"Чарльз Буковски. Капитан ушел обедать, верховодит матросня" - читать интересную книгу автора

Хватит с меня боли. Любого рода.
Я знаю, что скоро умру, и это для меня очень странно. В силу эгоизма я
предпочел бы, чтоб моя задница написала побольше. Это придает мне
страстности, подбрасывает к небу в алмазах. Но, правда - сколько я еще
протяну? Это неправильно -
протягивать. Черт, смерт - это всего лишь горючее для танка, как ни
крути. Оно нужно нам. Нужно мне. Нужно тебе. Мы здесь все засрем, если
останемся надолго.
Самое странное, на мой взгляд, это смотреть на обувь умерших. Это
наиболее тоскливо. Как будто большая частица их личности остается в их
ботинках. В одежде - нет. Просто тоскливо, что умер близкий. Ты кладешь его
шляпу, перчатки и обувь на кровать и смотришь на них. Ты рехнешься. Не делай
этого. Как бы то ни было, теперь они знают что-то, чего мы не знаем.
Возможно.
Сегодня последний день бегов в Голливудском парке. Я ставил во всех 13
заездах. Удачный выдался день. Выходил я оттуда всецело освеженным и
сильным. Даже не успел заскучать. Почувствовал себя веселым и доступным.
Когда ты поднялся, это здорово. Ты многое замечаешь. Так, по дороге домой,
обращаешь внимание на приводное колесо твоей машины. На коробку передач.
Тебе кажется, что ты в каком-то долбаном здездолете. Ты сливаешься и
отслаиваешься от трафика, ловко, не грубо - меняя скорость и дистанцию.
Идиотизм. Но не сегодня. Ты поднялся и остаешься в этом состоянии. Как
необычно. Но ты этому не
сопротивляешься. Ты знаешь - это ненадолго. Завтра выходной. Скачки в
Оуктри, 2 октября. Соревнования все идут и идут, носятся тысячи лошадей.
Трогательные, как волны. Ну, некоторые из них.
Я засек машину копов, севшую на хвост на Харборской автостраде.
Вовремя. Сбавил до 60. Вдруг он оторвался. Я остался на 60. Он почти схапал
меня на 75. Они ненавидят "Акуры". Я вел на 60. Пять минут. Он просвистел
мимо меня, выжимая добрых 90. Пока-пока, дружок. Как и все, терпеть не могу
получать квитанции. Приходится использовать зеркало заднего вида. Это
просто. В конце концов тебя завернут. И когда это произойдет, радуйся, что
не пьян и не пакуешь наркоту. Если это не так. Так или иначе, название было
готово.
А сейчас я тут, наверху, с "Маком", и надо мной чудный космос. По радио
- жуткая музыка, но не нельзя же ожидать ото дня всех 100 процентов. Получил
51 - победил. Сегодня было 97.
Вот Мэйлер, написал большущий роман о ЦРУ и тому подобном. Норман -
профессиональный писатель. Однажды он спросил мою жену:
- Хэнку не нравится то, как я пишу?
Видишь ли, Норман, всего нескольким писателям нравятся вещи других
писателей. И то если последние умирают или уже давно в гробу. Писатели любят
нюхать только свой кал. Я - один из них. Я не люблю даже говорить с
писателями, смотреть на
них или, что хуже, их слушать. А самое плохое - это с ними пить. Они
сюсюкают друг с другом, они поистине жалки, выглядят так, будто ищут мамину
сиську.
Лучше размышлять о смерти, чем о писателях. Куда как приятней.
Выключу-ка я радио. Композиторы и те его порой портят. Если бы мне
пришлось с кем-то общаться, я предпочел быкомьютерного ремонтника или