"Дарья Булатникова. Пороги рая, двери ада [D]" - читать интересную книгу автора

- Что такое? - всполошенно спросил Игорек.
- Да зажигалка, блин корявый! Не работает, дешевка китайская! Дай
твою!
- Я свою в куртке в машине оставил, - пробубнил растерянно Игорек.
- Так сходи за ней! И не психуй ты, все уже позади.
- Ладно, я мигом! - и раздались торопливые удаляющиеся шаги.
Я, наконец, смогла перевести дыханье и вытащила зубы из несчастной
игрушки. Неизвестный мне человек шуршал неподалеку, что-то бормотал и даже
громко зевал. Потом звуки стали глуше. Я осмелилась приподнять голову и в
рассеянном листвой свете фар увидела высокую сутулую фигуру,
направляющуюся к ближайшему дереву. Подойдя к нему, мужчина принял
характерную позу, послышалось журчанье, и я поняла, что могу использовать
крошечный, почти микроскопический шанс, пока он справляет нужду.
Стараясь двигаться бесшумно, я почти без надежды потянула ручку
двери, с которой до этого не могла справиться. И произошло чудо - она
открылась сразу и бесшумно. Но прежде, чем выскользнуть в образовавшуюся
щель, я наклонилась к телу своего мертвого мужа, с трудом нашарила и
вытащила из внутреннего кармана его ветровки бумажник. Потом схватила
Егоркиного мишку и выползла из машины.
Почему-то мне казалось, что бросить игрушку невозможно, как
невозможно оставить на сожжение собственного ребенка.
Моля Бога, чтобы убийца не услышал, я осторожно закрыла дверь. Как
хорошо, что у дорогих машин они захлопываются почти беззвучно! Мужчина
удовлетворенно крякнул и тихо засвистел. Понимая, что он вот-вот вернется,
я торопливо поползла в глубь кустов, опираясь на локти и прижимая к груди
медвежонка и бумажник Севки. Я успела отползти только на несколько метров
и затаилась в зарослях, понимая, что если негодяи подожгут машину, то
шансов уцелеть при взрыве бензобака у меня очень мало. Но мысль о том, что
после моей смерти Егорка останется на этом свете совершенно один, а подлые
убийцы безнаказанно достигнут своей цели, заставляла меня действовать
отчаянно и одновременно расчетливо. Я загнала в глубину своего естества
боль, страх и горе и замерла без движения, вжавшись в палые прошлогодние
листья и молодую траву.
Наконец Игорь вернулся, сам поджег какую-то бумагу, наверное,
прихваченную из машины газету, и швырнул ее через разбитое лобовое стекло
в салон. Пламя разгоралось вначале медленно, но потом, видимо, занялась
обивка сидений, огонь вспыхнул и загудел. Мужчины торопливо пошли прочь. Я
встала на четвереньки и, стараясь, чтобы между ними и мной была машина,
поползла в противоположную сторону.
Ужасное чувство, что в пламени сгорает человек, которого я когда-то
так сильно любила, отец моего ребенка, такой близкий и родной Севка,
вызывало у меня судорожные всхлипы и дикое желание наброситься на
проклятого Игорька и вцепиться ему в кадыкастое горло.
Когда бензобак, наконец, взорвался, я была уже так далеко, что не
пострадала, только упала лицом в землю и лежала так несколько минут.
Потом, приподнявшись, увидела вдалеке габаритные огни удаляющейся машины.

***

Сколько я брела по кустарнику, перешедшему затем в реденький лес, не