"Энтони Берджесс. Вожделеющее семя " - читать интересную книгу автора

постели. Любила ли она Дерека? С минуту она не могла ответить на этот
вопрос. 26 - 27 - 28... "Как странно, - подумала она, - ведь у братьев одна
плоть". Но Тристрам превратился в мертвечину, тогда как его старший брат был
лед и пламень, райское яблочко, невыразимо вкусное и волнующее. Наконец
Беатриса-Джоанна решила, что она влюблена в Дерека, но вряд ли любит его
по-настоящему. 30 - 31 - 32... А любит она Тристрама, но в него не влюблена!
Так было во все времена: во дни творения женщина умудрялась мыслить в
согласии со своими инстинктами, ныне - в согласии со своей сложной нервной
организацией. Присно и во веки веков - в согласии со своими внутренними
органами. 39 - 40. Аминь.
Беатриса-Джоанна храбро повернула ключ и вошла в их маленькую
квартирку. Гудел холодильник, и знакомо пахло "Анафро" - освежителем
воздуха, придуманным химиками того самого Министерства, где работал ее
любовник. Освежитель по трубам нагнетался во все квартиры с помощью насоса,
который стоял в подвале.
Хотя сравнивать, по правде говоря, ей было не с чем, Беатрису-Джоанну,
когда она входила в квартиру, каждый раз поражала скудость жизненного
пространства (обычного для людей с их уровнем дохода): коробка спальни, гроб
кухни, ванная, в которую нужно было втискиваться почти как в платье... Двумя
широкими шагами она могла пересечь гостиную. Прикоснувшись к выключателю,
можно было выдвинуть мебель, упрятанную в стены и потолок, и тогда
свободного места как раз и хватало на два шага. Беатриса-Джоанна нажала
кнопку "стул", и из стены нехотя выползло некрасивое угловатое
приспособление для сидения. Почувствовав себя усталой, она села, глубоко
вздохнув. Диск Ежедневных Новостей, торча на своей оси в стене, блестел все
так же - как черное солнце. Беатриса-Джоанна включила Диск и услышала
искусственный голос, бесполый и невыразительный: "Продолжается забастовка на
заводах "Нэшнл Синтелак". Лидеры забастовщиков не хотят идти на компромисс и
по-прежнему требуют повышения зарплаты на одну крону и три таннера в день.
Докеры Саутгемптона, в знак солидарности с бастующими, отказываются
разгружать импортный синтелак..." Беатриса-Джоанна перевела стрелку на
Женский Диапазон. Настоящий женский голос, скрипучий от деланного
энтузиазма, вещал о дальнейшем уменьшении линии бюста. Беатриса-Джоанна
выключила Диск. Нервы ее не успокоились, затылок по-прежнему раскалывался от
пульсирующих ударов. Она сбросила одежду и помылась в том тазике, что
назывался ванной. Припудрив тело простой белой пудрой без запаха,
Беатриса-Джоанна накинула халат из какого-то нового синтетического
полиамидного волокна. Затем она подошла к настенной панели управления,
усеянной кнопками и выключателями. Пара металлических рук осторожно опустила
пластиковый буфет из ниши в потолке. Беатриса-Джоанна открыла буфет и
вытряхнула из коричневой бутылочки две таблетки, запила их водой и бросила
пустой бумажный стаканчик в отверстие, находившееся в стене. Стаканчик
отправился в путешествие, конечным пунктом которого была печь в подвале.
Потом она принялась ждать.
Дерек запаздывал. Нетерпение Беатрисы-Джоанны нарастало. Нервы были
натянуты как струны, в висках стучало. Ей стало казаться, что она сейчас
умрет, погибнет; тогда, через силу обратившись к разуму, как к чуждому, но
необходимому успокаивающему средству, она стала говорить себе, что эти
предчувствия - отголоски уже прошедших и невозвратимых событий.
Беатриса-Джоанна приняла еще две таблетки и отправила еще один стаканчик