"Чарльз Буковски. Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора'Это еще что такое, к чертовой матери?' - завопил он. - 'Ты написал
про меня?' И швырнул стихотворение в огонь, не прочитав. Я кинулся к камину спасать его и обжег указательный палец на правой руке. 'Госпо- ди, пацан, прости меня,' - сказал он, когда я отряхнул пепел с полуоб- горевшего листка. 'Не надо было мне этого делать.' Что ж, и стихотво- рение, и поэт - оба прошли сквозь огонь..." Черковски с первого взгляда признал выдающиеся качества журнала, еще не познакомившись с непризнаваемым мэтром и не став в некотором роде его поэтическим протеже. "Среди тех людей, которые читали в то время поэзию, а мы говорим лишь о жалкой горстке людей, "Аутсайдер" вызвал небывалое возбужде- ние," - вспоминает он. - "Например, их серия статей "Старейшие из Жи- вых Стариков" о джазовых музыкантах и Зале Сохранности (Preservation Hall) делала для нас те места и тех людей живыми иконами чувственности и культуры Нью-Орлеана. В журнале сходились вместе и звучали многие великие голоса, от чего еще более казалось, что Уэббы - настоящие аут- сайдеры. Географически они были изолированы; работали они по старинке, на ручном прессе; однако, то, что они делали было современно, как нич- то другое... А то, что Уэббы с самого первого номера представляли Бу- ковски в одном ряду с битниками, - вот это по-настоящему интересно, ибо Буковски в самом деле вышел из мироощущения 1940-х годов, дав го- лос безголосым. После этого Эдгар Уэбб слил такое восприятие этого ав- тора с произведениями писателей 50-х годов, а Уолтер Лоуэнфелс оформил в своих письмах взгляды этого леворадикального движения в литературе. Но все это было в то время мироощущением богемным и подпольным." подхода к автору, которого очень многие до сих пор традиционно считают "чернушным" и "поэтом помоек", подкреплялась страстностью и субъектив- ностью самого Нили, с которым Буковски дружил много лет. "Я не предс- тавлял Бука чем-то вроде неотесанного животного. Я вижу его трудолюби- вым американцем и во многих отношениях - обычным нормальным парнем. А кроме этого - зачем мне писать о ком-то, на кого мне наплевать? Это как прийти в гости к кому-нибудь в дом, который вам не нравится, и за- сидеться там на пять лет." Начав эту биографию тридцать лет назад, Черковский создал драматич- ную и увлекательную хронику, повествующую не только о дружбе двух пи- сателей и уникальной американской жизни одного из них, но и своеобраз- ную "повесть о двух городах". Ведь поистине, как написал он сам: "В те "аутсайдерские" годы в Штатах было только два настоящих города аутсай- деров - Лос-Анжелес Буковски и Нью-Орлеан Джона Уэбба." Вся остальная жизнь Чарлза Буковски записана им самим до последних дней лучше, чем кем-либо другим. Смотрите его "Женщин" и "Голливуд", "Трудовую Книжку" и "Почтамт", "Африку, Париж, Грецию" и "Конину", "Ветчину На Ржаном Хлебе". Смотрите его книгу "Все Жопы Мира И Моя", где он запротоколировал даже свой давний курс лечения от геморроидаль- ных кровотечений. Его книги стихов, прозы и рисунков - человеческий документ похлеще иных мемуаров этого столетия. Жизнь и книги Бука вдохновляли многих - от бледного Эдички Лимонова, беззастенчиво приме- рявшего на себя и стиль жизни Хэнка, и его отношение к людям, не гово- ря уже о литературных приемах, до некоей Дайаны Фишер, которая много |
|
|