"За горизонтом" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)ГЛАВА 48Первым опомнился Гангмар, пославший в чудовищного младенца пучок черных искр-стрел. Не долетев до цели, его снаряды занялись белыми сполохами и истаяли, рассыпавшись ворохами искр. — Берегись, — рявкнул Черный, делая шаг вперед и заслоняя собой подругу. Оказалось — не зря. Младенец-великан сдвинул редкие белесые брови в злой гримасе (что в другой ситуации могло бы показаться комичным, но сейчас производило жуткое впечатление) и выпустил серию белых лучей-молний. Его удар сопровождался визгом и треском. Женщина за спиной черного монстра раскинув руки испустила певучий возглас, словно пропела музыкальную фразу. Вокруг них с Гангмаром разлилось зеленое сияние, поглотившее белые молнии, но Темный пошатнулся. Второй белый залп — женщина воскликнула: — Я долго не продержусь! Если у тебя есть какой-то план, то исполняй его! Скорее! — Сейчас, любовь моя, — Гангмар и в самом деле был чем-то занят, он даже не попытался нанести новый удар, который отвлек бы их противника. Наконец Черный развел широко своими лапами — и вокруг них с подругой один за другим начали открываться колдовские порталы. Черные, расцвеченные по краям сполохами разных оттенков… Зеленый, синий, желтый, красный — еще и еще! Не успел бог-дитя повторить свой залп, как из порталов буквально повалили, размахивая посохами, толпы людей. Мужчины всевозможных возрастов, в совершенно различной одежде — их всех объединяло одно. Каждый держал в руке посох, увенчанный янтарным шаром, каждый явился по призыву своего божества на бой с Врагом Мира… Друиды Риодны, призванные Отцом-Лесом, волхвы северян, явившиеся на зов Морского царя, шаманы далекого юга, что поклоняются Черному Зверю, белобородые Толпа в разноцветных одеждах окружила две огромные фигуры, черную и зеленую — и ощетинилась посохами, навершия которых блистали янтарем. Гангмар опустился на колено, увлекая за собой подругу. В этот миг Гилфинг-дитя выбросил вперед пухлые ладони, нанося новый удар. Белые молнии устремились к его противникам, навстречу им взметнулись посохи — и магические снаряды мгновенно исчезли, поглощенные жадным янтарем… Торжествующе взвыв, Черный прытко вскочил, опираясь на плечо своей подруги и резким взмахом руки (ряд посохов проворно опустился) послал свои черные стрелы в великана. Младенец-переросток оказался не готов к такому обороту событий, черные снаряды ударили в него, вминая нежно-розовую плоть. Глухой рев прокатился над полем… По взмаху огромной пухлой ручищи вокруг пригорка, на котором занял позицию великан, открылись отсвечивающие белым колдовские порталы — и из них повалили толпы подростков. Вооруженных и безоружных, зачастую полуодетых и сонных, очумело оглядывающихся по сторонам — и силящихся понять, что происходит и куда их занесло… Посреди этой толпы оказался и Аньг. Что с ним? Что вокруг? Вот только минуту назад он разговаривал с Кари, уговаривал отпустить его, Аньга, из банды… Кари твердил, что отправляется на юг — в более спокойные места и что без Аньга он не… И вдруг что-то сверкнуло, открылась сама собой некая белая дверь — и Аньг, пробомотав: «прости, Кари, но я должен…» — шагнул в клубящийся вихрь белого пламени… Он знал только одно — что и в самом деле Нет, его братьев и сестер нет здесь, на берегу, — но эти невозможные, невероятные существа — и… Бог-дитя! Гилфинг-дитя, кто же, как не он! Он сражается… с кем? Какое-то старичье? Ага — Гангмар Темный! Черный Враг Мира тоже там! Взгляд юноши скользнул по собственным пустым рукам, он быстрым движением подобрал округлый камень (больше никакого оружия поблизости не нашлось) и