Глава 4

Ярослава все время оглядывалась по сторонам, двигаясь к институту. Она ожидала увидеть Ларису и Григория, но ни того, ни другого не было. С Гришей ясно - обиделся парень, так ей и надо. Но отсутствие Ларисы навевало дрожь, боязнь глубинную, того худшего, что прорицала Люба, что сама она гнала как могла, но оно то и дело выползало на свет.

Тучи заволокли небо, ветер буянил в сквере, на остановках, но впервые Ярослава не радовалась наступлению холодов. Она попросту не замечала перемен.

Зашла в аудиторию, плюхнулась за стол и бросив подругам:

- Привет, - стянула шарф с горла, скинула куртку. - Лариса не появлялась?

Девушки дружно уставились на нее:

- Говорят, наглухо пропала, - поведала Света, вздохнув. - Понять не могу, что могло случиться?

- Мало придурков по свету бродит? - грубо бросила Марина, отворачиваясь.

Ярослава сникла.

- Другое мне непонятно, если Лариса пропала, то почему ты на месте? Вы же вместе ушли, вместе пошли, - покосилась на нее Инна.

- Что-то в этом неправильное.

- Что может быть правильного в пропаже человека среди бела дня?

- пожала плечами Марина. - Но вопрос по существу, - уставилась на

Суздалеву. - Ты ее бросила, что ли? Напал кто и ты испугалась, убежала?

- Чего?… Вы что, совсем что ли?! - возмутилась девушка, сердце сжалось от горечи - началось, теперь ее винить все и во всем будут. Докажи что-нибудь! - Никто к нам не приставал, никто не нападал! Блин, я сотню раз уже рассказывала, как было, у меня уже мозоль на языке! Я пошла в кафе, а Лара пошла за сигаретами! И больше не появилась! Я что, должна была ее и в ларек сопровождать?!

- Слав, ну чего горячишься?…

- Че кричишь-то? - обиделась Марина. - Правда глаза колет?

Сейчас конечно, что хочешь можно сказать, иди, проверь, как там было.

- Да что вы на нее напали, девочки? - занервничала Света. - Слава причем, правда? Ларка всегда бесшабашная была…

- Почему была?!

- Ну, есть! Конечно, есть!

- Точно, сейчас заявится, вот посмотрите. И хоть бы хны будет,

- проворчала Люба. - Я вообще не понимаю этого упадничества и кипиша. Ну, зависла наша очаровашка до окончания любовного экстаза, обкурилась наверное, о времени не соображая. А мы тут гадаем, фигню какую-то городим.

- Согласна, - кивнула Инна. - Лариса может такое выкинуть, спокойно.

- Все, девочки, тихо, а то Воропаев нам устроит дискуссию! - одернула всех Света.

Все притихли. Ярославу саму гнуло до столешницы. В голове ни мысли о Риме - только произошедшее, Лариса, она, Дима. Даже Гриша не вспомнился.

Она всю пару ждала - сейчас дверь распахнется и войдет Лысова, улыбающаяся, сияющая, жизнерадостная как обычно. Но мечты оставались мечтами.

На перемене в коридор выйти, а тем более пойти в кафе, покушать - сил не было. Настроение не то что в минор - в подпол укатило и там осталось.

- Есть пошли! - потянула ее за собой Света.

- Не хочу, - буркнула. Реветь хотелось, жуть. А еще Ларису придушить за выкрутасы.

- Кто тебя спрашивает? Разлеглась в печали! - подхватила ее силком Марина. Девочки шарф накинули и куртку в руки впихнули, потянули за собой.

- Ну, чего как неживая?

- С ложечки что ли кормить, как младенца? - поддакнула Люба.

- Девочки, а если с Ларкой, что-то?… - протянула Суздалева, решительно отодвигая пончики.

- Тьфу! - отвернулась Инна.

- Больше говорить не о чем? - поморщилась Марина, что в отличие от остальных выглядела самой озабоченной.

- Точно. Расскажи лучше где байкера подцепила, - двинулась к подруге Люба. - Я обалдела! Такой мальчишечка!

- Нет байкера, поссорились. И не байкер он, - отмахнулась. - Эгоист.

