"Владимир Сергеевич Бушин. Эоловы арфы (Роман в новеллах) " - читать интересную книгу автора

- Латынь и величие римлян здесь ни при чем, господин Энгельс.
- Пожалуй, - легко согласился тот, - но как бы то ни было, а лишь
только Маркс вернется, я тотчас доложу ему, что под видом доктора
юридических наук у нас в редакции скрывается беглый каторжник.
- А я на вашем месте, - уже с прежней доброжелательностью в голосе
сказал Гейгер, - еще до возвращения Маркса внимательно посмотрел бы вокруг
себя в редакции. Одни из ваших редакционных сотоварищей были изгнаны из
университетов, другие сидели в тюрьмах и бежали, третьи - тот же Дронке,
Шаппер и сам шеф-редактор, - по сути дела, являются иностранцами...
- Карл Маркс - иностранец! - засмеялся Энгельс.
- Да, иностранец, - твердо повторил Гейгер. - Все названные мною лица
не имеют прусского подданства.
- Разве слово <подданство> не было сдано в архив революцией? И разве
первый, уже утвержденный параграф германских основных прав не гласит, что
всякий немец имеет общегерманское право гражданства?
- К таким вопросам мы подходим чрезвычайно серьезно. - На подвижном
лице Гейгера боролись волны притворной доброты и подлинной суровости.
- Да, я знаю. Настолько серьезно, что вот уже несколько месяцев
известный всей Германии и Европе общественный деятель не может добиться
восстановления своего прусского гражданства; настолько серьезно, что, если
бы не протест рабочих, вы еще две недели тому назад выслали бы из Кёльна и
из Пруссии Карла Шаппера с женой и тремя детьми. Как видно, упомянутый
первый параграф в вашем толковании означает, что всякий немец может быть
выслан из всех тридцати шести немецких государств. Видно, наряду с
законодательством Национального собрания существует и ваше личное
законодательство, господин Гейгер.
- Я это уже слышал со страниц <Новой Рейнской газеты>.
- Извините, что повторился, но в таком случае хотелось бы узнать, уж
не располагаете ли вы сведениями о том, что Национальное собрание, это
хилое, но все же законное дитя революции, скоро будет задушено?
- Я не пророк, - уклонился Гейгер.
- Тогда, чтобы покончить с этим вопросом, позвольте мне высказать
одно пророчество. - Энгельс не сводил глаз с лица Гейгера, на котором
суровость наконец победила доброту, но, в свою очередь, уже теснилась
настороженностью. - Я вам скажу то, что хорошо следовало бы знать
прусскому правительству и его чиновникам.
Гейгер сложил руки на груди, внутренне напрягся, ожидая очередной
дерзости.
- Германия, - продолжал Энгельс, - со временем будет гордиться тем,
что Карл Маркс ее сын. А у вас, господин Гейгер, имеется лучезарная
перспектива остаться в истории человеком, который всячески препятствовал
Марксу получить права прусского гражданства.
- Ах, как мы далеко ушли от темы нашего разговора! - воскликнул
Гейгер почти радостно, так как ожидал гораздо большей неприятности. -
История... Будущее... Вернемся к нынешнему дню. - Его лицо опять залила
доброта.
- Ну, вернемся. - Энгельс и сам не хотел больше говорить об этом,
ведь завтра в газете должна быть напечатана статья <Маркс и прусское
подданство>. Там все будет названо своими именами. Статья состоит из
нескольких фраз от редакции и довольно большого письма Маркса министру