привычно завопил: — Божьи пасынки! Новая игра! За мной, божьи пасынки! Новая игра! Новая игра!.. Последняя игра… Толпа молодежи ревущим потоком устремилась за Аньгом, мгновенно признав его лидерство и право приказывать — на шеренгу колдунов обрушился град камней, кто-то с воплем рухнул, обливаясь кровью… Колдовской посох с дребезжанием поскакал по камням… Чародеи опустили свои палки — навстречу юнцам ударили первые волшебные выстрелы, прочерчивая дымные следы, над головами с воем пронеслись черные и белые стрелы-молнии… Чудовищная схватка приняла новый оборот — люди вступили в бой на каменистом пространстве между призвавшими их божествами. И никто не обратил, наверное, внимания на одинокую фигурку, что, появившись из самого дальнего открытого Гангмаром портала, неторопливо бредет по камням, огибая кровавую схватку по широкой дуге — идет спокойно, неторопливо… Не интересуясь, как будто, ничем… Подскакав к пылающим фургонам, маршал ок-Икерн рявкнул: — А ну, пошли прочь осюда!.. — Это относилось к гонзорским ополченцам. — Господа, назад! Сорок метров для разгона! И копья к бою! Горожане поспешили выполнить команду ок-Икерна с большим энтузиазмом, то есть бросились бегом подальше от костров, сам маршал с гвардейцами отъехал на некоторое расстояние, чтобы иметь возможность разогнаться для копейного удара. Из-за высоких языков ревущего пламени на эти эволюции уже жадно глядели сантлакцы — дворяне и латники вперемежку. Они давно переломали и выбросили свои пики, так что копейный удар гвардейцев мог оказаться весьма результативным. Опьяненные же кровью дворяне видели лишь одно — по ту сторону пылающих телег враги разбегаются… Они волновались, понукали храпящих коней и с нетерпением ждали возможности преодолеть пламя… Мечущийся огонь отражался в заляпанных кровью доспехах и глазах перепуганных коней… Наконец пламя, пожравшее телеги, пошло на убыль. Ок-Икерн опустил забрало и выхватил у оруженосца копье, готовясь подать сигнал. В эту минуту его окликнул какой-то рыцарь: — Сэр маршал! Я — Кенперт Вортинский. От Алекиана. Его императорское величество спрашивает… — Катись к Гангмару! — Рявкнул старый воин. — После поговорим! Господа-а! Когда рев Брудо ок-Икерна разнесся над полем, заглушая все прочие звуки, гвардейцы разом склонили пики, привычно выполняя невысказанную вслух команду. Сколько раз этот же голос отдавал им приказ к атаке… Сколько раз они побеждали под командой своего капитана!.. Один лишь этот грозный рев наполнял сердца отвагой. — Вперед! И сотни всадников пришпорили лошадей, устремляясь прямо в огонь, сквозь который уже сунулись сантлакцы — довольно-таки неуверенно поначалу… Клин кавалерии в красно-желтом с грохотом и лязгом врезался в серые ряды, те гвардейцы, что скакали на флангах, держали копья направленными чуть в сторону — так что теперь толпа серых всадников легко раздалась, расталкиваемая ими. Несколько десятков воинов при первом же столкновении рухнули под ноги коней, сбитые длинными пиками — но затем строй красно-желтых нарушился, началась рукопашная схватка, лучники на флангах с удвоенным усердием засыпали стрелами сантлакцев, которые теперь развернулись к ним боком и спиной. Когда копье ок-Икерна сломалось, он вырвал из ножен тяжеленный меч и принялся рубить сплеча, смачно хакая при каждом движении. Как-то бросив взгляд вправо, маршал с удивлением обнаружил, что рядом с ним, отстав лишь на шаг или два, бьется тот самый щеголь, которого прислал к нему зачем-то Алекиан. И бьется славно. Не успев додумать об этом, сэр Брудо вдруг заметил чуть в стороне от главной схватки огромного детину, с ног до головы забрызганного кровью. Здоровяк