Часть 3. Проба сил

Я тот, чей взгляд надежду губит;

Я тот, кого никто не любит;

Я бич рабов моих земных,

Я царь познанья и свободы,

Я враг небес, я зло природы…

М.Ю. Лермонтов.  Демон.

Центр Империи.

Высокие шпили небоскребов и темные пропасти, ведущие на нижние уровни.

Этот город пережил Республику, и, кажется, переживет Империю, так и не изменившись. Имя важно, но из всякого правила есть исключение. Корускант по-прежнему блистал – может, именно поэтому новое название прижилось лишь в официальных документах? – но это не было добрым сиянием. Город-планета слишком велик для милосердия, а человек – лишь малая соринка на его индустриальном лике. Двое стоящих у окна людей это понимали. Они пришли сюда не любоваться красотами, но легкий аромат опасности, источаемый столицей, очень соответствовал теме их разговора. Он словно говорил: «Оглядывайся. Опасайся. Не доверяй». Именно такой была их жизнь, и оба давно с этим смирились. Ведь признание правды – первый шаг к тому, чтобы выжить. Однако пара у окна не считала выживание самоцелью – оно было просто необходимо.

-У нас проблемы.

-А когда их не было?

-Все остришь… интересно, будешь ли ты смеяться, если план будет раскрыт? Или просто нацепишь обычную маску?

Ты стала циничной, Мон. Иногда мне кажется, что в нас обоих слишком много от Палпатина. Тебе такого не говорили?

Нет.

А мне – слишком часто.

-Что поделаешь… такова жизнь. Неужели ты сожалеешь об утраченной наивности?

-Розовые очки приятны, но вредны для здоровья. Этот урок я выучил давно и, пожалуй, излишне прочно. Временами я думаю, не слишком ли далеко мы заходим в своем притворстве? Защищать свои идеалы под соусом служения Императору – хороший способ незаметно их утратить. Сомневаюсь, что сейчас я смогу однозначно провести черту, на которой готов остановиться.

-Все решено очень давно. Помнишь? Ты же сам говорил, что стратегия Палпатина себя исчерпала.

-Ситуация изменилась. Эта станция… у меня плохое предчувствие.

-Что не ново и не оригинально.

-Нет ничего лучше старой и проверенной классики.

-К Республике это тоже относится? Или – к Империи?

-Время покажет... так что за проблемы?

-Предатель.

-Вот как… древнейший способ загубить любое дело. Кто?

-Не знаю.

-А планы…

-На «Тантиве».

-Ситх!

Вот именно. Похоже, Органа начинает представлять проблему.

Он всегда был бельмом на глазу Альянса. Неужели приближается время, когда мы перестанем это терпеть?

Ты пристрастен, но я понимаю твои чувства. Я слежу за «Тантивом» и мои ботанцы в один голос утверждают, что источник утечки на корабле. Их сеть давно доказала свою надежность, и, если они говорят, что альдераанец не чист на руку, я просто верю. Бэйл Органа весьма полезен для нас, но… не настолько. Ты полетишь?

-Все слишком серьезно, чтобы оставаться в стороне. Куда я денусь?

-Это может быть опасно.

-Знаешь, жизнь опасна в принципе… особенно на Корусканте. Уезжай, Мон…

-Нет! Я должна оставаться в Сенате до последнего!

-Его последний день не за горами. Твоя задача – возглавить Восстание.

-И мы будем по разные стороны баррикад…

-Ненадолго. Ты же прекрасно знаешь, на какой я стороне. А другие… всегда приходится чем-то жертвовать.

-Сейчас ты говоришь, как настоящий ситх. И, что самое страшное, я с тобой соглашаюсь. Ну почему наша жизнь так жестока?

-Потому что ее делают такой люди.

Рост два метра. Двуногий. Черная мантия за спиной и маска из черного металла, причудливая и в то же время функциональная.

Ореол ужаса, окружающий Дарта Вейдера был почти осязаем, и закаленные имперские солдаты поспешно отступали с дороги, испуганно перешептываясь. Многие из них бледнели от страха лишь при одной мысли о том, что их коснется край его черного плаща. Поведение штурмовиков в очередной раз заставило поразиться всесокрушающей силе дурной репутации. Идешь себе по коридору, никого не трогаешь, а собственный эскорт шарахается от тебя, как от опасно больного. Он криво улыбнулся под непроницаемой маской. Забавная аналогия. Помнится, СМИ уже называли Лорда Вейдера «вирусом, смертельным для Альянса». Очередной бульварный штамп, не способный дать и грамма истинного веселья. Предсказуемо и скучно. Впрочем, как и многое другое. Он завернул за угол, успев заметить, как испуганно притихли два офицера-повстанца только что открыто выражавшие высокомерное презрение штурмовикам.

«В их реакции на меня не больше разнообразия, чем у дрессированного зверька, выучившего одну команду. Хотя … похоже, Сила решила опровергнуть мои мрачные заключения».

Если один из пленников действительно испугался, то второй так и лучился скрытым довольством. «Предатель! Что ж, это многое объясняет».

Равнодушие привычной рутины мгновенно сменилось холодной яростью, а черная перчатка сомкнулась на горле капитана. Движение вышло подозрительно быстрым. Однозначно, что высшие отделы нервной системы не имели к нему отношения.

«Это что – рефлекс? У меня? Да… похоже, в этом помещении на одно животное больше, чем казалось».

-Где перехваченные вами данные? Что вы сделали с планами?

Ничего подобного Лорд не планировал, но сама мысль о том, что вот этот мерзавец помогает строить Звезду Смерти ради минутной выгоды, оказалась невыносимой. Хотя, даже просчитывая все заранее, он не смог бы выдумать лучшего хода для поддержания имиджа. Какая-то, трезво размышляющая часть его разума это отметила... а другая блаженно предавалась праведному негодованию.

«Сколько еще мы будем поощрять подлость?»

За свою долгую имперскую карьеру и еще более долгую жизнь Лорд достаточно насмотрелся на таких вот вонскров с масляными глазками. Он с лёгкостью мог отследить ход их мыслей, но подобные ухватки не вызывали в душе ничего, кроме омерзения.

«У этих ничтожеств только одно на уме: урвать кусок посочней… и успеть утащить его в логово до начала Апокалипсиса. Как можно так жить? Да они просто… паразиты».

-Это консульский корабль... – прохрипел Антиллес. – И мы на дипломатической миссии...

«Похоже, он до конца решил придерживаться легенды о герое-ребеле. Интересно, на что рассчитывает этот изменник? На то, что я труслив, как беспозвоночное… или просто глуп, как пробка? Да, имперская пропаганда временами приносит интересные плоды… но почему он молчит? Думает, что Темный Лорд не поверит в его работу на контрразведку? Не хочет делиться информацией? Сколько же надо заплатить за подобный риск? Или он так уверен в собственной безопасности, потому что… на корабле находится заказчик?»

-Если это консульский корабль, тогда где посол?

Вопрос немного запоздал: занятый своими мыслями, Вейдер невольно сжал пальцы, и тело капитана  обмякло. Еще немного – и человек умрет. Дарт поймал себя на мысли, что эта идея доставила ему какое-то странное удовлетворение. Он хотел увидеть этого человека мертвым. Альдераанец предал тех, кто доверил ему свои жизни… и жизни миллионов людей на планетах-целях гигантского суперлазера. Он заслужил смерть… заслужил… а, ситх! Безвольное тело Антиллеса ударилось о переборку… впрочем, даже подобная встряска не привела изменника в сознание. Похоже, он слишком долго размышлял. Вейдер поискал в своей душе следы раскаяния, - и не нашел. Ничего, в лазарете очухается. Если бы он следовал собственным инстинктам, – спасать вообще было бы не кого. Но, к сожалению – или к счастью? – спокойное отношение к преднамеренному убийству в список его пороков пока не входило. Пока?!

-Командир, переверните этот корабль вверх дном и найдите планы! И приведите ко мне посла! Она нужна мне живой!

Имперцы пулей вылетели из помещения, ведомые желанием как можно скорей убраться с глаз Темного Лорда.

Лея боялась. Раньше она пыталась отрицать этот страх, бороться с ним, с головой погрузившись в бумажную работу, а затем, – пытаясь поддержать дух экипажа перед схваткой. Люди понимали, что предстоит сражение с регулярными войсками Империи. Любители против профессионалов. Они могли лишь геройски погибнуть… и все – из-за ее приказа принять сообщение. Большинство повстанцев даже не знало, за что именно им придется умереть – на инструктаже Антиллес произнес лишь одно: «Это важно для Альянса». Воспоминание заставило принцессу гордо выпрямиться: они – истинные республиканцы, и каждый на «Тантиве» исполнит свой долг до конца. Что, впрочем, не уменьшало безвыходности ее положения.

«Солдатам повезло, – они умерли быстро и легко. В то время как я…» - сейчас она горько сожалела, что не додумалась просто застрелиться из бластера. Устройство, сковывавшее руки девушки за спиной, было простым и надежным. А неослабевающее внимание, оказываемое ей отрядом тяжело вооруженных солдат казалось бы неуместным… если бы их жизнь не зависела от того, доставят ли они пленницу до места назначения. Это приводило в ужас куда эффективнее хамства и издевок. Лея Органа не хотела умирать, но знала, что иногда жизнь бывает страшнее смерти. Неожиданно свет заслонила густая тень:

-Дарт Вейдер… мне следовало бы догадаться раньше! Только вы могли быть настолько глупы… Сенат этого так не оставит!

Раздражение, так и не нашедшее выхода, вспыхнуло в нем ярким пламенем: «Сенат?! Скажи лучше: «Мой отец, работающий на Императора!» Впрочем, и это неверно: Бэйл работает на обе стороны. И, разумеется, для «блага  народа»…»

-Когда они узнают, что вы напали на дипломатическую миссию…

-Не играйте со мной, Ваше Высочество – на этот раз вы не выполняли никакой миссии. Я знаю, что шпионы повстанцев послали на ваш корабль несколько сообщений. Что случилось с полученной информацией?

-Я не понимаю, о чем вы тут говорите. Я член Сената и выполняю дипломатическую миссию.

-Я знаю о вашем участии в Альянсе. Вы, к тому же, еще и предательница. Уведите ее!

Один из офицеров привлек внимание Вейдера:

-Задерживать ее опасно. Если об этом узнают – это вызовет сочувствие к повстанцам.

Лорд повернул голову и, ради интереса, коснулся офицера на уровне Силы. Так он хочет намекнуть, что принцессу необходимо уничтожить? Что ж, известие о подобной потере с одной стороны, ослабит Органу, с другой стороны, преумножит ненависть к «доктрине устрашения». «И к тебе тоже», - добавил злорадный внутренний голос. Вейдер с досадой прогнал непрошеную мысль: момент, когда Галактика вот-вот скатится в тартарары, конечно, идеален для саможаления! Хватит уж. Для многих он и так – самый ненавидимый человек в Галактике. Давно уже…

Логика говорила, что Лея – предательница, но многолетний инстинкт притворщика, помноженный на Силу, с ней не соглашался. А он привык доверять интуиции. Если есть хоть мизерная вероятность ошибки…

-Нет. Я знаю, что она связана с повстанцами. Принцесса – единственный ключ к местоположению базы противника!

-Она умрет, но не даст вам никакой информации.

-Предоставьте это мне, - многозначительно прошипел Вейдер. Его вокодер был почти идеален для таких интонаций. Как и планировалось.

«Хорошо получилось. Убедительно». Любитель убийств красивых дамочек поморщился, глянув на Лорда как на гибрид ранкора с сарлаком. Чрезмерная жестокость больше всего шокирует любителей жестокости в меру – уж кто-кто, а Темный Лорд Ситхов хорошо знал этот закон.

-Пошлите сигнал бедствия, а ее отцу и Сенату сообщите, что все находящиеся на борту погибли.

«Лучше перестраховаться».

Призрак холодной жестокости, таившийся в этой фразе, породил целый ворох противоречивых чувств. «До чего ты дошел! Рушишь чужие жизни просто «на всякий случай»? Ты что, людям не веришь в принципе? И тут же ответ – жизнь научила. Невеселая это наука, если вдуматься. Может, в мире еще и осталась искренность – может, в Неизведанных регионах? – но в столице и, тем более, в Сенате не встретишь даже её тени…» 

«Готовясь к плохому, худшее накликать можешь ты», - говорил Йода много лет назад. Свято верящий в перевоспитание людей, подобных Антиллесу, маленький Магистр заявил, что «исключения правила подтверждают». «Но иногда они же являются основой для новых правил», - возразил тогда Энекин. Впрочем, Магистр нечасто ошибался. Разве что с Палпатином… но тут все зависит от  точки зрения. «Ситх побери, вот еще одно джедайское выражение. Стареешь, Эни, стареешь... Дарт Вейдер не может позволить себе быть слабым, а Энекин Скайуокер – тем более».

Темный Лорд сомневался насчет Леи, но слишком хорошо знал ее отца – Бэйла Органу. Их с Палпатином всегда объединял общий подход к достижению целей – принципиальность в беспринципности. Впрочем, если интригами повелителя он всё еще мог восхищаться, то двойной предатель Бэйл вызывал мало эмоций, отличных от отвращения. И все же, по некоторым причинам альдераанец до сих пор был жив... Вейдер не мог позволить себе банально расквитаться «за все хорошее» – это означало автоматически опуститься до уровня соперника. Теперь Органа получит по заслугам – и в данный момент Лорд вовсе не собирался щадить его чувства. Отдает Темной стороной? На взгляд ортодоксов Ордена – да! Ну и пусть... Наблюдая Тьму так близко и так долго, Энекин Скайуокер давно уверился в отсутствии четких границ между сторонами Силы. Он, практик, оставлял философствования о морали далеким от политики, войны и крови теоретикам, а сам знал лишь одно – принадлежит ли он Свету или Тьме, вторым Палпатином он быть не собирается. Уж слишком яркий пример победы амбиций над разумом являл собою Император теперь, после двадцати лет их тесного «сотрудничества».

Группа уставших солдат подошла к офицеру и Темному Лорду:

-Записей с искомой информацией на борту не обнаружено, - ровным голосом доложил командир отряда. - С момента начала нашей атаки никаких лазерограмм в эфир не поступало. От корабля отделился неисправный бот без признаков присутствия на нём каких-либо форм жизни.

«Зато там вполне могли быть диски».

Перед Вейдером встала сложная дилемма: искать ли записи? Абориген, нашедший диски, их, вероятно, сотрет. Ему ли не знать, как на Татуине используют все, что плохо лежит! Но его людям нужны эти данные! И если есть хоть полпроцента вероятности, что они уцелели…

Значит, она спрятала планы в боте. Пошлите отряд вниз и верните записи. На этот раз нас никто не остановит!

Несмотря на всю логичность, приказ оставил в душе ощущение неудовлетворенности.

«Вейдер, что с тобой? С каких это пор Темный Лорд стал сторонником полумер? – поинтересовался ехидно-знакомый голос. - Надо оправдывать людские ожидания».

Уничтожьте корабль и бот. И позаботьтесь об этом лично, коммандер!

«Поздравляю! Впрочем, даже без этого эффектного жеста разрушения альдераанского имущества, имперцы долго тебя не забудут. Интересно, что сказали бы офицеры, осознай они, что всё это – в значительной мере работа на публику?»

Скорее всего, покрутили бы пальцем у виска. Только псих способен намеренно ТАК усложнять свою жизнь. Эта трагикомическая ситуация вообще являлась отличной темой для фельетона: Темный Лорд, правая рука Императора Палпатина, ситх из ситхов и вдруг – покровительствует Альянсу.

А что, у него был другой выход?

Если и был, то не в этой Галактике.

И все же Вейдера грызла мучительная мысль, что он что-то упустил. Некоторые поступки – как лавина. Пара незначительных слов – и последствия, способные перевернуть мир. Да… история порой вершится странными способами.

Всему свое время, и время всякой вещи под небом.

Время рождаться, и время умирать;

время насаждать и время вырывать посаженное;

время убивать и время врачевать;

время разрушать и время строить;

время плакать и время смеяться;

время сетовать и время плясать;

время разбрасывать камни, и время собирать камни;

время обнимать, и время уклоняться от объятий;

время искать, и время терять, время сберегать и время бросать;

время раздирать и время сшивать;

время молчать и время говорить;

время любить и время ненавидеть;

время войне и время миру».

Ветхий Завет, Книга Екклисиата или Проповедника,

написанная, по преданию, царем Соломоном.

Полдень. Два солнца-близнеца высоко в небе, и от нагретого их лучами песка волнами исходит жар. Температура на поверхности Татуина сейчас такова, что ни одно здравомыслящее существо не решится покинуть свое убежище – будь то нора или ферма – до вечерней прохлады. Покой того, что некогда было человеческим жилищем, не нарушают даже падальщики – впрочем, они давно уже отыскали все, что хотели. Ферма разрушена, ее хозяева обрели покой под куском желтоватого известняка – так же, как их родители и родители их родителей. Это – жестокая планета. Время осенних бурь еще не наступило, но жадный песок уже начал стирать с ее лица все следы людского пребывания. Песок здесь везде – он набивается в сапоги, оседает на одежде, скрипит на зубах. На Татуине нет деревьев и цветов, и никакой другой аромат не забивает плывущий в раскаленном воздухе запах, которым, кажется, пропиталась котловина – запах гари. Человека, стоящего на небольшом пятачке песка рядом с обугленными останками строений, кажется, не волнуют ни жара, ни запах. Климат планеты не способен растопить тяжелый комок льда, смерзшийся внутри, пальцы, плотней запахивающие полы черного плаща, дрожат от озноба. Боль и вина… два шакала, жестоко терзающие его душу. Вина и боль. Кажется, им суждено остаться единственными чувствами, связанными для него с этой планетой – пыльным шариком, подарившим ему жизнь и, словно по злой насмешке, отнимающий ее у всех, кого он любит.

