"Юрий Буйда. Кенигсберг" - читать интересную книгу автора

моей жизни. - Я пыхнул сигарой, приходя в себя. - Задом наперед, кувырком,
из ниоткуда в никуда... Давай не пойдем к Ари. - Я взглянул на часы.
Пройдемся по Кенигсбергу, празднующему кислород и время, и вовремя явимся в
гости...
Конь протянул мне монету - 50 копеек.
- Отдашь Ари или сохранишь на память о красоте. - Он сунул сигару в
нагрудный карман. - Теперь я понимаю, почему ты не рассказываешь о смерти
родителей и брата: все это случилось недавно. Тебе не хочется вспоминать...
- Я вспоминаю каждый день. Но пока не могу рассказать об этом. Нет у
меня новых слов для новой истории. Итак, в стихию вольную? На угол
Каштановой?
- Трезвые и голодные, - уточнил Конь, хищно улыбаясь. - Вблизи ты похож
на ее второго мужа... Кого она мне напоминает? Какую-то актрису...
- За что ты ее не любишь, Коняга?
- Некоторые любят погорячее, - уклонился он от прямого ответа. - Я
помню, на что ради нее пошел Сорока, и мне становится не по себе. Кстати,
наша несчастная героиня подарила дочери автомобиль "Волга". Это сделала она,
а не ее гэбэшный свекор, как все думают. Бедная женщина...
- Зависть, мой друг, сиречь Invidia, числится среди семи смертных
грехов, - наставительно проговорил я. - Возлюби нижнего своего.
Проверив, застегнуты ли у нас ширинки, мы двинулись извилистым
маршрутом - прямиком в гости.

10

К дому мы подошли за три минуты до назначенного времени и столкнулись с
Катей, поджидавшей нас у закрытой палатки Ссан Ссанны в обществе рослого
молодого человека с лицом добермана и собачьими же умными глазами,
представившегося Павлом, ее мужем. Катя весело сообщила, что в доме
выключили свет, но они с мамой все успели приготовить, и как это чудесно,
что мы догадались насчет живых цветов - мама так любит живые цветы, особенно
чайные розы, и это замечательно...
- Гиацинты, - сказал я. - Чтобы вырастить хорошие гиацинты с насыщенным
запахом, луковицы перед посадкой выдерживают в формалине. Или в нафталине?
Забыл.
- Только не говорите этого маме, ладно? - попросила Катя. - При слове
"формалин" она вспоминает о морге. Да пойдемте же!
Вера Давыдовна встретила нас с ярко горевшей керосиновой лампой в руке.
Лицо ее то и дело пропадало в тени, и тогда она напоминала женщин с картин
Латура, которого я только недавно открыл для себя. На ней было облегающее
серое платье тончайшей шерсти с серебряной вышивкой - тонкой строчкой -
вокруг неглубокого выреза. При свете свечей и керосиновой лампы глаза у всех
мерцали ртутным блеском.
Вера Давыдовна устроила лампу посреди накрытого стола, при виде
которого мы с Конем многозначительно переглянулись. Впрочем, Вера Давыдовна
тотчас объяснила, что этих дорогих напитков у нее скопилось немало: друзья
Макса навещали их часто, ему было нельзя, а ей довольно бокала вина - вот и
образовались запасы.
После ужина мы приступили к дегустации напитков. Конь сосредоточился на
французском коньяке, я же предпочел шотландский напиток. Женщины убрали со