- Чего поссорились? - деловито спросила Света, смакуя мороженное с шоколадным сиропом.

- Димка в поисках Ларисы вломился…

- А вы там и?… - округлила глаза Люба.

- Спали! - Ярослава решительно поднялась. - Я домой. Все, не могу. Не отсидеть мне еще две пары, скончаюсь. Прикройте. Если

Лысова появиться от меня огромный кирпич подарите. И позвоните тут же! - потопал к выходу.

Домой не поехала - пошла пешком, чтобы мысли в порядок привести.

Шла и все думала - что могло произойти, виновата она или нет, помирятся ли они с Гришей. Видеть его хотелось, прощения просить - нет. Поступил он как свинья и, девушка твердо решила на том стоять, даже если ее упрямство будет стоить их встреч.

На скамейке у подъезда нахохлившись под порывами ветра сидел

Григорий, держа букет цветов как факел Олимпиады и таращился на него, видно удивляясь самому себе.

- Привет, - бросил девушке. Та хотела фыркнуть и пройти мимо, но вопреки самолюбию плюхнулась рядом.

- Привет.

- А это тебе, - протянул букет и носом шмыгнул. - Как оно?…

Ну… В институте?

Ярослава покрутила цветы и положила на скамейку:

- Нормально.

- Пойдем куда-нибудь?

- Настроения нет.

- Совсем?

- Совсем.

- Что так?

- Все не так.

Парень задумался, чтобы еще такое сказать, девушка нахохлилась, руки в карманы куртки спрятала, ожидая, когда же он извинится, в конце концов. Так и сидели не близкие, ни далекие.

- Может, к тебе? - несмело предложил Гриша.

- С какой радости?

- Холодно. Ну, не дуйся, а? - пихнул ее легонько. - Чего, правда?

- Ты был не прав, - бросила подумав.

- Ну.. не прав, - признал нехотя.

Теперь Ярослава носом шмыгнула и, вдруг, улыбнулась.

- Ну, ладно.

Гриша заулыбался, обнял:

- Пошли, а? Замерзла же.

- Не-а, я холод люблю, а от жары дурею.

- Везет, я наоборот, терпеть не могу когда холодно. Замерзаю быстро.

- Пошли тогда, пока не замерз и насморк не заработал.

Парень потянулся к ее губам, накрыл их нежно, еле касаясь.

Соскучился. Кто б сказал, что он по этой пигалице скучать будет - на смех бы того поднял. А надо же - случилось!

- Больше не соримся, - постановил.

- Живем мирно, - кивнула, довольная. - Но прежде чем домой идти - двигаемся в магазин. У меня в холодильнике - сам видел, мышь повесилась.

- Никаких проблем. Набираем всего и побольше и…

- Завтра в институт.

- Так и мне на работу. Ну и что? Завтра на магазины время тратить не придется.

- Ты не переехать ли ко мне решил? Не спешишь?

Парень плечами пожал:

- Вообще-то я только о завтра, а не о всей жизни.

- А на всю не готов?

- Слав, ну чего ты начинаешь? Что у вас у девчонок за привычка, пару дней повстречаются и, давай пытать, чего и как. А как оно если еще толком о себе не поняли, не то, что о другом? Ну, чего вперед батьки бежать? Чего форсировать? Если дано - ясно будет, а нет, ничем тут не помочь.

- Но ведь тянет.

- Я спорю? - пожал плечами. - Но это же не значит, что сразу кольцеваться надо, ребенка заводить, с родителями знакомиться, о чем-то серьезном думать. Ну, пойми ты, рано. Не обижайся, Слав, я тебе честно говорю, потому как уважаю и нравишься. Могу, конечно, лапши кило на ухо навесить, но ведь не честно это, так я думаю. Если по-человечьи - то так только и надо - в лоб, прямо.

- Болит он уже у меня, от вашего "в лоб, прямо", - вздохнул.

Поплакать, что ли? Да вряд ли легче станет. - Ладно, пошли в магазин. Не будем форсировать - будем просто жить.

В венском ресторанчике было людно и почти все посетители - знакомые Алекса и Ирмы, свой круг, давно наевший оскомину.

