"Михаил Булгаков. Заметки и миниатюры" - читать интересную книгу автора

и, подняв на сажень обжигающую белую тучу, по горло исчез. Задохнувшись,
рухнул на бок, еще глубже, нечеловеческим усилием взметнул вторую тучу,
ощутил кипяток на щеках и за воротником и каким-то чудом вылез. Сначала по
грудь, потом по колена, по щиколотки (кипяток в кальсонах) и наконец -
твердая обледеневшая покатость.
На ней доктор сделал, против всякого своего желания, гигантский пируэт,
ободрал об колючую проволоку левую руку в кровь и сел прямо на лед.
С моста два раза стукнул маузер, забушевал гул и топот. А выше этажом -
бархатная божественная ночь в алмазных брызгах.
К дрожащим звездам доктор обратил свое лицо с белоснежными мохнатыми
ресницами и звездам же начал свою речь, выплевывая снег изо рта:
- Я дурак. Я жалкая сволочь.
Слезы выступили на глазах у доктора, и он продолжал звездам и желтым
мигающим огням Слободки:
- Дураков надо учить. Так мне и надо.
Он стал закоченевшей рукой тащить носовой платок из кармана брюк.
Вытащил и обмотал кисть. На платке сейчас же выступила черная полоса. Доктор
продолжал, уставившись в волшебное небо:
- Господи. Если ты существуешь, сделай так, чтобы большевики сию минуту
появились в Слободке. Сию минуту.
Впиваясь в желтые приветливые огоньки в приплюснутых домишках, доктор
сделал глубочайший вздох...
- Я монархист по своим убеждениям. Но в данный момент тут требуются
большевики. Черт! Течет... здорово ободрал. Ах, мерзавцы! Ну и мерзавцы!
Господи... Дай так, чтобы большевики сейчас же вот оттуда, из черной тьмы за
Слободкой, обрушились на мост.
Доктор сладострастно зашипел, представив себе матросов в черных
бушлатах. Они влетают, как ураган, и больничные халаты бегут врассыпную.
Остается пан куренный и эта гнусная обезьяна в алой шапке - полковник
Мащенко. Оба они падают на колени.
- Змилуйтесь, добродию! - вопят они.
Но доктор Бакалейников выступает вперед и говорит:
- Нет, товарищи! Нет. Я монар... Нет, это лишнее... А так: я против
смертной казни. Да. Против. Карла Маркса я, признаться, не читал и даже не
совсем понимаю, при чем он здесь в этой кутерьме, но этих двух нужно убить,
как бешеных собак. Это негодяи. Гнусные погромщики и грабители.
- А-а...так... - зловеще отвечают матросы.
А доктор Бакалейников продолжает:
- Да, т-товарищи. Я сам застрелю их!
В руках у доктора матросский револьвер. Он целится. В голову. Одному. В
голову. Другому.
Тут снег за шиворотом растаял, озноб прошел по спине, и доктор
Бакалейников опомнился. Весь в снеговой пудре, искрясь и сверкая, полез он
по откосу обратно на мост. Руку нестерпимо дергало, и в голове звонили
колокола.
Черные халаты стали полукругом. Серые толпы бежали перед ними и сгинули
в загадочной Слободке. В двух шагах от пулемета на истоптанном снегу сидел
сечевик без шапки и, тупо глядя в землю, разувался. Пан куренный, левой
рукой упершись в бок, правой помахивал в такт своим словам маузером.
- Скидай, скидай, зануда, - говорил он.