"Фрэнсис Брайан. Джим Хокинс и проклятье острова Сокровищ (продолжение романа Стивенсона) " - читать интересную книгу автора

погрузкой вещей и провианта. После этого нам оставалось только принять на
борт Тома Тейлора, Бена Ганна и Джеффериза.
Молчаливые, спокойные матросы помогли женщине и мальчику. Я вновь стоял
на палубе "Испаньолы", и солнце слепило мне глаза.
Никогда еще я не испытывал такого смятения чувств! Я взглянул вниз -
туда, где Израэль Хендс в давно назревавшей пьяной драке убил палубного
матроса О'Брайена. Затем мой взгляд невольно устремился к мачте, где Хендс
потом пытался убить и меня. Мачту не сменили. Мне подумалось, что все еще
видна на ней та отметина, и показалось, что все еще свербит шрам у меня на
плече, в том месте, где нож Хендса пригвоздил меня к мачте, пробив кожу. И
меня снова пробрала дрожь, вроде той, что тогда освободила меня от ножа.
Я часто вспоминал взгляд Израэля Хендса, когда он лез вслед за мной на
мачту, а еще чаще видел его лицо в тот момент, когда я разрядил в него оба
пистолета. В самые дурные свои ночи я снова глядел сквозь прозрачную воду на
дно моря, где бок о бок лежали О'Брайен и Хендс; кружение небольших волн
покачивало их окровавленные тела словно суденышки, то на левый борт, то на
правый. А порой мне слышался громкий стук костыля Долговязого Джона Сильвера
по палубным доскам.
Но тут мои мрачные мысли были развеяны приятнейшим сюрпризом. По
кормовому трапу вышел на палубу мой дядюшка, Амброуз Хэтт.
- Как? Дядя! - воскликнул я. - Неужели вы с нами? Не может быть! Вы
приехали навестить матушку? Разумеется, все дело в этом?
Дядюшка рассмеялся.
- Мог ли я удержаться от такого приключения, Джим? Припомни, сколько
раз ты возбуждал мой ум своими рассказами о Южных морях? Я должен сам
побывать там! - Он снова по-мальчишески рассмеялся. - Джим, закон - штука
медлительная и скучная, вполне возможно, такого путешествия мне на долю
больше не выпадет.
Сказав так, он поклонился Луи и поцеловал руку Грейс Ричардсон. Все мы
заулыбались от удовольствия, успокоенные и поддержанные его присутствием.
Но это был не единственный сюрприз. В следующий приезд шлюпка доставила
на борт доктора Джеффериза, Бена Ганна, Тома Тейлора и... мою матушку. Меня
словно несло в вихре событий - все эти решения были приняты без моего
ведома, а матушка, видимо, из письма дяди узнала, что он предполагает
отплыть вместе с нами.
Помимо того, матушка привезла с собой еще одного матроса, заявив:
- На каждом судне должен быть судовой кот!
Из ее объятий выкарабкался Кристмас. Как все коты на свете, он объявил
корабль своим владением, после чего отправился искать местечко посолнечнее,
где мог бы прихорашиваться в свое удовольствие.
Я уже много лет не видел мать и дядюшку вместе и успел забыть, как
сильно они привязаны друг к другу. И нескольких минут не прошло, а они уже
смеялись каким-то общим воспоминаниям, и хотя их встреча была мимолетной,
она согрела своим теплом все наше сообщество.
На "Испаньоле" очень многое было отремонтировано и исправлено. Теперь у
нее была новая бизань*; многие места опалубки сияли свежими досками, и она
гордо несла новые паруса. После нашей охоты за сокровищами сквайр Трелони
продал ее все тому же мистеру Блендли (и как это всегда ему свойственно,
много денег потерял на этой сделке).
______________