"Три дороги во Тьму. Постижение" - читать интересную книгу автора

3.

Стиор медленно поднялся на ноги и огляделся – около двух десятков странных фигур окружило его. Для людей они выглядели дико. Очень высокие, не менее двух метров каждый, нескладные, угловатые какие-то тела, две пары рук, мелкая коричневатая чешуя и две пары глаз на круглых лицах. Нижняя часть лица слегка вытянута вперед, образуя некое подобие морды, черные прорези ноздрей под нижней парой глаз, удлиненных, в отличие от верхних, круглых. Да, только на картинках в редких, забытых всеми книгах, доводилось видеть магу этих существ. Выжили все-таки…

На глазах старика выступили слезы радости – случившееся давало надежду и ему, и всему их делу. Он теперь не одинок. Дзенны… Дети Тьмы… Живые! Это казалось невозможным, невероятным, но они стояли перед ним, сжимая в руках по два копья и настороженно глядя на человека, вторгшегося в их владения. И как он не подумал, что именно Чернолесье может скрывать последних выживших древних? В любом другом месте их бы давно нашли и безжалостно уничтожили. Но сколько же лет они здесь прячутся? Да, пожалуй, около двух тысяч. Стиор вспомнил историю и грустно вздохнул – сколько мудрости затоптали люди… Но теперь его задача немного облегчалась – дзенн изначально служили Тьме, истинной Тьме, а не глупым человеческим измышлениям о ней. Они помогут. Они просто обязаны помочь! Маг закинул голову и торжествующе рассмеялся.

– Твоя сейчас умрет, человек… – несколько растерянно повторил стоявший перед ним дзенн.

– Не стоит напрягаться, – на чистейшем высшем дзенн-анн ответил ему Стиор. – Да благословит тебя и твой народ Великая Мать, воин.

– Тинх, – машинально поправил его дзенн и только тут спохватился. – Откуда ты знаешь наш язык, человек?!

– Я – маг. И мы с тобой служим одной и той же силе. Тьме.

Стиор мысленно потянулся к свернувшемуся во внутреннем пространстве заклинанию и активизировал его. Старик сразу понял, почему Завеса Тьмы пропустила дзенн – древние изначально принадлежали именно Тьме, и завеса не могла принять их за чужих, потому и прошли, даже не заметив заклинания. Любой другой при попытке пересечь границу тут же сгорел бы. Дзенны с изумлением наблюдали, как тело стоявшего перед ними человека медленно окутала непроглядная черная дымка, из которой тянуло разом жаром и холодом. Глаза его загорелись мрачным синеватым отсветом, вокруг повеяло грозной, но одновременно, как ни странно, доброй силой. Силой, которая с понимающей улыбкой взирала на этот глупый мир.

– Значит, не всех перебили… – на свой манер усмехнулся дзенн, оголив боковые зубы. – Народ дзенн-анн-в'иннал рад приветствовать тебя, брат наш! Мы предлагаем тебе свое гостеприимство. Из нас завесу Тьмы вызывать не умеет уже никто…

В последних словах Стиор уловил затаенную, едва сдерживаемую горечь. Маг грустно покачал головой – видимо в Чернолесье скрываются жалкие остатки некогда великого народа, забывшие многое из наследия предков. Жаль, коли так. Впрочем, иначе и быть не может – слишком мала популяция, чтобы было иначе. Одно то, что дзенны держали в руках оружие, говорило о многом. Такое раньше считалось в принципе невозможным – древние начисто отрицали насилие, как метод решения проблем. Хотя после того, что с ними учинила Церковь, ничего удивительного…

– Да, кое-кто из ваших учеников выжил, мудрые, – склонил голову маг. – Но очень мало. И до недавнего времени ни у кого из нас надежды не было. Теперь она появилась.

– Что ты имеешь в виду? – выступил из-за спины тинха очень старый дзенн, с дряблой уже, а в некоторых местах и обвисшей кожей.

– Если не ошибаюсь, я вижу перед собой фанна? – поклонился ему Стиор.

– Ты не ошибаешься, человек, – проскользнула по лицу того почти незаметная ухмылка. – Так о какой надежде ты говорил?

– Тот, Кто Ушел, возвращается.

– Не стоит так шутить, маг… – голос фанна внезапно стал хриплым, он даже посерел как-то. – Это жестоко. Нельзя давать беспочвенных надежд. Особенно тем, у кого и так никаких надежд не осталось.

– Я не шучу, мудрый, – слегка поклонился Стиор. – Я не шучу. Трое уже живут в этом мире. И чтобы помочь им объединиться, от нас потребуется многое. Я знаю, о чем говорю – я был хранителем.

– Был?! – даже отступил на шаг от изумления фанн. – Был… О таком, человек, не стоит говорить там, где тебя могут услышать посторонние уши. Идем с нами.

Он отступил в сторону, и кто-то из воинов махнул Стиору копьем, приказывая следовать за ним. Маг улыбнулся и пошел за дзеннами, выстроившимися цепочкой. Он попытался было запомнить путь, но вскоре понял, что это совершенно бесполезное занятие. Гигантские, покрытые плесенью стволы неизвестных деревьев настолько походили друг на друга, что найти дорогу между ними мог только тот, кто здесь вырос. Или, по крайней мере, прожил много лет. Стиор поцокал языком – все-таки очень неприятное место. Влажно, сыро, плесень, пауки и многое, чего не хотелось бы видеть никогда. Но маг понимал, что в любом другом месте, кроме такого, скрыться от шпионов Церкви невозможно. Он перестал обращать внимание на дорогу и просто шагал за дзеннами. Шли довольно долго, прежде чем идущий впереди фанн махнул рукой. Лес как будто отступил в сторону и теперь виднелся вдали.

«Интересно…» – пробормотал маг.

В центре поляны, непонятно откуда взявшейся, стояло огромное дерево, наверное, в несколько десятков обхватов. Фанн подошел к стволу гиганта, с уважением дотронулся до него рукой и что-то очень тихо прошептал. Стиор уловил отзвуки мощного и незнакомого заклинания. Ствол заскрипел и раздался в стороны, открывая неширокий проход куда-то внутрь. Фанн с тинхом вошли первыми, кто-то из дзеннов махнул рукой магу, и он последовал за ними, с трудом протиснувшись в узкую щель.

