"Эдгар Райс Берроуз. Пеллюсидар (Пеллюсидар #2)" - читать интересную книгу автора

хищник, а думал только о том, что сейчас он больше всего похож на
несчастную, страдающую собаку, а собак я люблю.
Я не раздумывал больше, очертя голову бросился в воду и поплыл к
тонущему зверю. При моем приближении он оскалил зубы, но у нас не было
возможности выяснить отношения, так как он немедленно ушел под воду во
второй раз, и мне пришлось нырять за ним.
Я ухватил гиенодона за шкирку и, хотя он был тяжел, как шотландский
пони, умудрился доплыть с ним до берега и вытащить на пляж. Там я
обнаружил, что одна из его передних лап сломана.
К этому времени у утопленника пропала всякая охота к борьбе, и я,
подобрав несколько веток, упавших с чахлых деревьев, росших в трещинах
скал, вернулся к нему и наложил на его лапу фиксирующую повязку. На бинты
мне пришлось пустить собственную рубашку. После этого я сел рядом и начал
поглаживать лохматую голову и говорить с ним так, как люди обычно
разговаривают с собаками.
Когда он выздоровеет, думал я, возможно, он попытается напасть и
сожрать меня. И на всякий случай я насобирал обломков камней и приступил к
изготовлению каменного ножа. На этом пляже мы были изолированы от
остального мира больше, чем если бы сидели в тюрьме: с одной стороны перед
нами плескалось море, с трех других нас окружали неприступные скалы. К
счастью, с одной из скал стекал маленький ручеек пресной воды, так что
смерть от жажды нам не грозила. Я набрал воды в одну из больших раковин,
валявшихся среди обломков породы, и поставил ее перед гиенодоном.
С едой у нас тоже не было проблем благодаря обилию крабов. Время от
времени мне удавалось подбить какую-нибудь неосторожную птицу, ловко
бросив камень, - в школе я хорошо научился бросать в цель всякие
подходящие и не очень подходящие для этого предметы.
Вскоре гиенодон смог вставать и ковылять потихоньку на трех лапах.
Никогда не забуду, с каким интересом я впервые наблюдал эту картину. Рядом
со мной лежала горка камней. Гиенодон медленно поднялся и с трудом
утвердился на трех здоровых лапах. С трудом он наклонился, жадно попил
воды, посмотрел на меня, а затем медленно заковылял к утесу.
Он трижды обходил участок суши, на котором мы ютились, пытаясь, по
всей видимости, найти какую-нибудь лазейку. Не обнаружив выхода, он
вернулся ко мне, обнюхал мои ботинки, обмотки, руки и, прохромав чуть
дальше, снова улегся на землю.
Теперь, когда он более или менее свободно мог перемещаться, я начал
сомневаться в разумности своего порыва великодушия. Как я могу спать
спокойно, когда этот дикий зверь находится в непосредственной близости от
меня? Где гарантия, что в один прекрасный день я не проснусь от того, что
могучие челюсти сомкнутся у меня на шее? По меньшей мере, я чувствовал
себя неуютно.
У меня был довольно большой опыт общения с животными, и я не тешил
себя, подобно многим, мыслями о чувстве благодарности, якобы присущем и
бессловесным тварям. Я верю в то, что некоторые животные любят своих
хозяев, но сомневаюсь, что это чувство проистекает из благодарности.
И все-таки я заснул. Природа брала свое. Я просто отключился, хотя и
был в сидячем положении. Это понятно - я был ужасно измотан. Проснулся я,
почувствовав, что на меня навалилось тяжелое тело. В первую минуту я
решил, что это гиенодон, но когда я окончательно стряхнул с себя сон и