Лорд Вейдер горько усмехнулся. Двадцать лет прошло – и вот результат: он снова стоит на могиле. Память услужливо воскресила в памяти лица погибших: строгое лицо Оуэна, так напоминающее отцовское – кустистые брови, твердый взгляд, скорбно поджатые губы. Тогда, на похоронах Шми, его глаза оставались сухими. Он лишь судорожно прижимал к себе рыдающую Беру. Это ужасно – боль, не умеющая находить облегчение в слезах. Теперь он это знает. Теперь, когда он стоит на могиле людей, убитых по его приказу, его глаза остаются сухими, хотя груз вины лежит на сердце непомерной тяжестью. Не он жёг ферму и не он нажимал на курок – но это сделали ЕГО люди. Его люди искали потерянные ИМ планы. Искали по ЕГО приказу. Была какая-то высшая справедливость в том, что погибли именно ЕГО родственники. Штурмовикам было все равно. Жалкие фермеры с захолустной планетки являлись для них лишь мишенями, стоящими между ними и исполнением воли командования. Верные слуги Империи, не знающие сомнений и жалости. Более младшие и менее могущественные подобия Дарта Вейдера – такого, каким его знала вся Империя. Еле слышный вздох потерялся в шуме песка. Похоже, надвигалась буря. Он не способен оплакать этих людей, он, слишком долго строивший мир без лжи и насилия с их же помощью. Да, цели были благородны… но их достижение будет оплачено – уже оплачено – жизнями тысяч таких вот Ларсов. Они – как травинки, попавшие под железную пяту АТ-АТ. Куда бы ни направлялась чудовищная машина, трава все равно будет смята. И кого утешит, что на ее месте вырастит новая? Ведь это будет уже НЕ ТА трава…

Новый, более сильный порыв ветра взметнул полы плаща и бросил в лицо горсть колючего песка. Это заставило Энекина обратить внимание на внешний мир. А в погоде, тем временем, произошли серьезные изменения: небо потемнело, а порывы северного ветра закручивали песок в маленькие смерчи. Скайуокер поджал губы: он достаточно долго прожил на этой планете, чтобы понять – до космопорта ему не добраться. А, следовательно, риск того, что офицеры заметят исчезновение начальства, многократно возрастал. Вообще, положа руку на сердце, это была глупая затея – глупая и рискованная. Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Надо немедленно уносить ноги, если, конечно, джедай Скайуокер не стремится завершить свою карьеру под симпатичным барханом. Развалины фермы не сулили приличной защиты, а в сердце бури человек не проживет и двадцати секунд. Одним прыжком он преодолел расстояние до взятого на прокат спидера и помчался к Анкорхэду, обгоняя бурю.

Мощный двигатель лэндспидера захлебывался воем: водитель выжимал из мотора все, что возможно, наплевав на ямы и ухабы – и положившись на Силу. Она все же хранила своего непутевого отпрыска, – Энекин не слетел в кювет, двигатель выдержал испытание, и Скайуокер влетел в поселок прямо перед фронтом бури. Смотреть на север было жутко: многокилометровая стена песка, казалось, поднималась до самых звезд – и неслась вперед с огромной скоростью. Это была Буря с большой буквы, и – да хранит Сила тех, кто попадется на ее пути! Энекин заглушил мотор как раз в тот момент, когда в ближайшем доме распахнулась дверь.

-Сюда! Скорее!!!

Вдвоем с незнакомцем они легко затолкали лёгкое судно на воздушной подушке внутрь строения – к слову, это оказался гараж, – и хозяин захлопнул тяжелую дверь. Буря налетела на Анкорхэд, - в ворота гаража будто ударили тараном. На какой-то момент им показалось, что дверь не выдержит, но – обошлось. К счастью, татуинцы отлично знали суровый нрав родной планеты и строили на совесть. Не по-имперски.

-Ф-у-ух! Чуть не влипли! – жизнерадостно произнес хозяин и хлопнул Скайуокера по плечу. – Ох, и рисковый же вы парень!

-Нет, всего лишь ротозей. Отправился в пустыню, не узнав прогноз, и прохлопал ушами все предвестники, - местный жаргон вспомнился на удивление легко. Как будто и не было тридцати лет, проведенных в иных мирах…

Незнакомец окинул экс-джедая взглядом, внезапно утратившим часть теплоты. Бледная кожа и слишком плотная для здешнего климата одежда темных тонов ясно выдавала в нем чужака.

-А зачем вас туда понесло, если не секрет?

По долгу службы, Вейдеру часто приходилось сотрудничать с СИБ и прочими органами Имперского сыска и дознания, и это раз и навсегда убедило его в преимуществах правдивости. Ряд людей, даже не владея Силой, чувствуют ложь, как барометр – колебания давления. Ложь – высокое искусство, для которого у него не было ни времени, ни желания. Да и необходимости, собственно, тоже. Зачем лгать, если можно запутать? Люди редко знают, какие именно вопросы следует задавать.

-Был на ферме Ларсов. Я знал их когда-то…

Лицо собеседника омрачилось:

-Да… кошмарная история. Ну, что, пойдем в дом? Буря-то не скоро уляжется…

Разумеется, он согласился.

«Дом» оказался чем-то вроде кантины, и непогода собрала здесь довольно много народа. Обстановка – намного приличнее, чем он помнил: ни грязи, ни разбитой посуды… даже пьяных не видно. Вот уж, воистину: «Чем дальше от космопорта, тем ближе к цивилизации». Однако оружие было у всех. Энекин проскользнул за ближайший столик, попутно задаваясь вопросом: что бы произошло, узнай местные имперское имя нового посетителя. Идея подняться во весь рост и крикнуть: «Я – Дарт Вейдер!», совершенно очевидно, напрашивалась на предложение слегка полечить голову. Совершенно очевидно, что первым делом ему скажут именно это – если, конечно, не сочтут подобную выходку за скверную шутку. Энекин отдавал себе отчет, сколь мало он сейчас походит на правую руку Императора. Что ж, он намеренно разделял эти две части своей жизни, искренне считая Вейдера маской для джедая Скайуокера. И лишь сегодня задался вопросом: «А так ли уж мало в Темном Лорде от… от него?». Мог ли джедай Скайуокер думать и действовать так, как он? Отговорка типа «много времени прошло» смотрелась довольно бледно: дело ведь не в переменах – их необходимость он понимал и признавал – а в том, приведут ли они к чему-то хорошему.

«Слишком легко я стал отдавать приказы… слишком легко отсылать на смерть. Мое присоединение к ситхам было притворством, провокацией… но ведь так недолго и заиграться».

Энекин представил, что его словам все же поверили – ведь доказать, что ты форъсюзер не так уж сложно – и, как наяву, увидел страх и отвращение на лицах посетителей. Эти эмоции преследовали Вейдера повсюду – страх при его появлении – и отвращение за спиной. В принципе, он даже не мог осудить за это окружающих, – подобная реакция была предсказуемой. Но какая-то детская обида оставалась. Может, он просто отвык общаться с людьми?

«Вот сейчас и проверим», - подумал Скайуокер, увидев, что один из посетителей идет к его столику. В его эмоциях доминировало любопытство, и Энекин решил действовать по обстоятельствам. Он не составил плана, как отвечать на вопросы. В принципе, импровизации всегда давались ему лучше. Да и угрозы вроде не предвидится…

-Разрешите присоединиться?

-Пожалуйста.

Он придвинул стул и сел. Собеседники какое-то время рассматривали друг друга, - и аура татуинца начинала казаться все более знакомой. Правда, внешность никаких воспоминаний не вызывала: среднего роста, темноволосый, с мозолями на руках. Лет сорока пяти, но здесь, конечно, можно ошибиться. Климат и тяжелая работа старили людей быстрее, чем в столице. Тогда почему?..

-Обычно я не донимаю посетителей, но Уэйн, – кивок в сторону хозяина из гаража – сказал, что вы были на ферме Ларсов. Нечасто найдешь желающих смотреть на ТАКОЕ… меня зовут Киттстер, - человек привстал, протягивая руку.

Вот тут ему и пришлось призвать на помощь все свое самообладание. Хорошо, хоть ничего бьющегося в руках не было. Киттстер… еще одно имя из детства. Как же он изменился…

-Уиллхуф, - отвечая на рукопожатие, Энекин назвал первое попавшееся имя – и неожиданно удивился, почему это оказалось имя Гранд Моффа Таркина. Что-то не понравилось ему в их последней встрече, и беспокойство сидело в душе, как заноза. – Можно просто Уилл, - торопливо добавил джедай, видя, как вытягивается лицо собеседника при звуках экзотического имени.

-Отлично… Уилл. Вы хорошо их знали?

-Видел всего один раз… много лет назад.

Этот шанс он тоже упустил. Брат, хоть и названый… он же всегда мечтал о родственниках – и видел их всего один раз!

-Они были хорошими людьми. И, когда я узнал…

Киттстер понимающе кивнул.

-Ужасная трагедия. Хотя, тускены… от них всего можно ожидать. Иногда я думаю: ну, зачем таким… существам коптить небо?

«Тускены… конечно, все списали на песчаных людей».

Энекина было сложно заподозрить в любви к этому народу, но сейчас он с горечью подумал, что «нелюдями» нужно назвать кое-кого другого…

Киттстер кинул на собеседника острый взгляд:

-Наверное, вас шокируют мои слова? Нам и Песчаному народу тесно на одной планете… но это может понять лишь тот, кто здесь родился. Это война, в которой не просят и не дают пощады. Жестоко – но такова жизнь. По крайней мере, на Татуине.

Слова друга детства удивительным образом перекликались с его собственными мыслями о войне… «Такова жизнь… но смогу ли я когда-нибудь с этим смириться?» Скайуокер знал, что нет. Ведь тот, кто смирился, останавливается, а он должен идти вперед. Он должен – и хочет – пройти этот путь до конца. Каким бы он не оказался…

-Наверное, вы правы, Киттстер. Но… ведь именно забывая о милосердии, мы становимся… нелюдями.

«Поверь мне, старый друг. Уж я-то знаю…»

-Возможно. Но, когда в сердце царит месть, трудно думать о прощении. Был у нас один случай… ну, да ладно. Дело прошлое.

В груди возник неприятный холодок, когда Энекин сообразил, что за «случай» имел в виду Киттстер. Да, ему не стоит говорить о милосердии… и тем более, защищая тех, кого сам же убивал без сомнений и жалости. Те женщины и дети…

-Буря стихает. Не буду вас больше отвлекать. И… спасибо за беседу.

«Он что-то заподозрил?»

-Это вам спасибо. Знаете… у меня такое чувство, что мы знакомы уже давно.

Это был пробный шаг.

«Неужели… да нет, невозможно. Даже я, форсъюзер, не узнал бы его, не назови Киттстер своего имени».

-Забавно… у меня тоже. Наверное, случайное сходство…

Очень захотелось спросить «с кем?», но Скайуокер не решился. Возможно, просто боялся ответа. Ведь Энекина похоронили так давно…

Они попрощались, Вейдер накинул плащ и направился к выходу. Киттстер задумчиво смотрел ему в след.

«Так похож на Люка… чего только не бывает в этой Галактике! Еще чуть-чуть, и я бы поверил… но нет, это невозможно. Мертвые не возвращаются… как бы нам этого не хотелось».

Буря вымела пустыню, будто огромным веником, и поверхность планеты казалась ровной, как стол. На несколько мгновений Энекин забыл обо всех огорчениях, поддавшись удовольствию от быстрой езды. Как же редко нам удается, вот так, отпустить себя на волю! Наверное, только в детстве… да еще в такие вот редкие моменты наедине с собой. Скайуокер немного сбавил ход. Такими темпами он достигнет Мос-Айсли слишком быстро… а ему не слишком-то хотелось возвращаться.

Нет. Он и сам знал, что дело не в этом. Просто именно эта планета стала для него символом потерь, именно здесь он впервые заглянул в собственную Темноту. Любовь и смерть – два слова, неразрывно связанные для него с Татуином. Неожиданно вспомнились прочитанные много лет назад строки, песня-загадка из сказаний о подвигах древних героев:

«Печаль… светлое чувство, приходящее на смену злости и отчаянию. Конечно, если повезет».

Но весела любовь, ее златая россыпь

Венчает окоем забывчивого лба,

А у ее сестры медлительная поступь...

И каждый шаг – печать... и имя ей...

«Судьба… хотя, в моем случае, правильнее сказать - «предназначение». Знать бы того шутника, что «выбрал» подобную участь для Энекина Скайуокера …»

«... причал. Да, всем нам нужно место, куда мы могли бы возвратиться в конце пути. Как правило, люди стремятся к своим корням, туда, где родились. Что ж, я не стал исключением. Наверное, я никогда больше не решусь на такое, но сейчас… сейчас я даже рад, что приехал. Наверное, мне был необходим подобный опыт. Всплеск эмоций, о существовании которых я почти позабыл…»

«В том сказании никто не осмелился произнести вслух это страшное слово – «умереть». Глупо. Разве смерть – это страшно? Жизнь временами бывает куда ужаснее. Впрочем, возможно, те люди тоже это понимали, ведь нигде не сказано, что смерть – ответ на загадку. Но даже если и так… неужели, умереть за любовь, за идеалы – хуже, чем в собственной постели? Я так не думаю. И если смерть – плата за любовь, то я, пожалуй, согласен на такую цену… ведь без привязанностей – не жизнь… а так, существование. Вот только умер почему-то не я, а она. И я до сих пор не понимаю, за что? Неужели, именно за любовь?»

Таланты истинны на критику не злятся:

Их повредить она не может красоты;

Одни поддельные цветы

Дождя боятся.

И.А. Крылов. Цветы.

Командный состав Звезды Смерти представлял собой пеструю подборку карьеристов, общими у которых являлись лишь непомерные амбиции. Глядя на длинный список их фамилий, Энекин лишь молча усмехался: в немного подкорректированном виде он превратился бы в перечень семей олигархов и принадлежащих им и их ставленникам концернов, бьющихся за новую кормушку. И вот теперь муравейник зашевелился – крики Мотти Вейдер услышал еще в коридоре:

Я говорю вам, что на этот раз он зашел слишком далеко, - с чувством убеждал генерал. - Этот Лорд, навязанный нам по указке Императора, будет нашей погибелью. До тех пор, пока боевая станция не будет полностью введена в строй, мы останемся уязвимыми. Некоторые из вас, кажется, еще не понимают, насколько хорошо вооружен и организован повстанческий Альянс.

«Опасно… очень опасно. Даже недалекий генерал распознал реальную опасность, а ведь Альянс так и не получил планов станции! Мы не готовы к открытой схватке. Время! Его надо выгадать любой ценой».

Скайуокер скривил губы под маской и немного насторожился. Не то чтобы он удивился резким выпадам. Вейдера ругали часто и много… но, главным образом, шепотом и в узком кругу. Темный Лорд имел репутацию человека, над которым не стоит шутить, и сегодняшние слова Мотти звучали в ушах тревожным набатом. Перестанут бояться – смогут пристальнее присмотреться к его деятельности. Противоречие, подмеченное недалеким генералом и высказанное в пылу спора, могло навести кое-кого на мысли, опасно близкие к истине. Конечно, большинство только рассмеется в ответ на предположение, что некоторые ляпы Темного Лорда являются чистой воды диверсией… но Палпатин не любил веселиться. Да и Мотти не посмел бы тявкать, если бы не весть о том, что младший ситх в опале.

А спор, между тем, разгорелся не на шутку. Вейдер прислушался:

Они опасны для вашего звездного флота, адмирал Мотти, но не для этой станции. Лорд Вейдер знает, что делает. Восстание будет продолжаться до тех пор, пока у этих трусов есть убежище, место для отдыха и ремонта техники.

«Ну и ну… такая поддержка – хуже предательства. Оппоненту Мотти не откажешь в логике – но подобный подход приведет к гибели Альянса. А меня это совершенно не устраивает…»

Тут Вейдер уловил знакомое эхо в Силе и проворно завернул за угол: разговор интриговал, но Темный Лорд, подслушивающий под дверью… нет, ему не нужны новые подозрения.

Извините, но я не разделяю вашего мнения, Рамоди. Я думаю, что создание этой станции имеет больше общего с претензиями губернатора Таркина на личную власть и славу, чем с какой-то оправданной военной стратегией. Повстанцы получают поддержку даже внутри Сената, и так будет до тех пор, пока...

Его прервал звук откатившейся в сторону одностворчатой двери и топот охранников, ставших по стойке смирно. Все повернулись в ту сторону.

В комнату вошли два человека, непохожих настолько же, насколько совпадали их цели: первый – худой, угловатый чиновник с хищной улыбкой пираньи. Гранд-мофф Таркин, губернатор многочисленных территорий Империи, оскалился при появлении огромной, закованной в латы фигуры Дарта Вейдера. Энекин усмехнулся в ответ: губернатор отлично подгадал с появлением.

«Не стоило вам трогать Таркина… ох, не стоило».

Губернатор был умен, честолюбив и беспринципен – сочетание пугающее в любом из аспектов. И сейчас Энекин был готов на многое, чтобы отвлечь его от своей деятельности.

Имперский сенат больше не будет доставлять нам беспокойства, господа. Я только что получил от Императора уведомление о том, что он распущен...

По залу пробежала волна удивления.

Последний пережиток Республики, - продолжал Таркин. - Наконец-то он уничтожен.

Это невозможно, - перебил Тагг. – Как Император будет обходиться без бюрократического аппарата?

Региональные губернаторы получат полную свободу действий в управлении своими территориями. Величие Империи наконец-то будет решительно продемонстрировано всем колеблющимся мирам. Страх будет держать в узде местные правительства, страх перед Имперским Флотом – страх перед нашей боевой станцией.

А как насчет имеющего место мятежа? – полюбопытствовал Тагг. - Если повстанцы смогли получить доступ к полной технической документации и схемам станции, существует небольшая возможность, что они нащупают её слабое место и воспользуются этим.

Таркин самодовольно улыбнулся:

Все мы хорошо знаем, как тщательно охраняется такая жизненно важная информация. Совершенно невероятно, что она может попасть в руки врагов.

Вейдер счел это камешком в свой огород и решил вмешаться:

Планы, на которые вы косвенно сослались, скоро вновь будут в наших руках. Если...

Гранд-мофф отмахнулся от Темного Лорда, чего не посмел бы сделать никто из присутствующих. В разговор встрял Мотти:

Это несущественно. Любое нападение на станцию равносильно самоубийству, причем, бесполезному, независимо от того, какую информацию они получили. После многочисленных усовершенствований Звезда Смерти стала решающей силой в этой части Вселенной. История в нашей части Галактики большене будет определяться судьбой, законами или каким-нибудь учреждением. Она будет вершиться мощью боевой станции.

