Канцона XXXI

Павел Борисович укорял себя за то, что согнулся, сдался, не устоял перед начальственным натиском и перед движухами оперативников во главе с пер-стененосным капитаном. В который раз он думал: «Ну что, что они все мне могут сделать? Переведут на район? Господи, да хоть не надо будет добираться полтора часа до работы! Уволят по несоответствию занимаемой должности? А работать у них кто будет? Прямо очередь стоит, ага. А если и уволят, буду вон как Литвинов, коммерсов консультировать. Деньги, как минимум, те же, а гимора почти нет. А пока я здесь, я следователь, лицо процессуально независимое! И буду расследовать дело сам, как посчитаю нужным, опираясь на свои профессиональные знания, опыт и интуицию!»

Интуиция, или что там было у Катаева вместо, подсказывала, что все эти любовницы-любовники к убийству Мандельштейна непричастны. И с бизнесом покойного убийство не связано. Разгадка должна таиться в самом Мандельштейне, в его личности, в его биографии, судьбе. Катаев чувствовал, что именно в этом направлении нужно искать. Хотя и не понимал, что именно он сможет найти. Виделось только нечто темное, склизкое, поднимающееся из болота в парах и языках синего пламени.

После того как свидетельница Анна Розенталь сообщила, что состояла с покойным в близких отношениях двоякого характера, так как Мандельштейн был гермафродитом, Катаев позвонил судмедэксперту, который составлял заключение о смерти, подшитое к делу, и спросил, как ему казалось, язвительно:

– Уважаемый, вы когда осматривали труп, не заметили чего-нибудь необычного?

Эксперт ответил вяло и меланхолично:

– Труп как труп. Чего в нем может быть необычного?

– Как? А… два комплекта гениталий?!

– М-м-м… да, было такое.

– Почему же вы не отразили это в заключении?

– Мы отразили.

– Где? Слушайте, что у вас написано: «…Возраст пятдесят четыре года, пол мужской.»

– Ну правильно.

– Да как же правильно-то?!

– А что, по-вашему, я должен был написать в графе «пол»? Средний? Инструкцией не предусмотрено. По инструкции у нас предусмотрено два пола: мужской и женский. А в соответствии с выводами современной медицинской науки пол – явление не чисто биологическое, а социально-биологическое. То есть если человек носит костюм с галстуком, ботинки и называет себя Семеном Абрамовичем, следовательно, он мужского пола. Вы посмотрите на третьей странице, в графе «особые приметы и биологические дефекты», там написано: «Первичные признаки женского пола, в виде развитой вульвы, между ног, непосредственно под выведенными наружу яичниками в семенном мешочке».

– Ну. Вы должны были поставить на этом особый акцент!

– С чего это? Особый акцент мы ставим на том, что могло послужить причиной смерти. Причиной смерти, как мне помнится, была торчащая из грудины салатная вилка, а никак не запасная пизда, простите, вагина.

Катаев сплюнул в сердцах и положил трубку. Выходило, что он сам виноват: читал заключение «по диагонали». Потом эксперт еще расскажет об этом звонке оперативникам, и они вместе посмеются над следователем.

Без особой надежды Катаев все же направил запрос в районную поликлинику, к которой Ман-дельштейн был приписан по полису медицинского страхования. Пришел отрицательный ответ: Ман-дельштейн в поликлинику никогда не обращался, и даже медицинской карты на него не заводили. Бесплатными медицинскими услугами он не пользовался. Катаев знал, что гермафродиты всегда нуждаются в особом врачебном наблюдении, но хозяин крупного бизнеса наверняка пользовался закрытой частной клиникой, может, даже не в Петербурге, а в Москве. При его деньгах он мог наблюдаться и за границей, в какой-нибудь Швейцарии.

Тем не менее Катаев поручил оперативникам пошуровать в специализированных частных клиниках города. К его немалому удивлению, во всех подобных заведениях милиционеры столкнулись с резкими отказами предоставить информацию о своих пациентах. Персонал и руководство ссылались на врачебную тайну и прозрачно намекали, что в числе их клиентов такие люди, что, даже если сотрудники правоохранительных органов приедут к ним с санкцией прокурора, все равно ничего не получат и могут засунуть эту санкцию себе в задницу. Раскрытие списков пациентов нужно согласовывать на самом высшем уровне, в Москве. И не в прокуратуре, даже не в ФСБ, а почему-то в ФСО. При чем тут Федеральная служба охраны, Катаев никак не мог взять в толк. Он направил служебное отношение в ФСО, но ответа не было.