пытался таранить своим конем фургон — и ему это удавалось! Повозка с грохотом развалилась — и детина заставил коня пятиться — вероятно, брал разгон, собирался перепрыгнуть обломки. Вокруг него собралось несколько десятков всадников, также готовящихся прорваться за оборонительный рубеж. Ок-Икерн с бранью развернул жеребца, по дороге едва не сбив этого придворного, как его там… А громадный сантлакский дворянин уже пришпорил своего коня. Животное совершило мощный скачок — и тяжело рухнуло задними копытами на обломки злополучного фургона. Фургон развалился, и в импровизированной стене отрылась новая брешь. Ок-Икерн пришпорил коня, выкрикивая вызов и уже понимая, что не успевает — но тут произошло непредвиденное. Пока конь огромного сантлакца барахтался в обломках повозки, на соседнем возу показался какой-то пехотинец в кольчуге и довольно неумело ткнул мечом в забрало шлема серого воина. Чудо? Меч вошел в кованную глазницу, воин с ревом дернулся в седле — и нанес удар в ответ. Промазал — тем не менее неумелый везунчик кубарем полетел с телеги. Ок-Икерн и не отстававший от него придворный щеголь вместе врубились в толпу сантлакцев, к ним присоединились гвардейцы — сантлакцы не выдержали натиска и стали разворачивать коней. И вот ок-Икерн сошелся один на один с великаном в поврежденном шлеме. Обменявшись с сантлакцем ударами, ок-Икерн определил — перед ним опытный боец, к тому же намного превосходящий его силами. Однако бой — не турнир, здесь не действуют правила «поля». Все больше красно-желтых присоединялось к маршалу, верзила уже не успевал отражать всех наносимых ему ударов… Его пока что спасало то, что он защищался, стоя между двух телег… Но вот позади него выросла давешняя фигурка в кольчуге — неумеха пришел в себя после падения и, подкравшись сзади, рубанул вражеского коня по ногам. И тут же один особенно удачный удар ок-Икерна пришелся в искалеченное забрало — верзила в сером рухнул вместе с конем. Маршал оглянулся — врагов не видно, рога на северном краю поля больше не трубят… То есть сантлакцы бегут, а вторая линия вражеской кавалерии не может вступить в дело, поскольку перед ними — бегущие серые всадники… Ок-Икерн спрыгнул с коня и встал над поверженным силачом. Тот прохрипел: — Не убивайте… Я — король Сантлака… Кто возьмет мой меч? — Брудо ок-Икерн, имперский маршал… Давай сюда твое железо… Ах ты ж… — ок-Икерн едва успел перехватить руку вояки, поразившего только что королевского коня, — опять ты! Это был давешний мальчишка из отряда Воробья. — Его убить надо, ваша милость, — хмуро заявил наглый пацан, порываясь вырваться и снова нанести пленнику удар мечом. — Пошел к Гангмару, — добродушно рявкнул на него маршал, — он — ценная добыча! Да и не тебе, сопляк, королей рубить… Ступай прочь… Герой… Пленника — к принцу. Мне — коня! Взгромоздившись в седло, маршал опять обнаружил подле себя придворного: — А, ты… Говори, чего там у тебя? — Да, — замялся тот, — его императорское величество Алекиан желал лично возглавить атаку кавалерии, но… — Ничего. Передай императору — у него еще будет такая возможность. И маршал — а за ним и Кенперт — уставился в сторону вражеской армии. Серые, приняв в свои ряды остатки разбитой сантлакской конницы, вновь выстраивались для повторной атаки… Их все еще было слишком много… Пешие латники, оставшиеся на дороге, сначала не проявляли беспокойства. Но когда прошло около десяти минут, они начали — без спешки, но довольно энергично — престраиваться. Развернувшись поперек дороги, вновь остановились… — А вот теперь пора, — решил Филлиноэртли, — сейчас мы продемонстрируем им еще кое-что новенькое. С этими словами князь покинул