипломатично воззвал он. – Вот именно, – поддержал его Хиллман. – Когда мы сможем встретиться с мистером Хейли? – вновь задал вопрос Норман. – Я договорюсь на завтрашнее утро, – ответил ему Эйджи. – Где будет встреча? – Я бы предложил кабинет шерифа Уоллса в здании тюрьмы. Он наш – вы знаете это – единственный черный шериф в Миссисипи. – Да, слышал. – Думаю, он разрешит нам. – Хорошо. Что за адвокат у мистера Хейли? – Местный житель. Джейк Брайгенс. – Проследите за тем, чтобы его пригласили тоже. Мы попросим его помочь нам в этом деле. И ему будет не так обидно. Пронзительный, выворачивающий наизнанку душу голос Этель разорвал царившую в офисе послеобеденную тишину. Джейк подпрыгнул в кресле. – Мистер Брайгенс, по второму номеру звонит шериф Уоллс! – прокричала она по интеркому. – Хорошо. – Я вам еще сегодня понадоблюсь? – Нет. До завтра. Джейк нажал на кнопку с цифрой quot;2quot;. – Привет, Оззи. Что там у тебя? – Слушай, Джейк, в город приехала целая бригада шишек из Ассоциации борцов за гражданские права. – Еще какие-нибудь новости есть? – Нет, в самом деле. Утром они хотят встретиться с Карлом Ли. – Ну-ну! – Заправляет ими некто Рейнфилд. – Слышал о таком. Он руководит группой, специализирующейся на делах, связанных с предумышленными убийствами. Норман Рейнфилд. – Да, ты не ошибся. – Я ждал этого. – Ну так он здесь. Он хочет говорить с Карлом Ли. – А ты-то каким образом встрял во все это? – Мне позвонил отец Эйджи. Само собой, попросил об одолжении. Ну, и сказал, чтобы я позвонил тебе, пригласил поучаствовать. – Нет. Категорически. Секунду-другую Оззи молчал. – Джейк, они очень хотят, чтобы ты присутствовал. – То есть они упрашивают меня? – Да. Эйджи сказал, что на этом настаивает Рейнфилд. Ты ему здесь необходим. – Где это «здесь»? – В моем кабинете. В девять утра. Джейк глубоко вздохнул и медленно проговорил: – Хорошо, приду. Где сейчас Карл Ли? – В своей камере. – Пусть его приведут в твой кабинет. Я буду через пять минут. – Для чего? – Помолимся вместе. На выставленных в ряд складных стульях сидели Рейнфилд, преподобные Эйджи, Рузвельт и Хиллман. Напротив лицом к лицу с ними расположились Карл Ли, шериф и Джейк, куривший сигару и стряхивавший пепел на пол в явной попытке испакостить небольшой кабинет Оззи. Он делал мощный выдох и беззаботно следил за тем, как пепел разлетался под струёй воздуха по полу. Изо всех сил Джейк старался, чтобы лицо его не выражало ничего, кроме глубокого презрения к Рейнфилду и сидящим рядом с ним святым отцам. Норману не требовалось брать уроков по части высокомерия, его небрежный взгляд, обращенный на маленького адвокатишку из захолустного городка, должен был дать понять этому ничтожеству, с кем он имеет дело. Рейнфилд таким надменным и родился, Джейку же приходилось делать определенные усилия. – Кто же собрал нас всех здесь? – спросил Джейк. – Ну, по-видимому, я, – ответил ему Эйджи, бросив предварительно взгляд на Рейнфилда. – Так начинайте же. Чего вы хотите? – Успокойся, Джейк, – вступил Оззи. – Отец Эйджи попросил меня устроить здесь встречу Карла Ли и мистера Рейнфилда. – Отлично. Они наконец встретились. Ну и что, мистер Рейнфилд? – Я пришел сюда для того, чтобы предложить свои услуги и услуги своих людей, равно как и все возможности нашей ассоциации для защиты интересов мистера Хейли. – Какого же рода эти услуги? – Все, что предусмотрено законом. – Карл Ли, ты просил мистера Рейнфилда приехать сюда? – Нет. – Похоже, что вы хотите увести у меня клиента, мистер Рейнфилд. – Оставьте свой менторский тон, мистер