Ирма чудила - отрывалась - застоялась в своей элитной клинике по правке интерфейса. Леший же скучал, заранее зная какую арию споет ему его пассия.

Менять надо, однозначно. К чему он согласился с ней поужинать?

Еще и в постель? О, нет, только не с ней.

- Доррогооой? Только не спи, - качнулась к нему.

- Я задумался.

- Понравилась новая грудь Свачковой? - улыбнулась ехидно женщина и стала похожа на ее самую - ехидну, и мех на плече в тон.

- Что это за шкурка, дорогая? Не ехидна часом?

- Фи, - изогнула накрашенные, блестящие губки Ирма. - За кого ты меня принимаешь? Это шиншилла, боа под заказ.

- А жемчуга на вынос, - протянул, поглядывая на окружающих и кивая с налепленной на губы улыбкой знакомым, получая те же искусственные авансы в ответ. - Тебя с души от здешнего общества не воротит?

- Оно забавно, - улыбнулась женщина, подняв фужер. - Посмотри на Клару и ее "Карла" - шапито, - передернула плечиком и послала воздушный поцелуй тому самому "Карлу" - боссу сети ювелирных салонов, что сидел за столиком с любовницей министра энергетики.

- Славная парочка.

- Сладкая. Ах, какой ты бука. Я вернулась в надежде, что ты ждешь меня, а ты словно и не заметил моего отсутствия.

- Ну, что ты, - "приклеил" очередную улыбку на губы.

"Так и есть, Ирма - даже не вспоминал".

- Что я? - выгнула бровку. - Я здесь, а где ты? То Добочинскую изучаешь, то грудь Свачковой, то зубы Кваскова.

- Фирма. Его улыбка - его бренд. Надо отдать ему должное - так искренне улыбаться и скрывать за улыбкой: " а не пойти бы вам всем?"

- может только он.

- Артист. Как Свачкова - надо уметь носить такую грудь гордо.

Как ее не заносит?

"Уж не ревнуешь ли ты меня к этому грудастому монстру? Только не это "дорогая", иначе я точно умру от скуки".

- Порода.

- У нее? - скривилась и стала похожа лицом на высушенный лимон.

- Вся ее порода в элитном пластическом хирурге.

- Не твоем ли? По-моему на этот раз ты слегка переборщила с подтяжкой.

- Решил обидеть или оскорбить? - сощурила глаза.

- Простейшее любопытство.

- А воспринимается как простейшее хамство, - отпрянула к спинке венского стула. - Как тебе идея сходить в оперу?

- Хороша. Позвони Грецкову, он сделает тебе билет.

Женщина оглядела его едко и зло, но улыбка даже не дрогнула на губах ни у него, ни у нее. Школа.

- Может мне еще в кассе постоять?

- Это было бы неплохо. Развеялась бы.

- Нет, я решительно не могу понять, почему я тебя до сих пор не бросила? - задумчиво выгнула бровку Ирма и, сложив ручки в перчатках, подперла подбородок. Милый жест, подобранный где-то как имиджмейкер, гардероб, и весь ее лоск. Сколько плебея не учи, сколько не чисти его мышление и манеры - он все равно останется плебеем.

Леший аккуратно разрезал банан и съел кусочек.

- Невозможно бросить то, чего нет.

- Что ты хочешь этим сказать? - голос приобрел ледяные нотки.

- То, что ты знаешь сама, - второй кусочек банана ушел за вторым. - Нас нет, есть - ты, есть я, но нас - нет.

Женщина отвернулась, покачала туфелькой, отпила вина и только тогда лениво высказалась:

- Все-таки ты редкостный хам.

- Дело вкуса и мнений.

- Это значит, что после ужин мы…

- Мы? Вряд ли. Но ты и я - да.

Ирма улыбнулась почти соблазнительно, и он заранее понял, что она сейчас скажет:

- Я совсем отвыкла носить белье.

И он ответил, то, что ожидала она:

- Тигровая шкура по-прежнему лежит на заднем сиденье машины.

Она приняла, она поняла. Но поняла свое, потому что не могла представить, что знаковая фраза, как тайный шифр, означающая всегда одно - мы займемся с тобой сексом хоть прямо в машине, на этот раз поменяла свое значение и ничего тайного не прятала. Алекс сказал лишь то, что сказал. Не больше.

