"Юрий Буйда. Кенигсберг" - читать интересную книгу автора

трагедия. Количество перешло в качество. И самое удивительное во всей этой
истории - свершилась юстиция в том виде и смысле, который нам достался от
предков, из темного прошлого. В прошлое не плюют. Тому, кто плюнет прошлому
в лицо, оно плюнет в могилу. - Он запнулся, вытаращился: Ты почему не
записываешь, брат?
К нам подошел Старина Питер в бескозырке без ленточек. Сгорбленный,
руки в карманах черного бушлата, он смотрел то на водку, то на Коня.
- Как служба? - заискивающе поинтересовался он. - Греетесь?
- У тебя стакан с собой? - деловито осведомился Конь. - Давай налью и
сваливай. Ага?
Питер выхватил замызганный граненый стакан, с которым никогда не
расставался, и Конь не глядя плеснул ему водки.
- Зараза. Забыл... а, нет! Мы же не о героях, правда?
Я кивнул.
- Я понял, что происходит, - сказал Конь. - Андрей сейчас чувствует
себя новобрачным. Женихом смерти пред лицом Господа. В высях горних тихо и
спокойно, темно и хладно, и перед алтарем лишь двое, он и она, а Он, - Гена
ткнул пальцем вверх, не сводя с меня взгляда, - присутствует всем весом
своего отсутствия. Ну не явится же Он им - не по чину. Однако они знают, что
Он здесь, и ждут лишь знака, чтобы сочетаться узами и распахнуть дверь в
спальню, каких на земле не бывает...
- Могил-то? - Я усмехнулся. - Хотя, конечно, могила - это уже не земля.
Это что-то третье.
- Третье состояние души, - торжественно подхватил Конь. - Ни жив ни
мертв. Вот что чувствует он. И не может - и ни за что не захочет уже
остановиться: назвался груздем - продолжай лечиться. А?
- Резонно. - Я выпил третий стакан. - Можешь еще разок свою ладонь
лизнуть?
Конь лизнул и протянул мне карандаш. Я написал: "Он здесь".
И пока Гена шарил взглядом по толпе, я смотрел на окна Веры Давыдовны.
Они были темны. Неужели одна в темноте? Скорее - у дочери, которая жила с
мужем где-то в районе Военно-инженерного училища.
- Они тоже тут, - тихо сказал Конь. - Ментура.
Я очнулся.
Из подъехавших с трех сторон джипов высыпали милиционеры в толстых
куртках, но не успели они приблизиться к толпе, как грохнул выстрел. Десятка
два мужчин, бросая недопитое пиво, кинулись врассыпную, оставив на ярко
освещенном месте - у столика близ киоска - лишь одного человека в долгополом
плаще. Правая рука его была вытянута в сторону милиционеров, которые
прятались за машинами.
- Сорока! - раздался голос из мегафона. - Бросьте оружие и поднимите
руки над головой! Высоко над головой! Предупреждаю: иначе мы будем стрелять!
- Больше у меня ничего нет! - закричал Сорока. - Я не бессмертен!
Кто-то громко выругался.
Андрей - лицо его в свете фонарей было лиловатым - выстрелил на голос,
и тотчас в ответ защелкали пистолеты.
Сорока уронил обрез и пошатнулся.
Мы с Конем сидели враскоряку под столом.
- Mop up!2 - выдохнул я.
И тотчас раздался последний выстрел.