"Михаил Булгаков. Тайному другу" - читать интересную книгу автора

тоже.
Меня осенило, а ведь верно.
- И очень просто. Ведь сами вы говорили, что Рудольф продал душу
дьяволу?
- Так, да.
- Ну, натурально, срок-то прошел, ну, является черт и говорит:
пожалуйте...
- Ой, господи! Где же они теперь?
Вместо ответа он показал пальцем в землю, и мне стало страшно.

III. Неврастения

Мне приснился страшный сон. Будто бы был лютый мороз и крест на
чугунном Владимире в неизмеримой высоте горел над замерзшим Днепром.
И видел еще человека, еврея, он стоял на коленях, а изрытый оспой
командир петлюровского полка бил его шомполом по голове, и черная кровь
текла по лицу еврея. Он погибал под стальной тростью, и во сне я ясно понял,
что его зовут Фурман, что он портной, что он ничего не сделал, и я во сне
крикнул, заплакав:
- Не смей, каналья!
И тут же на меня бросились петлюровцы, и изрытый оспой крикнул:
- Тримай його!
Я погиб во сне. В мгновение решил, что лучше самому застрелиться, чем
погибнуть в пытке, и кинулся к штабелю дров. Но браунинг, как всегда во сне,
не захотел стрелять, и я, задыхаясь, закричал.
Проснулся, всхлипывая, и долго дрожал в темноте, пока не понял, что я
безумно далеко от Владимира, что я в Москве, в моей постылой комнате, что
это ночь бормочет кругом, что это 23-й год и что уже нет давным-давно
изрытого оспой человека.
Хромая, еле ступая на больную ногу, я дотащился к лампе и зажег ее. Она
осветила скудность и бедность моей жизни. Я увидел желтые встревоженные
зрачки моей кошки. Я подобрал ее год назад у ворот. Она была беременна, а
какой-то человек, проходя, совершенно трезвый, в черном пальто, ударил ее
ногой в живот, и женщины у ворот видели это. Бессловесный зверь, истекая
кровью, родил мертвых двух котят и долго болел у меня в комнате, но не
зачах, я выходил его. Кошка поселилась у меня, но меня тоже боялась и
привыкала необыкновенно трудно. Моя комната находилась под крышей и была
расположена так, что я мог выпускать ее гулять на крышу и зимой и летом.
А в коридор квартиры я ее не выпускал, потому что боялся, что я из-за
нее попаду в тюрьму. Дело в том, что однажды ко мне пристали в темном
переулке у Патриарших прудов хулиганы. Я машинально схватился за карман, но
вспомнил, что он уже несколько лет пуст. Тогда я на Сухаревке у одной
подозрительной личности купил финский нож и с тех пор ходил всегда с ним.
Так вот, я боялся, что если кто-нибудь еще раз ударит кошку, меня посадят.
Она затосковала, увидя, что я поднялся, открыла глаза и стала следить
за мною хмуро и подозрительно. Я глядел на потертую клеенку и растравлял
свои раны. Я вспомнил, как двенадцать лет тому назад, когда я был юношей,
меня обидел один человек, и обида осталась неотомщенной. И мне захотелось
уехать в тот город, где он жил, и вызвать его на дуэль. Тут же вспомнил, что
он уже много лет гниет в земле и праха даже его не найдешь. Тогда, как злые