На сегодня, как и на дальнейшую жизнь, Ирме придется искать другого любовника. Леший убедился, что у него все кончено с этой женщиной и ничего кроме жутчайшей скуки ее образ не вызывает. И больше не желал тратить на нее ни часа, ни цента, ни слова.

А шкуру тигра он подарит ей на память.

Они квиты.

Гриша щедро сгреб деликатесы и удивил приготовлением ужина.

- Ты умеешь готовить?

- Представь. Это, например, называется - утка в яблоках, - прорекламировал румяную тушку утки, что разносила по квартире изысканный и аппетитный запах. Но не она понравилась Ярославе - вид

Гриши: подвязанные банданой волосы, фартук на толстовке с черепом, и варежка на руке, сжимающая нож. - "Жрать подано, садитесь кушать, пожалуйста", - изрек, улыбнувшись в ответ на теплый, ласковый взгляд девушки.

- Ты неотразим.

- Знаю.

Начал резать утку, а Ярослава подставлять тарелки.

- Все спросить тебя хотел, ты сама откуда?

- Из Новосибирска.

- А чего там не поступала?

- Свободы захотелось, самостоятельности. Мама у меня знаешь какая? Приди в девять - тут же за ремень и в крик. Потом за валериану и валокордин. Ей ничего, а у меня потом стресс. Состояние будто камнем по голове пригрели. Она-то играет, а я всерьез воспринимаю.

- Я бы застрелился с такой мамой, - согласился парень. - Как она тебя одну-то отпустила?

- Она и не отпускала. Сама уехала. Сняла квартиру, поступила.

- Деньги откуда на съем?

- Папка обеспечил. Эта квартира его знакомых.

- Бахлыковых.

- Да. Они зарубеж уехали на три года.

- Слышал. Потому и удивился, что ты здесь появилась. Я думала ты их дочка.

- Нет, - сунула в рот кусочек утки и зажмурилась от удовольствия. - Класс. Ты просто чудо-повар.

- А я и есть повар, - пожал плечами, разделывая свой кусочек.

- В смысле?

- Только не смейся, ладно? Я закончил кулинарный техникум…

Ярослава все же не сдержалась, прыснула со смеха.

- Ну-у, так и знал! Между прочим, готовка - это целое искусство.

Я еще ресторанное дело закончил, бабло подкатит, открою свой ресторан.

- Аффигеть! - засмеялась. - Ты как этот, из "Не родись красивой!"

- Да ну тебя, - надулся Гриша.

- Ну, не обижайся. Договорились же жить мирно.

- Угу, а ты дразнишься. Я что на того хлюпика похож?

- Не-а, - заверила, хотя Гриша был худощавым.

Он заулыбался, довольный:

- Добавки надо?

- Спасибо, это бы впихать.

- Невкусно, что ли? - насторожился.

- Аппетита нет целый день.

- Перемена погоды, - изрек глубокомысленно.

- Это откуда? - засмеялась Слава.

- Мама у меня любит недомогания на перемену погоды относить.

Чуть кольнет или заноет - предрекает смену.

- Понятно. А моей на погоду все равно. Она только телефон уважает - новости, сплетни - все по нему узнает.

- Тесная связь с подругами.

- Ага.

- Тебе-то звонит?

- Звонит, но хорошо, что редко. Обиделась она на меня за побег, так все дуется и дуется.

- Н-да, выкинула ты мамаше фортель, - хмыкнул.

- Суть не в том - отъезд бы она простила, она отца простить не может, считает что раз я у него помощи попросила и приняла, значит ее предала.

- Так они не живут вместе?

- Давно, - отмахнулась. - Отец у меня какой-то хитрый инженер, командировки постоянные были. Потом выяснилось, что и женщины в этих командировках присутствовали. А мать гордая, она же баронесса бывшая, или княжна ли, фиг ее знает, я в ее чудачества не вдавалась.

- Понятно.

- Матери - нет. Она же у нас элита, какого-то крестьянина понимаешь, пригрела, подняла, а он вот так с ней. Не оценил, не понял. Вещички собрала и выкинула. Думала проситься будет, умолять.