Еще Павел Борисович составил запрос в загс Ка-пищевского района, в котором находилась деревня Черные Курки, по месту рождения Мандельштейна. Ему было интересно, какой пол был указан в свидетельстве о рождении Семена (?) Абрамовича (?).

Можно было бы сказать, что визитка Теодора II Ясенева-Белопольского попалась на глаза Катаеву чисто случайно. Да так оно и было. Только, справедливости ради, надо заметить, что в последнее время следователь часто о нем вспоминал. Так часто, что это стало походить на idea fix. И тогда, конечно, рано или поздно, но визитка должна была чисто случайно попасться ему на глаза.

Павел Борисович не стал писать письмо по электронной почте, он набрался храбрости (почему-то он чувствовал некоторое смущение перед этим человеком) и позвонил. Он не знал отчества старика и мучительно размышлял, как ему позвать великого магистра к телефону. Но ответ снял его затруднения. Приятный низкий голос на том конце телефонного провода ответил:

– Ясенев-Белопольский у аппарата, слушаю вас!

– Здравствуйте! Вас беспокоит следователь следственного управления по Санкт-Петербургу следственного комитета при Генеральной прокуратуре Павел Борисович Катаев. Вы дали мне свою визитку в библиотеке.

Катаев старался говорить сухо и подчеркнуто официально. Чтобы странный психопат не подумал чего-нибудь такого.

– А-а, я вас помню, молодой человек! Чем могу служить?

Павел Борисович уже запамятовал, когда его в последний раз называли молодым человеком. Даже древние старушки в троллейбусе, которым, казалось, нужен только один, последний рейс – на кладбище – величали его мужчиной: «Мужчина, вы здесь выходите? Не выходите? Дайте пройти! Встанут тут, весь проход загораживают.»

Катаев постарался предельно общим образом сформулировать, что ему нужно от старика:

– Я хочу попросить вас о профессиональной консультации. В интересах следствия.

«Профессиональная консультация» – это должно было польстить старикану. Катаев похвалил себя за находчивость.

– Милости просим! Долг каждого гражданина помогать следственным органам в установлении объективной истины. Знаете что? Приезжайте сейчас ко мне! Выпьем хорошего кофе, если хотите, с коньяком, и пообщаемся.

Павлу Борисовичу представилась коммунальная квартира, в которой наверняка проживает пенсионер, с кислым запахом борща и стирки, и его передернуло от отвращения. Он осторожно возразил:

– Может, лучше вы подойдете к нам? Или встретимся на нейтральной территории?..

Но великий магистр понял сомнения Катаева по-своему:

– Бог с вами, Павел Борисович! Вы меня совсем не стесните! Напротив. Не так уж часто молодежь заходит проведать старика, кхе-кхе.

«А и черт с ним!» – подумал Катаев и согласился. Ясенев-Белопольский продиктовал адрес. Он жил, как оказалось, не на Лиговском проспекте. Но недалеко от Лиговского – на Литейном.

Служебную машину Катаев брать не стал. Соваться днем, в рабочий день, на машине в центр города, значило обрекать себя на долгое стояние в пробках. Следователь сообщил референту, что уезжает брать показания по делу Мандельштейна. Референт сказал, что шофер управления как раз бездельничает и может его подкинуть.

– Мне только до метро.

Водитель на черной «волге» со спецномерами лихо довез следователя до Сенной. Катаев вышел на Чернышевской и пешком дошел до Литейного проспекта по улице Кирочной, бывшей Салтыкова-Щедрина и, сверившись с номерами домов, свернул направо.

Дойдя до нужного дома, он завернул в аккуратный дворик, нашел парадную и поднялся по широкой лестнице на третий этаж. Перед массивной дубовой – или крашенной под дуб – дверью остановился. Звонок рядом с дверью был один. Катаев позвонил. В квартире раздался тревожный перелив. Катаев угадал мелодию: «Полет Валькирий». Почему-то было приятно, что не какое-нибудь «Болеро».

