"Чарльз Буковски. Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора

'Это еще что такое, к чертовой матери?' - завопил он. - 'Ты написал
про меня?' И швырнул стихотворение в огонь, не прочитав. Я кинулся к
камину спасать его и обжег указательный палец на правой руке. 'Госпо-
ди, пацан, прости меня,' - сказал он, когда я отряхнул пепел с полуоб-
горевшего листка. 'Не надо было мне этого делать.' Что ж, и стихотво-
рение, и поэт - оба прошли сквозь огонь..."
Черковски с первого взгляда признал выдающиеся качества журнала,
еще не познакомившись с непризнаваемым мэтром и не став в некотором
роде его поэтическим протеже.
"Среди тех людей, которые читали в то время поэзию, а мы говорим
лишь о жалкой горстке людей, "Аутсайдер" вызвал небывалое возбужде-
ние," - вспоминает он. - "Например, их серия статей "Старейшие из Жи-
вых Стариков" о джазовых музыкантах и Зале Сохранности (Preservation
Hall) делала для нас те места и тех людей живыми иконами чувственности
и культуры Нью-Орлеана. В журнале сходились вместе и звучали многие
великие голоса, от чего еще более казалось, что Уэббы - настоящие аут-
сайдеры. Географически они были изолированы; работали они по старинке,
на ручном прессе; однако, то, что они делали было современно, как нич-
то другое... А то, что Уэббы с самого первого номера представляли Бу-
ковски в одном ряду с битниками, - вот это по-настоящему интересно,
ибо Буковски в самом деле вышел из мироощущения 1940-х годов, дав го-
лос безголосым. После этого Эдгар Уэбб слил такое восприятие этого ав-
тора с произведениями писателей 50-х годов, а Уолтер Лоуэнфелс оформил
в своих письмах взгляды этого леворадикального движения в литературе.
Но все это было в то время мироощущением богемным и подпольным."
Биография Черковски была высоко оценена критиками - серьезность
подхода к автору, которого очень многие до сих пор традиционно считают
"чернушным" и "поэтом помоек", подкреплялась страстностью и субъектив-
ностью самого Нили, с которым Буковски дружил много лет. "Я не предс-
тавлял Бука чем-то вроде неотесанного животного. Я вижу его трудолюби-
вым американцем и во многих отношениях - обычным нормальным парнем. А
кроме этого - зачем мне писать о ком-то, на кого мне наплевать? Это
как прийти в гости к кому-нибудь в дом, который вам не нравится, и за-
сидеться там на пять лет."
Начав эту биографию тридцать лет назад, Черковский создал драматич-
ную и увлекательную хронику, повествующую не только о дружбе двух пи-
сателей и уникальной американской жизни одного из них, но и своеобраз-
ную "повесть о двух городах". Ведь поистине, как написал он сам: "В те
"аутсайдерские" годы в Штатах было только два настоящих города аутсай-
деров - Лос-Анжелес Буковски и Нью-Орлеан Джона Уэбба."
Вся остальная жизнь Чарлза Буковски записана им самим до последних
дней лучше, чем кем-либо другим. Смотрите его "Женщин" и "Голливуд",
"Трудовую Книжку" и "Почтамт", "Африку, Париж, Грецию" и "Конину",
"Ветчину На Ржаном Хлебе". Смотрите его книгу "Все Жопы Мира И Моя",
где он запротоколировал даже свой давний курс лечения от геморроидаль-
ных кровотечений. Его книги стихов, прозы и рисунков - человеческий
документ похлеще иных мемуаров этого столетия. Жизнь и книги Бука
вдохновляли многих - от бледного Эдички Лимонова, беззастенчиво приме-
рявшего на себя и стиль жизни Хэнка, и его отношение к людям, не гово-
ря уже о литературных приемах, до некоей Дайаны Фишер, которая много