"Сборник рассказов №1" - читать интересную книгу автора (Ru Fantasy-Worlds.)

ALINA929 ПОСЛЕДНЯЯ CИНЯЯ ЯЩЕРИЦА

Он не был лучшим воином в истории, но был достаточно близок к этому, чтобы ему уступали дорогу. Впрочем, он был эхуана, а эхуана, этим генетически сконструированным машинам для убийства, все уступали дорогу. Даже не смотря на то, что он был довольно странным эхуана. Он был телохранителем.

Его подзащитный, девочка, шла в десяти шагах впереди и словно бы совершенно не имела к нему отношения. Но когда из подворотни на пустынную улицу вдруг высыпали какие-то люди, загородив дорогу, она замерла и испуганно позвала:

— Дядя Грегор!

Он уже был рядом, оглядывая отрешённые лица пришедших. Оценил ситуацию:

— Всё в порядке, Кристина. Жди здесь. Я немного поиграю.

Они медленно двигались на него, бледные, одинаково одетые в серые комбинезоны, равнодушно-холодные, но решительные. Он знал, чего им хотелось.

— Ладно, ребята, я сегодня не злой. Давайте.

Они молчали. Псимуты — психические мутанты — вообще редко говорят. Их тоже создали искусственно, в попытке получить высшее воплощение телепатических возможностей человека, но толи в процессе создания что-то пошло не так, толи в дальнейшем они деградировали, но псимуты потеряли возможность чувствовать, не лишившись, однако, естественной потребности в эмоциях. В результате, используя свои психические способности, они стали эмоциональными вампирами и, найдя жертву, чьи эмоции были им по вкусу, могли иссушить её душу. Если жертва им это позволяла, конечно, или была не в силах от них избавиться.

Он был в силах. Они не признали в нём эхуана. Псимуты видят по-иному, разумом, а не глазами, а разум Грегора, его мысли, отличались от мыслей и побуждений эхуана. Может быть, приблизившись, псимуты и поняли, кто он такой. Но не испугались. Они не умели чувствовать. Иногда Грегор жалел их из-за этого. Иногда — завидовал им.

Его окружали. Грегор улыбнулся. Он не собирался вредить им. Не выпустил ни когтей, ни шипов.

Псимуты — несчастные твари. Как и он сам.

— Давайте, ребята! — Грегор поднял в себе волну весёлого азарта, боевого задора, как в детстве в ожидании общей потасовки или игрового боя.

Их лица ожили, им понравилось. Вся стая бросилась на него. Они оказались довольно тренированными — видимо нашёлся кто-то, кто заставлял их заниматься, учил азам рукопашки. Псимуты действуют по приказу, сами они почти не в состоянии захотеть что-нибудь сделать.

Он расшвыривал их в пол силы, откровенно развлекаясь. Они не могли ничего с ним сделать, тем более что его эмоции дирижировали боем. Было довольно забавно видеть отражение собственного веселья на бледных лицах с горящими глазами.

Уклоны, удары, перевороты, прыжки. Он давно не разминался, целых два дня. Стая подвернулась кстати.

Вдруг один из них угодил по больной ноге. Сломанную кость скрепляли металлические пластины, но всё равно было действительно больно.

И что-то изменилось. Сзади сдавленно вскрикнула Кристина. Глаза мутантов-эмпатов вспыхнули истинной жаждой убийства.

Грегор сжал зубы и удержал руку на замахе:

— Дьявол! Ребята, ну зачем же так?

Они глухо рычали, напирая. Грегор сжался в комок, приникнув к земле. «Мог бы и догадаться, что так будет» — укорил он себя, смиряя зверя в собственной душе. Кончики когтей поранили кожу и скрылись.

Телепаты замерли, занятые внутренней борьбой.

— Это уже не игра. — прошипел Грегор, — Убирайтесь!

Он справился. Телепатов сложно обожгло его внутренней решимостью. Они отступили.

Грегор позвал за собой Кристину. Привычная ко всему дочка богатого предпринимателя-фармацевта беспокойно на него поглядывала, проходя мимо молчаливого строя. Он только сейчас заметил, что псимутов было около двух десятков.

— А кто победил, дядя Грегор?

— Я, Крисси, я. Ты хорошо их рассмотрела? Не приближайся к таким парням, если рядом нет меня.

— Ладно, дядя Грегор.

Его били внутренняя дрожь. Он едва не сорвался… Грегор слегка отстал от Крисси, разглядывая её хрупкую фигурку чтобы успокоиться: рыжие кудряшки, походка вприпрыжку… Он отвечал за жизнь этого ребёнка.

И вдруг чёрный фургон затормозил перед ней. Боковая дверца отъехала в сторону. Внутри он увидел мраморно-бледные лица, характерные заостренные уши и плоско-треугольные, псевдо-кошачьи носы. Эхуана.

Оттуда что-то сказали. Кристина вздрогнула. Неуверенно подалась вперёд, к распахнутой словно пасть двери, к тем, кто ждал за ней.

Он перестал думать о чём-либо вообще, а тем более о собственном выживании (а ведь их там было по меньшей мере шестеро). Зверь сорвался с цепи и хотя он хотел защитить, это было не на много лучше.

Когти — белоснежное, острейшее, биологически встроенное в него оружие — выскользнули из своих укрытий в межпальцевых пазухах. Тело ощетинилось шипами — защита от захватов и тоже оружие.

На бегу он оттолкнул Кристину в сторону. Самое большое, что он мог — выиграть для неё время.

Из фургона ему навстречу кто-то выскочил, за ним последовали другие. Грегор не раздумывал. Все движения давно стали инстинктивными, реакции — подсознательными. Он заметил их глаза — изумлённые: видимо не думали, что у девочки есть защитник. Он разил.

Изящна фигурка увернулась молниеносным змеиным изгибом. Эхуана — воплощение лучших боевых качеств земных и внеземных животных и человека. Ничего, он тоже эхуана. И он в ярости!

Когти били, били, били. Затянутые в чёрное шестеро так мелькали, словно их было двенадцать. Его уже исполосовали, организм быстро затягивал раны, но появлялись всё новые…

«Ничего, я тоже зверь» — толи думал, толи говорил он. Когти били.

Он уже дважды побывал на земле. Кто-то маленький и изящный очень мешал. Чужие когти вдруг прошлись над бровями, кровь залила глаза Грегора. Что-то огромное скользнуло вперёд сквозь алый полумрак и ужасающий таранный удар в грудь, от которого Грегор не успел увернуться, оправил его во тьму.

Сначала, почему-то, к нему вернулся слух. И он услышал всхлипывания Кристины:

— Дядя Грегор…

И чей-то другой голос, размеренно считавший:

— …тысяча три, тысяча четыре, тысяча пять…

Резкий толчок в грудь.

— Тысяча один…

Он осознал перебои в собственном сердце только когда они прекратились. Сумел открыть глаза.

Девушка. Эхуана. Рядом Кристина. Никаких следов фургона.

Девушка-эхуана. Это она была тем маленьким и изящным, который всё время мешал.

— Что ты делаешь? — с трудом выговорил он.

— Спасаю тебя. Хоть ты и псих, не убивать же тебя за это. Тем более, что ты никого из наших серьезно не ранил.

— Не потому, что не хотел.

— Да уж, — улыбнулась она, — Ты неплохо держался, один против шестерых. А какого чёрта вообще напал?

Ну и вопрос.

— Я спасал девочку.

Снова толкнула его в грудь, словно для страховки. Она изранила руки о его шипы, но относилась к этому с истинно эхуанским равнодушием к ранам. Он сообразил, что шипы наверное можно и убрать.

У девушки были насмешливые золотые глаза.

— Тебе никто не говорил, что ты делаешь поспешные выводы? Мы не банда, охотящаяся за людьми ради их органов. И на неё не нападали.

— Все эхуана звери, — сказал он, не думая, что её изящные руки, всё ещё лежащие на его груди, могут в любую минуту выпустить когти и превратиться в смертоносное оружие.

— Ты сам эхуана, — указала она.

— Зверь живёт во мне. Ненавижу.

Она скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— Забавно. Я никогда не задумывалась об этом. Нас такими создали. Это был не наш выбор.

Грегор приподнялся и сел. Сделанный ею непрямой массаж сердца вывел его из состояния клинической смерти. С остальным организм справился сам.

— Какими нам быть мы решаем сами. Почему ты меня спасла?

— Ну… Ты хорошо дрался. И никого не ранил слишком сильно. У моих друзей нет с тобой родовой вражды или Права Мести. И у тебя была такая мука на лице, когда ты бежал… Короче, мне просто стало интересно, — закончила она с улыбкой.

Кристина смотрела во все глаза. Грегор повернулся к ней:

— Крисси, иди погуляй. Недалеко. Мне нужно поговорить.

Девочка послушно отошла. Он следил за ней краем глаза. И пытался оттереть загустевшую кровь с ресниц. Лицо девушки было покрыто узором из застывших струек крови, размытых ручейками пота. Она ждала, не имея ничего против сидения посреди пустынной улицы рядом с ним.

— Я тебе что-нибудь должен?

— Да. Объяснить.

— Я хотел защитить девочку. Я её телохранитель.

— Телохранитель? — в её глазах мелькнуло нескрываемое презрение, — Почему? Всегда было интересно, как можно докатиться до такого.