Дверь открылась, и на пороге следователя встретил тот самый читатель газетных подшивок из библиотеки, не в халате, нет, но в мягком домашнем костюме невиданного Катаевым кроя.

– Прошу! – И приглашающий жест. Никаких рукопожатий.

Катаев вошел в прихожую, снял куртку и повесил ее на плечики в гардероб, стянул с себя ботинки и обул ноги в вельветовые домашние туфли, предложенные хозяином, огляделся: просторная квартира с высоким потолком была заставлена антикварной мебелью в прекрасном состоянии. Катаев не был специалистом по антиквариату и мебельным материалам, но словосочетанием, которое приходило на ум, было «красное дерево».

– Ополоснуть лицо и руки с дороги, пожалуйста! Старик указал на умывальню. Это была именно

умывальня: в ней стояла только раковина из фаянса. Душ, ванная, туалет, видимо, располагались в отдельных помещениях. Катаев умылся и сполоснул руки, взял с вешалки вышитое полотенце, провел по лицу, высушил руки, повесил обратно.

– Пожалуйте в кабинет.

Ни звука. Во всей огромной квартире старик жил, по-видимому, один. На коммуналку жилье уж точно никак не походило!

В длинном коридоре по стенам стояли шкафы с книгами, фолиантами почтенной толщины и такого же почтенного возраста. Кабинет располагался в самом конце коридора. Боковые двери вели, надо думать, в спальни, залы и прочие помещения.

– Машенька все приготовила, и я ее отпустил. У нее какая-то встреча, связанная с оформлением документов на постоянное место жительства.

На низком столике в кабинете стояли изящные фарфоровые вазочки с закусками, сластями и бутербродами, кофейный сервиз, коньяк в хрустальном графине и коньячные бокалы из тонкого стекла.

«Кто такая эта Машенька?» – подумал Катаев.

– Горнишная, – сказал старик. – Прекрасная девушка! Очень умная и аккуратная. Знаете, сейчас так трудно найти хорошую, умную и честную прислугу!

«Как же, знаю, – ехидно подумал Катаев, – сам за год поменял три кухарки. Сахар воруют! Такие негодницы…» Но вслух, конечно, опять ничего не сказал.

– Но мне повезло. Семья Машеньки служила раньше у моих предков по матери, князей Бело-польских. Еще задолго до Октябрьского переворота. Или, если угодно, до Великой социалистической революции. Они и эмигрировали вместе. Машенька только недавно вернулась из Франции, с прекрасным образованием! Она закончила Бретаньскую школу гувернанток, с отличием. На кухне висит ее диплом, можете посмотреть!

– Да нет, спасибо.

– Ах, да, простите старика, совсем зарапортовался! Лишь бы похвастаться! Вы же по делу! Располагайтесь, пожалуйста!

Павел Борисович расположился в кожаном кресле перед столиком. Хозяин опустился в другое, точно такое же кресло. В кабинете стоял еще один стол, письменный, за ним стул с высокой ажурной спинкой, у окна конторка. Шкафов в кабинете не было.

– Не откажите, за знакомство!

– Отнюдь.

Старик плеснул в бокалы коньяка из графина и пригубил вместе с гостем.

– Итак, я полагаю, вы хотите проконсультироваться относительно феномена бинарного, так сказать, пола? Вы обратились по правильному адресу. Не сочтите за бахвальство, но перед вами специалист если не мирового, то европейского уровня. Еще в восьмидесятые я защитил в Западной Германии диссертацию по этой весьма щекотливой теме.

– Диссертацию?

– Да, я доктор. Доктор философии. Пи-Эйч-Ди. Так это называется, если на американский манер. По образованию я биолог и медик. Но как медик я давно не практикую.

«Он, конечно, богач, а не бомжеватый засранец, как те психопаты, которые встречались мне раньше, – подумал Катаев. – Но все равно ненормальный. Сумасшедший с манией величия, манией изобретательства, манией учености и прочее, в общем, синильный психоз».