Он просился, умолял. А она стояла на своем, все наказать его хотела, фырчала. Дофырчалась. Ушел с концами. В Москве живет. Правда, видимся с ним тоже, раз в три-четыре месяца. У него семья, работа.

Детей, правда, нет. Жена ничего, Ксюша. Иногда мы с ней шопинг устраиваем. Ей всего двадцать девять.

- А отцу?

- На десять лет больше.

- Это нормально. Мать-то у тебя кто?

- Учитель истории.

- Ааа, так ты по ее стопам, значит? - сложил руки на столе, хитро поглядывая на девушку.

- А ты по чьим стопам?

- По своим. Мать у меня портниха, очень хорошая, отец водитель.

Дальнобойщик. Брат - тренер в фитнес клубе. Я тебя с ним как-нибудь познакомлю. Вот такой мужик, - выставил большой палец. - Чай-то будешь?

- Буду. Ты же торт купил, надо есть.

- Надо. Сладкое полезно для мозгов и характера.

Ярослава заулыбалась: как хорошо вот так просто сидеть на кухне и болтать обо всем на свете с человеком, что само обаяние.

- Поэтому у тебя характер такой?

- Какой? - насторожился.

- Замечательный.

Гриша расцвел и хмыкнул, скрывая смущение.

- Не перехвали.

Разлил кипяток по чашкам, кинул заварку и пошел посуду мыть:

- Что там с подругой твоей, разрешилось?

Ярослава затихла, макая "мышку" в чай.

- Чего молчишь? - обернулся, увидел задумчивость девушки и выключил воду, начхав на посуду. Зря он с вопросами полез. Вот дурак.

Присел перед Ярославной, обнял ноги:

- Эй, посмотри на меня? Образуется.

- Ее нет нигде, никто не видел. Сегодня в институт не пришла.

Дима меня тогда обвинил, а сегодня девочки.

- Забей.

- Они правы…

- В чем?! - начал сердиться парень - опять двадцать пять! Ну, почему между ними постоянно встает какая-то Ларка?! Да чтоб ее черти побрали!

- Они правы! Я была с ней, а потом она исчезла, испарилась! Это могло случиться под самым моим носом!

- И что?! Нет, и что?! Ты кто? Рембо, служба охраны или ревнитель нравственности? Сколько лет твоей Ларке?

- Двадцать, как и мне.

- Большая девочка! Пусть сама о себе и заботиться. В конце концов, у нее есть парень, есть родители. Это их дело, их долг, обязанность и все остальное!

- Я ее подруга!

- Это что клеймо рабыни?!

- Да как ты понять не можешь?! - вскочила. - /Она моя подруга/!

- Ой, ее!! Как трудно-то! - взвел глаза к потолку, присвистнув.

- И что теперь? Ну, подруга. Дальше? Может нянчиться с ней начнешь, свечку держать, когда трахается?

Ярослава не думая, влепила ему пощечину и замерла, сообразив, что сделала.

- Тааак, - прошипел Гриша. Глаза стали злыми, колючими. - Нет, так дело не пойдет. Знаешь, что, ты подумай сначала, кто тебе важней

- я или твоя гребанная Ларка. Как решишь - позвони. Я ни с кем конкурировать не привык и привыкать не собираюсь! А тем более по фейсу за это получать!

И пошел в коридор, начал шнуровать кроссовки.

- Гриш, ты не прав…

- Я все сказал! - отрезал. Схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.

Ярослава заплакала: ну почему она такая невезучая?

Лариса, ну, где ты, Лариса?!

Что же это творится?!

Как Лешинский и предполагал, Ирма кинула шкуру ему в грудь, метясь в лицо.

Выражение ее физиономии очень позабавило Алекса и маленький инцидент разбавил скуку, став достойной точкой в отношениях с женщиной.

Он улыбался всю дорогу до дома, вспоминая ее ярость, полные злости глаза, перекошенный рот.

Приятный финал отношений. Он, наконец, увидел истинное лицо этой женщины. Оно не удивило - натура ведьмы проступала в каждом взгляде и манере и до того.