Брайгенс. Вы знаете, чем я занимаюсь и для чего я здесь. – Именно таким способом вы и добываете себе дела? – Мы ничего себе не добываем. Нас пригласили сюда активисты местного отделения ассоциации и другие граждане. Мы имеем дело только с обвинениями в предумышленном убийстве, и жалоб на нашу работу пока не поступало. – Так вы, похоже, единственный в данной области специалист? – У меня немало побед. – У вас немало и поражений. – Все дела, за которые я брался, считались безнадежными. – Понимаю. В данном деле у вас такая же позиция? Вы допускаете возможность поражения? Рейнфилд принялся поглаживать бородку, не сводя с Джейка пристального взгляда. – Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы спорить с вами, мистер Брайгенс. – Я знаю это. Вы приехали сюда для того, чтобы предложить свои сомнительные услуги человеку, который никогда ранее о вас не слышал и до сих пор был доволен своим собственным адвокатом. Вы приехали сюда, чтобы увести у меня клиента. Мне абсолютно ясно, для чего вы сюда приехали. – Я здесь потому, что меня пригласила ассоциация. Ни больше, но и ни меньше. – Ясно. Вы все свои дела получаете от ассоциации? – Я работаю на нее, мистер Брайгенс. Я являюсь руководителем группы ее адвокатов, занимающихся исключительно предумышленными убийствами. Я еду туда, куда направляет меня ассоциация. – У вас много клиентов? – Несколько десятков. Почему это для вас так важно? – И у всех у них до вашего появления были свои адвокаты? – У кого-то были, у кого-то нет. Мы всегда стараемся работать в контакте с местными юристами. – Это просто замечательно. – Джейк улыбнулся. – Вы предоставляете мне возможность носить ваш кейс и возить на машине по городу. А в обеденный перерыв вы, может, даже позволите мне угостить вас сандвичем. Какая честь. Карл Ли сидел совершенно неподвижно, обхватив себя руками и не сводя глаз с какого-то пятнышка на ковровой дорожке. Все трое священников внимательно наблюдали за ним, ожидая, что он вот-вот скажет что-нибудь своему адвокату, прикажет ему заткнуться, укажет ему на дверь, заявит, что им теперь займутся адвокаты ассоциации. Они сидели, смотрели и ждали, однако Карл Ли не шевелился и молчал. – Мы можем многое предложить вам, мистер Хейли. – Рейнфилд решил, что, пока обвиняемый не выберет сам, кто будет представлять его интересы, лучше всего проявить терпение и полное спокойствие. Вспышка раздражения может только все испортить. – Например? – спросил Джейк. – Наших специалистов, наши средства, экспертизу, опытных адвокатов, которые подобными делами только и занимаются. К тому же у нас есть и собственные высококвалифицированные доктора, которых мы подключаем к таким процессам. Скажите, что вам необходимо, а уж мы вам предоставим все. – Какую сумму денег вы предполагаете израсходовать? – Это не ваше дело. – Разве? Неужели это не дело мистера Хейли? Мне казалось, мы говорим именно о нем. А вдруг мистер Хейли захочет узнать, сколько вам придется потратить на его защиту? Мистер Хейли, вам это интересно? – Да. – Так сколько же, мистер Рейнфилд, вы хотите потратить? Рейнфилд нахмурился и строго посмотрел на святых отцов, которые, в свою очередь, не менее строго взирали на Карла Ли. – Пока около двадцати тысяч, – смиренно произнес Рейнфилд. Джейк рассмеялся и в изумлении покачал головой: – Двадцать тысяч! И вы это говорите серьезно, да? Двадцать тысяч! А я-то думал, что ваши люди играют в высшей лиге! В прошлом году на дело по убийству полицейского в Бирмингеме вы грохнули сто пятьдесят тысяч. А обвиняемого, между прочим, не