— Я не хотел больше убивать.

Она едва не расхохоталась:

— Мы были созданы, чтобы убивать. Мы войны по крови.

— Мы звери. Люди создали нас, чтобы получить преимущество в войне. Они ненавидели нас и боялись. Мы были вынуждены объединиться в роды и создать законы «Права Мести», иначе нас перебили бы поодиночке. И были бы правы. Мы чудовища.

Девушка склонила голову набок, изучающее глядя на него. Её коротко подстриженные волосы, мыском спускавшиеся на лоб, были золотыми. И испачканными кровью.

— Ты часом не религиозен? — спросила она.

— Эхуана и религия? — он хмыкнул, — Я не могу поверить в то, чего не вижу и не ощущаю. А знаешь, когда я понял, что я чудовище? Когда я убил женщину. Она была беременна. Месяце на третьем. Не очень заметно. Но я увидел. Я ударил её в живот. А потом её парень бросился на меня. Он был вне себя от ярости и боли. Я убил и его. И ещё. Всего тридцать. Кажется, тридцать. Может больше. За три часа.

— Телохранитель…

— Она не знает. Немногие знают. Но меня и так ненавидят и боятся. Как любого эхуана. Знаешь, как я получил эту работу? Я спас Крисси. Вытащил её из свихнувшейся уличной асфальтодробилки. Ногу после этого пришлось собирать по кусочкам. В ней с тех пор полно металла, так что металодетектор мне не пройти. Зато девочка меня не боится. Я больше никогда не буду убивать. Слишком многих убили, слишком многих убил я.

— Тридцать человек, — сказала она задумчиво. Только задумчиво, и всё.

— Не людей, — поправил он, — Эхуана.

Её глаза вспыхнули удивлением:

— Как это произошло? Ты был один?

— Я был последним. — Грегор украдкой оглянулся, убедившись, что Кристина достаточно далеко. И начал исповедь. Ничего не изменится. Почему бы и не рассказать?

— Это было в ночь перед Советом Рода. Все собрались в нашей Цитадели. А они… Они пришли в полночь. С помощью направленного пучка электромагнитного излучения вывели из строя всю систему охраны. Мы и не подозревали, что у них есть такая техника. С ними у нас был старый спор. Кто-то когда-то предал другого во время сражения, потом были взаимные нападения и Право Мести — всё запутанно. Они закидали окна десятками свето-шумовых и осколочных гранат. А потом вошли, чтобы добить тех, кто не успел ещё восстановиться.

Он посмотрел на руки девушки. Царапины от его шипов затянулись, не оставив и шрамов. И продолжил:

— Я опаздывал на совет. Гнал машину всю ночь. И опоздал. Когда я пришёл, у них почти кончились патроны. Они тратили их, не задумываясь: дробили кости, крушили рёбра, прежде чем нанести смертельный удар. В теле моего ребёнка было десять пуль и лишь последняя — смертельная. А ей было только пять лет…У них почти кончились патроны. А у меня — нет. Я их запер, перекрыл все выходы с пульта охраны. Многие из них были ранены — наши, даже оглушенные, ослеплённые и растёрзанные осколками, дорого продали свои жизни. Нападавших было тридцать. Из здания вышел я один. Последний из своего рода.

— Ты — последняя Синяя Ящерица, — сказала она.

— Откуда ты знаешь?

— Простая дедукция. Ты слишком молод, чтобы быть из рода Драконов, а роды Ласточек и Чёрных Акул уничтожили полностью. Я слышала историю о последнем выжившем из Синих Ящериц. Её рассказывают Тигры.

— У них на меня Право Мести.

— У тебя на них тоже. И если я правильно поняла твою суть, та женщина была из Тигров?

— Одна из тридцати. В коридорах Цитадели… — он мотнул головой, прогоняя воспоминание.

— Любой поступил бы так же. И я тоже. И после этого ты решил не убивать? Я не понимаю…

— Я должен был начать охотиться на Тигров? Ты не понимаешь. Я тогда остался совсем один. Без рода. Без семьи. Без желания жить. — Грегор говорил монотонно и словно бы равнодушно, — Израненный. Тиграм ничего не стоило найти меня и убить. Я был словно в шоке от того, что произошло. Меня подобрали Волки. Сочли достаточно хорошим воином, чтобы не дать мне пропасть. Я выкарабкался. И стал чужаком в их Роду, не принятым, не признанным. Я был один. Может быть, они и приняли бы меня, в конце концов. Но я узнал, что не был единственным выжившим.

— Разве?

— Был ещё один. Почти выживший. В коме. Я забрал его из больницы, я ухаживал за ним, мечтал, что он очнется, и я больше не буду один. Мы, эхуана, стайные звери.

Он помолчал. Она ждала.

— Его убили. Убил один из Волков, походя, просто потому, что не стоит тратить средства на того, кто больше не сможет сражаться. Я даже не знал его имени, — Грегор зло скрежетнул зубами, — Я не убил того Волка. Я его искалечил. Волки считают меня предателем. У них тоже Право Мести…

Девушка положила руку ему на плечо:

— Мне очень жаль, — высшее проявление сочувствия, которого только можно дождаться от эхуана, — У тебя осталось твоё Право.

Он дернулся. Мрачно взглянул на неё:

— Я кое-что узнал о мести. Она не помогает, она делает всё только хуже. Я больше не мщу. Причина всего не в Тиграх. Она в каждом из нас. Того Волка прикончили свои же. Мы убиваем своих безнадёжных калек. Мы, эхуана, хуже чем звери. Мы монстры. Мы любим убивать.

— Нас создали такими.

— Не оправдывайся этим! Мы сами отвечаем за свои поступки.

«Что я делаю? — подумал Грегор, — Чёрта с два она что-то поймёт. Я сам не понимал, пока жизнь не вбила это в меня».

Но почему-то ему стало легче просто от того, что он всё рассказал.

— А ты здорово погряз во всём этом. Что, не можешь себя принять таким, какой ты есть?

— Не хочу. Не имею не малейшего желания быть монстром.

— Ты ненормальный! — она засмеялась, — Я и не представляла, что эхуана может быть таким.

— Смешно, да? — он тоже усмехнулся, — Ты спасла мне жизнь из любопытства. Значит ты тоже в чём-то «такая».

Она пожала плечами:

— Такая, не такая, другая, похожая…Я такая, какая есть и стандартам не подлежу. А ты уж совершенно ни в какие рамки не вписываешься,…телохранитель.

— Я Грегор.

— Я знаю. Девчонка сказала. А я — Эспи. Из Пауков. У тебя были проблемы с Пауками, Грегор?

— Нет, за исключением того, что произошло.

— Никто на тебя не в обиде — ты же никого не убил. Но в другой раз ты вряд ли так легко отделаешься. Мой тебе совет — не принимай поспешных решений, основываясь на неверных выводах. Особенно когда это касается эхуана. Мы всего-лишь хотели узнать который час, когда ты на нас налетел.

— Который час? — удивился он, — Целая банда убийц и ни у кого нет часов?

— Мы только что прилетели. И никто не помнил разницу между часовыми поясами. Поэтому решили уточнить. Невежливо опаздывать на встречу с мэром.

— С мэром? — переспросил Грегор, — Вы что, его…

— Снова неверные выводы. Мы должны были обсудить с ним детали операции, а не убить его. Какие-то идиоты захватили городскую библиотеку и взяли любителей чтения в заложники, — объяснила Эспи, не дожидаясь вопросов, — Требуют как обычно — двадцать миллионов мелкими купюрами, космолёт с полным баком и беспрепятственный вылет с Земли. Мэр вызвал нас.

— Хана несчастным недоумкам, — криво усмехнулся Грегор.

— О да, это уж точно! — весело сверкнула зубами Эспи, — если бы эти горе-террористы хоть чуть подумали, то поняли бы, что мэру обойдётся гораздо дешевле вообще уничтожить всех кто есть в библиотеке, да хоть снести её с лица земли, если захочется. А потом выплатить компенсации родственникам погибших. Так что с его стороны было весьма благородно обратиться к нам, а не спускать с цепи армейский спецназ, который там камня на камне не оставит.

— Как будете действовать? — поинтересовался он без особого любопытства.

— Просто: войдём и попытаемся уничтожить всех террористов с минимальными потерями среди заложников.

— А не хотите попытаться договориться с ними? — вдруг неожиданно даже для себя предложил он.

— Зачем? — удивилась она, — Договариваться — дело полиции и раз у них не вышло…

— Одно дело полиция, а другое — говорить с эхуана, готовыми убивать.

— Мы не договариваемся. — нахмурилась Эспи. — Но ты, если хочешь, можешь попробовать. Думаю, ребята не будут против.

Грегор не особенно раздумывал. Может быть, ему удастся спасти чьи-то жизни. В любом случае, убивать он не будет.

— Я иду. — он поднялся с земли.

— Мне начинает казаться, что ты прямо-таки святой, эхуана, — задумчиво протянула Эспи, вставая.

Он только пожал плечами.

Эспи отряхнула с одежды уличную пыль. Она была одета в стандартный чёрный боевой костюм эхуана, созданный из биологического полимера. Сейчас этот костюм заканчивал заращивать дыры и утилизировать пропитавшую его кровь. Одежда Грегора такой способностью не обладала и по-прежнему была окровавленными лохмотьями. Он сбросил рубашку, оставшись с голой грудью, разрисованной, как татуировками, потёками крови. Со штанами Грегор не мог позволить себе подобную вольность, и они топорщились бахромой, добавляя ему сходства с татуированным туземцем в юбочке.