Вейдер порадовался нежданной удаче: неужели мания величия так ударила в голову Таркину и компании? Гранд-моффа Темный Лорд традиционно считал одним из наиболее опасных противников. А сейчас тот, похоже, вообразил себя победителем… что ж, пусть. Он вполне готов поиграть в уязвленное самолюбие, если это усыпляет бдительность губернатора. Точнее – заставляет его беспокоится по другому, не опасному для планов Скайуокера поводу.

Не слишком гордитесь своим технологическим ужасом. Способность уничтожить целую планету – ничто по сравнению с могуществом Силы.

Лучший способ разозлить собеседника – напомнить о собственном превосходстве. Но, если довольный Таркин проигнорировал шпильку, то Мотти явно решил нарваться на неприятности:

Силу? Не старайтесь запугать нас вашими фокусами, Вейдер. Ваше прискорбное пристрастие к древней мифологии не помогло вам ни отколдовать обратно украденные записи, ни обнаружить секретную базу повстанцев. Да что там, со смеху помереть можно, если...

Глаза Мотти вдруг выпучились, он посинел, его рука тщетно пыталась расстегнуть внезапно ставший тесным ворот мундира.

Ваше недоверие, - тихо сказал Вейдер, - раздражает меня.

«Темная сторона Силы в действии – так это называли джедаи? Ага, ситх очень-очень обиделся. Есть еще желающие посмеяться?»

Наблюдать за тем, как решительные и уверенные в себе военные стремительно превращаются в кучу перепуганных идиотов было вовсе не смешно… скорее, противно. Темный Лорд снова посетовал на необходимость ставить нахала на место подобными средствами. Но, что делать? Назвался ситхом, – применяй форс-грип.

Достаточно, - ПРИКАЗАЛ Таркин. - Вейдер, оставьте его.

Темный Лорд с облегчением разжал хватку.

Как прикажете…

«Подыграть Таркину… и пусть гордыня ослепит его окончательно».

Вейдер пожал плечами, как будто происшедшее было несущественной мелочью. Мотти обмяк в кресле, потирая горло и не сводя опустошенного взгляда с черного гиганта.

Это сведение счетов бессмысленно. Лорд Вейдер представит вам информацию о местонахождении базы мятежников, когда операция против них станет действительно необходимой, - заявил Таркин. - И тогда мы сокрушим Альянс одним молниеносным ударом.

Да будет так, - не без сарказма добавил Вейдер. - Как того пожелает Император.

Если кто и счел этот неуважительный тон достойным осуждения, то им хватило одного взгляда на Мотти, чтобы не заострять внимания на мелочах.

Мы вырвем столбы,

Мы отменим границы,

О, маленькая девочка

Со взглядом волчицы…

Крематорий. Маленькая девочка.

-А теперь, ваше высочество, мы поговорим о местонахождении базы повстанцев.

Дроид со сверкающем на свету шприцем выглядел весьма угрожающе. Впрочем, «сыворотка правды» была совершенно безвредной и безболезненной. Переживать за альдераанскую красавицу совершенно не стоило, но от выражения на лице пленницы Вейдеру стало не по себе… ужас, мелькнувший в глазах принцессы, заставил Темного Лорда сжать зубы: «Какая же я все-таки мразь...»

Применить силу все же пришлось – юная дурочка рванулась от шприца как от ранкора, наивно полагая, что своими жалкими попытками сумеет противостоять паре крепких имперцев. Все же, ее самоконтроль оказался не столь крепок, как он предположил. Хотя, чему удивляться? Несмотря на воспитание и образование, леди почти ребенок. И сомнительно, что ей когда-либо приходилось подвергаться любым формам физического насилия. Что бы он ни думал о Бэйле, альдеранец вряд ли смог бы ударить дочь. Это было бы слишком… нецивилизованно. Из досье принцессы Лорд знал, что ее обучали боевым искусствам, но тренировка – далеко не бой. Там никто не ставит целью причинить тебе боль, унизить, оскорбить. Это – лишь красивая игра, а жизнь временами бывает грязной и жестокой. В момент укола Лея тихонько взвизгнула. Вейдер поморщился – истеричная леди начинала ему надоедать. Аристократическую изнеженность альдераанцев он попросту презирал, и даже ощутимая в девушке сила характера не могла затмить этого скверного чувства. Что, возможно, и к лучшему – не придется страдать от угрызений совести. Темный Лорд отлично знал, что не причинит Принцессе вреда, по крайней мере, физически. Но трогательная детская наивность в эти глаза уже не вернется. Лея станет еще одной жертвой в чужой игре. Ребенком, повзрослевшим до срока…

Препарат, наконец, начал действовать. Принцесса устало села на кровать и уставилась в пустоту.

«И, все же, жаль, если она предательница», - отметил он про себя, а вслух произнес:

-Оставьте нас!

Тон Темного Лорда Ситхов был настолько ледяным, что его «помощники» приняли приказ покинуть камеру почти как подарок – ничего хорошего зрелище предстоящего допроса не обещало. Внезапно притихшая принцесса понравилась Темному Лорду гораздо больше. Если вдуматься, он знал о ней не так уж много – дочь Бэйла Органы, причем, кажется, даже не родная. Уже с младых ногтей представляла отца в Сенате, славилась своим твердым характером и дипломатической неуступчивостью. Эта леди далеко не столь наивна, как кажется… особенно, если работает на СИБ.

«Нелегко с ней будет».

-Лея... - позвал он ее тихо, и, приблизившись, наклонился.

О! В технологии допроса Темному Лорду не было равных в Империи! И дело было даже не в том, что от одного дыхания Дарта Вейдера любой пленный в страхе сдавал не только своих подельщиков, но и маму родную. В застенках камер Энекин Скайуокер позволял себе быть тем, кем он являлся на самом деле – допросы чаще всего проходили тет-а-тет, а с помощью майнд-трика и психотропных препаратов можно было добыть весьма ценную информацию, не прибегая к жестокости. Редкие моменты, когда… хмм… можно было быть мягким и добрым...

«Ты стал лицемерным чудовищем, джедай Скайуокер».

Девушка смотрела на Черную Маску, явно не понимая, кто перед ней.

-Лея, скажи мне, секретные планы в безопасности?

Спустя паузу, в камере раздалось еле слышное:

-Да… Планы... в них содержится жизненно важная для восстания информация...

«Ну, еще бы. А уж, каково было эти планы добыть! А теперь, драгоценная моя, рассказывай дальше».

-Капсула, которая была отправлена на Татуин, содержала на борту эти планы?

-Я заложила информацию в память дроида... - как-то механически произнесла принцесса, - я... мы... мы были захвачены агентами Империи... Планы... нужно доставить на Альдераан... Помоги мне, Оби-Ван Кеноби! - внезапно вскрикнула Лея, с мольбой глядя на Темного Лорда.

Вейдер молча и основательно выругался. Картина стала ясна, как утро на Набу: во время захвата Лея спрятала планы в памяти дроида и отправила их единственному человеку, кого смогла вспомнить – генералу Кеноби, герою Клонических войн, о котором ей так много рассказывал папаша Бэйл. В течение трех минут Темный Лорд молчал, пытаясь унять вскипающее внутри раздражение.

-Что будет с планами, когда они попадут на Альдераан?

-Их изучат наши специалисты... найдут слабые места в защите станции... это наш шанс покончить с Империей!

«Вот тебе и раз... »

Бэйл, оказывается, даже собственной дочери не доверял, забивал ей мозги антиимперской пропагандой, а сам играл на две стороны.

«Бедная принцесса, как же тебя легко обмануть. Ох уж этот юношеский идеализм – в твои годы я тоже верил в торжество порядка и справедливости...»

-На Дантуине еще остались наши базы?

-Нет, генерал Додонна за этим проследил...

-На Явине собран весь флот?

-Да, кажется да...

Времени больше не оставалось – «бедная принцесса» начала приходить в себя. Она с удивлением посмотрела на склонившегося над ней ситха, и в зрачках мелькнул давний испуг.

-Вы ответите за свое упрямство – неожиданно громко сказал Вейдер, принцесса вздрогнула. - Я все равно узнаю, куда вы дели секретные планы.

«И найду твоего «генерала Кеноби», пока он не наворотил новых глупостей...»

-Вам не удастся запугать меня, Лорд Вейдер! - по обыкновению резко заявила окончательно очнувшаяся Лея. Кажется, она еще не совсем поняла, что происходит, зато была уже почти уверена в том, что допрос не дал результата.

-Мы еще продолжим наш разговор, - с этими словами Темный Лорд Ситхов вышел из камеры, взмахнув напоследок плащом.

Конференц-зал был пуст, и его безликая официальность помогала Энекину настроиться на рабочий лад… в смысле, снова почувствовать себя Темным Лордом, у которого никогда не было прошлого. За двадцать лет существования Империи он так привык к притворству, что начал считать его столь же обязательной частью своей жизни, как ношение респиратора. Да, неприятно. И бывали моменты, когда подобное существование начинало казаться невыносимым и хотелось все послать к ситху! Вейдер ясно видел слабость, которую приносят с собой подобные мысли, но, при всем желании, не мог избавиться от них полностью. Особенно перед разговором с этим человеком…

-Сенатор Органа, Император бесконечно сожалеет о кончине вашей дочери, - пустые слова, произносимые скупым, бесстрастным тоном. Жалость и Палпатин – не сочетаемые вещи – это, казалось, понимал даже придворный. Во всяком случае, вид у него был… не дать ни взять, уснет, не закончив фразы.

Бэйл Органа склонил голову: трудно судить о том, что на сердце у политика по его лицу, но вице-король выглядел мрачным и расстроенным.  Вейдер ощутил укол совести – не слишком ли далеко он зашел? Точнее, действительно ли прижизненная смерть  Леи была необходима для выживания Альянса… или это – просто месть в рамках их с Бэйлом давней вражды? Тогда, на  «Тантиве» все казалось правильным и обоснованным… тогда, но не сейчас. Империя давно излечила Скайуокера от излишней щепетильности – подобный сорт людей на Корусканте вымирал при активной  помощи  конкурентов, но такой ход показался  грязным  даже Темному Лорду. Родительская любовь – это святое. Поэтому Вейдер решил рискнуть, намекнув Органе про истинное положение вещей. В конце концов, у него тоже была мать…

Сенатор, задержитесь.

Бэйл, уже направившийся было к двери, обернулся. Они остались вдвоем… и только черный шлем позволил Вейдеру скрыть потрясение. Лицо Органы ИЗМЕНИЛОСЬ: маска  трагического героя  бесследно исчезла, а сардоническая улыбка, искривившая его тонкие губы, более напоминала хищный оскал. Благородное лицо аристократа из древнего рода в одну секунду стало почти отвратительным.

- Что, хочешь позлорадствовать? Что ж, понимаю… священное право каждого имперского лизоблюда.

Немного оправившись от потрясения, Вейдер открыл рот, чтобы рассказать Бэйлу правду… но этим словам не суждено было прозвучать.

Понимаю. Маленький мальчик Эни наконец-то дорос до взрослых интриг… но неужели ты вообразил, что обыграл МЕНЯ?  Неужели считаешь, что один из руководителей Службы Имперской Безопасности выйдет из строя из-за смерти одного двойного агента? Так вот, мне абсолютно наплевать на смерть Леи, и даже на то, как быстро она умерла. Ты, я слышал, стал большим знатоком  дедовских способов? Извини, не люблю слово пытки – издержки воспитания. Надо будет прислать тебе пару альдераанцев – в рамках обмена опытом.

Я, конечно, всегда знал, что ты – сволочь, Бэйл. Но говорить так о собственной дочери…

Сенатор подался вперед с выражением голодного вонскра, напавшего на след.

Дочери? - Органа издевательски рассмеялся. - Неужели ты думаешь, что древний род альдераанских королей действительно мог породить республиканца? Лея – плебейское отродье, пригретое мною из милосердия. В ней нет и капли моей крови!

Ты и милосердие несовместимы, - Темный Лорд даже и не пытался скрыть омерзение… но, похоже, снова сыграл на руку оппоненту.

Глаза Бэйла засияли:

Вы только посмотрите, кто читает морали! Не тебя ли называют палачом Галактики? Впрочем, у меня действительно была иная причина для подобного жеста, причина, способная обратить твою сегодняшнюю победу в поражение. Хочешь ее услышать?

Просто умираю от желания, - буркнул Вейдер.

Не беспокойся, умрешь ты не сейчас. И вовсе не так быстро, как надеешься… Палпатин тебя казнить не собирается, нет? Обидно, если Лорд Вейдер не успеет насладиться моим сюрпризом в полной мере, - альдераанец сделал драматическую паузу, и Скайуокер с большим трудом удержался от фразы:  «Говори скорее!» Слова сенатора, а особенно его довольный вид будили в душе Вейдера массу подозрений.

Так вот, мой дорогой инквизитор, девчонка, от которой ты избавил Галактику своими иглами, наркотиками и электрощипцами – не моя, а ТВОЯ дочь!

Ты лжешь!

Ай, как грубо! Впрочем, что взять с татуинского раба. Ни культуры, ни воспитания! Она ТВОЯ дочь, рожденная Падме Амидалой, дочь, которую ты потерял, связавшись с Императором. Удочерив ее, я получил все, что хотел: орудие для мести… и твою красавицу-жену. Опс! Что, стадия кипения? Ладно, намек на Падме был ложью… к сожалению, она любила Энекина Скайуокера до самой смерти. Но чего стоили слезы ее благодарности, когда я  спас  малютку от злобного папаши-ситха! А потом гордая королева Набу работала у меня во дворце СЛУЖАНКОЙ, только чтобы видеть Лею. Только представь: «Эй, Падме, принеси-ка тапочки!» Я смеялся над вами годами…

Доказательства? – голос Вейдера был тихим от едва сдерживаемой ярости. Как же ему хотелось убить этого человека, растравлявшего его душевные раны с ловкостью опытного садиста!

Хм… доказательства, ты, наверное, уже похоронил. Хотя, может, от Леи осталась пара кусочков для генетического анализа, хи-хи. А что до остального… зачем мне лгать? С твоими

возможностями легко установить правду… занимайся, а я, пожалуй, пойду. Дела Альянса, знаешь ли…

Дверь за Органой захлопнулась, и Вейдер остался один. Черные стены, металлическая мебель… вроде, все, как обычно. Вот только мир перевернулся с ног на голову... Бэйл хотел лишь одного: причинить ему боль, а Скайуокер был благодарен. Да, воспоминания о прошлом приносили много горя, но теперь, спустя много лет, Сила возвратила ему дочь. Альдераанская принцесса – дочь бывшего татуинского раба! Родная душа, которой можно гордиться – талантливая, энергичная, целеустремленная, с небывалой волей к жизни и острым чувством несправедливости. Еще бы! Его девочка просто не могла быть иной. Великая вещь –наследственность…

«Ты совершил ошибку, Бэйл, и, надеюсь, что она окажется для тебя роковой. Я ждал, когда ты оступишься, я презираю тебя и все, что ты собой олицетворяешь, но… сейчас я тебе почти благодарен. Ты вернул мне надежду, - а я лишь сейчас понял, чего именно мне недоставало».

Ищите простоту – и не доверяйте ей.

Правило Уайтхеда.

Лямбда-шаттл мягко скользил в распахнутый зев ангара.

Звезда Смерти, как всегда, встретила его холодно и неприветливо – впрочем, а на что он надеялся, возвращаясь сюда после разговора с Органой? Разве только на то, что с его дочерью в каземате все в порядке. Вейдер тяжело вздохнул: ему вспомнился давний философский спор о том, насколько будущее зависит от воли человека. Тогда он яро доказывал, что все можно изменить: нужно лишь желание, упорство и много-много терпения. Годы прибавили осмотрительности, но юношеский максимализм так и не ушел безвозвратно…

Темный Лорд всегда был сторонником мнения, что создание гигантских боевых станций в первую очередь, нерентабельно. И, во-вторых, поскольку любое оружие может попасть в руки врага, небезопасно для них самих. Это было единственное глобальное разногласие с Императором, которое Вейдер мог себе позволить высказать открыто. Тем самым он добился одновременно противоположных результатов. Естественно, в первые годы Империи Палпатин прислушивался к аппрентису, считая его благодарным за спасение жизни, а по молодости – и единственным искренним человеком из своего окружения. Благодаря этому младший ситх был способен убедить Императора подождать с финансированием проекта, но... ненадолго. И Темному Лорду волей неволей пришлось взять шефство над проектом станции. Пока лучшие умы Империи занимались анализом разработок с точки зрения оправданности применения станции в боевых действиях и ее тактической целенаправленности, кошмар находился под его контролем.

Вейдер прекрасно понимал, что играет на грани фола, и терпение Палпатина, наконец, иссякло. В тот самый момент, когда на небосклоне Империи засверкала звезда удачи Уиллхуфа Таркина, Вейдера вывели из игры. Строительство станции, которой было суждено начать новую эру в техническом превосходстве Империи, возглавил сам автор пресловутой «доктрины устрашения». Джеонозианских разработчиков заставили передать все документы и архивы в руки имперских конструкторов, и, когда прототип Звезды Смерти был наполовину готов, уничтожили. Это должно было обеспечить максимальную безопасность супероружия. Никто не имел права знать о станции все.

Создаваемый монстр жадно пожирал чудовищные капиталовложения, повышение налогов во внешних регионах порождало все больше недовольства Новым Порядком, а репрессии протестующих – мятежи один за другим. По совету Пестажа Император решил поправить экономическое положение государства аннексией не входивших в состав государства нейтральных систем. В первое время экспансия оправдывала себя, но назначенные моффы довольно скоро вышли из-под контроля, потихоньку принявшись делить и перекраивать внешние регионы на свой лад. Как-то незаметно раздел имущества и сфер влияния перекочевал уже на средние территории, и беспокоил центр.

Империя пошатнулась. Впереди ее ждали невероятная по масштабам гражданская война, а в результате закономерный раскол на десятки кусочков с коктейлем из анархии и тирании. Император был по-прежнему силен. Но он не был вечен – и это неожиданно осознали слишком многие. Трудно было предсказать, кто придет к власти после него. Следующий Император. Какой-нибудь спятивший мофф. Или, учитывая любовь Истории к сногсшибательным переменам и переворотам, кто-то из старореспубликанского поколения демократов.

Кто угодно.

Палпатин сделал вид, что занял выжидательную позицию, а сам активировал новые чистки в Сенате и правительственных структурах на предмет поиска внутренних врагов. Таркин, почти ежеминутно клявшийся в верности Императору, явно вынашивал планы по поводу собственного занятия трона. Опальному Лорду отвели роль наблюдателя – с которой он никогда не смог бы смириться. Это двадцать лет назад Энекин Скайуокер был настолько наивен, что мечтал о реформах. Нет, теперь надо было срочно менять стратегию. И его стратегией стала новая война.

Таркин построил Звезду Смерти.

Темный Лорд Империи создал свою тайную армию.

Вопреки здравому смыслу, эти две силы уравновешивали друг друга. Так опытные воины в единоборстве не вступают в схватку сразу, а выжидают, позвякивая оружием и медленно изводя противника собственным терпением.

Небольшая флотилия, вылетевшая бомбить какую-то не пожелавшую поделиться спайсом и другими ресурсами систему, неожиданно напоролась на заслон из неизвестных вражеских истребителей. За несколько лет армия эта, руководимая неугодными его Величеству военачальниками и состоящая из ополченцев внешних регионов, набрала кое-какую силу. Многие забытые дальние миры, где имперская экспансия чаще всего была источником беспредела, теперь жили под защитой некой вооруженной организации, являющейся для них гарантом куда более реального Мира и Порядка.

В благополучных центральных регионах все было по-иному. Прошел слух, что у Империи появился Враг.

Поначалу Враг не имел имени. Но едва столичные СМИ наградили его множеством прозвищ, он стал многолик.

Альянс независимых систем? Альянс за восстановление Республики?

Или просто Альянс? Сопротивление? Восстание?

Кто они и за что сражаются?

Враг был неуловим. И настолько же неуловим, насколько непонятен. Расчет Темного Лорда был верен – инстинктивный страх всего живого перед неизвестным привел к тому, что угрозу государственному порядку Империи сочли не то чтобы реальной, но все-таки... а вдруг? И политики, и военные в срочном порядке отложили былые разногласия до лучших времен, решив сосредоточиться на общей борьбе с мятежниками.

Все встало на свои места.

Но тут к Альянсу потянула свои цепкие лапы контрразведка, действуя через нескольких известных республиканцев, членов недавно разогнанной демократической фракции Сената. Тогда была выдумана новая ложь. Альянс срочно обзавелся романтическими идеалами и бесхитростной программой действия. Теперь дела велись на два фронта. Небольшая компания парламентских мечтателей поставляла контрразведке щедрую информацию о том, что им удалось заполучить десяток искореженных истребителей и переманить на свою сторону какого-то лишенного влияния старенького сенатора. Тайная армия на время ушла глубоко в тыл. Воевать было вроде как и не с кем. Шеф Альянса – сенатор Мон Мотма нарочито оставалась в Сенате до последнего. Это и был хорошо проверенный «рецепт Палпатина». Где же еще проще спрятаться заговорщику, как не на виду у врагов и среди фанатиков, которых никто не принимает всерьез?

Секрет обретенного на короткий миг равновесия был в том, что у настоящего Сопротивления до сих пор не было постоянной военной базы. Они появлялись ниоткуда и тут же исчезали. Поэтому и боевую станцию пока что не решались использовать по прямому назначению: суперлазер неоднократно проверяли на астероидах, но планеты оставались целы.

А тут все чинно и мирно: помешанный на суевериях Лорд, наконец-то, признал выгоды проекта и решил присоединиться к команде. Для Таркина и компании это – неприятность, но, пожалуй, неприятность ожидаемая. Зря он снова так резко высказался о Звезде Смерти, дал волю эмоциям. Такое не скоро забудут. Теперь Лорду Вейдеру придется жить на этой станции на птичьих правах, что, конечно, вызовет рой насмешек в его адрес. Хотя, только у гранд-моффа хватило смелости их озвучить. Вейдера пока что боялись. Это одновременно и облегчало и усложняло его существование.

Темный Лорд представил, как он нажимает на гашетку… и ненавистная станция разлетается на сто миллиардов кусочков. Правда, вместе с миллионом жизней...

Зло ли вырвать сорняк, пока он не заполонил все поле?

«Ситхская этика», – сказал бы Оби-Ван Кеноби.

«Терпение, мой ученик», – учил Кос Палпатин.

Если наставления ситха кажутся ему более мудрыми, означает ли это, что в душе он действительно стал ситхом? Вейдер досадливо поморщился: похоже, ему никогда не удастся излечиться от этого пережитка джедайского воспитания – любви к отвлеченным дискуссиям о Добре и Зле.

Шаттл мягко коснулся посадочной платформы и Темный Лорд вернулся к тому, что происходило ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС.

Огромный трехмерный экран занимал всю стену помещения, от пола до потолка. На него проецировались несколько звездных систем. Хотя здесь и была показана крошечная часть Галактики, тем не менее, это было величественное зрелище. Космос всегда завораживал Энекина, он мог смотреть в иллюминатор часами. Сколько раз, глядя в бездонное татуинское небо, он клялся себе, что посетит все миры… и, конечно, принесет на каждую из планет только радость и добро. Сегодня Скайуокер ощущал себя предателем собственных идеалов… и звезды взирали на него с немым укором.

Последняя проверка закончена, - доложил Мотти, - все системы функционируют нормально.

«Нормально…». Подсознательно Вейдер надеялся, что в последний момент что-то испортится. «О, Великая Сила! Как можешь ты спокойно взирать на подобные деяния твоих творений?»

Курс?

Таркин вперил в Темного Лорда огненный взгляд. Вейдер игнорировал его так долго, как мог. Достаточно долго, чтобы ощутить себя канатоходцем над пропастью. У них не было цели… он никогда не сказал бы имперцам про Явин, но и назвать другой мир, якобы выданный Леей на допросе, язык не повернулся. Вейдер знал, как это опасно, знал, что рискует и дочерью и собственным влиянием на станции – шансом хоть что-то изменить… но просто НЕ МОГ выбрать мишень для суперлазера. Убивать планеты… неправильно! За свои сорок лет Темный Лорд привык к зрелищу смерти: люди умирают, такова жизнь. Но подписывать приговор миллионам? Миллиардам? Для этого нужно обладать моралью Таркина или Императора.

Однако придется оправдываться:

У нее удивительное самообладание.

Вейдер посмотрел на Таркина сверху вниз.

Пройдет еще немало времени, прежде чем мы выудим из нее хоть какую-то информацию.

Это не было ложью. «Допрос» в его исполнении был совсем не тем, о чем думали имперцы, но что-то подсказывало Вейдеру, что любые другие методы потерпели бы неудачу. Где-то он уже слышал о том, что «с женщинами и дверьми лучше действовать мягкостью». Пытки – это, во-первых, варварство, а, во-вторых, не панацея. У Леи достаточно терпения… и мужества тоже. Он не заблуждался: в арсенале спецслужб достаточно средств, чтобы сломать любого. А в данном случае речь шла бы именно о ломке: такие люди не гнутся, их невозможно запугать… и, главное, они не предатели. Если бы речь шла только о ней, принцесса, может быть, и заговорила. Гордость и тюрьма – вещи плохо совместимые. Но обрекать на смерть ДРУЗЕЙ…

Я всегда считал используемые вами методы ненадежными, Вейдер. Слишком мягкими.

Лорд улыбнулся под маской: «Если бы ты знал, насколько близок к правде…» впрочем, веселого в ситуации было крайне мало, и улыбка увяла едва родившись. Таркин стреляет вслепую, но с завидной меткостью. Нужно быть осторожнее…

Они действенны. Но, тем не менее, в интересах ускорения процесса, я готов выслушать ваши предложения.

«Надо бросить ему кость – пусть поломает голову».

Таркин задумался:

Упрямство фанатика можно сломить, угрожая не самому человеку, а применив силу в отношении другого.

«Великолепное по глубине замечание… может, Бэйла Органу в камеру посадим? Вот уж к кому я с удовольствием применю силу… и Силу, если потребуется».

Что вы имеете в виду?

Только то, что сказал, - Таркин выдержал эффектную паузу… и следующие слова Гранд Моффа стали для Вейдера громом среди ясного неба:

Пора продемонстрировать всю мощь этой станции. Курс в систему Альдераана.

Да… оказывается, Таркина тоже осеняют гениальные мысли. Альдераан! Официально: подчеркнуто мирная планета с цветущей демократией, основной источник военных поставок Альянса… на деле – мир подлости и предательства, главная база имперской контрразведки. По мнению Вейдера, единственная планета, заслуживающая уничтожения больше Альдераана – Центр Империи. Конечно, если вывезти мирное население и оставить там одних бюрократов… Темный Лорд слегка улыбнулся: мечтать не вредно. Похоже, хоть на один счет можно успокоиться: даже такой маньяк, как Таркин, не решится обезглавить СИБ ради красивого жеста… но Лея-то ничего не знает о роли родной планеты в Галактической политике. А что, если… но, нет! Лея СКАЙУОКЕР, может, и молода, но не способна на такую глупость, как поверить Таркину. И, все же, Вейдеру было неуютно. Столько неизвестных в одном уравнении… амбициозный Мофф, потерянная много лет назад дочь, обманщик Органа и Палпатин, желающий испытать новую игрушку. Столько всего надо учесть, - а право на ошибку утрачено безвозвратно. Ему и раньше приходилось рисковать, но сегодня Темный Лорд Империи вновь ощутил себя юнцом, стоящим над огненной бездной. Тогда он проиграл… а теперь? Логические выкладки, вроде бы, безупречны… так почему же тревога бьется в душе, как пойманная птица? Не вовремя пробудившиеся родительские чувства, - или что-то иное? Младший ситх никогда не был силен в предвидении – здесь первенство Императора оставалось несомненным. Но сегодня он смотрел вперед и видел смерть. Нервы расшалились? Скайуокер мысленно покачал головой. Что-то надвигается… но что? Если бы все было так просто…

Я стал смертью, сокрушителем миров.

Бхагават-Гита.

«5 часов 30 минут утра 16 июля 1945 года, испытательный полигон Аламагордо в Нью-Мексико.

… секунду спустя башня испарилась. На сотни ярдов вокруг нулевой точки, которой Оппенгеймер дал название «Троица», песок пустыни оплавился в стекло. Порожденный взрывам шар раскаленного воздуха быстро поднялся на высоту в 35 тысяч футов. В нескольких милях оттуда Дж. Роберт Оппенгеймер наблюдал, как образуется грибообразное облако. Вокруг все ликовали.

Сегодня я стал смертью, - сказал он».

Мы вошли в систему Альдераана.

Таркин кивком подтвердил, что информация получена и принята к сведению. В зал вошла Лея Органа, конвоируемая двумя охранниками. Сзади следовал Дарт Вейдер.

Я являюсь... - начал Таркин.

Губернатор Таркин, - прервала она его, - так значит, это вы держите поводок Вейдера... можно было догадаться и раньше. Когда я впервые оказалась на борту этого корабля, мне показалось, что я ощущаю некоторое зловоние...

Вы очаровательны, - со снисходительной улыбкой заявил Таркин. - Вы не представляете, принцесса, как трудно мне было подписать приказ о вашей казни, - на его лице появилось выражение притворного сожаления.

Удивительно, что вы осмелились принять ответственность за этот приказ на себя.

Таркин с неохотой вздохнул:

Я посвятил долгу всего себя, и радости, которые мне доступны, весьма немногочисленны… А потому позвольте мне пригласить вас на одну маленькую церемонию в качестве гостя. Я хочу сделать это ДО ТОГО, как вас казнят. Вы будете присутствовать на первом испытании боевой мощи нашей станции. Теперь никто не осмелится угрожать Империи.

Лея Органа с презрением посмотрела на него.

Чем крепче будет ваша хватка, Таркин, тем больше систем проскользнёт меж ваших пальцев.

Улыбка Таркина превратила его лицо в ухмыляющийся череп. Кожа стянулась складками и стала похожа на высохший пергамент. Какая-то выскочка осмеливается ему возражать!

Только не после того, как мы предъявим миру возможности этой станции. В некотором роде вы сами определили объект для демонстрации. Поскольку вы отказались указать нам местонахождение базы мятежников, я посчитал, что будет справедливым выбрать в качестве цели вашу родную планету.

Нет! Не смейте! Альдераан – мирная планета. На ней нет никаких баз, нет армий. Вы не можете...

Вейдер в который раз благословил свою маску. «Бедная, обманутая девочка!»

Глаза Таркина вспыхнули.

Вы предпочитаете другую цель? Возможно, военную?

Мофф подался вперед столь резко, что девушка сделала шаг назад. К Вейдеру… Энекин поразился: неужели, несмотря на «допрос» и его зловещую репутацию, Темный Лорд пугает ее меньше Таркина? Сейчас, в момент глубочайшего личностного кризиса, Лея не обдумывала своих действий. Это был подсознательный порыв… возможно, ощущение родства? Вейдер тут же высмеял сам себя: «Мечтатель! Она уже сказала тебе все, что думает на твой счет. И имперские казематы едва ли способствовали налаживанию дружеских отношений…».

Я устал от этой игры, - мофф демонстративно пожал плечами. - В последний раз спрашиваю, где находитсяглавная база повстанцев?

Из невидимого громкоговорителя послышался голос, возвестивший, что вошедшая в систему Альдераана станция находится на расстоянии примерно в шесть диаметров планеты… и гордая принцесса мгновенно сникла.

«Неужели сломалась?» - Вейдер осознавал, что, если сейчас прозвучит слово «Явин», ему придется отбросить выжидательную позицию. Убить Таркина. Возможно – убить всех на мостике. Мышцы рефлекторно напряглись, и он лишь усилием воли удержался от того, чтобы не стать в боевую стойку. Так просто… но кто знает, что за этим последует? Хотя, если выбирать между хладнокровным убийством и соучастием в геноциде, он, пожалуй, не станет колебаться. Не на это ли рассчитывал Император, посылая его курировать «испытание» новой игрушки?

«Неужели Палпатин хочет, чтобы я убил Таркина? Он демонстративно предпочел гранд-моффа собственному ученику, а теперь еще и это. «Учитель» ждет от меня изъявлений покорности – или же праведной ярости истинного ситха? Если бы знать…»

- Дантуин, - прошептала Лея, уставившись в пол. Выражение открытого неповиновения исчезло с ее лица. - Они на Дантуине.

Таркин не спеша, с удовольствием вздохнул и повернулся к стоящей рядом огромной фигуре Темного Лорда.

Ну вот, видите, Лорд Вейдер! Она может быть благоразумной. Для извлечения правильного ответа нужно всего лишь правильно сформулировать вопрос.

Он повернулся к офицерам.

Продолжайте операцию. Стреляйте, как только будете готовы.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем произнесенные Таркином слова дошли до сознания окружающих.

Что? - наконец выдохнула Органа.

«???» – сказать, что Скайуокер удивился – значит, сильно преуменьшить.

А вы слишком доверчивы, - объяснил Таркин, внимательно рассматривая свои ногти, - Дантуин – слишком далек от Центра Империи и не послужит хорошим объектом для демонстрации. Как вы понимаете, для того чтобы сообщение о нашем могуществе быстро распространилось по Империи, нам необходима населенная планета, расположенная как можно ближе к центру. Но не беспокойтесь, мы разделаемся с вашими друзьями-повстанцами на Дантуине так быстро, как только сможем.

Но вы сказали... - запротестовала Органа.

Единственные слова, имеющие значение – это те слова, которые я только что произнес, - ядовито заметил Таркин. - Мы уничтожим Альдераан, и это было запланировано заранее. Затем вы получите удовольствие, наблюдая, как мы уничтожим центр этого неразумного и тщетного восстания на Дантуине.

Гранд-мофф победно ухмылялся... а Вейдер ожесточенно спорил с самим собой: одна половина требовала вмешаться, помешать мерзкому плану любыми средствами. Другая, худшая, но более мудрая, шептала на ухо: «Он не посмеет взорвать Альдераан! Ты убьешь Таркина – но не сможешь в одиночку взять под контроль всю эту проклятую станцию! Вмешаться сейчас – значит пустить под откос двадцать лет работы. Другого шанса не будет!»

Секунды текли…

Приступить к первичному зажиганию.

Свет мигнул, энергосистема спешно переключилась на аварийный режим. Все ресурсы стальной планеты сейчас питали суперлазер, это смертоносное чудо инженерного гения… Зелёный луч, возникший в недрах Звезды Смерти, коснулся голубого шарика на экране и…

Вейдер инстинктивно сжал пальцы на плече принцессы. Он до последнего не верил, что гранд-мофф осмелится на это. Уничтожение Альдераана казалось немыслимым, и вдруг Темного Лорда осенила кошмарная в своей простоте мысль...

«Таркин не знал!»

... Но на месте планеты уже возникла Пустота.

«Это в духе Палпатина – скрывать информацию даже от Гранд-Моффов…»

И тут, с запозданием на пару секунд, его накрыла волна возмущения в Силе. Понадобилась вся выдержка, чтобы не закричать. Боль, впивающаяся в душу сотнями иголочек, колющая, режущая, вскрывающая вены и разрывающая тело на части... Казалось, в мире более не существовало ничего, кроме этой боли. Ему пришлось научиться бороться с физическими страданиями, и довольно эффективно, но мучительное ощущение агонии, повторённой и отражённой миллионы раз, было совсем иного свойства.

Одно единственное мгновение оборвало великое множество жизней, и с каждой из них умирала частичка Энекина Скайуокера. Плата за могущество и власть.

Альдераан исчез.

Навсегда.

Смерть не пощадила никого – она была одинаково безжалостной на дневной и ночной стороне планеты. Перед ней стали равны все – имперцы, повстанцы и основная масса весьма далеких от политики людей. Все, кто в этот миг любил, ненавидел, испытывал радость или горе – все они перестали чувствовать и стали Ничем-в-Пустоте. От планеты, пережившей столетия войн и тысячелетия расцвета, повидавшей и республики, и империи, теперь остались только тысячи астероидов и тонны космической пыли. Прах.

Прах, бесконечная скорбь дочери и... вечное проклятие.

Мое слово не меч,

От судьбы не уберечь

Кровь на белой стене

На войне, как на войне...

Тэм Гринхилл. Защитникам Шаэраведда.

-Он здесь, - ровным голосом констатировал Вейдер.

Самодовольный вид сидящего за столом Таркина все-таки выдал какое-то беспокойство.