Трелльвелина и побежал во двор, где около трех десятков эльфов поджидали его, держа под уздцы оседланных коней. Филлиноэрли вооружил их трофейным оружием и заставил одеть кольчуги — причем, как бы случайно, в конный отряд попали его приятели либо потомственные вассалы родом из Креллионта. Пока что внимания на это никто не обратил. Филька взлетел в седло огромного вороного коня, некогда принадлежавшего Орвоеллену, и отдал приказ — несколько эльфов бросились отворять ворота. На глазах у удивленных пехотинцев маркграфа из Аривненского замка стройными рядами стали выходить эльфы. Четко, словно на параде, они с ходу перестраивались в линию, разворачиваясь навстречу латникам… Подняли луки… Еще больше солдаты удивились, когда следом за лучниками из ворот выехали всадники в доспехах. Когда засвистели первые стрелы, пехотинцы привычно загородились щитами. Это был опытные бойцы, не первый раз встречающиеся в бою с эльфами. И в самом деле, первые залпы не принесли результатов, а люди в свою очередь приготовили луки, ожидая, когда же эльфы подойдут на расстояние выстрела. То есть на расстояние «человеческого» выстрела. Вдруг с шорохом и треском из леса выбежала оседланная лошадь. За ней — еще две… Чуть в стороне на опушку из леса вылетел всадник. Он еле держался в седле, шатаясь, как пьяный — в боку торчали две стрелы с белыми перьями. Аллок Ллиннот не зря хвалился, что его стрелы на близком расстоянии пробивают кольчугу… Спешно, чтобы не упустить момент (те люди, что на дороге, разумеется, обратили внимание на лошадей и сделали выводы) Филлиноэртли скомандовал своей кавалерии — вперед! Это, конечно, не был знаменитый натиск человеческой конницы с пиками наперевес — да эльфы и не смогли бы управиться с оружием профессиональных наездников — но даже просто удар сплоченной массой разорвал линию щитов, опрокинув нескольких солдат. Эльфы оставили луки и бросились бегом. Вскоре началась рукопашная схватка, в которой численный перевес эльфов быстро решил дело. Трелльвелину из бойницы башни было хорошо видно, как из леса — следом за несколькими спешно улепетывающими всадниками — высыпали сотни эльфов. Они вопили и улюлюкали, потрясая луками, они мчались, торопясь принять участие в схватке… К чести людей следует сказать, что никто из них не побежал — они отбивались до последнего, но им так и не удалось собраться вновь и сомкнуть строй, разорванный всадниками Филлиноэртли. А где же он сам? Король с удивлением обнаружил, что конные эльфы, прорвав строй латников, почти не задержались на поле — и скачут дальше. Вот они уже на гребне дальнего холма… Скачущий последним всадник обернулся — что-то в его осанке показалось Трелльвелину необычайно знакомым… Что?! Король недоуменно протер глаза — этого не могло быть… Этот всадник… Всадница… Ллиа Найанна?.. Дочь? Один из мчавшихся впереди кавалеристов задержался на склоне холма, поджидая принцессу. Когда она поравнялась с ним — картинно медленно поднял лук. Трелльвелин невольно отшатнулся, когда стрела стукнула в ставню окна рядом с ним. Дрожащими руками он снял с древка примотанный бечевкой кусок пергамента и с трудом разобрал строчки, пляшущие перед глазами: «Ваше величество, я выполнил свою часть уговора — занял для вас этот замок и одолел войско маркграфа. Теперь эльфы знают, как побеждать людей. А вы не уважаете свое слово, данное мне — и мое слово, данное аривненским сервам. Это освобождает меня от обязанностей по отношению к вам, Если вы, ваше величество, желаете когда-нибудь вновь увидеть зятя и дочь — научитесь уважать клятвы, как и подобает эльфу. Начните с того, что исполните обещание, данное мною крестьянам. |
||
|