"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автора

полистал его и чуть не блеванул, так как в нем было полно рисунков и
фотографий страшных ран и болезней. Поспешно поставил его на место и снял с
шелфа знакомую книгу в красивом переплете с золотым тиснением. Точно! Это
была Библия. Может быть, хоть в ней я найду слова утешения. Когда-то в Стае
она мне помогала. Как давно это было! Я подсел за стол к какому-то дряхлому
старику и открыл Священное писание. Но все, что я в нем нашел, так это
наказания семьюдесятью, семью плетями и столько же прощений. Какие-то евреи
дрались и проклинали друг друга и все на свете. От таких картинок библейской
жизни у меня в животе начались колики. Такие сильные, ну хоть плачь!
Стараясь сдержать стоны, я заскрипел зубами, а стоявший обеими ногами в
могиле старикан спросил, с любопытством поглядывая на меня из-под треснутых
очков:
-- В чем дело, парень? Тебе что, плохо?
-- Так плохо, что хочется умереть,-- честно признался я.-- Как это
лучше сделать? Вы должны все знать о смерти.
-- Ш-ш-ш! -- прошипел другой трухлявый пень, не отрывая взгляда от
какого-то журнала с нелепыми геометрическими фигурами.
Первый старик философски произнес:
-- Для смерти тоже надо созреть. Ты еще слишком молод, парень. У тебя
вся жизнь впереди. Помучайся с наше, а потом уже думай о ней.
-- Впереди! Это уж точно, она у меня впереди, как пара фальшивых
накладных грудей.
Геометрик снова на нас зашикал, и к нему присоединились еще несколько
ходячих трупов. Тут он взглянул на меня, и мы сразу узнали друг друга. С
негодованием отбросив журнал, он заорал на весь зал:
-- Так это ты, мерзавец! У меня прекрасная память на лица! Наконец-то
ты попался мне, урод!
"Кристаллография" -- вот что он нес из библио в тот раз",-- вспомнил я.
Изрезанная в клочья одежда. Порхающие в воздухе листы изуродованных книг.
Такой облом! И надо же было мне на него напороться. Скорее рвать когти! Но
старик резво вскочил на ноги и впился клешней в мое плечо, вопя как
безумный:
-- Теперь он в наших руках, коллеги! Это тот молодой гаденыш, который
безвозвратно погубил редчайшие книги по кристаллографии! Настал час
расплаты, трусливый, бессердечный шакал. Теперь мы над тобой потешимся...
Он упер свой тощий костлявый палец мне в грудь и гневно проговорил, как
председатель суда святой инквизиции перед сожжением еретика:
-- Этот гнусный ублюдок и его дружки избили меня до полусмерти. Очнулся
я только в больнице, без зубов, без одежды, без зонта, но зато весь в
синяках и ссадинах и с поломанным ребром...
-- Но это было два года назад! -- испуганно крикнул я в лица
подступавших ко мне стариков и старух.-- Я уже понес наказание, получил урок
на всю жизнь. Посмотрите, вот мои фотографии в газетах. Тут все обо мне
сказано.
-- Наказание, говоришь? -- с усмешкой сказал один из стариков, похожий
на бывшего солдата.-- Для тебе подобных не существует наказаний. Вас
необходимо уничтожать как бешеных собак!
-- Ну, хорошо, хорошо! В нашей свободной стране каждый может иметь
собственное мнение. Однако правительство придерживается другой точки зрения.
Прошу прощения, но мне пора идти.