Они долго спускались почти в полной темноте, светящиеся гнилушки в руках древних давали призрачный свет, вызывая ощущение нереальности происходящего. Но дорога вниз закончилась, и Стиор вышел на широкую площадь подземного города. Он осмотрелся и грустно вздохнул. Как мало этот тайный город напоминал величественные города времен расцвета расы. Их развалины магу довелось повидать во время путешествия по миру, и его на всю жизнь потрясло величие древней цивилизации. Даже мертвые, эти города, грандиозные и прекрасные, поражали воображение. Но для подземелья и этот город огромен. Как им удалось вырастить живой город под землей?! Стиор ощущал его странную жизнь и сразу понял, что городу любопытно, кого это привели сюда. Вокруг было довольно светло – потолок светился мягким светом, тихая, на грани слышимости, музыка шелестела вокруг, вызывая ощущение покоя и умиротворенности. Здания имели самый необычный вид – наросты, шары, клубки паутины и даже нечто, совершенно невообразимое. Если бы Стиору раньше не приходилось видеть мертвые города древних, он бы растерялся. А сейчас многое узнавал, но далеко не все. Живые дома располагались на нескольких уровнях и были связаны сотнями мостиков из сросшихся лиан. Но город был почти пуст… Изредка появлялась на мостках или улицах фигура одинокого дзенна, и снова никого. Тинх, с легкой улыбкой наблюдавший за магом, понял его недоумение и вздохнул.

– Ты заметил, человек… – с болью сказал он. – Нас почти не осталось. Последние в этом мире дзенн-анн-в'иннал вымирают. Скоро ваша вера в то, что нас нет, окажется верной.

– Но почему?!

– Ты еще спрашиваешь? – вмешался в разговор фанн, скептически глядя на него. – Или среди людей и маги Тьмы стали невежественны? Ты должен знать историю и понимать, что происходит с малыми замкнутыми сообществами.

Стиор на минуту задумался, потом кивнул – ясно, почему с древними произошло то, что произошло. Никому из последователей Тьмы нетрудно понять. Это Свет требовал от своих последователей прежде всего веры, а Тьма хотела от идущих в нее знаний. Четкого понимания того, что происходит, и того, что может произойти. Невежда не мог служить Великой Матери, так как обязательно становился тем самым злом, о котором кричали церковники. Что, естественно, люди приписывали самой Тьме. А полная духовная свобода – это отнюдь не вседозволенность, не возвышение себя за счет боли и горя других. Невежда осознать этого не мог и понимал свободу, как разрешение убивать и мучить, идти по головам, топтать все и вся. Потому-то и требовался от идущего во Тьме высочайший уровень знаний – он должен был четко понимать последствия своих или чужих действий, понимать в комплексе, всегда знать, как адекватно ответить на любое хорошее или плохое для него событие, не причиняя большого вреда окружающим.

– Вырождение? – грустно спросил маг. – Популяция слишком мала?

– Увы, – помрачнел тинх. – Близкородственные браки со временем обязательно провоцируют генетическое вырождение. Фанн'еэ работают с генами каждого зародыша, но это не всегда помогает. Далеко не всегда. Да и плодовитость наших женщин всегда оставляла желать лучшего. Даже когда наши предки еще только бежали с Корвага.

– Сколько вас тогда было?

– Около шести тысяч. Спаслись ведь еще и не лучшие… Лучшие остались там.

– Ясно, – посмотрел тинху прямо в глаза Стиор. – А сколько вас сейчас?

– Меньше тысячи… – оскалился тот. – Спасти нас не может уже ничто. Разве что…

Он с затаенной надеждой посмотрел на мага. Старик спокойно выдержал взгляд горящих вертикальных зрачков верхней пары глаз дзенна и молча, утвердительно кивнул. Фанн, ведущий их куда-то по путанице подвесных мостков, отчетливо фыркнул, ясно показывая свое отношение к глупой, по его мнению, надежде тинха.

Впереди Стиор увидел огромного размера мохнатый шар.

«В'эор Нр'ар Дз'энне…» – тихо прошептал он, никогда не надеялся побывать в этом вместилище мудрости древних.

Маг лихорадочно старался припомнить, как следует вести себя там. Он в свое время читал об обычаях дзенн, но многое в книгах было только догадками – информации сохранилось недостаточно. Но все же следовало хотя бы попытаться вести себя правильно. Фанн тем временем вошел в круглую дверь сквозь завесу белесых щупалец. Стиор на мгновение задержался, выдохнул, как перед прыжком в воду, и вошел, не обратив внимания на скользнувшие по лицу щупальца. Почти ничего из вычитанного в древних книгах не соответствовало тому, что он увидел. Но все в этом зале было настолько красиво и соразмерно, что захватывало дух. Стены покрывали живые картины, статуи нечеловеческих очертаний, но, тем не менее, прекрасные, стояли в углах. Даже в этой глуши дзенны остались эстетами до мозга костей.

Невдалеке от входа покачивался на живом отростке дза'тиун'йеннэ, шар Познания – в этом книги не солгали. Именно он включал мозг разумного в общее ментальное поле города и давал ему полное знание об окружающем. Душа старика пела – не думал, что с ним случится такое, даже надеяться не смел. Маг подошел к шару и низко поклонился, даже не пытаясь положить на него руки, как полагалось при полном контакте. Понимал, что ни его дара, ни его знаний не хватит, чтобы войти в общее поле разума. Но все же Стиору показалось, что его душу омыло чистой прохладной водой, в сознании вспыхнула картина города, и он с изумлением понял, что отныне знает его так, будто провел в нем всю жизнь. Город, несмотря ни на что, ощутил принадлежащего Тьме и принял его. Стиор стал своим. Никогда маг не чувствовал себя где-либо дома, всегда и везде он был чужим, а тут вдруг… Это оказалось очень приятно – чувствовать, что у тебя есть дом, который тебя любит и ждет. Старик едва сдержал слезы.

Фанн и тинх с некоторым удивлением наблюдали за ним. Мало кто даже из живущих здесь дзенн был способен напрямую общаться с шаром Познания. Впрочем, этот человек – маг Тьмы, а значит, может многое. Великая Мать никогда не дает своей силы невежде. Раз дза'тиун'йеннэ принял его, то он не таит в сердце зла к народу дзенн-анн-в'иннал.

– Как твое имя, маг? – выступил вперед тинх, фанн недовольно поморщился, но ничего не сказал.

– Стиор арн Над, – поклонился старик, чувствуя немалое облегчение – вопрос об имени означал, что его приняли в качестве гостя и ему в городе не стоит ничего опасаться.

– Садись, – кивнул в сторону правой стены фанн.

Стиор с недоумением огляделся – В'эор Нр'ар Дз'энне был совершенно пуст. Но сразу после приглашения старый дзенн что-то пробурчал, и маг уловил волну силы. Пол у стены вспучился. Через несколько мгновений из него выросли три удобных кресла и низкий вогнутый столик, на котором стояли круглые сосуды с янтарным напитком. Стиор снова поклонился и сел у стены. Он пригубил золотистый напиток и чуть не задохнулся от восхищения. Видимо, знаменитый дзеннский ш'опар. Да ничем иным он просто не мог быть. Вкус оказался неописуемым и совершенно незнакомым. Не зря восхваляли этот напиток авторы древних книг – после первого же глотка магу показалось, что какая-то сила мягким ударом вышвырнула из тела всю слабость и усталость, накопившуюся за три года пути. Это было что-то невероятное, уже долгие годы Стиор не чувствовал себя так хорошо, сознание стало кристально ясным, он вспомнил многое, что считал навсегда забытым. Да, ш'опар великолепен, но маг не рискнул выпить больше двух глотков – стимулятор слишком силен для его старого организма. Он откинулся на удобную спинку и поднял взгляд на дзенн, усевшихся напротив.