– Последние мои исследования по биологии были на тему синильного психоза у собак и прочих домашних животных, знаете, забавная такая тема! Благодаря ветеринарии домашние животные теперь живут дольше, чем это предусмотрено природой, но в то же время они стали болеть человеческими болезнями – старческим маразмом, например. Я сделал несколько весьма интересных выводов, но исследования прекратил. Сконцентрировался на других задачах. А скоро мне будет впору ставить опыты по синильным психозам на самом себе, кхе-кхе!

– Что вы, вы в прекрасной форме!

– Спасибо за учтивость, Павел Борисович!

– Не за что, это не учтивость, а искреннее восхищение.

Старик и вправду прекрасно выглядел. И если кашлял, это казалось несколько деланным.

– Простите, не знаю, как вас по отчеству?

– Ульрихович. Теодор Ульрихович.

– О, у вас немецкие корни?

– Только очень далекие. Просто в семье моего отца, графа Ясенева, издавна было принято давать младенцам мужского пола немецкие имена. Я считаю себя русским, я патриот. Знаете, самые яростные русские патриоты – это смешанные потомки немцев с ирландцами, ха-ха-ха!

Катаев заметил, что смех старика звучит легко и приятно.

– Понятно… Теодор Ульрихович, расскажите об организации, которую вы возглавляете. «Лига», если не ошибаюсь?

– Да, это клуб по интересам. Дюжина таких же, как я, выживших из ума стариков. Все абсолютно законно! Мы зарегистрированы при Красносельской районной администрации. Там проживает наш статс-секретарь. Балуемся, раздаем друг другу пышные титулы. Старики склонны впадать в детство, а чем бы дитя не тешилось!..

– И каковы ваши интересы?

– «Лига» – это аббревиатура. Ложа истреб. кхе-кхе. Ложа изучения гермафродитов и андро-гинов. Как раз то, чем вы интересуетесь!

– А есть какая-то разница?

– Что?

– Есть какая-то разница между гермафродитами и андрогинами?

– Ах, да. Простите. К вечеру я начинаю плохо слышать. Да. Вернее, нет. Еще вернее: это один из важных предметов изучения – есть ли между ними разница.

– Весьма занятно!

– Конечно, о чем речь! Так вот… Оба этих термина сейчас имеют одинаковое значение, так называют двуполых существ. Причем, «гермафродит»– понятие скорее медицинское. В социальном контексте используют слово «андрогин». Оно же считается и более политкорректным. Сами двуполые предпочитают именовать себя именно так, андрогинами.

– Не знал.

– По моему скромному мнению, в этой самой политкорректности есть некоторое иезуитство. У понятий «гермафродит» и «андрогин» разное, даже противоположное происхождение. Оба пришли к нам из античной мифологии, но имеют в своем основании два различных сюжета. Сначала обратимся к мифу об андрогинах. В незапамятные времена существовало три пола людей: мужчины, женщины и третий пол, андрогины, которые совмещали признаки мужчин и женщин. Андрогины были физически совершенны и очень могущественны. Настолько, что они решились оспорить власть богов. За что и были рассечены на две половины – мужскую и женскую. Отсюда и наверняка известная вам романтическая легенда о двух половинках, которые ищут друг друга по свету, желая воссоединиться. В легенде о Гермафродите, напротив, боги соединили мужчину и женщину, создав новое двуполое существо.

– Да, я читал про историю нимфы Салмакиды, влюбившейся в прекрасного юношу, сына Гермеса и Афродиты.

– Чудесно! Таким образом, боги в одной легенде насильственно разделяют полы, а в другой, напротив, соединяют. Произвол, да и только! И вот это самое соединение предстает перед нами как нечто искусственное, противное природе и замыслу Творца, стоящего над богами.

– Творца?

– Да, Бога Единосущего, к поклонению Которому люди пришли, отвергнув язычество.

– Ясно.

– Христианская церковь в Средние века считала гермафродитов слугами дьявола на Земле. Ведь и сам дьявол изображается как двуполое существо! Гермафродитов выявляли и предавали огню. Это было одно из специальных направлений деятельности Святой инквизиции.

– Ага. А другим специальным направлением был отлов кошек. Наверное, у них были специальные подотделы по гермафродитам и по кошкам.

