"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автора

боли. С аппетитом заглотил яйца, тосты, густой чай и принялся терпеливо
ждать сестру милосердия с ее чертовым шприцем. По моим грубым прикидкам, до
окончания двухнедельного срока оставалось не более трех дней. Выдержу! Не
сдохну назло всем им!
Шло время, а стерва в халате все не шла и не шла. Вместо нее в палату
зашел улыбчивый медмэн и сказал с приятным смайлом:
-- Сегодня, дружище, пойдешь самостоятельно.
-- Пойду? Это еще куда? -- удивился я.
-- Куда обычно,-- ответил он, забавляясь моим искренним недоумением.--
Да, да. Не удивляйся. На сегодняшний сеанс пойдешь сам. Я, конечно, буду
тебя сопровождать, но с инвалидными колясками отныне покончено.
-- А как же насчет этой гипердерьмовой инъекции?
Я действительно был поражен, так как они придавали огромное значение
модификатору Лудовико.
-- Эта процедура закончена,-- усмехнулся медбрат.-- Может быть, ты
против? Ах, не против? Ну, смотри... Теперь все зависит только от тебя
самого. Правда, на первый раз мы пристегнем тебя к пыточному креслу... На
всякий случай... а там посмотрим. Ну, так ты идешь?
Я накинул халат, вдел ноги в мягкие шлепанцы и смело проследовал в
обитель маркиза де Сада.
Во время этого сеанса я напряженно прислушивался к собственным
ощущениям. С первой же сцены насилия (взвод оголтелых эсэсовцев
натуралистически вырезал какую-то польскую семью, зверски насилуя мать и
трех се малолетних дочерей на глазах у распятых отца и братьев) у меня
появились обычные симптомы: темные круги перед глазами, тошнота, ужасные
спазмы и страшное жжение во рту. Не в силах оторваться от экрана, я тем не
менее отчетливо сознавал, что на сей раз все это происходит со мной
естественным путем, а не под воздействием стаффа Лудовико. Неужели они
инфицировали мне эту гадость на всю оставшуюся жизнь? Скоты! Ублюдки!
Фашисты!
От такого открытия я заплакал как литл бэби, но мсдмэны быстро
подскочили ко мне и вытерли слезы платками, чтобы, не дай Бог, я не
пропустил творящихся на экране зверств.
После ужасного открытия я впал в глубочайшую депрессию. Лежа ночью в
кровати, я проклинал свое легкомысленное согласие подвергнуться
бесчеловечному эксперименту. Уж лучше бы отволок срок в милой, родной Стае.
"Нет, нужно что-то предпринять, пока они совсем не доконали меня. Ведь
должен же быть какой-нибудь выход?". Лихорадочно перебирал я в уме возможные
варианты побега. У меня не было ничего, что я мог бы использовать в качестве
оружия. Они предусмотрительно изъяли все режущие и колющие предметы. Каждое
утро меня брил один толстый лысый мэн, но при нем постоянно находились два
дюжих брата милосердия, зорко следивших за каждым моим движением. Ногти мои
были коротко острижены, чтобы я не мог царапаться (хорошо, что зубы не
подпилили!). Но я еще не растерял свои дратцевые навыки и вполне мог бы
выключить пару охранников. Наконец в голову мне пришла вроде неплохая идея.
Я вылез из бэда, подошел к дор и стартид громко барабанить в нее кулаками,
вопя как угорелый: "О, помогите кто-нибудь! Ради Бога! Мне плохо, я умираю.
На помощь!" Я чуть не осип, когда, наконец, за дверью послышались чьи-то
шаги и ворчливый голос медбрата, который обычно приносил мне фуд.
-- Что тут происходит? Что это такое ты еще надумал посреди ночи?