-Оби-Ван Кеноби? Это невозможно! Что заставляет вас так думать?

-Возмущение в Силе.

«А также записи камер слежения, которые ты не удосужился просмотреть».

Оби-Вана он почувствовал еще в ангаре. И именно поэтому не стал контролировать обыск весьма заинтересовавшего его кореллианского фрахтовика, а, наоборот, ни с того ни с сего покинул арену. Со стороны это выглядело довольно глупо – как будто Вейдер забыл в каюте лайтсейбер и спешно ретировался. К счастью, никто из здешних имперцев, приученных считать Лорда не более чем свихнувшимся на религии чудаком, ничего серьезного не заподозрил. Если бы позже Кеноби не попал в кадр, Темный Лорд вообще никогда не привлек бы к нему внимание гранд-моффа. Но, раз Оби-Ван сам пошел сражаться с выключателем в коридоре, предоставив спасение Леи кому-то другому – Вейдер сделал вывод, что «коллеги» старого джедая этого стоили и с заданием справятся. Тем проще – в голове у него уже сложился план, позволяющий кореллианскому транспорту уйти и забрать дочь целой и невредимой. Накануне он вполне мирно уговорил Таркина не торопиться с казнью принцессы, сославшись на то, что Лея может послужить приманкой…

А теперь ничего не поделаешь: придется Оби-Вану немного побегать от штурмовиков… для блага Галактики и Леи Скайуокер. Ну что ж, не рассыплется!

Последний раз я ощущал это возмущение в присутствии моего наставника.

Но он, должно быть, давно мертв.

«Ну, если ты так уверен…»

Не стоит недооценивать Силу, - привычно возразил Вейдер. Отчасти он сделал это нарочно – любые упоминания этой «древней религии» до смерти раздражали скептически настроенного гранд-моффа.

Джедаи вымерли, - категорически заявил Таркин, - их огонь погашен десятилетия назад. Вы, мой друг – все, что от них осталось.

«Если бы ты на самом деле был таким тупицей, каким прикидываешься!»

Раздался тихий звук зуммера переговорного устройства:

Да? - спросил Таркин.

Чрезвычайное происшествие в тюремном блоке АА-23. – Голос помолчал и добавил. - А еще отключение энергии на уровнях с 12 по 56.

Принцесса! - воскликнул Гранд Мофф, вскочив на ноги. - Все секции привести в состояние боевой готовности!

Вейдера охватило минутное раздражение. Неужели в войска Альянса стали набирать таких идиотов? Риторический вопрос: судя по шуму, гаму и общей тревоге – так оно и есть. Дааа... И если уж с ними увязался Оби-Ван, то, однозначно, жди беды. Он же, как неуправляемая торпеда – ситх знает, куда шандарахнет. А как, скажите, еще можно назвать человека, отключившего свет в коридоре и при этом свято уверенного, что он вырубил луч захвата? Он что, всерьез полагает, что генератор силового поля включается при помощи простого поворота рубильника? Да, с техникой у Кеноби всегда было туго. Придется все делать самому!

-Оби-Ван здесь, и с ним Сила! – прошипел Лорд.

-Если это так – нельзя позволить ему ускользнуть.

-Побег не входит в его намерения. Я должен встретиться с ним, - заявил Вейдер. Широко взмахнув плащом, Темный Лорд вышел из конференц-зала, а мофф задумчиво посмотрел ему вслед. «Совсем спятил. Таким лечиться надо, а не войсками командовать. Почему его до сих пор терпит Император?»

Младший ситх не был телепатом, но эту мысль уловил. И, в который раз, поблагодарил свою глухую черную маску: вряд ли Вейдер с улыбкой до ушей смог бы кого-то напугать.

С лучом захвата, к счастью, все оказалось просто. Техникам придется долго искать, где произошло замыкание, прежде чем кто-то догадается поискать обломанный в жиле провода кончик обыкновенной швейной иглы. Поистине неискоренимая орденская привычка – носить иголку за подкладкой плаща. Зачем она второму человеку Империи – ситх знает? - но старый трюк, которым он лихо пользовался ещё в пору далёкого татуинского детства, сработал. Впрочем, возиться не будут и, скорее всего, блок поменяют целиком. Даже если диверсию обнаружат, все подумают на Кеноби… Это навело Лорда на интересную мысль: в дальнем углу весело мигала панель управления главным калибром. А что, если? Долгие размышления были не в его правилах: минута – и миниатюрная схема отправилась в утилизатор. Пусть теперь попробуют запустить свою игрушку!

«Да, Кеноби, ты действительно враг Империи номер один: находишься на станции всего час, а уже столько всего перепортил!» …ситх! Вот и не верь после этого в справедливость закона подлости! Как говорится,  «дурака вспомнишь, он и явится». 

По коридору справа приближался Оби-Ван и, что хуже всего, он явно почувствовал присутствие бывшего падавана.

«Ну и как, скажите на милость, теперь выпутаться? Не убегать же!»

Кеноби остановился. Нечто знакомое, полузабытый мыслеобраз, который он долгое время пытался изгнать из памяти. Затем перед ним возникла, преградив путь в ангар, высокая черная фигура:

-Я долго ждал тебя, Оби-Ван, - торжественно произнёс Вейдер.

«И еще пару сотен лет с удовольствием не встречал бы».

Наконец-то мы снова встретились. Круг замкнулся. Когда-то ты был моим учителем, но теперь я сам – повелитель.

-Но только повелитель Зла, Дарт!

Активировав меч, Кеноби совершил весьма быстрый для пожилого человека выпад в сторону противника. Алый и голубой клинок скрестились. Отблески заплясали по стенам, оживив серые коридоры станции невиданным по красоте представлением.

«Дарт? Он думает, что это имя? Или подшучивает? Кеноби положительно не меняется! Что за идиотский снобизм... Тебе что, на доспехах большими буквами написать: «Уноси ноги, придурок?»

Танец двух клинков длился недолго, но достаточно, чтобы Вейдер смог понять – это сражение может растянуться на целую вечность.

Темный Лорд отметил, что Кеноби остался мастером – навыков, вбитых двадцатью-тридцатью годами усердных тренировок и не менее усердной практики, не отняло даже изгнание. Но вслед за комбинацией нескольких решительных ударов натиск немного ослабел, и теперь Оби-Ван явно осторожничал. А как же святая цель – добить врага? Нет, кажется, джедай понял, что у его противника было неоспоримо больше силы – о, мерзкое механическое чудовище! – да и Силы тоже...

А раньше об этом нельзя было догадаться, прежде чем он так скоропалительно ринулся в атаку? Привычка решать проблему мечом? Или здесь какая-то хитрость?

Скоро узнаем...

Теперь они медленно двигались по коридору – Темный Лорд легким нажимом сейбера «вел» Кеноби прямо в дружеские объятия штурмовиков. Раз уж Оби-Ван сам напросился на это рандеву, с ехидным предвкушением подумал Вейдер, можно будет и побеседовать по душам. Пока они дерутся, Лея преспокойно улетит на Явин, и в тюремном отсеке как раз освободится камера...

Он не ошибся. Едва они приблизились к ангару, вахта оставила свой пост возле корабля, всем составом окружив место поединка. Небольшое воздействие в Силе заставило солдат понять, что им разрешается остаться зрителями. Впрочем, это вполне устраивало людей, для которых смертельный бой двух рыцарей был забавным зрелищем с выкрутасами и применением музейного оружия.

-Твои силы иссякают, старик.

«Ты же в капкане! Ну же, сдавайся, у тебя нет ни единого шанса!»

Кеноби взглядом смерил сокращающееся расстояние между ним и штурмовиками и бросил на Вейдера полный жалости взгляд:

Этот бой ты не сможешь выиграть, Дарт. Если мой клинок найдет свою цель, ты перестанешь существовать. Но, если ты поразишь меня, я стану еще сильнее.

Темный Лорд хотел было сказать, что он лично думает о любви Оби-Вана к пространным философствованиям, но шум в ангаре отвлек его от «дискуссии». Оценив мимолетно беспорядок у захваченного фрахтовика – все идет по плану, он привычно взмахнул лайтсейбером для обыкновенного удара наотмашь. Кеноби, продолжая смотреть куда-то в сторону, поднял меч, и...

...и не стал парировать удар. Вы когда-нибудь пробовали остановить полёт не имеющего собственной массы лезвия на середине замаха?

В следующую долю секунды алый клинок отделил голову Оби-Вана от тела. Короткая вспышка – впоследствии Вейдер не мог понять, почудилось ли ему это или было на самом деле – и на пол упал аккуратно разрезанный плащ.

Старый джедай исчез.

Темный Лорд рассеянно тронул плащ носком сапога, не зная, что сказать:  ситх побери! или все же – о, Великая Сила! Из прострации Вейдера вывел шум в ангаре: светловолосый парнишка, который только что исступленно звал Бена, теперь расстреливал смущенных таким напором штурмовиков из бластера. Типичная истерика. Наверное, он все видел. Мысли против воли вернулись к произошедшему.

К сожалению, смерть – явление, которое никто не в силах обратить. Даже форсъюзеры.

-Они улетели?

-Они только что совершили прыжок в гиперпространство.

-Вы уверены, что с жучком на их корабле все в порядке? Вейдер, я же ужасно рискую! – процедил Таркин.

Темный Лорд не стал оправдываться и объясняться, понимая, что после сегодняшних событий его выдержка и так на пределе – в следующий момент он сорвется и попросту размажет противника по стенке. А как раз этого делать нельзя. Не попрощавшись с гранд-моффом и, таким образом, заработав еще один недовольный взгляд в спину, Вейдер ушел в свою каюту. Таркин что-то проворчал, но счел это признаком своеобразного нездорового триумфа – надо же, ситх сумел прикончить своего бывшего учителя-джедая.

Впрочем, он так и не узнал, что штурмовикам было приказано подобрать оружие и старый джедайский плащ, а обычный майнд-трик убедил их не только отдать эти вещи Лорду, но и забыть о странном распоряжении командира.

Вейдер повертел сейбер Кеноби в руках. Провёл пальцем по исцарапанному энергоблоку, а затем повесил на поясе около собственного. Он знал точно, что завтра ночью вряд ли вернется сюда...

Это что, предчувствие?

Кеноби мертв. Спустя восемнадцать лет их бой неожиданно завершился. Бой, который не должен был начаться! Ни тогда, на Мустафаре. Ни сегодня, на Звезде Смерти.

Когда-то давно Скайуокер более всего на свете хотел доказать Кеноби, насколько тот ошибался в нем. И еще – как, в чем и насколько он превзошел своего учителя. Но чтобы он там не чувствовал по отношению к Оби-Вану, и было ли это чувство ненавистью или болью предательства, он бы никогда не стал мстить.

И никогда не стал бы доказывать собственное превосходство – так.

Так, чтобы посчитать победу в этом бою своим проигрышем.

А разве у него был выбор? Кеноби здесь не причем. Кеноби скрывался от Империи, но не участвовал в боевых действиях.

«И я не искал его. Мне было все равно. Было ли?»

Оби-Ван все-таки осмелился вернуться – и был убит. Логике войны свойственна прямолинейность, и каждый изгиб оборачивается трагедией или предательством. Вроде того, как ушедший из Ордена старый аристократ записался в ситхи ради глупой идеалистической мечты о спасении Республики, и...

«В смерти Дуку виновен я...»

... тогда он хотя бы был уверен, что убивает врага!

Многовато аналогий. Но Дуку играл. Граф не смог просчитать свое поражение. Тот, кто когда-то учил Дуку, не смог просчитать саму возможность этого поединка. И послал ученика на смерть от руки другого ученика.

А Оби-Ван был искренен, кристально искренен в своем упрямстве. Почему не стал отражать удар – не хотел сдаваться? Почему остался глух ко всем мысленным подсказкам? К тому же, по сведениям контрразведки, фрахтовик Кеноби вполне мог оказаться тем самым кораблем, который удрал с Татуина прямо из-под носа штурмовой команды.

Опять – Татуин. Все дороги ведут на Татуин, да?

Темный Лорд чувствовал, что разгадка поведения Оби-Вана кроется где-то очень близко к системе Двух Солнц. Только бы докопаться, что забыл Кеноби в этой гигантской песочнице...

«Кеноби мертв», - повторил про себя Вейдер.

И ничего уже не расскажет. Это – как сожженный мост к прошлому. Верно, если он что-то и потерял, то это случилось два десятка лет назад.

Как говорится, концы в воду... или в песок?

Вот Бэйл наверняка что-то знает. Не иначе как на свою погибель принц выболтал много интересного. Так много, что Темный Лорд не постеснялся отдать невероятный по наглости приказ своему единственному агенту в СИБ. А именно, покопаться в архивах королей Альдераана и разузнать что-нибудь о людях, которые шестнадцать-восемнадцать лет назад жили при альдераанском дворе. Шансы были астрономически малы. Несколько дней назад Органа упивался безнаказанностью, но за его самоуверенностью стояли годы плетения интриг. А это значило, что все компрометирующие принца сведения глубоко похоронены или начисто уничтожены.

Но должны же быть какие-то зацепки! Падме не могла прожить несколько лет во дворце, не видясь ни с кем из прислуги и не оставив о себе никаких следов, никаких воспоминаний. Дочь – ЕГО дочь – должна помнить мать. Наверняка остались какие-то вещи...

Если его агент что-то обнаружил при взломе секретных архивов, то уже скрылся с этой информацией с Альдераана куда-нибудь на нижние уровни Центра Империи. Таков был приказ – действовать без промедления. Молниеносно. И еще быстрее доставить добытые сведения шефу. Если при этом агент умудрился не попасть в застенки к коллегам из СИБ, Темный Лорд очень скоро узнает что-нибудь новенькое. А Таркин, вероятно, вместе с планетой стер и все следы шпионажа. Воистину нет худа без добра...

Впрочем, почему он думает, что его агент «наследил»?

Боба Фетт был профессионалом. И ему можно было доверять.

Похвалы за доброту достоин лишь тот человек,

у которого хватает твердости характера

на то, чтобы иной раз быть злым;

в противном случае доброта чаще всего говорит

лишь о бездеятельности или

о недостатке воли.

Ф. Ларошфуко.

Холодная безмятежность космоса… планеты кружатся вокруг своих солнц, а спутники спешат вслед за планетами. Так происходило в течение миллионов лет и вдруг… что-то переменилось… Пространство исказилось и… внезапно стало иным. А затем в системе Явина появился новый спутник…

«Этот день мы запомним надолго. Мы видели гибель последнего джедая, а скоро получим возможность увидеть гибель Восстания!»

Почему-то фанатичная торжественность, с которой Вейдер выдохнул эту фразу, не давала гранд-моффу покоя. Таркин внимательно наблюдал за черной фигурой, замершей возле экрана. Энергосистема снова работала в аварийном режиме, и мостик практически погрузился во тьму. Гранд-моффа это не смущало: лучше приготовиться к атаке, чем умереть с включенным светом, но вид Вейдера в такой обстановке немного… нервировал. Казалось, что фигура ситха парит среди звезд, а темные стены вокруг экрана представлялись просто рамой к этому произведению. Таркин не считал себя внушаемым человеком, но подобное зрелище, наслоившись на слегка суеверное отношение губернатора к Лорду, заставляло его беспокоиться. Может, он зря не верил всем этим байкам? С тех пор, как Лорд ступил на станцию, их просто преследуют неудачи. До сих пор ему удавалось вывернуться, используя всю свою ловкость и интеллект, но удача когда-то заканчивается. Таркин живо припомнил, как из-за ошибки техника была обнаружена неисправность главного калибра. Подумать только: если бы стажер не уронил молоток на пульт управления, они стреляли бы по повстанцам исключительно из табельного оружия. Случайность? Гранд-мофф мысленно покачал головой. Случайностей не бывает. Фраза из лексикона джедаев, но очень точно передает суть.

Таркин не верил в совпадения. А значит, следовало предполагать диверсию. Конечно, смахивает на паранойю, но слишком уж не вовремя сломался пульт. Слишком удачно для повстанцев. Да и кандидат на примете есть – Оби-Ван Кеноби. Генерал Республики, герой Клонских войн… джедайский недобиток. Говорят, таким достаточно посмотреть на вещь, и… он раздраженно прервал самого себя: «Слухи, домыслы… может, еще к оракулу сходишь?». По правде говоря, версия «джедай-диверсант» прекрасно объясняла все странности, но Таркина терзали сомнения. Если хочешь выжить в большом бизнесе и большой политике, надо развивать интуицию. И сейчас внутренний голос громко кричал об опасности. Глаза Губернатора возвратились к Вейдеру. Темный Лорд, последний из ситхов, придворный палач Императора… этот тип беспокоил его гораздо сильнее, чем хотелось бы. Страх был бы объясним: «железному Лорду» просто на роду написано нервировать окружающих, но в поведении Вейдера угадывался какой-то странный диссонанс. Так опытный дирижер слышит фальшивую ноту в шуме целого оркестра. Таркин не мог определенно сформулировать свои сомнения: внешне милорд вел себя в точности, как обычно. Но беспокойство оставалось… неужели он стал суеверным? Многие офицеры шептались по углам, что Темный Лорд – порождение чистого Зла и приносит с собой лишь неприятности. Губернатор снова посмотрел на Вейдера: если ситха и раздражало столь пристальное внимание к своей персоне, то он никак этого не показывал. Впрочем, как ему показать? Черные доспехи не просто скрывали лицо, они не оставляли ни кусочка открытой кожи. Может, слухи о том, что Лорд – наполовину машина не так уж и лживы?

Появление Мотти отвлекло Таркина от размышлений.

Мы вошли в систему Явина. База Альянса – на четвертой луне.

Хорошо. Стреляйте, когда будете готовы.