Водитель вызванного Эспи такси несомненно оценил эту картинку. Он вытаращил глаза при виде доставшихся ему пассажиров и явно был готов дать дёру, но здраво рассудил, что с парочкой зловещего вида окровавленных эхуана лучше не ссориться. «Сбежишь — потом найдут и превратят в кровавые ошмётки» — такие мысли ясно читались у него на лице. И даже вид Кристины — вполне обычного человеческого ребёнка — его не утешил. Тем более, что Кристина, не смотря на все успокаивающие объяснения Грегора что «это была просто игра», явно старалась держаться от Эспи подальше.

Так что поездка вышла весёлой: водитель, ставший белее своей белоснежной форменной рубашки, вцепился в руль и изо всех сил пытался не отрывать взгляд от дороги, но нет-нет да и косился на них в зеркало заднего вида. А Эспи развлекала его тем, что протирала крапчатым от бурых пятен платочком свои когти.

— Могу поспорить, — со смехом шепнула она Грегору, — Он думает, что мы только что с «дела». И угробили немало народу.

Грегора это не слишком развлекало.

— Перестань, — посоветовал он, — Он и так уже перепуган до полусмерти. Того и гляди во что-нибудь врежется. Хочешь потом собирать себя по частям?

— Ладно, уговорил, святоша.

Она сложила руки на коленях, и остаток пути просидела с совершенно невинным видом. Водителя это не успокоило, зато Кристина отважилась задать Грегору несколько вопросов тревожным шёпотом. Он успокоил её как мог, сказал, что с ним всё в порядке и что она сейчас отправиться домой на такси, а он придёт попозже. Забавно, но он, похоже, привязался к этому детёнышу.

Чёрный фургон уже стоял у здания библиотеки, когда они подъехали. Несчастный таксист стал ещё бледнее (хотя с точки зрения Грегора это было едва ли возможно физически) и покрылся каплями пота, когда Эспи с милой улыбкой протянула ему деньги за проезд. Он так и не сумел отодрать вцепившиеся в руль руки, и ей пришлось бросить купюру ему на колени. Грегор мельком подумал, что водителя хватит удар, если она потребует сдачу. Но, к счастью для мужика, кровожадное настроение покинуло Эспи. Когда она отошла, Грегор смог спокойно продиктовать адрес Кристины. Водитель внимал с таким видом, что было ясно — ни наводнение, ни извержение вулкана посреди улицы не помешают ему доставить Крисси по указанному адресу.

На прощанье Грегор улыбнулся девочке, наконец расслабившейся на заднем сиденье такси, и пообещал:

— Я вернусь к вечеру.

Машина унеслась так, словно за ней по пятам гнались все фурии ада. Эспи послала вслед воздушный поцелуй. Водитель поддал газу и скрылся из виду.

Они с Эспи направились к фургону. Там, на полу, свесив ноги из открытого дверного проёма, сидел смуглый эхуана с чёрными как смоль длинными волосами, собранными в хвост. Грегор помнил этого парня среди тех, кто старался искрошить его в капусту. Длинноволосый с ухмылкой протянул руку ладонью вверх куда-то вглубь фургона:

— Плати.

Из машины, мягко как кот, выскользнул другой, в чьих коротко подстриженных волосах мерцали на солнце рыжие искры. Он возмущенно сверкнул зелёными глазами:

— Эспи! Из-за тебя я двадцатку проспорил!

— Я же говорил, что она его подберёт, — пожал плечами брюнет. — Теперь плати.

— Эспи приволокла этого психа? — послышалось изза машины, и оттуда вышел парень с биноклем на шее. Наблюдатель. Его Грегор тоже помнил — без бинокля, но с когтями.

Эспи мило улыбалась, дожидаясь, пока соберётся вся компания. Подошёл, бесшумный как призрак и столь же бледный, высокий эхуана, скептически улыбнулся, глядя на Грегора. И выбрался из машины огромный как медведь и закованный в электронные доспехи тот, кому Грегор был обязан клинической смертью. Этот относился к породе так называемых «выродков». Так называли эхуана, у которых от рождения доминировала одна часть встроенного генофонда, награждая их сверхразвитием одного какого-то качества (в данном случае — силовой мощью) в ущерб остальным. Его электронные доспехи должны были компенсировать это, добавляя ему недостающей быстроты и координации.

Дождавшись всех, Эспи начала:

— Ребята, это Грегор. Он…

— Погоди, дай я угадаю, — перебил её рыжий, — Местный сумасшедший, верно?

— Нет. Он нас просто перепутал.

— С другой столь же колоритной бандой? — недоверчиво хмыкнул бледный, — Тут что, таких как мы много? Зачем тогда было вызывать?

— Уймись, Акс! Его так зовут, — это уже Грегору, — Акс наш мрачный скептик и вечный спасатель наших шкур, когда становиться горячо. Он из рода Бойцовских Рыбок.

Она по очереди представляла всех — смуглый оказался Саргоном из Красных Змей, рыжий — Ариго из рода Кошек, наблюдатель — Костик из Ястребов, а электорыцарь — Ларри из Стрекоз. Пёстрая компания.

— Мы держимся независимо от родов, — пояснила Эспи, — Наша компания сошлась совершенно случайно: ну, была одна заварушка с парой-тройкой трупов. Оказалось, что мы неплохо работаем вместе и не против это продолжить. С тех пор мы путешествуем. Берёмся за подвернувшуюся работу и неплохо проводим время. Кстати о времени. Оно у нас ещё есть?

— Более-менее. Они обещали начать отстрел заложников через час. И явно очень нервничают. Особенно после того, как полиция уехала. — сообщил наблюдатель Костик, — Мы можем начинать в любой момент.

— Погодите. Есть другой предложение. Грегор хотел бы попытаться договориться с ними.

— Договориться? — озвучил Костик общий немой вопрос.

— Просто пойти к ним и сказать, что мы здесь и мы готовы убивать. — впервые за всё время открыл рот Грегор, — Думаю, это значительно изменит их отношение к ситуации. Может быть, они даже сдадутся.

— И какого чёрта нам это надо? — поинтересовался Саргон.

— Сохранить жизни заложников.

— Если ты думаешь, что мы не…, - нахмурился смуглый.

— Я так не думаю. — оборвал его Грегор, пока дело не зашло далеко. — Просто… чего не бывает в перестрелке. Шальная пуля…

Не менее хмурый Ариго повёл плечами. В его зелёных глазах вспыхнул опасный огонёк:

— Если это всё твой хитрый манёвр чтобы перехватить у нас работу, то я не прочь закончить то, что начал там, в переулке.

— Остынь, — бросил ему Акс, внимательно глядя на Грегора, — Так ты хочешь с ними договориться?

— Разве переговоры не признак слабости? — встрял Костик.

— С каких это пор у эхуана что бы то ни было стало признаком слабости? — парировала вопросом на вопрос Эспи. — Просто Грегор предпочитает решать вопросы мирным путём.

Все посмотрели на него так, словно она сказала, что он предпочитает мыться в стиральной машине или жить на деревьях — что-то типа того…

— Мирным путём? — на всякий случай уточнил здоровяк Ларри.

— Он предпочитает никого не убивать. — любезно пояснила Эспи.

Немая сцена удивления. Грегор подумал, что сейчас отличным завершающим штрихом стало бы упоминание о его профессии. Но Эспи промолчала об этом.

— Неплохо дерешься, как для пацифиста, — наконец заметил Акс. Хочешь войти с нами в долю?

Грегор покачал головой:

— Деньги мне не нужны. Возможно, мне удастся помочь заложникам.

— Ну Аксик, миленький, — шутливо заныла Эспи тоном капризного ребёнка, — Ну пусть он попробует!

— Что скажете? — поинтересовался бледный эхуана у остальных.

— Раньше Эспи подбирала сбитых на дороге собак, — сказал Саргон, — От тех хоть была какая-то польза. Может и её новое приобретение на что-то сгодится. Хотя лично я с трудом представляю значение слова «договориться» в этом контексте.

Рыжий Ариго просто пожал плечами.

— Не люблю мешать другим делать глупости. — выразился Костик.

Ларри добавил с ухмылкой:

— Если ему мало одной смерти на сегодня, то пусть идёт.

Так Грегор был выдвинут парламентёром. Его по-быстрому отмыли, чтобы не нервировать террористов видом крови. И, по-прежнему без рубашки, в штанах, двумя взмахами ножа превращённых в шорты, и (естественно!) без оружия, он двинулся по лестнице к входу в невысокое здание из белого бетона и голубого стекла.

— Ты кто такой? — остановил его окрик из-за приоткрытой двери.

— Я пришёл с вами поговорить. Я безоружен.

— Куда делась полиция? — говоривший явно нервничал, — Почему больше не ведут переговоры?

— Полиция уехала. Переговоры буду вести я.

За дверью пошушукались. Затем тот же голос произнёс:

— Ладно, заходи.

Грегор вошел в просторный холл. В глубине его, сбившись в плотную кучу, сидели заложники в окружении автоматчиков в масках. Ещё несколько террористов расположились у окон, не смотря на день затянутых потными шторами. Они осторожно выглядывали в щёлочки, опасаясь снайперов. Зря. Полиция же уехала. А эхуана, если не было особенной необходимости, такой ерундой обычно не страдали.

— Эхуана! — изумлённо ахнул тот, кто его впустил, наконец разглядев специфические черты лица Грегора.

— Кто? Где? Какого чёрта? — все тут же уставились на него, вскинув автоматы.

— Да, эхуана. — согласился Грегор. — Я пришёл предложить вам выбор: либо вы сейчас же отпустите заложников, сложите оружие и отправитесь в ближайшую тюрьму под нашим конвоем — либо сюда войдут мои друзья и всех убьют.

— Он что, издевается?! — истерически всхлипнул один из террористов. Майка на нём взмокла от пота.

Остальные занервничали ещё больше. Что означает присутствие эхуана, они отлично понимали. Но и в тюрьму никому не хотелось. Ситуация подошла к своему пику. Либо они сломаются, либо…

— Передай своим друзьям вот это! — гаркнул один из боевиков, спуская курок.

Грегору показалось, что кто-то огромной кувалдой вбил ему в грудь ряд больших строительных гвоздей. «Может быть, они знают, куда нужно стрелять… Ради разнообразия…» — подумал он, теряя сознание.

Когда он снова обрёл способность видеть, над ним, как привычная деталь пейзажа, обнаружилась Эспи.

— Похоже, это уже становится привычкой. — заметила она, — Ты не мог бы попытаться привлечь моё внимание менее мучительными для себя способами, а?

— Не… так уж… плохо… — выговорил он в три приёма.

— Заткнись. В тебе сидит пять пуль, так что экономь силы. Я всё расскажу сама. Переговоры, закончившиеся убийством парламентёра, вряд ли можно считать ознаменовавшимися бурным успехом. Но в чём-то ты всё же помог. Когда мы услышали выстрелы и вошли, они все столпились возле тебя. Похоже, этим придуркам ещё не приходилось видеть подстреленных эхуана и их явно поразило то, что ты не торопился сдохнуть. Твоё счастье, что эти идиоты даже не догадались сделать контрольный выстрел. Перебить их нам было проще простого. Все заложники целы, их уже вывезли. Мэр в полном восторге. Ты получишь свою долю.

— Мне не нужны…

— Т-с-с! — она прикрыла ему рот ладонью, — Сказано же было — не болтай. А деньги тебе пригодятся. Купишь конфет своей девчонке, как там её, Кристи, что ли… Ты к ней привязался, это заметно. Потому, что она тебя не боится, да?

Он медленно кивнул. Из ран на груди слабыми толчками выплёскивалась кровь, боль рвала лёгкие и трудно было дышать.

Подошёл Акс с аптечкой и набором хирургических инструментов.

— Ну что, готов к вскрытию? — усмехнулся он, — Нужно вытащить пули, пока раны не затянулись.

Операцию провели тут же, на полу. Большую её часть он пропустил, потому что потерял сознание от резкой боли (обезболивающего у эхуана не водилось). В процессе извлечения пуль были повреждены хрупкие перегородки, наскоро возведённые организмом в местах разрывов сосудов, и кровь хлынула в лёгкие. Очнулся он от того, что из ноздрей и рта лезла кровавая пена.

Эспи придерживала его голову склоненной на бок, помогая очистить лёгкие.

— Это ещё ничего. — говорила она, — Вот, помня, как-то раз Мак… Мак!

Невысокий коренастый эхуана, которого он раньше не видел, вошёл в холл, разглядывая валяющиеся повсюду трупы террористов.

— Кажется, я опоздал, — заметил он.

— Он не должен был появляться. — быстрым шёпотом произнесла Эспи. — Ведь следующий рейс только завтра… Чёрт! Грегор, извини… Он из Тигров.

Тигр. Его злейший враг.

Мак шёл, кивая по пути другим членам команды.

— А вы и без меня неплохо справились. Мне попался попутный частный рейс на каком-то допотопном самолётике. И я решил к вам присоединиться. — тут он заметил Грегора, окровавленную повязку на его груди, — Что, кому-то досталось?

— Да нет, ничего особенного. — попробовала отвлечь его Эспи.

Не вышло. Мак подошёл поближе, склонился над Грегором, и по его лицу медленно расползлось выражение удивления и злобной радости.

— Вот это да! Никогда даже и не думал, что именно мне повезёт наткнуться на тебя, последняя Синяя Ящерица! — прошипел он.

Эспи с вызовом вскочила, выпуская когти:

— Если ты хотя бы…

— Если я что? — удивлённо уставился на неё Мак. — У моего рода Право Мести на этого придурка. А у тебя?

Эспи скрипнула зубами, не находя что ответить.

— В чём дело? — спросил Акс, бесшумно возникший рядом.

Один за другим подходили остальные, пока Грегор не оказался в кольце. Он валялся на полу, не в состоянии пошевелиться. Странно, но Эспи словно бы прикрывала его собой.

— Право Мести, — спокойно объяснил Мак.

— На этого парня? — кивнул на Грегора Акс. И пожал плечами: — Он сейчас не в состоянии драться.

— Я подожду, — оскалился Мак, — Это Родовое Право.

— Ого! Не повезло ему. — бросил Костик.

— Его никто не тронет, пока я здесь. — ледяным тоном сказала Эспи.

— О, это будет не здесь и не сейчас, — кровожадно улыбнулся Мак, — Очень многие из моего рода мечтают встретиться с ним лицом к лицу и я не стану лишать их такой радости. Я заберу его с собой.

— Оставь его в покое!

Все, включая Грегора, удивлённо посмотрели на Эспи. Никто не ждал от неё такой горячности в его защиту.

— Право Мести. — напомнил Мак.

— А как насчёт его прав? Вы уничтожили его род.

— Эспи, детка. Все правила будут соблюдены, он получит возможность отомстить стольким, скольким сумеет. Ну что, теперь ты довольна?

— Раз так, — вскинулась Эспи, уставившись своими золотыми глазами на Мака, — То соблюдите ещё одно правило. Я буду драться вместе с ним.

— Что?! — вырвалось одновременно у всей команды кроме невозмутимого Акса.

— Почему? — искренне удивился Костик.

— Потому что он — последняя Синяя Ящерица, редкий вид, который нуждается в защите. Уникум, одним словом. — мрачно усмехнулась Эспи, садясь на корточки рядом с Грегором.

— Какого чёрта! — прошипел он, — Ты в своём уме?!

— Заткнись. Твоё слово, Мак.

— Ну, если ты считаешь, что он того стоит, — пожал печами Мак, — Валяй!

Стоявший рядом громадный Ларри уронил Тигру на плечо тяжёлую, окованную металлом руку:

— Ты ведь помнишь все правила, а, Мак? И то, что помощников не убивают.

— Я помню, — крякнул под этим дружеским жестом Мак. — Но пусть и она помнит — помощники не убивают.

— Мы ей напомним. — пообещал Ларри.

Ариго из рода Кошек мрачно оглядел сидящую на полу пару.

— Эспи, твои выбрыки с каждым разом становятся всё бредовее. — заметил он.

Она изящно склонила голову, принимая это за комплимент.

— Лучше бы ты продолжала подбирать собак на дорогах, — поддержал рыжего Саргон.

— Обязательно продолжу. В другой раз.

Акс вдруг усмехнулся и небрежно потрепал золотистую шевелюру Эспи.

— Только потом не жалуйся, когда будет больно. И… — он бросил быстрый взгляд на Грегора, — …дай воды своему кавалеру.

Затем отошёл ближе к Тигру:

— Помощников не убивают, верно, Мак? И не калечат. И ты лично проследишь за этим, да? Если не хочешь узнать, что такое моё Право Мести.

— И моё.

— И моё тоже.

— Я присоединяюсь.

— Право Стрекоз тоже в игре.

— Да ладно вам, ребята! — отбивался Мак, — Я тоже люблю Эспи. Мне нужен только этот хмырь. А она пусть развлекается, только помнит, что ей нельзя убивать. Ведь это не её Право Мести.

Грегору так и не удалось поговорить с девушкой. Она исчезла, затем вернулась с бутылкой воды — как раз вовремя — от обезвоживания из-за потери крови у него уже темнело в глазах и кружилась голова. Напоила его и снова ушла, долго о чём-то говорила с Аксом. Тот хмурился.

Грегора ненадолго оставили в покое. Мак устроился так, чтобы не выпускать его из виду и, похоже, рассказывал остальным историю, давшую Тиграм Родовое Право Мести на одного человека. Парни пожимали плечами и бросали на Грегора взгляды с равными степенями уважения и недоумения. То, что они слышали от Мака, мало сочеталось с предпочтением «решать вопросы мирным путём».

Затем на улице загрохотал вертолёт (чёрт его знает, когда Мак успел его вызвать). Грегор понял, что не доживёт до следующего рассвета. И что смерть его будет обставлена с большой помпой и при большом стечении народа. Исполнение Родового Права Мести случалось не часто, и всегда было зрелищем впечатляющим. И кровавым.

Собственная смерть его не волновала. С того самого дня ему казалось, что что-то пошло не так, что он должен был умереть вместе с остальными, один из тех тридцати должен был прикончить его. Грегор словно бы обманул смерть, выскользнул из её клыков, и теперь она намеревалась взять реванш.