– А теперь, маг, – прищурил обе пары глаз фанн, – я хотел бы знать, каким это образом ты был хранителем. И как вообще можно перестать им быть? Ты пренебрег долгом?

Легкая улыбка тронула губы Стиора. Даже древние не избежали недоверия всех ко всем. Но он понимал фанна – и сам бы не поверил в случившееся за последние три года, если бы это не произошло с ним самим. Впервые за долгие годы встретив союзников, маг не стал ничего скрывать и рассказал все. И о том, что сейчас происходит в мире, и каков расклад сил, и о своей судьбе, и о ночи, когда родились Трое. А потом обо всем, что сделал сам, о дороге до прихода в Чернолесье. Дзенны внимательно слушали, изредка задавая уточняющие вопросы. Даже по этим вопросам маг мог оценить силу интеллекта и память этих странных существ.

– Ты утверждаешь, что матрицы Силы самовольно покинули тебя? – наклонился вперед фанн, когда маг закончил, его глаза горели недоверчивым огоньком. – Я не могу в это поверить. Твой рассказ бездоказателен.

– Тогда ответь мне, мудрый, – прищурился Стиор, – почему одна из Девяти осталась со мной?

– Одна из Девяти?! – одновременно вскочили на ноги оба дзенна. – Она с тобой?!

– Да, вот, – маг тоже встал и протянул руку, на запястье которой налилась серым тонкая полоска.

Фанн осторожно приблизился и внимательно всмотрелся, тихо шепча какое-то заклинание. Глаза старого дзенна на мгновение подернулись Тьмой, полоска тоже потемнела и тихонько, мелодично зазвенела. Потом вокруг нее образовалась синеватая дымка. Фанн отступил на шаг и благоговейно поклонился. Еще немного постояв, глядя на запястье Стиора, он повернулся к тинху и хрипло выдохнул:

– Человек прав. Это она!

Но Стиор почти не обращал на дзеннов внимания – матрица вела себя очень странно. Она вдруг стала настолько горячей, что жгла руку и все время дергалась, причем, в одну сторону – ко входу. Она как бы стремилось туда, чего-то жаждала. Присмотревшись внимательнее, Стиор заметил, что матрица сползла с запястья и двинулась по ладони к кончикам пальцев, ее кольцо расширилось, покрылось слабыми синими искорками. Маг обратил на происходящее внимание фанна, тот непонимающе взглянул на него, лишь потом сообразив, что матрица сдвигается по руке мага к двери. Дзенн слегка вскрикнул, начав дрожать, как в лихорадке. Тинх удивленно уставился на фанна, явно не понимая, что это с ним. Тот молча указал на матрицу, и верхние глаза вождя стали похожи на монеты.

– Вы понимаете, что с ней? – напряженным голосом спросил Стиор.

– Да, – кивнул фанн.

– Так что же?

– Матрица слышит того, кому предназначена, – глухо ответил фанн, в обеих парах его глаз светилось неподдельное изумление. – И этот кто-то очень близко отсюда…

Сразу после его слов щупальца двери заволновались, и на пороге появился совсем еще юный дзенн. Глаза его были расширены, все четыре руки судорожно сжались в замок у живота, рот приоткрыт. Он мелко дрожал и выглядел до смерти перепуганным.

– Что тебе нужно здесь, Броах? – гневно спросил тинх, ступив вперед. – Это В'эор Нр'ар Дз'энне, и тебе здесь не место. У нас важный гость.

– Отец… – простонал юный дзенн. – Я знаю, что мне нельзя быть здесь… Но я не могу сопротивляться, что-то тянет меня сюда, очень сильно тянет…

– Не пори чушь! – отрезал тинх. – Уходи! Завтра будешь наказан.

– Погодите! – вмешался Стиор. – Смотрите!

Он протянул руку к двери. Матрица сползла с его пальцев и повисла в воздухе туманным облачком, заполыхав черным огнем, а затем медленно поплыла к юному дзенну. Значит, он… Первый спутник Ушедшего. Маг опустился на одно колено и с трудом выдавил:

– Приветствую первого из Девяти!

– Что?.. – вскрикнул тинх, но фанн одернул его и что-то горячо зашептал ему на ухо. Глаза вождя дзенн сделались круглыми, он с изумлением посмотрел на собственного сына и молча отошел в сторону.

Оба старших дзенна замерли, настороженно следя за происходящим. Юнец нетвердым шагом приближался к коленопреклоненному магу. Он остановился в двух шагах и застыл с широко распахнутыми глазами. Судя по его лицу, дзенн не понимал, зачем он здесь и что с ним будет. Туманное облачко зазвенело, как хрустальный колокольчик, черный ореол вокруг него резко расширился. Затем матрица поднялась немного выше и зависла рядом с лицом юноши. Непонятно откуда прозвучали странные, безразличные, неживые какие-то слова:

– Настало время выбирать, Броах дзе'тинх[1]. Ты можешь остаться просто дзенном и прожить обычную жизнь.

– Или?.. – едва слышно спросил юноша.

– Или ты двинешься по дорогам Тьмы одним из Девяти избранных, служа Тому, Кто Ушел. Пойдешь страшными и непонятными для других дорогами. Тебя будут любить и презирать, тебе придется быть в одно и то же время и зверем, и святым. На каждом углу будут проклинать твое имя, тебя никогда не полюбит женщина и после тебя не останется потомства. Выбор за тобой.

Броах потрясенно смотрел на висящее перед ним туманное облачко и никак не мог прийти в себя. Его разум и инстинкты отказывались верить в случившееся, слишком уж невероятно. Он с детства слышал легенды и сказания о девяти великих магах и героях, помогавших самому Ушедшему. Восхищался их добротой и бескорыстием, их мастерством в магии и искусством воинов, их силой и мужеством. А теперь ему, ничтожному юнцу Броаху, ничего в своей жизни еще не совершившему, предлагают стать одним из этих героев? Такого просто не бывает. Он же самый обычный охотник! Но матрица продолжала висеть в воздухе перед его лицом, а вопрос о выборе все так же звучал громом в голове. Поняв, что это не шутка, юноша застыл на месте. А затем поднял голову вверх и прошептал:

– Благодарю тебя, Создавший… – он снова посмотрел на туманное облачко. – Я выбираю Тьму.

– Цена твоего выбора может оказаться страшной.