Слышать эти слова было тяжело и досадно. «Стреляйте…». Он рискнул всем, чтобы не позволить Звезде Смерти выстрелить вновь, но эта нелепая случайность… Вейдер задумчиво смотрел на оранжевую поверхность Явина. Грозная красота этого гиганта казалась прекрасной декорацией для предстоящего сражения. Повстанцы получили планы, и теперь не будут сидеть, сложа руки. Проблема лишь в одном: если с неисправным суперлазером они могли обстреливать станцию хоть до позеленения, то теперь время атаки было строго ограничено… и слишком мало, чтобы он рискнул оставить все на волю случая. Значит, придется действовать самому… и плевать на подозрения. Гранд-мофф далеко не дурак, и скоро сложит два плюс два. До сих пор его спасали только предрассудки – результат антифорсъюзерской компании Императора. Но это – лишь временный щит… особенно для скептика вроде Таркина. Впрочем, даже неизбежный провал собственной миссии – ничто по сравнению с гибелью Альянса... а раз так, Звезда Смерти должна быть уничтожена. И ему, Энекину Скайуокеру, самое время помочь братьям по оружию…

Из-за оранжевого шара Явина вынырнули четыре эскадрильи истребителей и направились к стальной планете. Казалось, что Красный Лидер с интересом рассматривает это гениальное творение сошедшего с ума инженера, но перед глазами пилота стремительно проносилось прошлое. Повышение налогов и разорение множества систем во Внешних регионах, ксенофобия, репрессии... Весь триумф пресловутой доктрины устрашения был многократно увеличен и сконцентрирован в этом летающем ужасе, к которому они приближались.

Двойные крылья «крестокрылов» раскрылись, принимая атакующую позицию. Звезда Смерти стремительно увеличивалась в размерах. Все понимали – второго такого случая не будет.

Красный Лидер сличил местоположение станции с районом расположения их предполагаемой цели.

Лидер Золотых, говорит Красный. Исходная позиция занята. Можете приступать. Вентиляционная шахта дальше на север. Мы отвлечем их здесь, внизу.

Направляемся к указанной цели. Будь готов сменить меня.

Принято, Лидер Золотых. Мы постараемся пересечь экватор и принятьих основной огонь на себя.

Да пребудет с вами Сила!

Внутри станции завыли сигналы тревоги, и довольно медленно реагирующий экипаж ее, наконец, понял, что неуязвимая станция подвергается организованному и массированному нападению. Ожидая, что все силы повстанцев будут сосредоточены на плотной обороне самого спутника, стратеги адмирала Мотти оказались совершенно не подготовлены к атаке десятков крошечных кораблей ограниченного радиуса действия. Не будь ситуация столь серьезной, Вейдер бы с удовольствием позлорадствовал: удивительно, как люди, поставленные у руля такого монстра, убийцы планет, могут быть столь предсказуемы. Сейчас, однако, это было лишь на руку.

Имперцы пытались компенсировать допущенный просчет своей работоспособностью. Солдаты занимали места за пультами зенитных установок. Сервомоторы пронзительно завывали, поворачивая жерла огромных орудий. Станцию стремительно окутывала смертоносная паутина. Республиканцы тоже не дремали – после очередного попадания солдат, механиков и операторов буквально разметало взрывом. То, что творилось в коридорах, более напоминало паническое бегство, чем организованное сопротивление. Перебираясь с места на место, Темный Лорд отметил, что никогда не видел столь скверного руководства. Генералы свято уповали на неуязвимость станции и слишком увлеклись дележом кормушек. И вот, результат на лицо: подобные крики и суета были бы уместны на Татуине в базарный день, но никак не на военном объекте во время вражеской атаки. Разумеется, подобное разгильдяйство только играло ему на руку, но, в то же время, не могло не раздражать. Вой сирен, возвещающих о декомпрессии, создавал превосходный фон этому филиалу галактического бедлама, и черная фигура Лорда казалось просто оазисом спокойствия. Вейдер с тревогой заметил, что персонал станции бросает на него взгляды, полные надежды – и невольно ускорил шаг.

Не далее как вчера те же офицеры с неудовольствием перешептывались за его спиной и с не меньшим неудовольствием выполняли его приказы, поминутно оглядываясь на здешних моффов.

Страшно...

Конечно, эти люди знали, на что идут, когда писали заявления о переводе на Звезду Смерти. Великий проект гранд-моффа Таркина прельщал любого мало-мальски амбициозного офицера. Никто не думал об опасности. Никто не думал о том, что человека, подписавшего смертный приговор целому миру, рано или поздно постигнет возмездие. Остались бы они служить в ЕГО флоте, на ЕГО «звездных разрушителях», на ЕГО истребителях – и им бы не понадобилось сейчас сражаться с ЕГО Альянсом. Трещина в отношениях двух ситхов, возможно, останется на совести Палпатина. Трещина в руководстве Империи – это и его вина. Уничтожив станцию, он, возможно, вернет долю спокойствия и надежды на мир в Галактику, но при этом лишит всех этих людей права на жизнь. Каждый взгляд жег, как огонь.

«И тебе, как всегда, предназначено быть Разрушителем... убивать и отнимать жизни? Но ты же ищешь в этом какую-то вселенскую справедливость, правда?.. и никак не находишь... Ты ступил во Тьму ради Света, да? Так ведь, Избранный Силой?»

Дурацкие храмовые сказки! Двадцать лет назад он дал себе зарок забыть об этой ерунде навсегда!

К Темному Лорду подбежал запыхавшийся младший офицер и, запинаясь, доложил:

-Лорд Вейдер, мы насчитали, по меньшей мере, тридцать истребителей двух типов. Эти корабли так малы и быстры, что фиксированные орудия не могут справиться с ними. Они все время уходят из зоны поражения.

К ситху сомнения. Это его шанс... быть может, единственный шанс.

Не Альянс. Он сделает это САМ.

-Поднимайте истребители.Нам придется охотиться за их кораблями и уничтожать одного за другим.

Внутри огромных ангаров замелькали красные огни и загудели сирены. Обслуживающий персонал засуетился в сумасшедшем темпе, подготавливая корабли, а одетые в легкие комбинезоны имперские пилоты хватались за свои шлемы и сумки. Техники отключали кабели подачи энергии, заканчивая последнюю проверку. Самая большая тщательность была проявлена при подготовке особого корабля, ближайшего к выходу из ангара. Щелкая переключателями на панели, Вейдер мимоходом подумал о том, что решающая битва – не лучшее время для проверки нового истребителя. Услужливая, как всегда, память тут же подсунула Лорду эпизод тридцатилетней давности. Отказ двигателей кара в самый ответственный момент гонок. Тогда он рисковал только кораблем Квай-Гона и собственной жизнью… сегодня ставки были куда выше. Одно утешение: этот кораблик он спроектировал и отладил собственными руками, и здешние «умельцы» не могли его сильно испортить. Так что, если он погибнет, то лишь из-за собственного ротозейства… а не потому, что младший техник опаздывал на свидание и забыл прикрутить пару гаек. Раздался ровный шум двигателей, и руки привычно легли на штурвал. Маленький корабль покинул безопасный ангар и устремился вверх. К звездам.

Космическая битва разгоралась, потери с обеих сторон росли. А хронометр безжалостно отсчитывал секунды, оставшиеся до судьбоносного выстрела…

По-настоящему трудно дается нам лишь одно – исполнение долга,

ибо оно предполагает такие поступки, которые мы все равно

вынуждены совершить, хотя они и не приносят нам одобрения –

единственного, что толкает нас на похвальные дела

и поддерживает в наших начинаниях.

Ж. Лабрюйер.

Двойная атака эскадрилий Красных и Синих в районе экватора была настолько мощной и ожесточенной, что там сосредоточилось все сопротивление имперцев. Золотой-Лидер с мрачным удовлетворением наблюдал заэтимкажущимся спокойствием, зная, что оно продлится недолго:

Золотой-Лидер Красному-Лидеру. Начинаем атаку. Цель обозначена и запеленгована. Огневого прикрытия нет, истребителей противника также не наблюдается. Кажется, у нас есть один заход.

Принято Золотой-Лидер. Постараемся отвлечь противника.

Три истребителя внезапно появились из скопления звезд и устремились к поверхности боевой станции. В последнее мгновение они изменили курс, нырнув в глубокий искусственный каньон – один из многих, прорезавших северный полюс Звезды Смерти. С трех сторон над ним высились металлические укрепления. Золотой-Лидер настороженно осмотрелся, не очень доверяя временному отсутствию имперских истребителей. Он передвинул ручку управления и обратился к своей эскадрилье:

Вот она, ребята. Помните, даже если вам кажется, что вы достаточно близко, подойдите ближе, чтобы наверняка поразить цель. Всю энергию на передние дефлекторы – неважно, что по вашим кораблям откроют огонь сбоку. Сейчас это не главное.

Имперские расчеты, расположенные перед каньоном, внезапно оказались перед фактом, что секции станции, до поры до времени игнорируемые противником, также подверглись нападению. Они отреагировали почти мгновенно, и вскоре на атакующие корабли обрушился плазменный поток.

Они слегка разозлились, вам не кажется? - мрачно пошутил Золотой-2.

Плотный обстрел внезапно прервался.

Что это? - спросил Золотой-4, обеспокоено осматриваясь. - Они прекратили огонь. Почему?

Мне это тоже не нравится, - проворчал Золотой-Лидер. Но, тем не менее, ничто больше не мешало их продвижению – не нужно было увертываться от молний.

Первым, кто правильно оценил это внезапное помрачение ума противника, был Золотой-5.

Включите задние дефлекторы. Ждитеистребителей противника.

В точку, -признал Золотой-Лидер. -Вот они. Три точки в квадрате 2.10.

Механический голос продолжал отсчитывать расстояние до цели, но оно сокращалось недостаточно быстро.

Появление повстанцев в районе шахты было неприятным сюрпризом – Вейдер надеялся обойтись без свидетелей. Конечно, были еще ведомые… но человеку, принявшему решение взорвать станцию с многотысячным экипажем было бы странно сожалеть о двух жизнях. Что ж, быть может, повстанцы снимут этот груз с его совести? Мысль о том, что ему придется стрелять в республиканцев, тоже не добавила оптимизма. Однако, воздушный бой – не игрушки, здесь не получится сражаться понарошку.

38-104, - проговорил Дарт Вейдер, спокойно манипулируя ручками управления. - Я займусь ими сам. Прикрой меня.

Надежда на то, что ребелов удастся просто отпугнуть, умерла, не родившись: повстанческие корабли упорно летели к цели, не собираясь драться за свои жизни.

«С таким же успехом они могли нарисовать на истребителях мишени», – раздосадовано подумал Скайуокер. Промахнуться из такой удачной позиции можно было только по злому умыслу, а Темный Лорд вовсе не был уверен, что расправится с ведомыми достаточно быстро. Чтобы подать сигнал по рации, много времени не нужно. К тому же, он останется наедине с тремя республиканскими кораблями, которые едва ли правильно оценят его благородство…

Вейдер обреченно вздохнул и – нажал на гашетку.

Первым погиб Золотой-2. Молодой пилот, который так и не понял, кто же его подбил, так и не увидел своего палача. Несмотря на опытность, Золотой-Лидер был на грани паники, когда увидел, как шедший слева от него истребитель превратился в шар пламени.

Мы попали в ловушку. Нет места для маневра – слишком узкие стены. Нам нужно уходить отсюда, нужно...

Продолжать движение к цели, - с укором произнес старческий голос. - Продолжать движение к цели.

Настраивая пеленгатор, Вейдер с трудом удержался от проклятия: корабль повстанцев продолжал лететь прямо по курсу, не уклоняясь ни на градус. «Они что, самоубийцы?». Лорд выстрелил еще раз, и огонь началпожирать приборы на пульте управления повстанческого пилота.

Все бесполезно, - прокричал в комм-линк Золотой-Лидер. - Я подбит!

И второй повстанческий корабль взорвался, превратившись в шар испарившегося металла. Эта потеря переполнила чашу терпения Золотого-5. Он передвинул ручки управления, и его корабль начал медленно подниматься из ущелья. За ним неотступно следовал корабль имперцев.

Красный-Лидер, - произнес Золотой-5, - не могу продолжить удержание цели из-за обстрела. СИДы появились как из ниоткуда. Я не могу… подождите…

Позади него нажал на гашетку невидимый безжалостный враг...

Лорд с беспокойством подумал о том, что ведомые, оказывается, неплохие пилоты. Исход этого маневра был очевиден, но сам он мог только НАБЛЮДАТЬ… первые же выстрелы попали в цель как раз тогда, когда повстанец набрал достаточную высоту и собрался лечь на обратный курс. Но он опоздал на несколько секунд. Энерголуч пронзил правый двигатель, и газ внутри него взорвался. Потерявший обе плоскости и управление корабль начал падать на поверхность станции, медленно разваливаясь на куски.

Золотой-5? - прозвучал обеспокоенный голос.

Потерял Второго... потерял Лидера, - медленно и устало ответил пилот. -Они сели на хвост, маневрировать в узком каньоне невозможно. Прости, теперь это ваша забота... Прощай...

Это был последний рапорт ветерана.

Милосердие – тоже революционная мера.

К. Демулен.

Пытаясь не думать о смерти своего старого друга, Красный-Лидер заставил свой голос зазвучать с уверенностью, которой он на самом деле не ощущал:

Красная эскадрилья, это Лидер. Встреча на отметке 6.1. Всем кораблям доложить.

Два корабля вырвались из строя и пристроились по бокам командира эскадрильи. Удовлетворенный тем, что ведомые построились соответствующим для атаки образом, он определил группу, которая должна была последовать за ними в случае их неудачи:

Красный-Лидер Пятому. Люк, возьми с собой Красного-2 и Красного-3. Оставайся вне пределов досягаемости их огня и жди сигнала к началу атаки.

Принято, Красный-Лидер, - подтвердил приказ Люк, пытаясь хоть немного унять биение своего сердца. - Да пребудет с вами Сила! Биггс, Ведж, выходим из боя.

Все три истребителя заняли оборонительную позицию высоко над морем огня, все еще бушевавшим между кораблями Синих и Зеленых и стационарной артиллерией Звезды Смерти.

Красный-Лидер начал приближаться к поверхности станции. Горизонт под ним перевернулся.

Красный-10, Красный-12, оставайтесь сзади до появления истребителей противника. Затем прикройте меня.

Три «крестокрыла» достигли поверхности, выровнялись, а затем нырнули в каньон. Ведомые отставали все больше и больше, пока Красный-Лидер не остался в кажущемся одиночестве посреди огромной серой пропасти. Зенитная артиллерия продолжала молчать. Он устремился к далекой цели.

«Тут что-то не так…».

Озабоченно зазвучал голос Красного-10.

Вы уже должны были заметить цель.

Я знаю. Здесь внизу невероятные помехи. Мнекажется – мои приборы отказали. Тот ли это каньон?

Неожиданно рядом с ним замелькали тонкие полосы света. Это открыли огонь оборонительные орудия. Пролетающие совсем рядом энерголучи сотрясали корабль. Над металлической грядой в дальнем конце каньона вздымалась огромная башня, изрыгающая мощный поток энергии по направлению к приближающемуся кораблю повстанцев.

С этой башней разделаться будет не так-то просто, - мрачно пробормотал Красный-Лидер. - По моему приказу подойдите немного ближе.

Внезапно начавшийся огонь также внезапно прекратился. Каньон погрузился в темноту.

Вот! – Красный-Лидер пытался обнаружить, с какой стороны подкрадываются к нему корабли противника. - Внимание, наблюдайте за появлением имперских истребителей.

Локаторы ближнего и дальнего обзора пусты, - немедленно отозвался Красный-10.- Слишком много помех. Красный-5, ты видишь их со своей позиции?

Внимание Люка переключилось на поверхность станции:

Ничего не видно... Подождите! - над ним промелькнулитрибыстро перемещающиеся точки. - Вот они. Атакуют с 3.5.

Звёздный свет отразился от стабилизаторов СИД-истребителей, резко идущих на снижение.

Я вижу их!

Да! Мы именно в том каньоне!

Красный-Лидер опустил на глаза монитор прицела.

Я почти у цели. Готов к стрельбе... немного подожду. Задержите их на несколько секунд.

«Похоже, они совершенно не учатся на своих ошибках. С каких это пор попытки пробить головой стену стали традицией пилотов Альянса?» В любой другой ситуации, Вейдер просто приказал бы ведомым поискать повстанцев в другом месте… но им нужна была одна шахта, а Лорд никак не мог доверить такую тонкую работу пилотам, не имеющим понятия о Силе. Инцидент, в результате которого нашли поломку суперлазера, смешал Энекину все планы… а Альянсу, похоже, придется заплатить за эту случайность жизнями своих пилотов.

И Лорд нажал на гашетку…

Красный-12, оба двигателя которого были разбиты, погиб первым. Незначительное отклонение от курса – и его истребитель врезался в стену туннеля. Красный-10 затормозил, беспорядочно стреляя из пушек.

Я не смогу долго удерживать их! Стреляй, пока можешь, Красный-Лидер! Мы догоняем тебя!

Командир эскадрильи Красных был полностью поглощен совмещением центров окружностей в перископе своего прицела.

Мы почти у цели. Спокойнее, спокойнее!

Красный-10 оглянулся и истошно заорал:

Они следуют прямо за мной!!!

Красный Лидер сам удивился своему спокойствию.

Его внимание было сконцентрировано на двух абстрактных окружностях и только.

Наконец, торпеды были выпущены…

…и Вейдер убедился в правильности своих предположений. С таким же успехом они могли взорваться в открытом космосе. Плюс-минус пара парсеков. Между тем, ведомые снова показали, что свой хлеб, к сожалению, они едят не даром: один зазевавшийся повстанец так и не вышел из пике, а второй получил прямое попадание в двигатель. Яркая вспышка внизу заставила Лорда прикрыть глаза. Список потерь удлинялся с каждой минутой. И какое-то шестое чувство подсказывало, что этот штурм шахты – далеко не последний. Если так пойдет и дальше, ему придется расстрелять всех пилотов Альянса… но, что еще хуже, он может просто НЕ УСПЕТЬ сбросить торпеду… и тогда Галактике придется забыть само слово «Сопротивление». А вот и гости. Легки на помине…

Три «крестокрыла» летели по злополучному каньону, уворачиваясь от выстрелов.

«Ребята, да сколько же вас там?».

Огонь оборонительных орудий прекратился очень неожиданно. Как по команде… Люк бросил взгляд назад и вверх, высматривая предполагаемые истребители, но ничего не увидел. Рука уже тянулась к рукояти перископа, и, замешкавшись на секунду, юноша решительно опустил прицел на глаза.

Берите защиту на себя, - приказал он своим спутникам.

А как насчет башни? - озабоченно осведомился Ведж.

Позаботьтесь об истребителях, - более резко, чем ему того хотелось, ответил Люк. - А я позабочусь о башне.