Он знал, чем ей ответить. Презрением. Зверь в глубине его души заскулил и сжался в комок. Потому что понял, что проиграл.

Мак намеревался сам оттащить Грегора к вертолёту, но его оттолкнула вновь явившаяся Эспи. Пока они мерили друг друга свирепыми взглядами, Грегор, напрягая все силы, сумел встать на ноги. Долго бы он так не простоял, но с двух сторон возникли Саргон и Ариго. Это был не конвой, скорее просто услуга, дань уважения его боевым качествам. По их мнению, он заслуживал того, чтобы идти на смерть с достоинством, а не быть принесённым как добыча. Грегор был благодарен им за это.

Эспи сверкнула глазами на Мака и пошла с ними рядом. Грегор тратил все силы только на то, чтобы шагать, держась прямо, пока железные руки поддерживали его за предплечья. Его организм не справлялся, сердце давало перебои, в лёгких снова была кровь.

— Как думаешь, скольких Тигров они с Эспи сумеют убить? — спросил Саргон приятеля.

— Не знаю. Всё зависит от выпавшего им жребия. Если первыми будут лучшие Тигры…

— Он убил тридцать лучших, — заметил Саргон, — Думаю, в этот раз будет не меньше.

Грегор закашлялся, сплюнул кровью. Дышать было тяжело.

— Хочешь поспорить? — усмехнулся Ариго. — Что же, я верю в Эспи, а вот насчёт этого парня… Когда он очухается, то, возможно, они справятся хотя бы с половиной от твоего числа.

— Ставка?

— Ну, пусть будет полтинник.

«Зря потратишь деньги» — хотел было сказать Грегор, но снова закашлялся кровью. Это походило на туберкулёз, которого никогда не бывает у эхуана. За исключением тех случаев, когда им стреляют в грудь.

Они вышли из библиотеки. По небольшой площади гулял вихрь, поднятый винтами огромного транспортного вертолёта со стилизованным тигром на корпусе. У грузового люка их (его) уже ждали.

Саргон и Ариго прошли с ним сквозь пылевые вихри не склоняясь, лишь глаза прищурили. Рядом, высоко подняв голову, шагала Эспи. Грегор не сомневался, что остальные тоже идут.

Тигры встретили его без особой ненависти, хотя он был уверен, что среди них было много друзей и родственников тех, кого он убил. На него смотрели: с уважением — как на великого война; оценивающе — как на будущего противника; холодно — как на объект мести. Право Мести, всё равно какое, было кристальным, холодным, выверенным обменом «кровь за кровь, жизнь за жизнь» и никогда не разбиралось, кто был прав, кто виноват и из-за чего всё началось. Ты можешь мстить, тебе могут мстить и правила будут соблюдены. Двое Тигров уложили его на носилки, подсоединили датчики, капельницы, медицинскую аппаратуру — они не хотели, чтобы объект мести сбежал, даже в смерть. Грегор только криво усмехнулся, глядя на эти приготовления.

Его поместили в отдельный отсек. С ним, на правах помощника, устроилась Эспи, вытолкав наружу молодого и очень серьёзного Тигра-охранника. Когда дверь за ним закрылась, она устроилась на краешке закреплённых в специальных стенных кронштейнах носилок Грегора. Шум винтов усилился — вертолёт взлетал, но благодаря хорошей звукоизоляции это не мешало говорить.

— Как думаешь, — с усмешкой поинтересовалась она, — Скольких Тигров нам придётся убить, прежде чем их старейшина решит, что с них достаточно мести?

Он понял, что она имела в виду. Владеющий Правом Мести (для Родового Права это был старейшина рода) вправе был решать, когда оно будет искуплено. И не всегда это означало гибель того, к кому относилось Право. Право было обоюдоострым оружием и порой, бывало, «жертва», призванная ответить за гибель членов рода в поединке по правилам Права Мести настолько хорошо справлялась с этим, что число погибших от её рук во время мести превышало число тех, за которых мстили вдвое или втрое. Иногда из-за этого, не желая больше терять бойцов, принимали решение остановить бой, и Право Мести считалось искупленным, не смотря на то, что тот, кому мстили, не только оставался жив, но и убил ещё нескольких. Преследовать его после этого не могли, поскольку пострадавший род терял своё Право Мести как только бой останавливали.

— Скольких, а? Может тридцать? Было бы символично.

— Ты помнишь хоть что-нибудь из того, что я тебе говорил там, на улице? — без особой надежды спросил Грегор.

Она нахмурилась:

— Ну помню, а что?

— Тогда ты поймёшь то, что я сейчас скажу. Нет.

— Нет?

— Нет.

— Нет?!! Ты с ума сошёл?

— Возможно. Но с меня хватит убийств, хватит раз и навсегда.

Эспи вскочила:

— Ты хочешь сказать, что не будешь драться за свою жизнь на арене? Ты совсем обезумел?

Грегор пожал плечами.

— Это же ненормально! Нелогично! Против природы, наконец!

— Против моих звериных инстинктов, ты хотела сказать.

Она наклонилась, упёршись руками в планки носилок по обе стороны головы Грегора и приблизив своё лицо к его лицу. Сказала, очень чётко, почти зло:

— Послушай! Это не игра. Речь идёт о твоей жизни. О! твоей! Чёртовой! Жизни!

Её золотые глаза потемнели от гнева

— Ты! Будешь!! За неё!!! Драться!!!! Понял?!

— Не буду. — устало выдохнул Грегор.

— Будешь! И я буду драться рядом с тобой.

— Мне не нужен помощник. Боя не будет. Они просто меня убьют.

— И ты так просто об этом говоришь? — руки Эспи впились в его плечи. Ей явно хотелось как следует встряхнуть его.

— Я должен был умереть три года назад вместе с моим родом. Я мог умереть сегодня, если бы ты не спасла меня. И, буду я драться или нет, я всё равно умру на арене.

— У тебя есть шанс.

— Не за такую цену.

— Да, я знаю! — закричала Эспи, отпуская его и отскакивая в другой угол, — «Зверь во мне! Не желаю быть монстром!», — передразнила она, — Ты же не можешь быть эхуана, несчастный слюнтяй!

— А в чём, собственно, дело? — удивился Грегор. Его одолевала усталость — среди лекарств в капельницах было что-то снотворное или организм уже выбился из сил, залечивая раны.

— Что значит «в чём дело»? — переспросила Эспи, перестав в бешенстве рвать воздух когтями.

— Неужели ты всю жизнь мечтала выйти на арены вместе с приговорённым к Родовому Праву Мести и я разбил твою мечту? — мрачно пошутил он.

Эспи задохнулась, затем задумалась, и наконец сказала почти нормальным тоном:

— Я просто не хочу, чтобы тебя убили.

— Почему? — вполне резонно спросил он, — Ты меня знаешь меньше суток, и познакомились мы, когда я на тебя напал.

— Ладно. — её глаза вновь сверкнули гневом, — Я не хочу, чтобы тебя убили из-за меня. Устраивает?

— Меня убьют не из-за тебя, а из-за Права Мести.

— Но из-за меня ты на всех парах мчишься навстречу его исполнению.

— Это не из-за тебя, — улыбнулся Грегор, — Это судьба.

— Что?

— Судьба. Всё совокупность совпадений, которые иногда сочетаются так, словно ими управляет чья-то злая воля. Если бы вы не проезжали по той улице, если бы ты не спасла мне жизнь, если бы Маку не подвернулся тот самолёт — всё сложилось бы по-другому. Но — не сложилось.

— Это случайности, умник. Невезение.

— Как хочешь.

— Как я хочу?! Я хочу, чтобы ты дрался!

— Нет.

— Чёрт бы тебя побрал! — выкрикнула Эспи и выскочила за дверь.

Грегор покачал головой, и устало закрыл глаза. Кажется, он даже задремал, ненадолго. А когда рывком проснулся — в отсеке, прислонившись спиной к закрытой двери, стоял Акс.

— Привет. — кивнул ему Грегор.

Акс перестал подпирать двери и подошёл поближе. Из-за его призрачной бледности и серебряного цвета волос Грегор раньше принимал его за альбиноса, которые среди эхуана встречаются чаще, чем среди людей, но сейчас заметил, что глаза у него серые. Заметил, когда Акс очень внимательно посмотрел на него.

— Ты что задумал, парень? Самоубийство? И для чего втягиваешь в это Эспи?

— Я её не втягиваю. Напротив, буду рад, если она бросит эту идею. Помощник мне не нужен.

— Ну да, ты же не собираешься драться.

— Будешь меня отговаривать?

— Эспи этого от меня хотела. Но, с другой стороны, по её же словам ты — ненормальный и к тому же упрямый. Так что, думаю, толку от этого не будет.

— Она сказала тебе, почему я не буду драться?

— Сказала, — Акс пожал плечами, — Я этого не понимаю. По моему мнению, месть есть месть. Лично я воспользовался бы случаем угробить как можно больше врагов. В одном ты прав — без своего рода нет смысла жить. Но стоит прихватить с собой в ад как можно больше тех, кто причинил тебе боль.

— По-моему, мне уже ничто не в состоянии причинить боль. Все мои чувства кончились вместе с теми, кто погиб в Цитадели. Там были моя подруга и дочь…

— У тебя есть право мстить за них.

