"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автора

вашей стороны проделывать со мной такие бесчеловечные трюки! Ну, уж
теперь-то я не попадусь на вашу удочку. Отныне никаких уколов!
-- Я ждал, что ты затронешь эту тему,-- невозмутимо произнес д-р
Бродский.-- Давай договоримся раз и навсегда. Мы можем вводить тебе препарат
Лудовико разными путями. Скажем, орально в виде таблеток или подмешав его в
пищу. Но подкожное введение -- самое эффективное. И не противься этому...
если хочешь поскорее вылечиться и выйти на свободу. На твоем месте я бы
лучше сотрудничал с нами во всем... Две недели и двенадцать лет. Подумай!
-- Коварные подонки,-- прошептал я еле слышно.-- Вы загоняете меня в
угол. Черт с вами! Я не против ваших изуверских методов. Только музыку
оставьте в покое. Было бы верхом несправедливости, если бы я каждый раз
помирал, слушая Людвига Ивана, Генделя и других. Хоть вы и беспринципные
сволочи, у которых нет ничего святого, но вот этого я вам никогда не прощу.
Они напряженно раздумывали над моими словами. Эти бронтозавры были
непробиваемы. Наконец, д-р Бродский изрек:
-- Определить ту единственно верную грань труднее всего. Мир один, и
жизнь одна. Даже самые богоугодные деяния порой связаны с насилием. И такие
высокие категории, как Любовь, Музыка, не являются исключениями. Взять хотя
бы сам либес акт. Придется рискнуть, тут ничего не поделаешь... Ты сделал
свой выбор, парень.
Я не совсем понимал все эти премудрости, но поспешил согласиться:
-- Можете не продолжать, сэр.-- Я решил подпеть ему и посмотреть, что
из этого получится.-- Вы убедили меня в том, что весь этот дратсинг,
жестокость и ультранасилие -- страшное преступление против человечества. Я
усвоил преподанный вами урок, сэры. Вы открыли мне айзы, и я излечился,
слава Богу...
Я упивался своим красноречием, представляя Авраама Линкольна и Мартина
Лютера Кинга в одном лице, но мои разглагольствования прервал
въедливо-недоверчивый смех д-ра Бродского:
-- Тебя послушать -- ну ни дать ни взять кающаяся Магдалина,-- с
издевкой произнес док (и почему они все время сравнивают меня с этой
библейской курвой?).-- Ты прав: покаяние-- это важная морально-этическая
категория. Но ты для этого еще не созрел. Позволь уж нам решать, что для
тебя лучше... Однако выше голову, парень. Ты на пути к реабилитации и менее
чем через две недели превратишься в качественно новую личность. И не через
какое-то там абстрактное покаяние, а благодаря последнему достижению
медицинской науки.
Он сказал "две недели", но они, о друзья мои и братья, показались мне
дольше века. За это время я прошел весь путь человечества от сотворения мира
и до его далекого будущего. Клянусь мамой, четырнадцать лет в Стае
показались бы санаторием по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за
эти проклятые фортнайт.
Сюжеты повторялись с убедительным постоянством: изнасилования, пытки,
концлагеря, расстрелы и всевозможные экзекуции с повешением,
обезглавливанием и обесчлениванием. С каждым днем во мне росло отвращение и
желание умереть, чтобы не видеть всего этого. В одно утро я не выдержал и
попытался натянуть ноуз моим торчерам. Разбежался и впендюрился башкой в
стену. Но и тут они одержали верх, так как я увидел насилие над собой как бы
со стороны и тут же начал кидаться съеденными за завтраком стейками.
Еще через два дня я проснулся, как ни странно, без обычной головной