Они продолжали лететь вперед, с каждой секундой приближаясь к цели. Ведж посмотрел вверх, и лицо его окаменело.

Вот они – 0.3!

Вейдер манипулировал приборами слежения, когда одиниз его ведомых нарушил молчание:

Они приближаются слишком быстрои ни за чтоне успеют вовремя вылететь из каньона.

Следи за ними, - приказал Вейдер.

Они идут на слишком высокой скорости, чтобы запеленговатьих местоположение, - уверенно ответил второй пилот.

Хватило быстрой оценки состояния нескольких экранов, чтобы обнаружить – его приборы подтверждают оценку ведомых:

Ничего, нашим друзьям придется притормозить на подлете к цели.

Люк рассматривал изображение в своем перископе:

Мы уже близко.

«Ситх, время! Надо скорей избавляться от незваных гостей, иначе вся затея обернется прахом. Не время для сантиментов!»

Атакуем, - приказал Вейдер.

Люк и его спутники обнаружили погоню одновременно.

Ведж, Биггс, разлетаемся – это единственный способ оторваться от них.

Три корабля метнулись прочь от поверхности станции, устремившись в разные стороны. СИД-истребители разворачивались в погоню за лидером. Вейдер справедливо решил, что оставшиеся двое, потеряв руководителя, перестанут путаться под ногами, выстрелил по бессистемно мечущемуся «крестокрылу», промазал и нахмурился:

Сила в нём значительна. Странно. Я беру его на себя.

Неизвестный форсъюзер, однако, решительно не желал погибать. Темный Лорд высоко ценил личную доблесть, и подобное поведение его откровенно восхитило. Парень решил бороться до последнего… спорим на полмиллиона кредитов, что я знаю, где он объявится? Повстанец определенно желал взорвать эту проклятую железяку ничуть не меньше своего старшего коллеги. Старшего? А почему он, собственно, решил, что имеет дело с новичком? Вейдер проанализировал собственные ощущения и понял, что образ республиканца в Силе ничуть не походит на джедая. Если рыцарь представлялся ему некой упорядоченной структурой, то аура мальчика напоминала золотистое облако. Это был талант, а отнюдь не умение. Доверить уничтожение станции недоучке? О, нет… И все же Лорд его отпустил. Он знал, что еще раскается в подобном мягкосердечие, но ничего не мог с собой поделать. Парнишка определенно вызывал у него уважение и симпатию, а подобные эмоции Скайуокер испытывал ох, как редко. Такие люди нужны Альянсу, и он должен дать парню шанс на спасение… к сожалению, если он не ошибся в своем невольном противнике, он снова полетит к шахте. Как стрела – к мишени.

…Люк быстро осмотрел пространство позади себя и вверху:

Мне кажется, мы оторвались от них. Красные, это Красный-5. У вас все чисто?

Главное в профессии вора, как и в профессии

святого, конечно, это вовремя смотаться.

И. Ильф и Е. Петров.

Сэр, мы проанализировали план их нападения. Существует определенная опасность. Прикажете подготовить транспорт к эвакуации?

Губернатор Таркин устремил скептический взгляд на подбежавшего с пачкой распечаток в руках адъютанта. Сейчас, глядя на аванпост Альянса, который вот-вот должен был оказаться в перекрестье прицела, он испытывал небывалый душевный подъем. Все подозрения были на время забыты.

К эвакуации? - прогремел он. - В момент нашего триумфа?! В момент, когда мы почти уничтожили жалкие остатки Восстания, вы призываете к эвакуации?! Вы сильно переоцениваете существующую опасность. Убирайтесь вон!

Сжавшийся в страхе офицер поспешно ретировался. Вместе с распечатками…

А повстанцы, тем временем, не сидели сложа руки…

Опять одно и то же, - сказал Ведж, заметив три падающих на них имперских истребителя.

И Темный Лорд был с ним совершенно согласен. Этой встречи не желал никто…

Думая сбить преследователей с толку, Биггс и Ведж начали разворот позади Люка. Один из СИД-истребителей произвел отвлекающий маневр, продолжая, тем не менее, безжалостно преследовать корабли повстанцев.

Люк напряженно всматривался в окуляр. Потом поднял руку и отодвинул прицел в сторону… затем вновь надвинул его на лицо.

Вейдер почувствовал изрядное возмущение в Силе.

«Надо же… юнец пытается воспользоваться своими способностями. Да, этот парень далеко пойдет. Если уцелеет».

-Первый - мой, - сообщил Темный Лорд своим ведомым, - Займитесь другими.

«Прости, малыш. Видит Сила, я сделал для твоего спасения все, что мог. Но ставки в игре слишком высоки… а мы, по злой иронии судьбы, оказались по разные стороны баррикад. И мне придется сражаться всерьез… хотя, я уверен, что еще пожалею об этом решении».

Люк летел немного впередии левееВеджа. Молнии преследователей заскользили практически рядом. Парни, насколько это было возможно, попеременно пересекали курс друг друга, стараясь как можно эффективнее сбивать прицел.

Пока Ведж возился со своими приборами, несколько ярких вспышек осветили приборную панель. Один из пультов взорвался, разбрызгивая расплавленный шлак. Пилоту чудом удалось сохранить управление кораблем:

У меня серьезнаянеисправность, Люк. Я не могу поддерживать скорость.

Хорошо, Ведж,уходи.

Антиллес сокрушенно что-то пробормотал.

Еще один истребитель Альянса превратился в огненный шар… горе неизвестного форсъюзера оказалось столь сильным, что Вейдер на секунду прикрыл глаза под маской. Почему он всегда причиняет людям только боль?

Люка сердито протирал глаза тыльной стороной перчатки. Слезы мешали следить за показаниями приборов:

Мы – пара стреляющихзвезд, Биггс, -хрипло прошептал он. - И ничто нас не остановит!

Темный Лорд, сосредоточив все свое внимание не единственном уцелевшем корабле, усилил огонь.

Коротко заверещал бортовой компьютер. Оглянувшись на долю секунды, Люк увидел позади себя оплавленный корпус астродроида, единственный манипулятор которого безжизненно болтался вдоль корпуса. Все три СИДа продолжали преследование одинокого «крестокрыла», мчавшегося по каньону на предельно возможной скорости. Оставались считанные секунды до того, как один из энерголучей настигнет его. Теперь его преследовали только два имперца.

Второй ведомый Вейдера оглянулся в поисках того,кто поразил его напарника. Но электромагнитные поля, затруднявшие навигацию повстанческих «иксов», теперь приводили в негодность и приборы на СИД-истребителях. И только когда неизвестный полностью заслонил собою солнце, они обнаружили надвигающуюся опасность. Кореллианский фрахтовик, намного больший, чем любой истребитель, пикировал прямо в каньон.И двигалсяон не совсем так, как должно перемещаться нормальному грузовому транспорту. «Тот,кто пилотирует этот звездолет, должно быть или сошел с ума, или находится без сознания», - решил имперский ведомый. Он в панике задергал штурвал. Безумный фрахтовик промчался прямо над его головой, но, пытаясь избежать предполагаемого столкновения, ведомый забрал слишком далеко в сторону.

Стабилизаторы летевших параллельным курсом СИДов соприкоснулись. Бессмысленно крича что-то в микрофон, ведомый метнулся к ближайшей стене каньона, но так и не коснулся ее – истребитель вспыхнул желтым еще до встречи с металлической поверхностью станции. Вторая, принадлежащая Вейдеру, машина беспомощно закувыркалась. На мониторах, несмотря на отчаянные попытки Темного Лорда справиться с управлением и его же рассерженные возгласы, начали появляться данные, свидетельствующие о многочисленных неисправностях в электронной начинке истребителя. Совершенно выйдя из-под контроля, крошечный кораблик продолжал удаляться в бесконечность открытого космоса.

Это был один из худших моментов в жизни Вейдера. Зачем он так долго ждал? Теперь ситх оказался в худшем из возможных положений: он мог наблюдать, но абсолютно лишился возможности влиять на события.

«Сотворенное зло всегда возвращается к хозяину, - горько подумал Скайуокер, - даже если оно совершено поневоле. У меня появилась прекрасная возможность узнать, что именно ощутила Лея, наблюдая взрыв Альдераана. Похоже, подобные инциденты превращаются в семейную традицию… ситх!» – Вейдер раздраженно стукнул по приборной панели. Как ни странно, «хорошее» обращение помогло: корабль порадовал хозяина снопом разноцветных искр и рядом оживших приборов.

Что ж, можно радоваться: по крайней мере, он не умрет в космосе – подобный конец был бы слишком легким выходом из сложившейся ситуации. Нет, Лорду Вейдеру придется жить с грузом этой неудачи на плечах…

Внезапно он ощутил мощное возмущение в Силе, а затем в кабине раздался пронзительный писк. Несколько драгоценных секунд он потерял, зачарованно глядя на датчик. Как будто опасался спугнуть удачу – судя по графику энергетических колебаний, станция сейчас взорвется! К счастью, потрясение не помешало Вейдеру включить двигатели, и «раненый» перехватчик устремился в космос, неловко завалившись на одно крыло…

Через мгновение в системе Явина появилось новое солнце. Он никогда не видел, как взрывается сверхновая, однако, думается, зрелище должно быть похожим. И, к тому же, ни одному идиоту не придёт в голову любоваться рождением звезды с ТАКОГО расстояния.

Темный Лорд вцепился в поручни сиденья. Второй раз за последние дни он чувствовал тошнотворное, убийственное дыхание Смерти так близко. Эта смерть ничем не отличалась от гибели Альдераана, и успех Альянса – равно как и гарантия мира – были оплачены новой кровью. Мысли Вейдера вернулись к неизвестному пилоту-форсъюзеру. Если он хоть как-то обучен и способен чувствовать Силу, то сейчас их ощущения пусть не сравнимы по интенсивности, но все же похожи.

Прокопченная машина взяла курс на ближайшую имперскую базу – личная неудача Энекина Скайуокера, к счастью, не переросла в глобальную катастрофу… но это вовсе не значит, что он может позволить себе сидеть, сложа руки. Уничтожение Звезды Смерти перевернет что-то в Империи, но не изменит Императора, а чтобы «помочь» ему в этом сложном деле, Лорд Вейдер должен попасть… хоть куда-нибудь до того, как закончится кислород. Заканчивать жизнь самоубийством как-то расхотелось… зато появилась вполне реальная опасность умереть насильственной смертью. Когда Палпатин узнает… Энекин Скайуокер широко улыбнулся под маской. Дразнить ранкора – сомнительное мероприятие, но он непременно САМ сообщит Императору новость дня… если выживет, конечно. Бедняжка, Палпатин так любил новую игрушку! А когда он услышит про Альдераан… Скайуокер давно перестал бояться смерти: что она для того, кто ежедневно ходит по краю? Собственно, он теперь вообще ничего не боялся, но, если уж умирать, то, предварительно хорошенько насолив недругам.

Парадоксально, но факт – сидя в крохотном, неисправном кораблике, затерянном в безбрежных просторах Галактики, Лорд Империи улыбался, предвкушая возможную опалу.

Вы не должны следовать СВОИМ чувствам, -

Ваши чувства должны следовать за ВАМИ.

Р. Ассаджоли.

Солнце давно уже достигло зенита и его лучи, преломляясь в цветных витражах, рисовали на голых стенах причудливо-яркие картины. Когда-то это напоминало Императору искусство политика: с помощью слов делать конфетку из горькой пилюли, управлять чувствами толпы так, как дирижер командует оркестром, и, главное, будить в людях страх и ненависть. Двадцать два года назад он, сенатор Палпатин, за один день разрушил Старую Республику – и кому есть дело до того, что этому дню предшествовали десятилетия подготовки? Возможно, политическим аналитикам, этим тепличным теоретикам, не выходящим за порог кабинета. Лишь они могут четко и достоверно объяснить то, что большинству республиканцев казалось громом среди ясного неба… да и то, лишь ретроспективно. Остальные… как не грустно ученым это признавать, но большинство разумных существ этой Галактики мало интересуется чистой теорией… и собственной историей вообще. Факты, как говорится, вещь упрямая… а его победа была столь наглядна и убедительна, что оппозиция подняла голову лишь теперь, десятилетия спустя. Но КАК она это сделала! Палпатин, хоть и без особой охоты, признавал, что те из его противников, кто выжил – идеалисты, но не дураки. Глупцы в тот роковой день стучались в двери Сената с воплями о справедливости и правосудии. И, естественно, исчезли, как явление. Кому захочется признать, что кровь пролита напрасно? Ненависть толпы слепа, а клонтрупперы, запрограммированные на убийство джедаев, лишь указали направление. Будет ли находящийся в здравом уме человек кричать о правосудии тем, кто захлебнулся в крови по самые уши? Люди не хотели ничего слышать, понимать и признавать – в этом был его главный козырь. Они считали себя мирными республиканцами, пацифистами, которые ненавидят насилие, – но внезапно превратились в стаю зверей, одержимых жаждой убийства. Они не могли осудить Императора ибо, по сути, стали его соучастниками. Миллионы существ, на тысячах планет, которые с того рокового дня не могли смотреть на собственное отражение без отвращения… и еще больше – тех, кому это понравилось. В одиночку каждый из них ничего не значил, но вместе они составляли силу, сравнимую со стихией… и эта мощь была послушной глиной под его пальцами.

Мысли Палпатина вернулись в настоящее. Тогда он все сделал правильно. Он вообще редко ошибался. Император поморщился: как говорится, редко, но метко. Как же он мог так жестоко просчитаться с Альянсом? Жизнь, полная успехов, привела к тому, что старый ситх болезненно воспринимал любые промахи, а тут… это был даже не промах – полное фиаско, и, главное, без всяких идей на тему «кто и как мог провернуть такое у тебя под носом». В своих отчетах Бэйл Органа рисовал эту тайную организацию этаким элитарным клубом, – десяток молодых аристократов собираются по подвалам, лелея планы мятежа – и тайно упиваясь собственной «неблагонадежностью». Детские забавы! Один из сенаторов в интервью метко назвал Альянс «политическими яслями» – и СМИ охотно подхватили прозвище. У этого объединения не было достойных лидеров, способных направить бешеную энергию юнцов на нечто конструктивное. Столь ручная и контролируемая оппозиция вызывала лишь желание посмеяться…

Но, теперь, после уничтожения Звезды Смерти, Владыке Империи было не до смеха. Впервые за годы… нет, за десятилетия власти он чувствовал себя неуверенно на собственном троне. Что это – нелепая случайность? Привлекательная версия, но, к сожалению, нежизнеспособная. Уже то, как дерзко было спланировано и осуществлено похищение планов говорит о появлении более серьезных… ситх, очень серьезных противников. Это – уже не игры, и, тем более, не детские. Важен точный момент, когда ситуация в корне переменилась… и то, как он мог его пропустить. Палпатин хорошо понимал, что отвык от возражений, от того, что правильность его решений может быть подвергнута сомнению. Сейчас его окружали в основном военные, любимыми словами которых являлись: «Слушаюсь!» и «Будет исполнено!». Разумеется, это приятно… но первое правило политика гласит: «держи рядом с собой друзей, а врагов – еще ближе, ибо тот, кто недооценивает противника проигрывает, не вступив в бой». Именно так он стал Императором. И именно так, игнорируя истину, он может все потерять. Желтые глаза ситха яростно засверкали.

«Вас еще ждут сюрпризы, мои дорогие. Боюсь, вы слишком рано списываете меня со счетов… кем бы вы ни были».

Решено: Вейдер займется Альянсом. Когда ситуация столь туманна, лучше использовать проверенные схемы, - это позволит разом убить нескольких шааков. Палпатин тонко улыбнулся – Темный Лорд так легко ассоциируется с пытками и насилием… что, в его случае, и к лучшему. Подобный облик отлично отвлекает внимание от его слабых сторон, а слабостей у него немало. По крайней мере, с позиции старого и умудренного жизнью ситха. Сейчас ученик подошел к идеалу куда ближе, чем раньше… в бытность Энекином, но, все же, слишком одержим справедливостью. Хорошо это или плохо? Палпатин мысленно пожал плечами: плохо для Вейдера лично, хорошо – для Императора, а, следовательно, и для его государства. Альянс должен быть уничтожен! Яростная преданность Империи, взращенная им в Темном Лорде, просто не позволит мятежникам поднять голову во второй раз. Ибо нет ничего страшнее для идеалиста, чем другой идеалист… с сейбером наголо. Неудивительно, что в его видениях Вейдер и Альянс всегда располагаются рядом. У них ведь так много общего! Вполне достаточно для ненависти.

Вселенная изменчива… но некоторые вещи положительно не меняются. Энекин никогда не жаловался на плохую память, но даже он не мог сказать, сколько раз повторялся этот ритуал. Мягкое шуршание турболифта, легкий запах корицы в коридоре… и двадцать шагов до дверей тронного зала. Вейдер прекрасно помнил, как прошел этот путь в первый раз: наивный, испуганный мальчишка, задумавший сыграть в карты с самой Судьбой. Что он понимал?! Человек, идущий по коридору сегодня, мало напоминал того Скайуокера: двадцать лет Империи сделали Энекина куда более жестким и циничным. Иногда он сам задавался вопросом: как, после всего, что ему пришлось повидать, можно оставаться идеалистом? Оказывается, можно. Величайшая насмешка судьбы: дожив до сорока лет и заслужив ненависть половины Галактики, Лорд Вейдер по-прежнему мечтал о новом и справедливом мире… бред! Кто поверит в подобные сказки… даже если они полностью соответствуют истине?

Двери тронного зала распахнулись, и ситх преклонил колено у трона Императора. Обычная процедура, повторенная миллион раз. Вейдер неожиданно вспомнил фразу, брошенную в пылу ссоры одним республиканским бюрократом… много-много лет назад. «Я еще увижу тебя на коленях!». Темный Лорд спрятал кривую усмешку под маской: теперь этим зрелищем мог любоваться каждый придворный. Что ж, время проверить, насколько Палпатин дорожит своей любимой игрушкой…

Как это случилось? – голос Императора не предвещал ничего хорошего: так мог говорить человек на последнем градусе бешенства. Встать он не предложил.

Повстанцы получили планы станции. Один из пилотов попал протонной торпедой в вентиляционную шахту.