— Отомстил! — Грегор вскинулся так, что медицинские приборы тревожно пискнули, — Тридцать лучших воинов Тигров! Там не было больше! А знаешь, что случилось бы, если бы были? Я бы сошёл с ума. Я бы взбесился как обезумевший хищник и убивал бы, пока не умер сам. А так я только бродил среди трупов, чужих и своих. И тогда я понял, что всему виной.

— Да, она рассказывала мне про твою теорию о том, что в глубине души все эхуана — звери. Нас такими создали. По-твоему это плохо?

— А пара сотен трупов в Цитадели Ящериц — это плохо?

— Ладно. — Акс махнул рукой, — Ладно. Это долгий спор. Возможно, ты в чём-то прав, но сейчас дело в другом.

Он помолчал, слушая шум винтов над головой. И сказал, скорее самому себе, чем Грегору:

— Ну хорошо. Я признаю, что большая часть заранее спланированных глупых поступков в моей жизни начинается с мысли «Ну, раз Эспи просит, почему бы и нет». Она почти уговорила меня стать вторым твоим помощником. Но, поскольку этого тебе не надо… — он мрачно усмехнулся Грегору, — Ладно. Это безумие, но я готов помочь ей вытащить тебя из рук Тигров.

— Нет. — покачал головой Грегор.

— Нет?

— Я хочу сказать, что хоть я и ненормальный (по вашему мнению) но я всё же эхуана. А как отреагирует эхуана на предложение сбежать от боя?

— Как на личное оскорбление. — несколько удивлённо ответил Акс, — Но мне казалось, ты не желаешь быть эхуана. Люди тебе ближе. А любой человек за это ухватился бы.

— С чего ты решил, что я не хочу быть эхуана? Тут у меня нет выбора, я таким родился. Но я не желаю становиться зверем, жить, согласно звериным инстинктам. Я не хочу убивать — и не буду. Но бежать — это недостойно последнего из рода Ящериц.

— Значит, это всё же будет самоубийство, — решил Акс, — Очень символичное, почти вызывающее, перед лицом целого рода. И ты, конечно, не упустишь случая рассказать им о своей теории. Перед своей кончиной.

— Наверное. Я ещё об этом не думал.

— Ненормальный. Любой психиатр без проблем поставит тебе диагноз. Шок от потери рода, чувство вины и тому подобное. — скривился Акс.

— Психиатры не работают с эхуана, — улыбнулся Грегор. — Бояться.

— Эспи подыскала бы тебе одного. Не понимаю, что она в тебе нашла?

Дверь распахнулась — явилась Эспи. Легка на помине.

Акс прошёл мимо неё, бросив:

— Он сказал «нет».

— Что?!

«Ну вот, начинается», — подумал Грегор. И спросил:

— Что ты во мне нашла?

— На редкость упрямого психа, которого надо спасать от самого себя! Какого чёрта ты отказался?

— Потому, что не намерен покрывать позором свой род, трусливо убегая от исполнения Права Мести.

— А как насчёт того позора, который достанется Ящерицам, когда ты откажешься драться на арене?

— На арене будут мстить не ящерицам, а мне. За тех тридцатерых. И это моё дело, как я отвечу.

— Ты всё выворачиваешь наизнанку! — прошипела Эспи. — А как же твоя месть?

— Даже смерть всего рода Тигров не воскресит ни одну Ящерицу. Так что с меня хватит мести.

— Ну почему ты не хочешь сбежать? — как-то тоскливо спросила она. Похоже, Эспи начала сдаваться.

— Слушай. — сказал Грегор строго, — Ты бы подумала, что этой затеей навлечёшь на себя и своего друга Право Мести Тигров.

— Ты думаешь, я ангел? — усмехнулась она, — На мне висит не одно Право.

— Родовое?

— Ну… нет.

— А Акс тут вообще не при чём. Как впрочем и ты. Отстань.

— И дать тебе умереть?

— А что? Вполне по эхуански.

Эспи отвернулась. Ему показалось, что она вот-вот всхлипнет. Бедная Эспи. Слишком молодая, чтобы понять и принять, что в этом мире всё всегда идёт не так, как хочется и не соблюдаются правила разделения на плохих и хороших, на правильно и неправильно. Грегор забыл, что сам был примерно её возраста, ему казалось, что он лет на двести старше. Один день три года назад сделал его старше на столетия.

Эспи молчала. Грегор не представлял, что творилось в её душе. Она подбирала собак на дорогах, она была доброй, что среди эхуана встречается редко. И умела пробуждать ответные чувства. Грегор хотел бы никогда с ней не встречаться, чтобы не причинять ей боль одним своим присутствием. Немногие эхуана умели сочувствовать. Она могла.

Она сказала, не оборачиваясь:

— Лучше бы я дала тебе умереть тогда.

— Да. Я просто псих. Забудь обо мне.

— Не могу! — она резко повернулась к нему, — Не могу, ты понимаешь? Не знаю почему, но не могу.

— Сможешь, — мягко сказал Грегор, — Уезжай сразу же, как только мы сядем. Отправляйся в путешествие, найди себе какое-нибудь дело, подбери ещё одну собаку…

— Я подобрала тебя.

— Я этого не заслуживал.

— Вот чёрт! — период подавленности сменился у неё вспышкой ярости. — Ты ничего подобного не заслуживаешь! Сама бы разорвала тебя на кусочки, если бы не знала, что они тут же сошьют обратно!

С этими словами она выскочила за дверь. И Грегор почти не удивился, когда вместо неё вошёл Акс.

«Почему бы этим двоим не объединиться? Вдвоём они уж точно душу из меня вытрясут».

— У девочки истерика, — кивнул в сторону двери Акс.

— Скоро истерика будет у меня, — криво усмехнулся Грегор, — Она твёрдо решила спасти мне жизнь. Даже против моей воли.

— Чем-то ты её зацепил, самоубийца.

— Думаешь, я этого хотел? Слушай, окажи услугу, увези её отсюда подальше как только мы приземлимся. Не подпускай к арене.

Акс мрачно покачал головой:

— Вряд ли это возможно. Она упряма как сто чертей. Я не представляю, как с ней справиться.

— Придумай что-нибудь.

Серые глаза блеснули:

— Она поймала и тебя, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты меня понял. Боюсь, это может оказаться… — он замолчал, затем продолжил, — Короче, неважно.

— Ты что-то хотел? — после паузы поинтересовался Грегор.

Акс порылся в кармане и что-то достал. Усмехнулся ледяной усмешкой:

— Ты знаешь, я из Бойцовских Рыбок. Наш род разбирается в ядах. Примешь вот это, — он подбросил на ладони маленькую капсулу, — И через пятнадцать секунд тебя уже никто не сможет реанимировать.

— Ты снова предлагаешь мне сбежать, — покачал головой Грегор, — Тебя Эспи попросила?

— Нет, но ещё попросит. Это был мой гуманный порыв по отношению к тебе. Но не обольщайся насчёт себя — я всего лишь хотел избавить Эспи от зрелища на арене. Тебе ведь хватит упрямства дать изрезать себя на куски и не ответить ни на один удар.

— Хватит, не сомневайся. — подтвердил Грегор.

Бледный эхуана повернулся, чтобы уйти.

— Эй, Акс. — остановил его Грегор, — Можно тебя попросить? Это дурацкая просьба, но я псих, мне можно. Пошли записку вот по этому адресу, — он продиктовал, — Её зовут Кристина. Напиши, что мне жаль, но мне пришлось уехать. Надолго уехать, ну, ты понимаешь. Пусть её отец ищет ей другого телохранителя. Хорошо? Я не хотел просить об этом Эспи…

Акс вдруг посмотрел на него искоса, сдув с глаз серебряную чёлку:

— Знаешь, я даже не знаю, как к тебе относиться. С одной стороны всё ясно — ты псих, нужно покрутить пальцем у виска, отвернуться и забыть. Но с другой стороны: ты хороший боец и неплохой…ну, не то чтобы эхуана, но в общем ты не плох. И… ты похож на Эспи. Я имею в виду, если бы Эспи вдруг свихнулась, она была бы похожа на тебя сейчас. Ты работаешь телохранителем, она подбирает собак на дорогах и тому подобное. Ты ведь не собираешься передумать?

— Нет.

— Что же, уважаю людей, которые придерживаются своих принципов. Я выполню твою просьбу. Хорошей смерти, Грегор.

«Хорошей смерти» — старинное пожелание для эхуана, которые уходили в заведомо погибельное сражение. Знак уважения.

— И вам счастливо оставаться, — усмехнулся Грегор, — Скажи Эспи, чтобы дала мне поспать.

Выспаться ему дали. И это было единственным хорошим моментом во всей истории. Грегор даже не заметил, как они сели и его перенесли в Цитадель Тигров. Он очнулся уже в какой-то комнате без окон, понятия не имея который час.

Потом его осматривал хмурый Тигр-врач. Он снял показания приборов, прослушал лёгкие и просто спросил:

— Готов?

— Да. — ответил Грегор. Затягивать ситуацию не было смысла.

Врач вышел, появилась Эспи, чтобы сделать последнюю попытку. Столь же безрезультатно.

— Ну всё, ребята, я сдаюсь, — с вымученной улыбкой сказала она двум Тиграм, пришедшим отвести его на арену, — Забирайте его, он ваш. Я больше не хочу быть его помощником.

