"Янка(Иван Антонович) Брыль. Смятение" - читать интересную книгу автора

это... бог с вами!..
Она смотрела на него, точно застыв в настороженной позе. И ее всегда
гордо поднятая голова, выражение ее лица, похолодевшие глаза и губы говорили
о чем-то новом, подозрительно не схожем с тем, что видел Леня раньше.
Вспомнил вдруг, что почти так же глядел на них когда-то на вечеринках
угрюмый Зигмусь.
"Ясновельможная проснулась!.." - подумал Лепя и еще дальше отодвинул ее
от себя, ее - женщину, уже не желанную; он видел только паненку, помещицу,
должно быть все ж таки связанную с теми, кто убил Сережу и Стася, кто
искалечил Адама, кто заставил так горько плакать Алесю, кто... "Спокойно,
Живень, спокойно!.."
- Панна Чеся, вы, наверно, слышали уже, что был Сталинград, была
Курская дуга, что наша армия в Гомеле, в Киеве?.. Как бы там фашисты и
разные их прихлебатели ни брехали о нас, вы знаете, что и мы, партизаны,
делаем немало. Вы помните Стася?.. Его уже нет. И больше нет в нашей бригаде
поляков. Но разве мы полякам враги? Мы хотим вместе бороться с фашизмом. И
там, на польской земле, есть, панна Чеся, не только АК, которая хотела бы
старое вернуть, но и Гвардия Людова - наши товарищи, польские красные
партизаны. И это не всё. На днях под Могилевом вступила в бои первая
польская дивизия имени Костюшко.
Чеся глядела все так же молча, как будто знала уже и об этом.
- Чего вы хотите? Неужели не ясно, что наши не остановятся до самого
Берлина? Что будет Польша, но только Польша не та, какой вы ждете?.. Поймите
же хоть вы, панна Чеся.
Она молчала. И он, после паузы, молча поглядев на нее, заговорил
конкретнее:
- Я пришел к вам как друг. Поверьте мне, пока не поздно. Я предлагаю
вам передать брату, что командование бригады "За родную Беларусь" последний
раз протягивает вашим аковцам руку. Еще не все потеряно, они еще могут
вернуться на путь истинных патриотов. Вот!
Он положил перед ней запечатанный конверт.
- Пускай пан Францишек передаст это Зигмусю.
Только потом он понял, что о Щуровском сказал зря.
Однако она и на это не ответила, будто ничуть не удивившись. И тут на
выручку ей пришел неожиданный стук в стекло занавешенного окна. Стук этот
подозрительно повторился два раза подряд... И голоса не слыхать... Лепя чуть
не вскочил с места, машинально перехватил из левой в правую руку автомат.
Так же машинально отодвинулся от окна, против которого сидел. Не успел ей
сказать о письме - она сама спрятала его под свитер.
- Это свои - Ядвися с Франеком.
Но он все же вышел за нею в коридор.
Щуровский явился один.
- Она осталась с детьми, - сказал про Ядвисю. - А за мной кто-то едет.
Двое. Видно, товарищ Живень, ваши...
С неприятной улыбкой, лысый, сегодня побритый, пан Францишек аккуратно
разматывал с шеи самодельный шарфик, снимал куртку, вешал ее - тоже военное
опрощение! - на гвоздь, нарочно по-мужицки вбитый у порога в панскую стену.
Тягостная настороженная пауза, словно перед неминуемой бедой...
Леня только успел взять себя в руки, собрался начать с какого-нибудь
пустого вопроса Щуровскому, как за окном послышались топот и шум. Леня был