"Дарья Булатникова. Пороги рая, двери ада [D]" - читать интересную книгу автора

знаю. Утро застало меня спящей в обнимку с грязным голубым медвежонком на
краю вспаханного поля. Наверное, я просто упала в изнеможении и
отключилась. Все мое тело болело и, кажется, представляло собой один
большой синяк. Нос распух и ныл, кофта на локтях была изодрана, а сами
локти саднили. Тупо мотая головой, я уселась на земле и огляделась. Вокруг
не было видно ни людей, ни каких-либо строений, только поле да росшие
купами кустарники и невысокие деревья.
Я встала и наугад побрела вдоль поля, надеясь, что увижу хоть
какую-нибудь дорогу. Ведь если поле вспахано, значит, к нему должны были
как-то подъехать. В голове царило такое смятение, что я могла выделить
только самые простые мысли, все остальное было сплошным ужасом. Неужели
это действительно произошло с нами - со мной и Севкой? Может быть, я
просто сошла с ума, брожу неизвестно где, все меня ищут, муж ждет дома вне
себя от беспокойства, Егорка спрашивает Симу: "А где мамуля?"
Тут я споткнулась и уронила мишку. Нагнувшись и протянув за ним руку,
я заметила, что моя ладонь и пальцы покрыты странными грязно-коричневыми
пятнами. Такие же пятна были на голубой шкурке медвежонка. Еще не понимая,
что это такое, я поднесла пальцы к носу и ощутила слабый кисловатый запах
засохшей крови, крови моего мужа. Уткнувшись лицом в голубое пушистое
тельце, я просидела в густой траве неизвестно сколько времени, но так и не
смогла заплакать. Казалось, внутри меня не осталось ни капли влаги, чтобы
выдавить хоть одну слезинку. Потом снова поднялась и пошла.
Наконец, обойдя почти половину поля, я увидела измятый участок травы
под несколькими старыми березами и ровную проселочную дорогу. Очевидно,
здесь совсем недавно был лагерь трактористов. Около берез виднелось свежее
костровище и лежало бревнышко для сиденья. За бревнышком я отыскала ржавое
ведро, в котором было немного воды, пару пустых бутылок из-под водки и
размокшую от росы красную пачку с надписью "Прима".
Пить воду я не рискнула, только осторожно умылась и вымыла руки выше
локтя. Рукава пришлось закатать, так хоть не было видно дыр. К счастью,
джинсы не порвались, только были сильно испачканы на коленях. Хорошо, что
вчера я одела не какой-нибудь светлый костюмчик или сарафанчик. Поехала в
чем была - в черных джинсах, кроссовках и темно-зеленой кофточке, просто
из-за головной боли переодеваться не хотелось.
Я принялась отряхивать одежду от грязи, прилепившихся колючек и
паутины и внезапно ощутила, что в кармане джинсов что-то лежит. До сих пор
не понимаю, как я ночью не потеряла Севкин бумажник, не помню, когда
сунула его в карман, напрочь забыв о нем. Я поднесла портмоне к лицу и
ощутила запах кожи и едва уловимый, до боли знакомый запах любимого
Севкиного одеколона. Кажется, у меня появилась странная звериная привычка
обнюхивать предметы...
Открыв бумажник, я обнаружила в нем три кредитные карточки и какую-то
сумму денег в рублях и долларах, считать я не стала. Кроме того, там были
наша с Егоркой фотография в целлулоидном окошке, водительские права Севки,
несколько разных визитных карточек и маленький ключик, скорее всего от
кейса.
Уже собираясь сложить все это обратно, я заметила в одном отделении
смявшуюся в гармошку потертую бумажку. Неизвестно зачем я извлекла и ее.
Это была какая-то квитанция, кажется за парковку. На обороте
квитанции черной гелевой ручкой был набросан портрет Севки. Скорее, это