"Владимир Сергеевич Бушин. Эоловы арфы (Роман в новеллах) " - читать интересную книгу автора

хотел было вслух прочитать, что на нем написано, но почему-то не решился,
а протянул листок Энгельсу. Это опять были стихи Веерта. Конечно,
произнести их вслух Гейгер никак не мог, язык не повернулся бы. А Энгельс
с удовольствием продекламировал:

Почтенный король-бездельник,
Узнай о нашей беде:
Ели мало мы в понедельник,
Во вторник - конец был еде.

Мы в среду жестоко постились,
Четверг был еще страшней,
Мы в пятницу чуть не простились
От голода с жизнью своей...

- Достаточно, достаточно, - поморщился Гейгер, ему и слушать-то такие
стихи было истинным наказанием.
- Нет уж, давайте дойдем до конца недели, - возразил Энгельс.

Окончилось наше терпенье!
Дать хлеб нам в субботу изволь,
Не то сожрем в воскресенье
Мы тебя самого, король!

- Вот, сударь, кто работает у вас в газете, вот что вы печатаете и
еще жалуетесь, что вас притесняют! - укоризненно покачал головой Гейгер. -
Но сейчас я хочу сказать не об этом. Веерт писал искренне. Во всяком
случае, с большой долей вероятности можно предположить, что в основе этих
стихов лежат личные переживания. Очевидно, Веерту и в многодетной
необеспеченной семье отца-священника, и здесь, в Кёльне, где он работал
жалким бухгалтером, и позже не раз приходилось переживать голодные недели.
Но ведь вы, господин Энгельс, никогда не знали ничего подобного! Вам
известен не голод, а аппетит - его вы обычно испытывали после урока
фехтования или после верховой езды... Так что же вас объединяет с этими
людьми? Неужели вам интересно работать с ними в красной газете?
- Этих людей, - жестко сказал Энгельс, - моих боевых товарищей, я ни
на кого не променяю. Что же касается работы в газете, господин Гейгер, то
в революционное время это одно наслаждение.
Каждое слово было произнесено с таким азартом и убежденностью, что
Гейгер понял: с этого бока к нему не подступиться, и вся игра в
доброжелательность и любезность тут ничего не даст. Но все-таки он решил
предпринять еще одну прямую и открытую попытку.
- Скажите, - спросил Гейгер, словно и не слышал только что
произнесенных страстных слов, - кто-нибудь в редакции знает, что вы сейчас
здесь?
- Какое это имеет значение? - удивился Энгельс.
- Но все-таки?
- Кажется, нет. Я торопился и никому не успел сказать, куда иду.
- Ну и прекрасно! - Гейгер снова сел в свое кресло, жестом пригласил
сесть Энгельса и спокойно, медленно, как нечто весьма естественное и