"Патрик О'Брайан. Командир и штурман ("Хозяин морей" #1) " - читать интересную книгу автора

полном непризнании Папы Римского. Вы чувствуете торжественность момента и
произносите: "Даю в сем клятву", а малый за конторкой говорит: "Это
обойдется вам в полгинеи", - и знаете, у вас тотчас пропадает ощущение
торжественности. Но это касается лишь строевых офицеров, врачи назначаются
приказом. Думаю, вы-то не станете возражать против принятия присяги, -
произнес Джек с улыбкой, но, почувствовав, что замечание прозвучало
неделикатно, затрагивало личность его гостя, продолжал: - Я служил с одним
умником, который дошел до того, что стал отвергать любой вид присяги. Он мне
не нравился тем, что то и дело мял свою физиономию. Мне кажется, это было от
нервов, и, видно, привычка эта его подбодряла. Однако всякий раз, когда вы
смотрели на него, он или засовывал себе в рот палец, или сдавливал себе
щеку, или перекашивал подбородок. Разумеется, это пустяки, но когда
постоянно, изо дня в день, находишься с ним в одной кают-компании, такое
поведение начинает утомлять. Среди младших офицеров или в лазарете еще можно
сказать: "Ради бога, оставь свое лицо в покое", но в кают-компании
приходилось терпеть его ужимки. Он пристрастился к чтению Библии и из этого
чтения заключил, что клясться грешно. Когда устроили дурацкий суд над
беднягой Бентамом, его вызвали в качестве свидетеля и он наотрез отказался
присягать. Старику Джарви он объяснил, что это противоречит Евангелию. Все
могло сойти с рук, имей он дело с Гамбье или Сомаресом, но старик Джарви ему
не спустил. Беднягу, к сожалению, списали. Признаться, я его не любил, да и
пахло от него, но он был неплохой моряк и никому не причинял вреда. Вот что
я имею в виду, когда говорю, что вы не стали бы возражать против присяги -
вы же не фанатик.
- Разумеется, я не фанатик, - отозвался Стивен. - Воспитал меня
философ, и я, в известной мере, проникся его скептицизмом. Он бы назвал
присягу детской забавой - бесполезной, хотя и безвредной, если она
добровольна. Присяги следует избегать, если ее вам навязывают. Но в наш век
немногие, даже среди вас, морских волков, откажутся от сыра, который надо
достать из мышеловки.
Наступила продолжительная пауза, во время которой принесли чай.
- Чай вы пьете с молоком, доктор? - спросил Джек.
- Если можно, - отозвался Стивен, который о чем-то задумался,
уставившись в пустоту и сжав губы в беззвучном свисте.
- Я бы хотел... - начал было Джек, но Стивен его прервал:
- Принято считать, что проявлять себя в невыгодном свете - это признак
слабости или даже неразумности. Но вы говорите со мной с такой
откровенностью, что я не могу не последовать вашему примеру. Ваше
предложение чрезвычайно соблазнительно. Если не учитывать соображений в
пользу такого решения, о которых вы сообщили столь предупредительно, дело
еще и в том, что здесь я нахожусь в крайне стесненных обстоятельствах.
Пациент, которого я должен был обслуживать до осени, скончался. Насколько
мне известно, человек он был состоятельный - у него имелся дом на площади
Меррион. Но когда мы с мистером Флори стали осматривать его имущество,
прежде чем опечатать его, мы ничего не нашли - ни денег, ни векселей. Его
слуга сбежал, что может объяснить этот факт, однако его друзья на мои письма
не отвечают, а война отрезала меня от моего небольшого имения в Испании. И
когда я вам сказал некоторое время назад, что давно так хорошо не ел, я
говорил это не из пустой вежливости.
- Какой кошмар! - воскликнул Джек. - Мне страшно жаль, что вы оказались