Это их удивило. Помощники очень редко отказывались от своей миссии. Тот, кто не хотел продолжать, обычно и не брался за это опасное и ответственное дело. Тигры проводили шагавшую подчёркнуто прямо Эспи недоумёнными взглядами и пожали плечами.

Грегор вышел из своей камеры смертников, глубоко вдохнул и потянулся. Силы к нему вернулись, ничего не болело. «Ну, это ненадолго» — с мрачной ухмылкой подумал он.

Из глубины души, тёмного прибежища всех инстинктов поднималась смертельная тревога.

Конвой, нужный лишь для того, чтобы он не заблудился в переплетении тёмных пустых коридоров, провёл его к скрытой глубоко в подвалах Цитадели арене и остановился у выхода на песчаный круг.

Грегор вышел вперёд, под яркий свет прожекторов, и осмотрелся. Арена была выстроена в лучших традициях Колизея и других арен для гладиаторских боёв. Здесь пахло запёкшейся кровью, не смотря на свеженасыпанный песок под ногами. Зверь, запертый в глубинах его души, тревожно взвыл и заметался, пытаясь пробить сплошную стену воли и разума.

Грегор усмехнулся. Его появление встретили сдержанным гулом. Он не мог видеть рядов — свет прожекторов отсекал их резкой границей, погружая во тьму, где лишь изредка что-то мелькало, — но не сомневался, что зал полон. Он лишь надеялся, что Акс всё-таки сумел не пустить сюда Эспи.

Где-то наверху громкий, усиленный микрофоном старческий голос (видимо, Старейшина Тигров) представил других старейшин — независимых наблюдателей за правильностью исполнения Права Мести. Здесь были главный Барс, Сокол и Красный Змей — более чем достаточно, чтобы обеспечить ему почётную смерть по всем правилам. Грегор махнул им рукой на звук.

«И ты, конечно, не упустишь случая рассказать им о своей теории.» — вспомнил он слова Акса, — «Что же, почему бы и нет?»

— Эй, вы! — громко сказал он. Акустика была ни к чёрту — арена не предназначалась для произнесения речей. — ЭЙ, ВЫ!! Вы собрались здесь, чтобы увидеть, как меня раздерут на части. Так что выслушать меня вы уж точно можете.

Гул стих. Присутствующие осознали, что происходит нечто, не предусмотренное сценарием исполнения Права Мести.

— Вы тут собрались посмотреть на бой. Всего несколько человек в этом зале знают, что произойдёт на самом деле. Один из них подбросил мне идею, — Грегор улыбнулся, — Идею рассказать вам, что подвигло меня на то, что я сделаю сейчас. Не то чтобы я рассчитывал, что вы что-то поймете. Скорее всего, я останусь в вашей памяти просто как сумасшедший. Но может хотя бы кто-то задумается…

Он заметил, что говорит слишком пространно, подсознательно тянет время. Инстинкт выживания вставал на дыбы и пытался всеми силами оттянуть конец, если уж не удалось сломать волевой заслон. И ещё, Грегор заметил, что не умеет произносить речи. Ну и ладно. К чёрту ораторство!

— Короче! Думайте обо мне что хотите. Делайте со мной что хотите. НО! Я больше никогда и никого не собираюсь убивать. Я убил достаточно. Я не о чём не сожалею, но с меня хватит. Я знаю об общепринятом мнении, что эхуана это машины для убийства. Я знаю, что это считают вписанным в нашу генетическую программу. Мы оправдываем свои зверства кровью зверей в наших жилах. Мы признаём, что нам нравится убивать, признаём, что мы монстры. Но никто из нас так и не понял, что мы сами решаем, какими нам быть. Мы приняли данную нам людьми роль генетически созданных убийц. Но лично я передумал. И намерен показать, что сам решаю, кто я есть. Я больше не хочу убивать, даже вас, так что мне нет теперь смысла драться на этой арене. Да я и не собираюсь. Не нанесу ни одного удара. Хотите убить меня — убивайте, я не против. — он на миг остановился, затем почти насмешливо бросил. — Можете продолжать.

Мгновение тьма вокруг арены хранила молчание. Затем взорвалась гомоном и почти сразу же стихла. Эхуана сдержанно выражают эмоции. И сейчас всё выражало ожидание.

Тихим и чистым электронным звучанием трёх нот был дан сигнал к началу.

С противоположной стороны на арену вышел невысокий коренастый воин. Свет упал на его лицо и Грегор усмехнулся:

— Мак? Странная штука этот ваш жребий.

— Это не жребий. Мне предоставили возможность выйти первым, потому что это я нашёл тебя. Большая честь, но не лучшая награда. Потому что ты наверняка убьешь меня.

— Нет, не убью.

Мак холодно усмехнулся. Он не верил. На пороге смерти многие изобретают всякие штучки. Чтобы если не выжить, то хотя бы отомстить.

Мак не верил ни секунды. Он кружился вокруг Грегора мягко и яростно, как пантера, выбирая позицию для броска. Мягко, яростно, и встревожено.

Грегор не двигался, невозмутимо подставляя под удар спину при каждом обороте. Он смотрел на яркий свет, льющийся сверху, и замечал свою смерть лишь в виде размытой тени, стараясь не замечать вовсе. Где-то глубоко внутри в напряжённой борьбе трепыхались инстинкты. «Я всё же псих, — отстранённо подумал он, — Здорового жажда жизни так просто не отпустила бы. Акс был прав, я самоубийца. Уникальное явление среди эхуана.»

Мак наконец остановился, обескураженный. Сделал несколько резких выпадов когтями к самым глазам Грегора. Зал затаил дыхание. Грегор улыбнулся и закрыл глаза.

Он услышал шелест рассекаемого воздуха, ощутил боль и поперхнулся собственной кровью. Эхуана сложно нанести смертельный удар, но удар Мака был близок к этому. Его когти перерезали Грегору горло. Зал ахнул. Мак отступил, ошеломлённый.

— Ты действительно псих. — негромко сказал он. — Мне ничего не остаётся, как сделать это быстро.

По движению воздуха Грегор догадался, что он снова замахнулся.

Но тут зал взвыл. Они решили, что умереть так будет слишком просто для него. Несколькими словами старейшина изменил порядок исполнения Родового Права, принимая во внимание возникшие обстоятельства.

— Не повезло тебе, — почти с сожалением сказал Мак.

А на арену уже выходили другие. Один за другим. Каждый наносил по одному удару. И каждый бил так, чтобы не убить, чтобы Грегор протянул как можно дольше и дал как можно большему числу Тигров вкусить мести.

При таком строении организма можно протянуть очень долго. Окровавленное, бьющееся от боли тело всё ещё пыталось восстанавливаться…

— Сволочи! Звери! Какие же мы звери! — рычала Эспи, кромсая когтями подлокотник своего кресла.

Крики беснующихся на арене и в зале Тигров почти перекрывали её голос, но у Акса был острый слух.

— Тебе не следовало приходить, — сказал серебряноволосый, — Он этого не хотел.

Она не заметила этих слов.

— Акс, они же его убьют!

— Обязательно. — хмуро отозвался он, — А ты как думала… Эспи, ты что?

Девушка сжалась в своём кресле, из золотых глаз капали слезинки.

— Останови это, Акс! Пожалуйста! — жалобно и яростно одновременно попросила она сквозь зубы.

— Эспи, что с тобой? Ты что,… влюбилась? — голосом, в котором растаяли последние остатки сомнения, произнёс Акс.

— Останови!!!

Её спутник успел вовремя схватить её и не дать броситься на арену. Эспи полоснула его когтями:

— Пусти! Зверь! Все звери! Все вокруг!

Акс сильно ударил её по щеке:

— Приди в себя!

Эспи рухнула обратно в кресло, глядя затуманенным взглядом на десятилетнего мальчишку-тигра, вместе со всеми орущего «Убейте его!». Пробормотала:

— Все звери, даже дети. Останови это, прошу!

— Если бы я мог… — Акс вдруг замер, — Звери, дети… Дети-звери! Чёрт тебя возьми, я понял! Никуда не уходи. Верь мне. Твой Грегор — эхуана, ещё пару минут он выдержит.

Акс змеёй скользнул между разгорячёнными кровью Тиграми. Остальные члены команды, сидевшие в отдалении, проводили его удивлёнными взглядами.

Охранники в ложе старейшин, занятые происходящим на арене, слишком поздно спохватились. Серебряная Бойцовская Рыбка пронеслась мимо них к креслу Старейшины Соколов. Несколько быстрых слов — и Старейшина ударил по кнопке на подлокотнике своего кресла. Прозвучал гонг — это значило, что Старейшина своей властью прерывает исполнение Права Мести.

Удивлённые Тигры на арене расступились. Они не видели причины для остановки. Никто ведь не нарушил правил. Остальные старейшины обернулись к Старейшине Соколов. Они желали услышать объяснения.

Акс скромно отступил в тень. Он сделал всё, что мог.

Старейшина Соколов поднялся. Он сказал — и микрофон разнёс его голос по притихшему залу:

— Я хотел бы знать, действительно ли Синяя Ящерица на арене тот самый, кто убил тридцать лучших воинов Тигров?

— Да, это он. — ответил Старейшина Тигров, удивлённый этим вопросом.