– Какова бы она ни была, эта цена, – гордо вскинул голову Броах, – я ее уплачу!

– Ты выбрал! Да будет так.

Дзенн ступил вперед. Полыхающая черным огнем матрица подплыла к его лбу и скрылась там. Казалось, весь мир мягко содрогнулся в этот миг. Стиора что-то ударило изнутри и скрутило в приступе боли. В далеких и близких странах, сами не понимая, почему, вдруг пробудились все чувствительные к магии: люди, эльфы, гномы, дварфы и сатиры. Архиепископ Матфей, засидевшийся за работой в своем кабинете в столице Фалнора, выронил перо, поняв, что снова что-то произошло и, похоже, нехорошее.

Оба старших дзенна во все глаза смотрели на посвящение Броаха. На лице тинха, как он ни пытался это скрыть, проступало выражение гордости. Стиор даже смог расслышать почти неразличимый шепот: «Мой сын!» Сам маг смотрел на мальчишку с искренней жалостью – уж он-то прекрасно понимал, что того, как и его самого, ждет страшная судьба. Боль, горечь, одиночество и непонимание. Но в чем-то, наверное, эта судьба даже прекрасна. Стать одним из прямых носителей силы Тьмы? Есть чем гордиться и чего бояться.

Одно не нравилось Стиору – то, что первым из Девяти оказался дзенном. То есть тем, кто с детства не знал ничего, кроме Тьмы, слышал только ее легенды и напевы, принадлежал ей изначально. А потому не мог выбирать – он просто не способен сделать иного выбора, а значит, этого самого выбора у него и не было. Пародия на выбор. Теперь неизвестно, как он себя поведет, если узнает, что сила Тьмы не является изначально доброй, что она вполне способна причинять зло и быть несправедливой. Он просто не понимает, что такое истинная Тьма, чему и как она служит, для чего вообще нужно в мире равновесие различных сил. Гораздо лучше, если разумный осознанно выбирает, куда ему идти и выбирает добровольно, после множества бед и испытаний. Только тогда он поймёт, какая из сторон ближе всего именно ему. Пусть даже выбор не будет в чью-то сторону, уведет от борьбы. Даже так лучше, чем когда выбравший вдруг осознает иное, и все, что было для него прежде свято, рушится в душе… Последствия могут оказаться страшными, особенно если прозревший обладает немалой силой. А силу каждого из Девяти Стиор представлял себе хорошо и понимал, что случится, если она вырвется из под контроля. Придется всерьез заняться обучением юноши, попытаться дать ему изначальное понимание Тьмы, основанное не на вере, а на знании. Надо будет попытаться избавить его от иллюзий, чтобы последующее разочарование не оказалось слишком сильным.

Маг снова посмотрел на Броаха и тихо вздохнул про себя. Он понимал, что сейчас происходит с беднягой и насколько ему сейчас больно и страшно. Первое разочарование… Матрица начала преобразовывать его тело и мозг для собственных нужд, а такое преобразование никогда не бывает безболезненным. И не удивительно – непросто провести тысячи новых энергоканалов, открыть мозг и активизировать все чакры, тут не до обезболивания. А огромное количество информации, сгружаемое матрицей прямо в память юного дзенна? И как он потом будет в этой информации разбираться?..

– Что с ним? – взволнованно подступил к Стиору тинх, указывая на внезапно упавшего и свернувшегося в клубочек Броаха, изо рта которого неслись глухие стоны.

– Преобразование.

– Ясно, – кивнул фанн и что-то зашептал в ухо тинху.

Затем он подошел прямо к магу и несколько минут внимательно смотрел ему прямо в глаза.

– До сих пор я не верил тебе, человек… – донесся до Стиора глухой голос старика. – Прости, и спасибо, что принес нам надежду. Теперь нам снова есть ради чего жить. Мы горды тем, что один из Девяти вышел из народа дзенн-анн-в'иннал!

– Девять матриц, девять разумных рас Танра… – почти неслышно ответил маг, внезапно поняв эту простую истину. – Неспроста ведь такое совпадение?

– Неспроста… – усмехнулся фанн. – В играх сил совпадений не бывает. Ладно, это мы еще успеем обсудить. Лучше скажи, если знаешь, что теперь делать с Броахом?

– Знаю, – кивнул Стиор, – читал. В книге сказано, что проходящего Преобразование нужно уложить в тихое и темное место. Вскоре проснется.

– Хорошо, – сказал услыхавший его ответ тинх и что-то крикнул в сторону двери.

Тут же вошло четверо высоких крепких дзеннов. Фанн указал им на Броаха и хрипло прокаркал приказ. Потерявшего сознание юношу унесли. Стиор сел на свое место и снова глотнул ш'опара – случившееся выпило из него все силы до последней капли, и стимулятор был просто необходим. Дзенны тоже сели напротив него и уставились на мага в восемь зрачков, но он не подавал виду, что ему не по себе от их внимательных взглядов.

– Ну, и что дальше? – нарушил через некоторое время молчание фанн.

– Дальше? – усмехнулся Стиор. – Дальше каждому нужно делать свое дело. Мне – добраться до одного из Трех и обучить его магии. Потом он сделает собственный выбор.

– А что должен делать мой сын? – вмешался тинх.

– Похоже, помогать мне, а затем следовать за тем, к кому мы пойдем. Жаль только, что я ничего не знаю об остальных двоих. Только то, что в ту ночь родились и они. Но кто они и где находятся – увы мне…

Дзенны почти незаметно переглянулись, а затем фанн сказал:

– Мы кое-что знаем. И хотим поделиться нашим знанием. Надеюсь, это поможет тебе, человек, в твоем трудном деле.

Стиор в нетерпении подался вперед.

– Как ты и сам знаешь, маг, всего матриц – двенадцать. Точнее, четырнадцать, но последние две не имеют никакого значения, они служат иной силе. Главными являются три, за каждой из которых следуют еще три. Не столь сильные. У каждой четверки есть свой маг-хранитель, каковым ты и был. Но дело в том, что ты единственный из хранителей, оставшийся в живых. Мы давно знали, что остался только один. Не знали только, кто он. Теперь знаем. Остальные погибли, не оставив наследников, и где сейчас их матрицы, нам неизвестно. Однако когда ты прочел заклинание Открытия Врат, ты освободил не только свои, а все матрицы. Они уже где-то в мире, но где они и что с ними, не дано знать никому.

Навр остановился и внимательно осмотрелся, притворяясь, что чуть не упал. Со стороны он выглядел самым обычным упившимся до потери пульса сатиром в грязной, рваной и вонючей одежке. Так, отлично, хвост на месте. Хорошо ведут, видно профессионалов с первого взгляда. Конечно, видно для того, кто и сам таковым является. Уйти от топтунов он мог в любой момент, но это в планы операции не входило. Наоборот, нужно было попасться им в руки и попасться так, чтобы не вызвать никаких подозрений. К сожалению, запоздавшие прохожие еще встречались на улицах, и пока за Навром только следили. Надо дать господам преследующим шанс взять его тепленьким. Сатир знал, что отвести для допроса его могут только к одному человеку, и именно этот человек и был ему нужен. Он сейчас здесь, в Кване, это Навр знал точно – в таких вопросах спецы его департамента не ошибались никогда.

Выход на этого человека начальник департамента внешней разведки искал давно и контакт с ним не доверил бы никому. О слишком важных вещах пойдет речь, чтобы довериться подчиненному. Да и любой подчиненный, узнав, с кем его столкнула воля вышестоящих, вполне способен предать – никому и никогда не дается легко ломка устоявшихся с детства стереотипов. Лучше не рисковать. Потому об этой операции знали только трое – он сам, Вихрь и принц. Даже император не знал ничего, да и не стоило беспокоить больного старика. Впрочем, даже когда он был здоров, Контора не особо посвящала его в свои дела, будучи государством в государстве. Вот когда Стирген взойдет на престол, все станет иначе – выкормыш Вихря, как-никак. Сатир ухмыльнулся, представив лица нескольких особо нелюбимых им имперских сановников в момент, когда они узнают об интересных нововведениях, запланированных принцем.

Впрочем, все это лирика, а сейчас Навру предстоит работа, и работа нелегкая. Человек, с которым он должен встретиться – профессионал высочайшего класса, а таких следует уважать и нельзя недооценивать. Сатир остановился у лужи, сделав вид, что прихорашивается, и убедился – топтуны все так же следуют за ним. Наконец-то упорные усилия дали результат, и им кто-то заинтересовался. Уже две недели Навр бродил по кабакам Квана, самого крупного города острова Тсорн, рассказывая невероятную историю о старом боцмане, вдруг оказавшемся колдуном. Никто, кроме тех, кто ему нужен, не обратит на эту чушь внимания. Кого такое может заинтересовать? Да только тех, кто ищет мага, скрывающегося под личиной боцмана.

С самого прибытия на остров Навр вел себя как самый гнусный представитель своей расы. Напивался, дрался, дебоширил, хулиганил. И везде рассказывал свою историю, хватая собеседника за грудки с воплями: «Ты чаво, мине ни веришь?!» Никто и не верил, но слухи о сумасшедшем сатире пошли, чего и добивался начальник департамента внешней разведки, с интересом наблюдавший из-под своей маски за людьми. Он всегда любил за ними наблюдать и обычно легко мог предсказать реакцию любого человека на свои действия.

До вчерашнего вечера никто интересный не показывался в поле зрения. Но вчера тренированный взгляд старого оперативника отметил двух неприметных людей, вслушивающихся в его полупьяное бормотание. Это сразу привлекло его внимание. Похоже, дождался. От полноты чувств он даже отстучал копытами чечетку по полу и удостоился злобных воплей почитателей таланта. Правда, вопли были типа: «А чтоб ты сдох, козел проклятый!», но для любого сатира это являлось высшим признанием, и Навр довольно осклабился. Чтобы окончательно поймать рыбку на крючок, он разукрасил свой рассказ хорошо известными заинтересованным лицам подробностями из жизни Стиора арн Нада. Рыбка попалась, причем настолько явно, что сатир только довольно хмыкал про себя.

Сегодня заинтересованных было уже не двое, а много больше. Навр незаметно отследил их всех и повел за собой из кабака в кабак. Уверенные, что перед ними самый обычный сатир, преследующие даже не особо-то и скрывались. Навр замечал их в каждом новом месте и гулял вовсю, бросая золото на ветер. Трактирщики довольно потирали руки – давно уже не попадалось такого богатого и бесшабашного клиента. Навр постоянно спотыкался, и все видевшие это считали, что он мертвецки пьян. Вот и старались обчистить карманы пьяницы. Он не разочаровывал и платил, платил, платил…

Кван, как и остальные города острова Тсорн, жил торговлей, и разного разбойного люда здесь хватало. Самым доходным промыслом города являлась и вовсе работорговля. Навр еще и потому взялся за это дело, что любой человек подвергался здесь постоянной опасности быть проданным в рабство. А на сатиров работорговцы внимания не обращали – сатиры в качестве рабов ничего не стоили, заставить их работать не мог никто. Никакие побои и пытки не помогали, козлообразные существа просто укладывались на землю и выли от боли, так и умирали, но подчиняться отказывались. А от обычных грабителей высокое начальство охраняли люди местной резидентуры, хотя Навр и сомневался в их способности самостоятельно завязать шнурки на ботинках. Но со столь простым делом должны справиться даже такие неумехи.

В луже он увидел отражение преследующих. Эти господа явно не хотят рисковать. Что ж, придется брать инициативу в свои руки. Навр оскалился и потопал в сторону припортовых складов, где в это время никого быть не могло. Он намеренно громко стучал копытами, чтобы его, не дай бог, не потеряли. Через некоторое время сатир оказался в совершенном захолустье и зашел в первый же подходящий закуток. Пошатываясь, Навр оперся о стену и сделал вид, что его тошнит.

– Эй, сатир! – донесся до него чей-то вкрадчивый голос. – Выпить хочешь?

– Хочу! – с энтузиазмом подпрыгнул он, оборачиваясь. – А есть?

– Сколько угодно, дружище, – хмыкнул неизвестный. – Иди сюда.

Навр поцокал копытами в его сторону. Он краем глаза видел, как две темные фигуры скользнули назад. Ощутив близкое движение воздуха, сатир незаметным стороннему взгляду движением убрал голову из-под удара. Но сделал при этом изумленное лицо, тихо хрюкнул и медленно опустился на мостовую. Тут же чужие неловкие руки обшарили его карманы, и хриплый голос сказал:

– Готов! Берите.

Еще несколько рук ухватилось за него, и Навр ощутил, как его поднимают и засовывают в огромный мешок. Потом похитители осмотрелись и, никого не увидев, понесли свою добычу куда-то вглубь доков.

Епископ Святой Инквизиции, Итан бер Саан раздраженно просматривал последние донесения и новости из Фалнора. Что можно сказать, его друг, архиепископ – уже архиепископ! – Матфей действует на удивление хорошо. Развернулся вовсю и чистит Мать-Церковь от разного рода накипи. Инквизитору с каждым днем все больше нравился этот бывший архивный служка – смел до отчаянности, полностью предан Церкви и их общему делу, очень умен, владеет собой и обладает нечеловеческой работоспособностью. Что ж, возможно пресвятой отец и прав, проча Матфея в свои преемники, он обладает всеми необходимыми для такого поста качествами. Хотя он много раз и ошибался, но никогда ошибок не повторял. Да и то, чем сейчас занимался свежеиспеченный архиепископ, необходимо Церкви, как воздух. Особенно в преддверии надвигающихся грозных событий.

Что ж, в самом Фалноре дела шли неплохо, и инквизитор был рад этому. Но, несмотря на это, его раздражение не проходило. Проклятый маг как в воду канул, полтора года ни единого следа, ни единого слуха!.. Явно где-то залег на дно, и очень качественно. Притом, отказавшись от использования магии, что почти невозможно для мага. Впрочем, этот принадлежал Тьме, а о черных колдунах известно мало что. Незнание злило Итана, но он ничего не мог поделать – нет информации, и все тут. Да, удалось в разных странах выловить несколько сект, поклонявшихся Ушедшему, но это оказалась мелочь, не стоящая внимания Очищающих. Ни один из сектантов ничего не знал о Стиоре арн Наде. Инквизиция отслеживала любые слухи о нем, но – увы. О двух других хранителях тоже не было ничего известно.

Если бы они хоть работать могли свободно… Но везде, кроме Фалнора, люди Вихря висели на Очищающих мертвым грузом. Стоило хоть кому-нибудь высунуть нос наружу, как ему навешивали такой хвост, что на саму работу времени не оставалось. Главным становилось уйти из-под наблюдения, что удавалось далеко не всегда. Бер Саан восхищался профессионализмом оперативников Конторы и тихо проклинал их. А уж перед главой этой организации, таинственным Вихрем, инквизитор просто благоговел. Это каким же нужно быть, чтобы так поставить оперативную работу? Итану очень хотелось выяснить, кто скрывается за этим прозвищем. Принц? Вряд ли, он возглавляет контрразведку и всегда на виду. Но кто тогда? Данных нет. Впрочем, никто в Церкви не имел ни малейшего представления о принципах работы Конторы – перебежчиков оттуда не было. Тоже странно, хотя и вполне объяснимо. Однако все это сильно мешало бер Саану жить – сколько толковых операций сорвалось из-за противодействия людей Конторы. С год назад, будучи в отчаянии после срыва поисков Стиора, инквизитор даже рискнул передать Вихрю письмо через хорошо известного ему тирхомского резидента Конторы.

– Господин епископ! – прервал его размышления голос местного резидента. – Есть интересная информация. Вы приказывали докладывать, если что.

– Говори, – тяжело посмотрел на вытянувшего перед ним человека инквизитор.

– Уже несколько дней по трактирам и кабакам Квана шляется неизвестно откуда прибывший сатир и рассказывает байки о старом боцмане, оказавшемся на поверку колдуном. Уж не нашего ли мага след нарисовался?

– Вполне возможно, – заинтересованно потянулся вперед Итан. – Что он точно говорил?

– Да почти ничего – как встретил боцмана в Лодуне, украл у него кошелек, а тот заколдовал сатира. Обездвижил и по воздуху к себе притянул. Чушь на слух, но мало ли.

– С ним стоит поговорить подробнее… – задумчиво протянул инквизитор, сцепив ладони в замок под подбородком.

– Мы его взяли, господин епископ! – снова поклонился резидент. – Так и подумали, что вы захотите с ним побеседовать.

– Молодцы! – похвалил подчиненного за оперативность Итан, такого, пожалуй, стоит, и продвигать, очень хорошо работает. – В пыточную его, я скоро спущусь.

Его действительно сильно заинтересовал этот сатир. Первая за полтора года ниточка к Стиору арн Наду? Очень хорошо, наконец-то! Значит, старик подался в Лодун и затерялся там? Хоть знать, откуда поиски начинать, и то добро. Лишь бы этот след не оказался фальшивкой… Сатира нужно будет на мелкие кусочки порезать, но вытянуть из него все, что можно.

Инквизитор неспешно собрал бумаги и спустился в подвал, где располагалась отлично оборудованная допросная комната. Звуконепроницаемые стены не давали воплям пытаемых вырываться наружу. Резидентура Святой Инквизиции в Кване, как и вообще Ищущие, полагала дурным тоном привлекать к себе внимание посторонних. Итан вошел в допросную и довольно хмыкнул – на стене висел привязанный к ржавым железным кольцам сатир в грязной и рваной одежонке, которую и одежонкой-то назвать было трудно. Так, тряпка. Один рог наполовину отломан, видимо, драчлив и неуживчив, такие часто попадались в его племени. Уже пожилой, на морде кое-где пробивалась седая шерсть. От него на всю комнату разило козлом, и инквизитор брезгливо поморщился. Он ненавидел работать с сатирами – много воплей, визгу, дерьма, и очень мало толку. Малоприятный народец.

Краем глаза Итан отметил, что палач разогревает свои инструменты на жаровне. Инквизитор наметанным глазом сразу определил его непрофессионализм и поморщился. Придется, пожалуй, самому руки марать, а то этот дурак убьет допрашиваемого раньше времени. Вдруг, неожиданно для всех, сатир, висевший на стене, поднял голову и пристально посмотрел в глаза епископу. Взгляд его был умным и насмешливым, в нем не чувствовалось ни капли страха или забитости. Создавалось впечатление, что он наслаждается ситуацией и смеется над теми, кто собрался его пытать. Итан, уверенный, что похищенный сатир без сознания, удивленно остановился.

– Отправь отсюда палача, бер Саан, – раздался в тишине скрипучий насмешливый голос. – Нам надо серьезно поговорить, палач разговору помешает. Потом придется его убирать.

От изумления инквизитор задохнулся. Происходило что-то невероятное. Мало того, что какой-то сатир знает его в лицо, так еще и ведет себя слишком нагло. А тот с гнусной ухмылкой смотрел на него и скалил желтые зубы. Затем противно захихикал и сказал:

– Долго же пришлось тебя искать, господин епископ. Хорошо спрятался, поздравляю.

– Кто ты и что тебе нужно? – несколько пришел в себя инквизитор, хотя соображать хорошо еще не мог. Но знал, что выдавит из этого проклятого скота все, что тот знает.

– Письмо дошло по адресу, бер Саан. Есть ответ.

Итан сперва ничего не понял и только чуть позже вспомнил о своих недавних размышлениях. Вихрь! Контора пошла на контакт! Этот грязный сатир явно пришел от Вихря. Посланник, конечно, неудачный, но такой и не вызовет никаких подозрений. А вот палача действительно придется убрать. Даже того, что он успел услышать, достаточно, чтобы пошли гулять слухи. Этого не нужно ни Очищающим, ни Конторе. Предчувствие большой удачи завладело Итаном, и он едва ли не пинками вытолкал ничего не понимающего палача из допросной. Вихрь пошел на контакт! Такого не случалось за всю историю противостояния Церкви и империи Над. Он снова уставился на мерзко ухмыляющегося сатира.

– Кстати, – еще гнуснее осклабился тот, – меня зовут Навр. Навр Стобер.

До этого момента главе Очищающих казалось, что его лимит удивления исчерпан. Но… На контакт вышел не простой агент, а лично начальник департамента внешней разведки Конторы, чьи оперативники не раз срывали операции Итана. Он искренне уважал этого профессионала, хотя тот и был врагом. Но инквизитор давно предпочитал иметь дело с умными врагами, чем со своими дураками. Однако никогда Итану бер Саану в голову не приходило, что Навр Стобер – сатир. Такое представлялось ему невозможным, противоречило всему, что он знал и умел. Но сатир не лгал, ложь опытный ищущий почувствовал бы сразу же. Значит, не все его взгляды верны. Менять самого себя Итан умел всегда и обычно прислушивался к чужой точке зрения, если это не была точка зрения полного кретина. Сейчас важно не то, кем является оперативник, а то, что он принес. С остальным можно разобраться на досуге, свои взгляды лучше корректировать в одиночестве. Инквизитор постарался скрыть растерянность, но по очередной ухмылке Навра понял, что от того это не укрылось. Он не удивился – оперативник класса Стобера по определению обязан быть хорошим психологом. Единственный твердый вывод, который сделал для себя Итан – обратить пристальное внимание Инквизиции на козлообразных.

– Отвязал бы ты меня, бер Саан, – проблеял сатир. – Говорить неудобно, а пытать меня бесполезно – этот домик окружен моими людьми.

Инквизитор тонко усмехнулся – удивительно, если бы это было не так. Только идиот пойдет на контакт без подстраховки. Да, Навра сейчас вполне можно убить. Только принесет ли это какую-нибудь пользу? Сомнительно. Сперва надо выслушать, с чем он пришел, а потом уже принимать решение. Он подошел к распятому на стенке сатиру и не спеша отвязал его. Навр легко спрыгнул на пол, и Итан снова вздрогнул, узнав эти одновременно резкие и плавные движения – перед ним стоял мастер боя, скорее всего, какого-то из дзеннских стилей. Ему не составит труда в одиночку перебить всех находящихся в доме, кроме, разве что, его самого. Сатир подошел к бочке в углу и жадно выдул ковш воды.

– Может, вина? – спросил Итан.

– Нет, бер Саан, – оскалился Навр. – Я пью только тогда, когда нужно для дела. Работать предпочитаю на трезвую голову.

Инквизитор прищурился – и это необычно, сатиры никогда не отказывались от вина. Он вновь посмотрел в умные и насмешливые глаза собеседника, вздохнул и приглашающим жестом показал на стул напротив. Сам опустился на скамью, на которой обычно отдыхали палачи. Навр сел на указанное место, закинул ногу за ногу и снова противно осклабился. В молчании они довольно долго рассматривали друг друга.

– Итак, – не выдержал, наконец, инквизитор, – с чем вы пришли?

– Мы проверили ваши данные, – сразу стал серьезным сатир. – К моему глубочайшему сожалению, вы полностью правы. Наш мир накануне возвращения Ушедшего.

Итан скривился в ответ – ничего нового.

– По этой причине, – продолжил Навр, – Контора готова нарушить свои принципы. Мы согласны на контакт, и даже сотрудничество с вами. Нельзя допустить его возвращения.

Вот это инквизитора очень даже заинтересовало. Из заявления оперативника Конторы следовало, что империя не на стороне Тьмы. Почему же тогда Церковь официально заявляет, что это так? Что-то здесь не то, тянет отвратительным душком. Неужели просто борьба за сферы влияния? Скорее всего. Но и этот вопрос следовало отложить на потом. Впрочем, Итан и раньше во многом сомневался, но всегда держал сомнения при себе – не самоубийца же он. И не об этом сейчас речь – если Контора перестанет мешать и даже начнет помогать, то сделать можно будет значительно больше. Может, у них есть информация по Стиору арн Наду или другим хранителям? Возможности Конторы инквизитор знал прекрасно и не обольщался насчет способности своей организации противостоять этому монстру. Однако надо продолжать переговоры. Если такого врага, как Вихрь, удастся превратить в союзника хоть в этом деле, то это будет огромным достижением, величайшей победой.

– Но есть одно «но», – прервал его размышления голос сатира.

– Какое?

– Мы не боимся, что император узнает о нашем сотрудничестве, но лучше этого все же избежать. Не дело, чтобы руководители государств лезли в дела спецслужб, их должен интересовать только результат. Поэтому не хотим, чтобы о сотрудничестве знал и ваш первосвященник. Пусть это будет общее дело спецслужб и только спецслужб.

– Именно это условие хотел высказать и я, – усмехнулся Итан. – Первосвященник сильно сдал в последнее время и может все испортить.

– Тогда у нас получится. Но опять же, сотрудничать мы будем только в деле Ушедшего. Правда, есть еще кое-что, не обременительное для Церкви, но важное лично для Вихря. И он этой услуги не забудет.

– Что именно? – насторожился инквизитор.

– Я скоро подойду к этому, – внимательно посмотрел на него сатир. – А пока наш первый вклад в общее дело. Нам удалось выйти на след второго хранителя. Но полностью информацию о нем получить без вашей помощи невозможно.

– Что?! – подскочил от такого известия Итан, не сумев сдержать нетерпения. – Вы его нашли?

– Увы, только следы. Найти их помог древний архив дзенн, лет сто назад раскопанный на острове Киноур. Архив прекрасно сохранился. Вихрь полгода не вылезал оттуда и сумел прояснить многие темные стороны этого дела. Именно там нашлось упоминание о приблизительном месте проживания всех трех хранителей. Одно как раз на юге империи, впрочем, тогда империи еще не существовало. В наше время, как вы знаете, хранителем был Стиор арн Над. Второе примерно там, где сейчас находится Анзамен. Третье – где-то в Срединном архипелаге.

– А с чем связано жестко фиксированное место хранения? – спросил заинтересованный инквизитор.

– С тем, что помещенные в монолиты носители энергоматриц невозможно переместить в другое место. Они могут находиться только там, куда их поместили великие маги народа дзенн. Последние маги. Только после прочтения заклятия Открытия Врат матрицы расходятся по миру. Плохо, что заклинание Стиора сработало для всех двенадцати, освободив их.

– Вы уверены?

– В этом уверены лучшие маги Ассамблеи, – буркнул сатир. – А они свое дело знают.

– Хорошо. Но что у вас еще по второму хранителю?

– Тридцать пять лет назад, в Анзамене, он был в ваших руках. Команда Ищущих тогда отловила скрывавшегося под личиной отшельника мага. Руководил инквизиторами некий брат Вячеслав. Мага поймали именно в той области, где и должен был проживать второй хранитель. По некоторым признакам, описанным в отчете Ищущих, который опять же анализировали в Ассамблее, именно он и являлся вторым хранителем. К сожалению, ваши палачи оказались малопрофессиональны и позволили допрашиваемому умереть, так и не открыв ничего важного.