Я уже слышал этот бред! – Вейдер удивленно поднял бровь. Палпатин натуральным образом кричал, а его голос даже срывался на фальцет. Неужели власть Сидиуса начала слабеть? Или, поставим вопрос по-другому, что это: старческий маразм или тлетворное влияние Тьмы? Раньше Вейдер относился к россказням о древних Ситхах, сходивших с ума от власти, скептически… но сейчас готов был пересмотреть собственное мнение. - Как ты мог позволить Таркину взорвать Альдераан?

Темный Лорд в очередной раз благословил закрывающую лицо маску и сосредоточился на том, чтобы как можно убедительнее изобразить удивление. Он давно нашел границы палпатиновской телепатии: ситх считывал эмоции и некоторые поверхностные мысли. Конечно, он способен и на глубокое ментозондирование, но, во-первых, это требует сил – с бухты-барахты такой финт не выкинешь, а во-вторых – всегда можно поставить защиту. На данный момент такой необходимости не было: зачем Сила, если есть хитрость? Вейдер посмотрел на повелителя и вполне натурально поразился тому, сколько зла помещается в такой тщедушной фигурке. Крамольная мысль о том, что сам он представляет собой резервуар поприличнее, была задушена в зародыше: не время для шуток!

Мой Император, вы не дали мне полномочий отменять приказы гранд-моффа.

«Что, съел? Не только ты умеешь перекладывать вину на окружающих».

Вейдер пару секунд обдумывал вариант «промолчать», но потом все же добавил:

И, разве не вы приказали использовать суперлазер?

«Браво! Снова выставил себя непроходимым тупицей в глазах хозяина? Ладно, пусть лучше Палпатин сочтет меня дураком, чем предателем. С него станется просто казнить единственного выжившего в явинской катастрофе. Для верности».

Реплика произвела ожидаемый эффект – лицо Императора приобрело ровный сливовый цвет, демонстрируя переход от неистовой злобы к самому натуральному бешенству.

Я? Я приказал Таркину взорвать главную базу моей контрразведки?!

«Спокойно, Вейдер, теперь главное не переиграть».

Так она была на Альдераане?!

Хм… раньше он считал, что выражение «сверлить взглядом» – просто идиома. Желтые глаза Палпатина уставились на коленопреклонного ученика. Вейдер отстранено подумал, что один из присутствующих сейчас станет трупом, как вдруг все закончилось. Император устало откинулся в кресле и жестом разрешил Лорду подняться.

Да, Вейдер. Она была там…

«Ладно, играем дальше».

Младший ситх старательно изобразил молчаливую обиду, даже послал учителю неоформленную мысль, якобы миновавшую мысленный щит. Что-то вроде: «Если бы вы мне больше доверяли…»

-Ладно. Что сделано, то сделано. Расскажи о пилоте, уничтожившем станцию. Он форсъюзер?

Вейдер мысленно выругался по-хаттски. Эту тему он надеялся обойти. Конечно, неизвестный пилот – просто мальчишка из новеньких, и пользуется способностями, как придется… однако, жаль, если его придется принести в жертву. Палпатин, похоже, не отступится. Его Императорскому Величеству срочно надо согнать на ком-нибудь зло…

Во всяком случае, не джедай. Я разыщу его, мой Повелитель.

«Да, не повезло тебе, парень. Впрочем, сам виноват: не стоило путаться под ногами. Представляешь, если бы ты промазал?».

Темный Лорд никогда не считал себя излишне чувствительным, но при мысли о том, как близко был конец Восстания, по позвоночнику пробегал предательский холодок. Он и сам с удовольствием задаст герою Альянса несколько вопросов…

Нет.

Вейдер изумленно уставился на Палпатина. На сей раз, притворяться не пришлось…

«Что же ты задумал?!».

Это задание для шпионов. У тебя, мой мальчик, совсем другая миссия, - Палпатин сделал паузу и изобразил нечто вроде улыбки. – Отныне ТЫ командуешь имперским флотом.

Как прикажете, повелитель.

И еще, Вейдер. Я хочу, чтобы ты раздавил эту… республиканскую гадину в зародыше.

Темный Лорд поклонился и вышел, даже не пытаясь скрыть переполнявшую его радость. Пусть Сидиус считает его карьеристом… или просто домашним любимцем, получившим косточку от хозяина. Наплевать! Сегодня он сделал гигантский шаг на пути к собственной цели, заставлявшей Энекина Скайуокера притворяться, хитрить, лицемерить… да что там! Просто жить все эти двадцать лет. И глубоко ироничным ему виделось то, что одновременно он приблизился и к иной, так часто обозначаемой Сидиусом вершине: к доказательству своего превосходства над учителем.

«Проиграть дважды – куда хуже, чем просто проиграть. И, боюсь, что это как раз про тебя, мой дорогой Император. Сила, скажи… разве ТАК будет несправедливо?»

Пастор, я ставлю вопрос, а вы, не отвечая, забиваете в меня гвозди. Вы как-то очень ловко превращаете меня из спрашивающего в ответчика. Вы как-то сразу превращаете меня из ищущего в еретика. Почему же вы говорите, что вы – над схваткой, когда вы тоже в схватке?

Это верно: я в схватке, и я действительно в войне, но я воюю с самой войной.

Ю. Семёнов. Семнадцать мгновений весны.

Это огромная честь для меня… видеть таинственного лидера Альянса.

Высокая фигура в темном плаще с капюшоном осталась безмолвной. «Вот так сюрприз…» Органа ожидал увидеть идеалистически настроенного седого аристократа, бунтующего представителя золотой молодежи или даже богемы, одним словом, человека, который просто не вписался в имперские порядки и потому вызвался помогать Восстанию. Но только не этот Мрак в плаще. Впрочем, многолетний опыт жизни в светском обществе позволили вице-королю ныне несуществующего Альдераана скрыть растерянность и досаду на собственную неосведомлённость за привычной маской принца-в-изгнании.

Я очень ждал встречи с вами, надеясь, что мы сможем обсудить будущее Сопротивления. И вообще, дорогой друг...

Ему показалось или этот странный человек действительно ухмыльнулся? Или это лишь результат чересчур разыгравшегося воображения? Всё может быть – в последнее время Бэйлу просто фантастически не везло, а, если всё пойдет, как задумано, сегодняшняя встреча обещает в недалёком будущем сыграть важную роль в его карьере, вернув ему весьма и весьма пошатнувшееся положение на лестнице имперской иерархии и не только.

-Чем же я еще вас заинтриговал, Ваше Высочество? Едва узнав о моем существовании, вы потратили столько усилий для того, чтобы встретиться? – тихо спросил незнакомец.

-Простите, но я считал себя одним из руководителей движения за восстановление Республики, и никогда не подозревал, что у нас есть некий неведомый покровитель, известный лишь Мон. Не скрою, мне стало крайне любопытно, кто же подписывает свои шифровки кодовым именемJustus?

-Скажем, Justus – это больше, чем просто кодовое имя… Я уверен – наследный принц Альдераана прекрасно знает древние языки своей системы?

Органа судорожно вспоминал, с чем у него ассоциировался этот псевдоним. «Юстус, юстас… юстум, конечно же, justum!» Справедливость, вот оно что!

-И как это понимать?

Как рабочее сокращение, например. Exsecutor justici voluntatis звучало бы слишком длинно, вы не находите?

В другое время Органа с удовольствием посмеялся бы над столь искренним пафосом, но сейчас смеяться почему-то расхотелось. Бэйл вдруг поймал себя на мысли, что если до этого момента тон собеседника казался несколько враждебным даже для сверхсекретной обстановки, то теперь и расшифровка имени незнакомца не предвещала ничего хорошего. Человек в плаще отошёл к краю балкона и, опершись ладонями о балюстраду, как будто изучал что-то находящееся на пару уровней ниже, дав Органе возможность переварить полученную информацию. «Justas… Justus… justum… exsecutor… exsecutor… тьфу! А это ещё что за напасть?» Словечко-то с «двойным дном». Вспомнилась недавняя заметка в каком-то из великого множества столичных изданий: «В недалёком будущем ожидается спуск с Фондорских верфей флагмана ВКФ Его Императорского Величества. Опеку над новой «грозой Галактики» примет никто иной, как Лорд Вейдер,назначенный главнокомандующим военным флотом Империи. Со слов доверенных лиц стало известно, что крейсер получит имя «Экзекъютор» и даст название совершенно новому классу разрушителей-гигантов. Общественность обеспокоена столь неприкрытой игрой слов и тем как скоро «Исполнитель воли Императора» переквалифицируется в «Палача Его Величества». Согласно официальным заявлениям именно этому разрушителю будет предоставлена честь открыть новый сезон охоты на шайку террористов, задекларировавших свою преступную организацию немного немало как «Альянс за восстановление Республики»…».

-Тот, кто исполняет волю правосудия, - пробормотал Органа, - правосудия Альянса?

-И да, и нет. Не хочу переоценить своих стараний, но боюсь, это слишком узкие рамки для такого занимательного понятия, как правосудие, а тем более, справедливости.

Органа задумался. От философствований незнакомца веяло угрозой. Неизвестно почему… Разговор явно шел не по той дорожке. Необходимо было начинать его заново и, окинув взглядом панораму вечерней столицы Галактики, Бэйл бодро произнес:

-Кстати, я был очень удивлен, узнав, что наше свидание пройдет на Корусканте. Под носом у самого Императора. Смело, весьма смело… Потрясающее м-м-м… нахальство с вашей стороны. Не находите?

Упоминая прежнее название столицы – Корускант, а не сегодняшнее – Центр Империи, Органа надеялся, что это послужит лишним доказательством чистоты его республиканской натуры. Незнакомец выпрямился во весь свой немалый рост и, заложив руки за спину, прошёлся туда-сюда, остановившись в тени колонны. «Где-то я его вроде видел…» Раздумья альдераанца прервал тихий голос неизвестного резидента, начисто проигнорировавшего последние слова бравады экс-вице-короля:

-Уничтоженный Альдераан подошел бы больше, не так ли?

-Конечно, как база Альянса.

Бэйл уже собрался произнести пышный монолог трагика о несчастной судьбе родной планеты, собственном разбитом сердце и чудовищном имперском произволе, но человек в темном плаще оказался проворнее.

-Или имперской контрразведки?

Органа вздрогнул от того, с какой подчеркнутой небрежностью его таинственный собеседник обращался с государственными тайнами Империи.

-У вас отличное чувство юмора.

-Отнюдь, Органа. Вот уже двадцать лет, как у меня весьма редко появляется желание шутить.

-Ну что ж, если вы утверждаете, что Альдераан – база СИБа, значит так тому и быть. Хотя я бы все же не полагался на безумную фантазию ваших осведомителей.

То есть Император ошибся, сообщив это мне? Или пошутил? Или намеренно дезинформировал? Как вы думаете? – незнакомец сложил руки в черных перчатках на груди.

«Император? Сообщил?» Органа постарался занять такое положение, чтобы мелькающий неоновый свет от голографического рекламного проектора, парящего напротив, хоть на мгновение высветил скрытые тенью капюшона черты лица неизвестного. Но, судя по всему, тот заранее вычислил наиболее выгодное для себя местоположение, и Бэйл, нисколько не преуспев в своих попытках выяснить личность собеседника, теперь надеялся, что его бессистемные метания не будут расценены как попытка к бегству. Как внезапно охотник и добыча поменялись местами! План действий срочно надо было менять – роль ответчика в этом странном диалоге не радовала перспективами.

-Мне очень жаль, но я и не предполагал...

Бэйл хотел сказать «что такое возможно», но выпутаться из положения не удалось. Незнакомец резко оборвал его.

-Что кто-то знает об этом? А также о том, кто является одним из руководителей аппарата СИБ. Да, и это мне тоже хорошо известно.

Слова застыли у Органы на языке. Наконец, он выдавил:

-Я не понимаю...

Давайте бросим эту комедию. Вы не очень хороший актер ... по крайней мере, не для этого театра. И уж конечно, не для меня, как зрителя.

-Хорошо. Поговорим как деловые люди, - проскрежетал Бэйл сквозь зубы.

-Вы желаете предложить мне деньги? Угадал?

Органой овладела ярость, но он не был бы принцем, если бы не умел сдерживать эмоции.

-Я крайне заинтересован, чтобы эта информация осталась между нами.

-Откуп может устроить разве что охотника за головами.

Органа обернулся, вдруг вспомнив о Бобе Фетте. Он должен быть рядом... за дверью. Не зря же этому своеобразному «телохранителю» были щедро оплачены его услуги.

-Рассчитываете на помощь Фетта? Не советую. Он работает на меня и уже, вероятно, успел улететь довольно далеко. Кроме вас, у него были и другие дела на сегодня.

-Как... – судорожно прошептал Бэйл, а в голове прошелестело: «Он что, мысли читает?»

-Вы попались в ловушку, которую сами же и расставили. Мне.

-Что вы хотите? Я согласен на все – мои банковские счета, мои владения в центральной и средней территории, мои акции...

-Я не сомневался, что для спасения своей жизни вы будете согласны пожертвовать всем. Даже честью. Впрочем, последней у вас никогда и не было.

-Да как вы смеете! – Органа вспыхнул, сжимая и разжимая кулаки. Его собеседник чуть заметно пожал плечами – Бэйла вновь охватило чувство «дежа-вю», но весьма близкое к панике возмущение помешало сосредоточиться – и спокойно продолжил:

-Я всего лишь констатирую печально известный факт.

-Вы хотите отомстить за Альянс?

-О нет, думаю, что Альянс и так уже достаточно отомстил вам, используя вас в качестве агента прикрытия перед Императором.

-Что?

-Альянс – не ваша, а МОЯ игра, Органа. Десять лет назад мне понадобился человек, который бы постоянно отчитывался перед Императором, докладывая ему о том, что такое Альянс, как слаба эта организация, как немощна она с военной точки зрения... И причем, он делал бы это совершенно искренне, так, чтобы Палпатин ничего не заподозрил. Уж он-то хорошо отличает правду от лжи. Вы, кажется, расстроены, Ваше Высочество?

Красный цвет лица Органы начал бледнеть, пока, наконец, не перешел в смертельно-белый.

-Именно так, Ваше Высочество. Вы никогда и не подозревали, что существует два Альянса. Фикция для имперской контрразведки и реальное Сопротивление – хорошо вооруженная сильная организация.

-Но это...

-Что это? Низко? Ах, неужели? А использовать свою дочь в качестве подставного агента – не низко? Она-то верила в настоящий Альянс. Именно поэтому повстанцы доверяли ей небольшие тактические задачи, несмотря на то, что руководство Сопротивления было в курсе вашей двойной деятельности. А вы предполагали, что она рано или поздно узнает, где находится база мятежников, и вот тогда вы преподнесете этот сюрприз нашему дорогому Императору. Потом, после небольшого сражения, планы Звезды Смерти почти случайно попали к Лее и... предателю Антиллесу. Замечательно... вы отдали свою дочь прямо в лапы имперцев. Впрочем, Лея ведь – приемная дочь. Насколько я успел узнать, вы даже не принимали участия в ее воспитании – это было поручено гувернанткам и адъютантам, не так ли? Да, судьба одной из гувернанток оказалась особенно интересна…

Впервые за всё время их «разговора» в голосе собеседника Органы послышались нотки едва сдерживаемых эмоций. Что это было? Ненависть? Или, наоборот – неведомая Бэйлу боль потери и осознание допущенной когда-то роковой ошибки? Или и то, и другое вместе? Мрак-в-плаще резко повернулся на каблуках, внезапно замолчав. Стоп, ещё один знакомый жест! Неважно! Органа решил, что более медлить нельзя, да и сил выслушивать далее этот нравственно-издевательский монолог не было. Он ловко выхватил бластер из-за спины, надеясь застать незнакомца врасплох, но так и не смог выстрелить. Не смог... Оружие развалилось у него в руках на части. Какая сила могла вызвать трещину в стволе превосходного кореллианского бластера? Стоп. Сила. Именно Сила. Значит, перед ним джедай... как же он быстро забыл о них, об Ордене...

-Кто вы?

-Я тот, кто до сих пор ищет разницу между справедливостью и местью, если речь идет о самых отъявленных негодяях с одной стороны, и личных потерях с другой.

Бэйл мысленно перебирал всех известных ему рыцарей. Кто мог быть его личным врагом? Тем более, когда весь Орден отдыхает в тишине райских кущ... тогда кто? Кто перед ним?

Идея поразила Органу молнией. Кусочки головоломки стали на свои места.Justus… justum… exsecutor…

-Этого не может быть! – завопил альдераанский принц, теряя остатки выдержки.

Кто угодно, только не он... не Дарт Вейдер... Но это был именно он. Без доспехов, без маски, но как же?..

Выступив из тени, Энекин Скайуокер откинул капюшон, и Органу бросило в холодный пот. Казалось, эти синие глаза сейчас испепелят его. Приговором хлестнули жёсткие слова:

-Совет Альянса принял решение, что Восстание более не нуждается в ваших услугах.

-Если ты убьешь меня, Лея никогда этого не простит!

Сильная пощечина отбросила его к ограждению, заставив Бэйла замолчать.

-Память о Падме не простит мне, если я оставлю тебя в живых.

Энекин подошел к нему вплотную. Органу трясло. На этот раз не от ярости, а от страха. Последнее, что он ещё успел увидеть – чёрное дуло бластера прямо перед своим носом. Затем последовала мгновенная вспышка света…

Конечно, можно было прибегнуть к помощи форс-грипа, но… «представитель интересов Империи в Альянсе», умерший от удушья, без видимых признаков насильственной смерти, непременно вызвал бы массу нехороших вопросов и подозрений со стороны Его Императорского. Оставалось только уповать на Силу, что свалившееся с энного уровня тело не пришибёт кого-нибудь внизу.

«Вот и все. Разве у меня был выбор?»

Бросив бластер вслед бренным останкам вице-короля и первого Председателя Альдераана Бэйла Органы, он посмотрел на свои ладони, вспоминая что-то из прошлого.

«Прости, ангел мой – эти руки уже давно привыкли убивать. Прости, если сможешь… Я знаю, ты поймёшь меня… что бы ни случилось…»

Неделю спустя останки Органы обнаружили работники СИБа. Официальной версией стало самоубийство – после уничтожения Альдераана бывший глава бывшей штаб-квартиры имперской контрразведки так и не решился появиться в Имперской канцелярии, а, значит, боялся опалы или наказания…