— Отвечал ли он на удары, там, на арене?

— Нет. — передал снизу один из наблюдателей и это тоже услышали все. — Ни на один удар.

— Мы не можем убить этого эхуана. — твёрдо сказал Старейшина Соколов.

Притихший было зал взорвался воплями. Старейшина Тигров поднялся со своего места:

— Правила не были нарушены. — грозно начал он.

Старейшина Соколов поднял руку, останавливая его:

— Дело не в правилах и не в Праве Мести. Дело в нашем выживании. Эхуана на арене должен жить. Он может спасти нас всех.

В общем гуле зала повисло недоумение. Мало кто обратил внимание на тонкую фигурку, скользнувшую на арену и остановившуюся над полумёртвым Грегором. Он дышал. Всё ещё дышал.

— Дайте мне сказать. — оборвал все обращённые к нему вопросы Старейшина Соколов, — Дайте мне сказать и вы сами решите, жить этому Грегор или умереть.

Тигры на арене и в зале пожали плечами. Вряд ли было в этом мире хоть что-нибудь, что могло бы изменить их решение относительно последней Синей Ящерицы. Но они намеревались выслушать главу Соколов, это было данью уважения.

— Все вы знаете, что мы, эхуана, были генетически созданы. Именно поэтому мы уязвимы как вид именно на генетическом уровне. Наши учёные научились бороться с мутациями клеток, сохраняя наш внешний облик таким, каким он был задуман. Но есть куда более тонкая сфера, сфера психики, справиться с изменениями которой они пока не в состоянии. Мы научились сохранять в прекрасной форме тело, но не в состоянии излечить недуг, который поражает разум. Вы знаете, о чём я. О звериных инстинктах, побеждающих волю, о безумной одержимости жаждой крови, которая поражает наших детей. Сейчас вы увидите одного из этих детей.

Старейшина Соколов вынул из нагрудного кармана маленький диск и протянул техникам. Над ареной возникло голографическое изображение огромной клетки, в которой прыгал и метался подросток лет шестнадцати с оскаленными зубами и огнём безумия в глазах. Он бросался на решётку и полосовал её когтями.

— Это мой внук. Он один из тех многих, кому ничем не могут помочь наши врачи. Он не просто зверь, он безумный зверь, который хочет одного — убивать. А теперь скажите — разве не прямо противоположное мы видели сейчас на арене? Это нелепость, нонсенс — эхуана, который вообще не хочет убивать! Прямо противоположное моему внуку. То, что вряд ли могли бы представить себе наши учёные. Но вот он, тот парень, который убивал и больше не хочет. Даже если он сумасшедший — то сумасшедший уникальный. Обычно ведь бывает наоборот. Какие гены замешаны в этом? Наши учёные и не мечтали о таком подарке, о таком уникальном объекте для изучения, который мог бы спасти всех этих зверо-детей или хотя бы предотвратить их появление в дальнейшем. И вы хотите его убить. Всё ещё хотите? Ведь и в роду Тигров есть дикие дети.

Старейшина Соколов сел на соё место.

— Я закончил. Решать вам. Но этот Грегор — единственный реальный шанс что-то поправить в деле мутации психики. Вам решать. Возможно, вы слышали, что мутация прогрессирует. Возможно, в будущем все эхуана превратятся в безумных зверей. Решайте.

Тигры на арене и в зале переглядывались. Старейшина Соколов своей долгой речью заставил их остыть от горячки боя и задуматься.

Эспи услышала чьи-то шаги за спиной, обернулась и зашипела как разъярённая кошка. Мак усмехнулся:

— Остынь. Я его не трону. Пускай живёт, если уж он так важен. У меня ведь и небыло к нему ничего личного, только Родовое Право, ты знаешь. Я собирался убить его быстро.

Ей на колени упал перевязочный пакет. Мак держал в руках ещё один.

— Давай-ка перевяжем его раны, чтобы он протянул то время, пока будет решаться его судьба. Думаю, было бы чертовски обидно умереть накануне спасения, а в таком состоянии он это может…

— Нет, я не думаю, что акварельная краска или краска из баллончика тут подойдут. — покачала головой Эспи, разглядывая глупую улыбающуюся морду огромной плюшевой игрушки — ящерицы.

— В таком случае мы немедленно подберём подходящий краситель для ткани. — простучала зубами одна из двух продавщиц, соперничавших цветом лица с белизной стен.

Эхуана в отделе игрушек — явление столь же обычное как набег бешеных слонов, только внушающее ещё больше ужаса. Эспи подумала, что эхуана недооценивают весь тот страх, который они внушают людям. Это потому, что они живут обособленно и редко появляются в подобных местах. И ещё, не берут на себя труд хотя бы казаться милыми и неопасными.

Эспи улыбнулась как можно милее и безопаснее:

— Ну что же, раз у вас нет синих ящериц, то не нужно ничего красить. Я просто пойду в другой магазин.

— Ни в коем случае! — послышалось от двери, и в помещение вошла женщина, в которой по властности голоса сразу можно было узнать управляющую, даже если бы на ней не было таблички, на это указывающей. — Мы непременно подберём вам что-нибудь, а нерадивые продавцы будут строго…

Она увидела Эспи и тут же сравнялась в цвете с плюшевой ящерицей. Редкостный зелёный оттенок. Эспи едва не расхохоталась.

— О, не волнуйтесь, мне всего-лишь нужна синяя ящерица, но если у вас нет…

Перед глазами управляющей явно пронеслась вся её жизнь и все синие ящерицы, которых она когда-либо видела. Наконец, с радостью приговоренного к смерти узнавшего об отмене казни, она воскликнула:

— У нас на складе точно есть одна! Я сейчас.

Её словно ветром сдуло. Продавщицы, вновь оставшиеся наедине с генетически созданным убийцей, пытались спрятаться друг за дружку. Эспи милосердно повернулась к ним спиной и услышала, как хлопнула дверь. «Ну, Грегор, не будь ты так слаб, непременно потащила бы тебя с собой! На это стоило взглянуть! Их лица…»

Дверь снова открылась. Управляющую явно носил на своих крыльях не ветер, а ураган, бьющий все рекорды скорости. Она протянула Эспи здоровенную ящерицу ослепительно синего цвета.

— Подойдёт. Сколько стоит?

— П-п-подарок от магазина. — пролепетала управляющая.

— Ой, вы так добры. — Эспи бросила на прилавок сотенную купюру, — Подарок от меня. И упакуйте эту штуку, пожалуйста.

Не хватало ещё довести до инфаркта прохожих видом эхуана с плюшевой игрушкой под мышкой.

Управляющая зашуршала бумагой. Эспи поморщилась:

— Нет, только не в эту. Мишки и цветочки не сочетаются с моим имиджем. Есть у вас что-нибудь белое?

Белым тут же стало лицо управляющей. Она бросилась рыться в рулонах обёрточной бумаги. Эспи закатила глаза:

— Это всё конечно весело, но у меня не так много времени. В конце концов, выверните ту, что есть, изнаночной стороной наружу. Вот так, подойдёт.

Управляющая обмотала свёрток скотчем и принялась нервно искать ножницы.

— Не волнуйтесь об этом. — Эспи выпустила когти и одним махом перерезала клейкую ленту.

Управляющая тихо сползла по стенке на пол. Но профессиональный долг оказался силён в ней.

— С-спасибо за покупку. — пролепетала она срывающимся голосом.

— Пожалуйста, — бросила Эспи, — Это было весело. Я как-нибудь ещё зайду.

Несчастная управляющая грохнулась обморок. Первая её мысль, когда она очнётся, будет об увольнении по собственному желанию. По очень большому желании.

Эспи смотрела на указатели, сверяясь с названиями улиц и номерами зданий. Консьержка нужного ей дома сочла за лучшее сползти под стол и притвориться, что её там нет, когда эхуана с пакетом прошла мимо.

Она нашла нужную квартиру и положила пакет перед дверью. Сверху приколола записку. И нажала на кнопку звонка.

За её спиной открылась и вновь закрылась дверь, раздался шорох бумаги и восторженный визг:

— Папочка! Смотри, что Грегор мне прислал!

— Что, Кристина?

— Игрушку!

— Да быть того не может! Это действительно от Грегора? От того Грегора?!

Эспи усмехнулась: «От того, от того самого. По его личной просьбе. В первый и последний раз. Дальше он будет дарить подарки только мне. Как только поправится…»

Она представила как, распугав медсестёр, войдёт в особую палату и насмешливо бросит:- «Ну что, каково быть чокнутым подопытным кроликом?» И приборы тревожно пискнут; хмыкнет внимательный личный учёный-наблюдатель, разглядывая очередную ленту с данными; а Грегор наигранно-равнодушно бросит «Сама не лучше». Но мерцающая линия на маленьком экранчике выдаст, как у него учащается пульс. Всегда выдаёт, как он не старается. И личный учёный строго попросит не сбивать ему данные своей любовью, а Эспи шёпотом пошлёт его подальше и… Её усмешка превратилась в мечтательную улыбку.

Эспи шла по залитым ярким солнцем улицам, а прохожие таращились на неё как на собаку баскервилей, гуляющую без намордника, и расступались за сто шагов. Впрочем, она была эхуана, а эхуана все уступают дорогу. Даже не смотря на то, что она была довольно странной эхуана. Она была влюблена…