оправдали. На какую-то проститутку из Шревепорта вы потратили сто тысяч. Она пришила своего клиента, помните? И должен заметить, приговор был приведен в исполнение. Это же дело, по вашему мнению, стоит всего двадцать тысяч. – А сколько рассчитываете потратить вы? – Если бы вы смогли мне объяснить, каким именно образом это касается лично вас, я был бы рад побеседовать с вами на эту тему. Рейнфилд попытался что-то ответить, но тут же смолк, потирая виски и чуть подавшись вперед. – Может, лучше вам поговорить с ним, отец Эйджи? Священники так и не спускали глаз с Карла Ли. Им очень хотелось остаться с ним наедине, без этих белых. Они бы смогли поговорить с ним как с обыкновенным ниггером. Они бы объяснили ему все. Выгони ты своего мальчишку, сказали бы они, и найми настоящего адвоката. Адвоката ассоциации. Адвоката, который знает, как нужно бороться за черных. Но вся беда в том-то в заключалась, что были они не одни, что не могли они вправить Карлу Ли мозги. Надо же выказать уважение к присутствию белых. Первым взял слово Эйджи: – Послушай меня, Карл Ли, мы пытаемся помочь тебе. Мы привели мистера Рейнфилда, а у него здесь свои юристы, у него все готово для того, чтобы помочь тебе. Мы не имеем ничего против Джейка, он очень способный, блестящий молодой юрист. Но ведь он же может работать вместе с мистером Рейнфилдом. Мы не хотим, чтобы ты рассчитал Джейка, нет, мы просто хотим, чтобы ты нанял и мистера Рейнфилда тоже. Они наверняка сработаются. – Об этом можете и не думать, – вставил Джейк. Эйджи смолк и беспомощно посмотрел на него. – Оставь, Джейк. У нас ничего против тебя нет. Для тебя это такой шанс! Ты будешь работать вместе с таким мастером. Какой опыт ты получишь! Мы... – Позвольте мне внести ясность, досточтимый. Если Карл Ли предпочтет ваших адвокатов – отлично. Но на побегушках вы меня не увидите. Я либо в деле, либо вне его. Никаких компромиссов. Дело или мое – или ваше. Зал суда слишком мал, чтобы в нем смогли разместиться Рейнфилд, Руфус Бакли и я. Норман Рейнфилд уставился в потолок, медленно качая головой и усмехаясь нескрываемо оскорбительной усмешкой. – Так ты говоришь, пусть решает сам Карл Ли? – переспросил Эйджи. – Конечно, пусть решает он сам. Он меня нанял, он же вправе выставить меня вон. Однажды Хейли это уже сделал. Не мне же, в конце концов, грозит газовая камера. – Как, Карл Ли? – повернулся преподобный к нему. Разжав руки, Карл Ли встретился взглядом с Олли Эйджи. – Эти двадцать тысяч, на что они предназначены? – Скорее, это уж будет тридцать тысяч, – ответил за него Рейнфилд. – Местные члены ассоциации пообещали помочь еще десятью тысячами. Все деньги пойдут на вашу защиту. Адвокаты будут работать без гонораров. Нам нужно будет нанять нескольких следователей, двух, может, трех психиатров. Мы часто прибегаем к помощи психоаналитика, чтобы лучше представлять, что можно ожидать от того или иного члена жюри. Наша защита обходится недешево. – Угу. Сколько денег было собрано у нас в округе? – поинтересовался Карл Ли. – Около шести тысяч, – по-прежнему отвечал Рейнфилд. – Кто занимался сбором средств? Рейнфилд посмотрел на отца Эйджи. – Церкви, – объяснил тот. – Кто хранил их? – Мы, – вынужден был ответить Эйджи. – Ты хотел сказать: ты, – заметил Карл Ли. – Н-ну, в общем, да. То есть каждый храм сдавал деньги мне, а я клал их на специальный банковский счет. – Все до последнего принесенного цента? – Ну конечно. – Ну конечно. Тогда я спрошу и вот о чем: сколько из этих денег вы передали моей жене и моим детям? Эйджи начал бледнеть – сначала едва заметно, потом все сильнее и сильнее. В поисках поддержки он окинул быстрым взглядом двух своих коллег, занятых внимательным рассматриванием жучка, ползшего по ковровой дорожке. Помощи ждать было неоткуда. Оба знали, что Эйджи кладет часть собранных денег в карман, а семья не получает ничего. Для святого отца фонд оказался более полезным, чем для Хейли. Рузвельт и Хиллман знали об этом, как знал об этом и сам Карл Ли. – Так сколько же, досточтимый? – Н-ну, нам казалось, что деньги... – Сколько? – Деньги должны пойти на оплату адвокатов и прочее. – Так вы заявили в церкви, да? Вы говорили, что это для поддержки семьи. Вы чуть не плакали, когда рассказывали прихожанам, что моим деткам придется умирать голодной смертью, если люди не будут жертвовать. Не так ли, досточтимый? – Деньги предназначены тебе, Карл Ли. Тебе и твоей семье. Но сейчас, как мы считаем, их лучше потратить на твою защиту. – А что, если я не захочу ваших адвокатов? Что станет с двадцатью тысячами долларов? Не выдержав, Джейк издал смешок. – Неплохой вопрос. Что будет с деньгами, если мистер Хейли откажется нанять вас, мистер Рейнфилд? – Это не мои деньги, – ответил тот. – Отец Эйджи? – повернулся лицом к нему Джейк. Этого уже нельзя было выносить. Поведение Олли Эйджи изменилось, сделавшись внезапно агрессивно-воинственным. Он наставил на Карла Ли свой указательный палец: – Слушай, Карл Ли. Чтобы собрать для тебя эти деньги, мы отдали последнее. Шесть тысяч долларов от самых бедных людей округа, которые вовсе не обязаны были делиться ими. Нам пришлось потрудиться, чтобы собрать эту сумму. Свои гроши нам приносили бедняки, твои соплеменники, живущие на бесплатные обеды и пособия благотворительных обществ. Многие и монеты не могли дать: не было. И все-таки они собирали деньги, собирали по одной-единственной причине: они верили в тебя и в то, что ты сделал, и им больше всего хотелось, чтобы ты вышел из здания суда свободным человеком. Не вздумай сказать, что тебе не нужны эти деньги! – Не нужно читать мне проповедь, – мягко сказал Карл Ли. – Вы говорили, что бедняки нашего округа собрали шесть тысяч? – Совершенно верно. – А откуда взялись остальные деньги? – Из ассоциации. Пять тысяч из Атланты, пять – из Мемфиса, пять – из штаб-квартиры. И это исключительно на оплату адвокатов. – Это если я найму мистера Рейнфилда? – Да. – А если я не прибегну к его услугам, то пятнадцать тысяч развеются дымом? – Да. – А те шесть? – Нужно подумать. Этого мы еще не обсуждали. Нам казалось, ты будешь рад, что мы беспокоимся за тебя, пытаемся помочь. А когда мы находим тебе лучших адвокатов, то тебя это нисколько не интересует. Тишина, в которой священники, оба адвоката и шериф ждали реакции Карла Ли на все сказанное, казалось, установилась навечно. Карл Ли жевал верхнюю губу и не отрывал глаз от пола. Джейк закурил новую сигару. Один раз его уже выгоняли, ну что ж, как-нибудь справится и со вторым. – Вам нужно услышать мое решение прямо сейчас? – заговорил наконец Карл Ли. – Нет. – Это был Эйджи. – Да, – не согласился с ним Рейнфилд. – До суда меньше трех недель, мы уже отстаем на два месяца. Мое время слишком дорого стоит, чтобы тратить его на ожидание вашего ответа, мистер Хейли. Либо вы нанимаете меня прямо сейчас, немедленно, либо можете забыть о моем визите. Мне еще нужно успеть на самолет. – Хорошо, я скажу, что вам следует сделать, мистер Рейнфилд. Поторопитесь на свой самолет, и не стоит ради моей персоны утруждать себя возвращением в Клэнтон. Я доверюсь своему другу Джейку. |
||
|