"Патрик О'Брайан. Командир и штурман ("Хозяин морей" #1) " - читать интересную книгу автора

офицеров. Едва нога его коснулась трапа, послышалась хриплая команда и стук
ружейных прикладов морских пехотинцев, которые взяли "на караул". Все
офицеры сняли треуголки. Поднявшись на шканцы, молодой капитан тоже обнажил
голову.
Унтер-офицеры и мичманы надели парадную форму, но их синяя с белым
шеренга на сверкающей палубе впечатляла меньше, чем алый строй морских
пехотинцев. Все так и ели глазами нового командира. На вид он был строг и
даже суров. После минутной паузы, во время которой было слышно бормотанье
боцмана, он произнес:
- Мистер Маршалл, прошу вас, представьте мне господ офицеров.
Каждый из них поочередно шагнул вперед: казначей, за ним помощники
штурмана, мичманы, канонир, плотник и боцман. Каждый из них кланялся,
провожаемый внимательными взглядами всей команды. Джек Обри продолжал:
- Господа, я рад с вами познакомиться. Мистер Маршалл, прошу вас,
постройте всю команду на корме. Поскольку лейтенант отсутствует, свое
назначение я зачитаю сам.
Не было никакой нужды выгонять кого-то из закутков нижних палуб: все
матросы были на месте - чисто умытые, выскобленные - и внимательно наблюдали
за происходящим. И тем не менее боцман и его помощники добрых полминуты
свистели в трюмы команду "Все наверх!" . Едва свистки стихли, Джек Обри
подошел к перилам и достал свое назначение. При его появлении прозвучала
команда: "Шапки долой!" - и он начал читать твердым, но несколько
напряженным, механическим голосом:
- "От достопочтенного лорда Кейта..."
По мере того как он повторял знакомые строки, наполнившиеся теперь
гораздо более глубоким смыслом, Обри вновь ощутил прилив счастья - благодаря
торжественности события. Он грохотал:
"Отсюда следует, что ни вы, ни кто-либо из ваших подчиненных не вправе
уклониться от своих обязанностей под страхом наказания". Слова эти он
произнес с особым выражением. Сложив документ, он кивнул экипажу и убрал
бумагу в карман.
- Превосходно, - произнес он. - Отпустите людей, а мы с вами осмотрим
шлюп.
В наступившей благоговейной тишине Джек Обри увидел именно то, что он
ожидал увидеть, - судно, подготовленное к осмотру и будто затаившее дыхание:
как бы вдруг идеальная картина налаженного такелажа, с аккуратно свернутыми
бухтами троса и перпендикулярно натянутыми фалами, не была ненароком
нарушена. Оно в той же мере походило на себя, как и неподвижный боцман,
вспотевший в стоящем колом парадном мундире, походил на самого себя,
возящегося в грязной робе с марсель - реем во время сильной качки. И все же
существовала важная связь между командой и надраенной добела палубой, до
рези в глазах сверкающей бронзой двух четырехфунтовых пушек на шканцах,
аккуратно вставленных внутрь бухт тросов цилиндров, выстроенными, как на
параде, рядами котлов и кастрюль на камбузе. Весь этот блеск говорил о
многом. Джек не раз сам пускал начальникам пыль в глаза, его было трудно
провести, но он был доволен, что его встретили именно так. Он сделал вид,
будто не замечает того, что на самом деле сразу приметил: куска ветчины,
которую стащил кот - любимец команды; девок, которых мичманы укрыли под
парусиной в складском отсеке, что не мешало им высовываться из-под груд
парусов. "Не заметил" ни козла за клюз - баком, который вперил в него свои