– Но этот маг утверждал, что только знаком с хранителем, что он только встречался с ним… – возразил растерявшийся инквизитор, вспомнив рассказ первосвященника.

– Значит, вам известно об этом эпизоде, – снова почесал обломанный рог сатир. – Это хорошо. Но маг солгал, он смог выдержать боль и солгал. Но раз вы знаете о нем, то почему еще не перерыли там землю на метр вглубь? Нам, как вы знаете, в Анзамене работать затруднительно.

– Перерыли… – раздраженно дернул губами брат Итан. – Все перерыли, по камешку перебрали, особенно пещеру, где жил маг. Ничего.

– Плохо, – скривился Навр. – Очень плохо. Значит, совсем недавно, скорее всего, вскоре после рождения Трех, кто-то нашел открывшиеся миру матрицы и забрал их. И, скорее всего, кто-то случайный, что хуже всего. Эта гадость отправилась гулять по миру.

– Плохо… – со вздохом согласился инквизитор. – Но будем делать, что можем. Постараемся предотвратить воплощение пророчества. Вы, кстати, говорили о какой-то личной просьбе Вихря?

– Да, – сощурился сатир. – Он просит прекратить убийства драконов. Чтобы отловленных не убивали и не помещали в зоопарки, а отвозили к границам империи. Затраты на это будут возмещены.

– Зачем ему драконы? – изумился брат Итан.

– Такой уж он, наш шеф. Загадочный…

– Да кто он вообще такой?! – в сердцах хлопнул по скамье ладонью инквизитор.

– Шеф разрешил сказать вам это, – осклабился Навр. – Только не падайте со скамьи. Вихрь – сам дракон.

– Дракон?! – глаза брата Итана стали похожи на плошки. – Это невозможно! Вы шутите!

– Беда Церкви в том, что ее служители недооценивают других, – рассмеялся сатир. – Потому вы и проигрываете так часто. Вы ведь и не подозревали, что я – сатир. А я вас столько раз обставлял, что трудно и сосчитать. В империи обращают внимание только на талант и ум, не считаясь с тем, чьи они – человека, орка, эльфа, сатира, дракона, мужчины, женщины или кого другого. Ваша нетерпимость, господа церковники, вас же и губит. Именно из-за нее Церковь когда-нибудь проиграет окончательно. Если не найдет в себе сил измениться.

– Возможно, вы и правы, – мрачно ответил инквизитор, несколько опешив от этой отповеди и медленно привыкая к мысли, что глава Конторы – дракон. – Я тоже не со всем согласен, но Церковь не может измениться быстро, для этого нужны немалые усилия. Есть многие, кому сложившееся положение очень выгодно, их трудно потеснить.

– В конце концов, это ваше дело, – отмахнулся Навр. – Так вы принимаете условие шефа?

– Думаю, да. Но потребуется помощь Матфея. Он, кстати, будет посвящен в наши дела, иначе ничего не получится.

– Не возражаю. Он производит впечатление умного человека.

– Дела наши, похоже, далеко не блестящи, – заключил инквизитор после того, как они обсудили методы взаимодействия своих служб и определили первоочередные задачи. – Куда хуже, чем мы считали.

– Много хуже, бер Саан. При помощи дзеннского архива нам удалось выяснить точно, что в случае возвращения Ушедший развяжет глобальную войну с применением неподвластной никому, кроме него самого, магии разрушения. Есть, правда, одна довольно безумная мысль, как этого избежать. Но она слишком безумна. Маги считают, что если не все три составляющие этого существа окажутся озлобленными неудачниками, то с ним, возможно, можно будет договориться. Впрочем, я ничуть не удивлюсь, если Тьма выберет именно тех, кого в жизни сильно и несправедливо обидели.

– Не дай Спаситель… – пробормотал инквизитор, осеняя себя крестным знамением.

– На Спасителя надейся, а сам не плошай, – оскалился Навр. – Так я продолжаю. В Ассамблее предполагают, что если удастся найти хоть одного из этих трех детей и воспитать в любви и ласке, постепенно вкладывая в его голову наши ценности, то после Объединения Ушедший не будет стремиться к разрушению всего и вся.

– А если просто убить их?

– Тогда Тьма тут же найдет себе новых носителей. Убийство, к сожалению, ничего нам даст. Поэтому, сами понимаете…

– Что ж, идея необычная, но она вполне может сработать, – задумчиво кивнул Итан. – Вопрос только, как вы найдете этих самых детей? Хоть кого-нибудь из них? Ведь сейчас они ничем не отличаются от других трех-четырехлетних детишек.

– Вопрос еще тот… – почесал подбородок сатир и скривился. – Могу сказать только одно – у этих троих есть одно отличие от обычных детей. Ярко выраженная искра сильного магического дара. Если способности открыты, обнаружить их сможет любой Ищущий. А вот если скрыты…

– Что тогда?

– Тогда ощутить их сумеет только прирожденный маг. А сколько всего в мире прирожденных, вы и без меня знаете. Что, обследовать по очереди всех детей в мире? Вы считаете это возможным? Я – нет. Только, если нам повезет, этот план может сработать. Вам в Фалноре придется внимательно следить за всеми обнаруженными малолетними колдунами и ведьмами. Не жечь сразу, а обследовать. И если будет хоть малейшее подозрение, что ребенок тот, что нам нужен…

– …то мы сделаем все, как следует. Малыш вырастет в любви, веруя в доброту и справедливость Матери-Церкви, – криво усмехнулся инквизитор. Сатир осклабился в ответ.

– Прирожденных магов, если понадобится, мы вам обеспечим, – заверил Навр. – Только, сами понимаете, они не должны знать, на кого в действительности работают. Пусть пребывают в уверенности, что на Контору, обманывая поганых церковников.

Два безопасника понимающе улыбнулись друг другу. Желтые глаза Итана горели огоньком едва сдерживаемого азарта, Навр довольно скалился и все время почесывал обломанный рог.

– Кстати, вам ничего не известно о Стиоре арн Наде? – спросил инквизитор. – Ваша легенда…

– Всего лишь легенда, для привлечения вашего внимания, – отрицательно покачал головой сатир. – Я и сам хотел бы знать, куда спрятался наш драгоценный маг.

Брат Итан вздохнул. Жаль. Однако, несмотря на это, контакт с Конторой получался на удивление продуктивным. Он не стал скрывать от Навра неудач последнего времени и, исходя из того, что знали оба, они разработали окончательный план ближайших операций по поиску хранителей и Трех. Если удастся найти хоть кого-то из этих детей, многое облегчится. Но надеяться на это глупо, лучше рассчитывать на самый худший исход. Что ж, впереди ждала большая работа, и ни один не собирался от нее уклоняться.