Ясенев-Белопольский снова открыто и весело засмеялся и пригласил Павла Борисовича испить кофе, пока он еще не совсем остыл, и закусить, чем бог послал.

Катаев совершенно расслабился в компании этого чудаковатого старика и с удовольствием и попил кофе, и отведал бутербродов с красной икрой, и от коньяка не стал отказываться.

– Теодор Ульрихович, я расследую дело об убийстве руководителя и владельца крупной торговой компании, который был гермафродитом. И у меня такое чувство, что его смерть как-то связана с этой его особенностью. Причем не банально, не напрямую, так чтобы это было делом рук кого-то из его любовников или любовниц – у него были и те и другие. А более тонко и сложно. Может, я неисправимый романтик от сыска и пытаюсь разглядеть сложности там, где все пошло и просто. Но даже в этом случае как профессионал я обязан проверить все версии. Собственно, поэтому я пришел поговорить с вами.

– Да, я что-то об этом слышал, – старик стал серьезен и даже мрачен, отвернулся и пару минут молча смотрел в окно, потом добавил: – Кажется, его звали почти как поэта.

– Мандельштейн.

– Точно.

– И что вы об этом думаете?

– Хм. если хотите знать, что я об этом думаю, молодой человек, я могу рассказать вам нечто, что, возможно, покажется вам очередным конспироло-гическим бредом.

– Будьте так любезны!

– Некоторые сведения составляют частную тайну нашей ложи. но. мне кажется, я могу вам доверять.

Последняя фраза была произнесена тоном скорее вопросительным, чем утверждающим.

– Очень рассчитываю на доверительные отношения с вами. И взаимное сохранение конфиденциальности. Я ведь тоже открыл вам, некоторым образом, тайну следствия.

– Да, я понимаю. Тогда приготовьтесь слушать.

– Я весь внимание и даже жалею, что у меня всего два уха, а не пять или десять.

– Вот что значит хорошее воспитание! Как жаль, что люди вашего возраста отвыкли от такого вежливого обращения со стариками. так вот. Вернемся во времена Инквизиции?

– Пожалуй.

– Представьте себе ситуацию, когда агенты Святого престола рыщут по городам и селам в поисках гермафродитов. Гермафродиты вне закона. Их может сдать каждый. Они подвергаются репрессиям. Они объявлены пособниками сатаны. Незавидное положение! Между тем они тоже хотят жить. Они вынуждены скрывать ото всех свою сущность. Но и им необходимо как-то устроиться в обществе! У них есть вполне обычные человеческие потребности. И, кроме того, они нуждаются в специальном врачебном участии. Но каждый встречный может предать, и врач, для которого при первом осмотре все становится ясно, – опасен более прочих! Противостоять враждебному миру в одиночку трудно, почти невозможно. Логично предположить, что уже тогда гермафродиты, или, как они сами себя называют, андрогины, создают свои первые тайные общества. В этих обществах они помогают друг другу выжить во враждебном окружении, скрывать свой половой дефект, устраивать браки с другими андрогинами или однополыми, но проверенными партнерами, получать анонимную медицинскую помощь вплоть до коррекции пола, и так далее. Средневековое общество было всецело одержимо психозом религиозности, и андрогины не могли быть исключением. Как говорил Ленин, кстати, с полом которого тоже не все понятно, так как детей он не оставил, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. В милости Бога гермафродитам церковь отказывала, объявляя их исчадиями ада, никак не меньше. Очевидно, что они и сами поверили в это и стали искать покровительства у сатаны. То есть в их тайном обществе было принято поклонение дьяволу. Со всеми атрибутами, которые, следуя логике от противного, выдумали церковники.

– Пили кровь христианских младенцев?

– Возможно. Или хотя бы читали мессу задом наперед.

– Ага.

