"Патрик О'Брайан. Фрегат Его Величества "Сюрприз" ("Хозяин морей" #3)" - читать интересную книгу автора

единственное письмо и направлялся к столовой.
- Есть что-нибудь для меня, Джон? - воскликнула она.
- Только журнал и трехпенсовое, мисс София, - ответил дворецкий. - Я
несу их хозяйке.
София тут же ухватилась за возможность, и заявила:
- Немедленно отдайте мне это письмо, Джон.
- Хозяйка сказала, что я все должен отдавать ей, во избежание ошибок.
- Вы обязаны отдать его прямо мне. Вас могут схватить и повесить за
укрывательство чужих писем, это незаконно.
- Ах, мисс Софи, это с таким же успехом может стоить мне места.
В этот миг из столовой появилась миссис Уильямс, взяла почту и
скрылась. Ее черные брови сходились на лбу в одну линию. Софи последовала за
ней, слыша, как вскрывается конверт.
- Мама, отдайте мое письмо, - сказала она.
Миссис Уильямс повернула к ней побагровевшее от ярости лицо и
закричала:
- Разве вы распоряжаетесь в этом доме, мисс? Стыдитесь. Я запретила вам
переписываться с этим преступником.
- Он не преступник.
- Почему он тогда в тюрьме?
- Вы же прекрасно знаете, мама. Это за долги.
- По моему мнению, это еще хуже: выманивать у людей деньги гораздо
хуже, чем бить их по голове. Это самое тяжкое преступление. В любом случае,
я запретила тебе переписываться.
- Мы же помолвлены: у нас есть все права переписываться. Я не ребенок.
- Чушь. Я соглашалась на помолвку с условием, не более того, но теперь
и с этим покончено. Мне так больно говорить так с тобой. Все эти его сладкие
речи... столько гонора. Мы едва спаслись: как много беззащитных девушек
поддаются на сладкие речи, на красивые пустые обещания людей, у которых, как
только дойдет до дела, не оказывается ни намека на солидные государственные
облигации, способные эти обещания подкрепить. Ты говоришь, что уже не дитя?
Но в этих вещах ты дитя, и нуждаешься в защите. Вот почему я намерена читать
твои письма: если в них нет ничего предосудительного, то зачем тебе
возражать? Невинность сама хранит себя, всегда в этом убеждаюсь... Как
раздраженно и зло ты смотришь: стыдись, София. Но я не позволю вам стать
жертвой первого, кто покуситься на ваше приданое, мисс, вот что я вам скажу.
И никакой тайной переписки в моем доме: хватит нам твоей кузины, ставшей
содержанкой или компаньонкой, или как там вы это называете на свой
современный манер. Когда я была девушкой, такого не бывало. Впрочем, в мое
время ни одна девушка не осмелилась бы говорить с матерью в таком тоне, ни
быть столь неисполнительной: даже самая дерзкая девица прежде умерла бы со
стыда, я ни сколечко не сомневаюсь.
Поток речи миссис Уильямс в ходе последних предложений начал иссякать,
поскольку, продолжая говорить, она погрузилась в чтение.
- К тому же, - произнесла она, - это твое своевольное упрямство было
никчемным: ты без нужды вызвала у меня мигрень, - письмо от доктора
Мэтьюрина, и тебе нет нужды краснеть, если его прочитают.

Дорогая мисс Уильямс,
Должен попросить у вас прощения, за то, что диктую это письмо: