"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автораножкой. Эту вещь я облюбовал для себя.
Распахнув дверь, я вошел в холл и насмешливо произнес: -- Привет, красотка! Наконец-то мы встретились. Меня как-то не удовлетворил разговор через замочную скважину, а тебя? Думаю, что и тебя тоже, старая образина. "Образина" медленно повернулась ко мне и гневно, но без должного удивления спросила: -- Как ты сюда попал, выродок? Не приближайся ко мне, а то я трахну тебя вот этой бутылкой. Меня очень насмешило прозвучавшее в ее устах наше надсадское словечко "трахну". Я осклабился и стал не спеша подходить к буфету, с которого мне призывно улыбалась прекрасная танцовщица. Старуха поставила бутылку на стол и взялась за свой костыль. Я любовно погладил прохладный металл и вдруг в глубине буфета заметил бронзовый бюст какого-то отдаленно знакомого мне мэна с длинными всклоченными волосами, пустыми глазами навыкате и в старомодном галстуке. И тут я понял, что передо мной мой идол -- Людвиг Иван Бетховен. -- Какие прекрасные вещи, и, что самое интересное, сейчас они будут моими... Завороженный, я сделал еще шаг и... растянулся на полу, попав ногой в одно из блюдец. -- Мать твою!.. -- выругался я, пытаясь подняться. Но старуха с непостижимой для своего возраста скоростью подскочила ко мне сзади и принялась колотить меня палкой по голове, злорадно приговаривая: "Вот тебе, вот тебе, сукин сын!" Ее удары были несильные, но все равно неприятные. шутовски повторял я при каждом ударе. Она же явно вошла во вкус и прошипела: -- Я покажу тебе, задница ты эдакая, как врываться в дом к порядочным людям. И больно треснула меня костылем по лбу. Мне стало не до смеха, и при следующем ударе я схватился за костыль и сильно дернул его на себя. Старуха потеряла равновесие и, чтобы не упасть, ухватилась рукой за скатерть. Не удержалась и грохнулась на пол, вместе со скатерью стащив со стола все, что на нем стояло. Бутылки с молоком разлетелись вдребезги, а ведьма плавала в луже, как вобла под белым соусом. -- Чтоб тебя черти забрали, выродок рода человеческого,-- мужским басом выругалась она, пытаясь подняться на ноги, но поднимая только сотни молочных брызг. -- Взять его, мои кошечки! Ату его! Ату! -- визжала старуха, в кровь раздирая мое лицо своими когтями. Будто поняв ее команду, несколько жирных скотин с истошным мяуканьем набросились на меня. Я бешено махал кулаками, отбиваясь от осатаневших тварей. -- Не смей трогать животных,-- строго проговорила старуха, когда я удачно задел одну из ее кошек и та отлетела к стене. -- Ах ты, старая, дырявая кошелка,-- рассвирепел я и сильно вмазал ей Иваном по безмозглому хэду. Она слабо охнула, обмякла и затихла. Я выпрямился, стряхнул с себя котов, раскрутив одного за хвост и шмякнув головой об угол буфета, и ... |
|
|