– Что нужно для того, чтобы выжить и хорошо устроиться в человеческом обществе? Власть и деньги. Деньги и власть решают все. С помощью денег и власти можно даже, до определенной степени, подчинить себе сферу духа: идеологию и религию. И андрогины стремятся к материальному могуществу. Они помогают друг другу обретать богатства и влияние в обществе, продвигаться во власть. Это жизненно необходимо им даже просто в целях самосохранения. А дальше растут и амбиции, ведь они, согласно инквизиторам, полномочные представители князя мира сего. Они наверняка достигают успехов, так как международное тайное общество, организованное по сетевому признаку, дает его членам массу преимуществ в политике и бизнесе. Так же устроены и масонские ложи, рыцарские ордена, многие секты, еврейские диаспоры и прочее. Но как андрогины находят своих среди людей? Я не оговорился, сначала андрогины ищут объединения друг с другом, потом оказывается более безопасным и правильным в смысле конспирации не ждать, пока бежавший от репрессий андрогин найдет свою стаю, а занимать активную позицию и самим выявлять себе подобных. В первую очередь через тех же агентов Инквизиции. Они подкупают агентов, и те, обнаружив андрогина, не везут его на казнь, а сообщают новым заказчикам. Потом через лекарей, к которым безутешные родители относят дефектных младенцев, прося их исправить ошибку природы, пока о ней не узнали святые отцы. Таких младенцев крадут и воспитывают в своих семьях. Ведь сами гермафродиты зачастую бесплодны, даже если подкорректировали свой пол до социально приемлемого.

– Как.

– Нет, не будем опускаться до дешевых сенсаций, которые пристали разве что желтой прессе.

– Извините. Продолжайте, пожалуйста!

– В позднем Средневековье, возможно, не без влияния самих андрогинов, отношение к ним в обществе становится более терпимым. И они тут же пользуются возможностью превратить свой недостаток в преимущество. Многие делают своей профессией зрелища, так как публике всегда интересно поглазеть на, как она полагает, уродцев. Для тайного общества это еще один хороший источник постоянного дохода и новый канал влияния. Так, подобно тому, как евреи сосредоточили в своих руках банковскую деятельность, гермафродиты получают контроль над тем, что мы бы назвали индустрией развлечений.

– Я догадывался.

– Вот, собственно, и все, что я могу вам поведать. Не знаю, насколько это может быть полезно в расследовании убийства, но я искренне старался помочь. Остается добавить, что тайное общество, или тайные общества, если их несколько, андроги-нов переправились через поток истории и, весьма вероятно, существуют и в наши дни. Шоу-бизнес и медицина являются для них естественными сферами жизненных интересов, и они стараются держать их под контролем или хотя бы иметь в них своих агентов влияния. В отношении медицины я лично столкнулся с серьезным противодействием, когда попытался залезть в эту святая святых врачебного дела. Кроме того, они наверняка не оставляют и прочие сферы, включая криминальный бизнес: интересно все, что приносит деньги и власть. Ан-дрогины, будучи по природе бисексуальны, вступают в естественный союз с представителями альтернативной ориентации: с геями и лесбиянками. Вернее, это только выглядит как союз; на деле гей-и лесбисообщества лишь прикрытие для андроги-нов. Внутри организации гермафродитов наверняка существуют жесткая, даже жестокая дисциплина и свои, не известные нам нормы, представления, ритуалы, стереотипы поведения и взаимоотношений. Возможно, смерть Мандельштейна как-то связана со всем этим.

Катаев поблагодарил старика за подробную консультацию и откланялся.

В дверях Ясенев-Белопольский протянул ему руку, и следователь заметил, что он поначалу скрестил безымянный палец с мизинцем, но тут же поспешно выпрямил.

Небо над Петербургом потемнело, но Литейный сверкал огнями витрин и фарами проезжающих автомобилей. Стояла на редкость хорошая погода. И, хотя осень уже дышала в лицо холодным балтийским ветром, Indian Summer, а лучше – русское бабье лето не торопилось уходить, а словно говорило: «Еще рано! Еще успеется!» И оставалось сидеть на скамейке в Летнем саду девушкой в смешном венке из опавших листьев на растрепанных волосах. И от того ли, от прозрачной и звонкой ясности атмосферы, или потому, что линии сюжета, раньше кривившиеся как попало, теперь распрямлялись, сходились в точку финала и обещали разгадку, светлое решение вот уже скоро, вот уже осталось совсем чуть-чуть, и мнилось, что дело будет раскрыто, а с ним будет раскрыто и что-то еще, пока непонятное, но очень важное, – Катаеву было хорошо на душе.