"Фрэнсис Брайан. Джим Хокинс и проклятье острова Сокровищ (продолжение романа Стивенсона) " - читать интересную книгу автора

слышал, так делают обезьяны, когда огорчены или испуганы). - Ох, Джим, это
проклятое место!
Я содрогнулся. Даже теперь, когда прошло так много времени, я снова
содрогаюсь, когда пишу эти слова.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


Все чернее и чернее


[Image010]


13

Таинственное исчезновение


Эта ночь была неспокойной. Вид злосчастного острова разбередил мои
чувства, и меня осаждали мучительные вопросы. Я не мог заснуть от
беспокойства, да и кто смог бы - в моем положении? Вот он - я, на другой
стороне земли, у берегов острова, о котором все еще вижу зловещие сны, где
нахожусь ради дела, об истинном характере и глубине которого не имею
представления, и ради женщины, покорившей - я не сомневался в этом - мое
сердце, которая уже довела меня до того, что мне предъявляют обвинение в
убийстве!
Сейчас я понимаю, что, как мне теперь представляется, я предпринял все
это дело в каком-то ослеплении. Но ведь именно ее влияние заставило прибыть
сюда и моего дядю, богатого бристольского адвоката Амброуза Хэтта, кого я
всегда называл "моим предусмотрительным дядюшкой" и с кем, благодаря его
благоразумию и осмотрительности, советовались весьма влиятельные люди. Какой
же силой должна обладать Грейс Ричардсон, если она смогла завлечь всех нас
сюда, да притом ни разу прямо не попросив об этом!
Когда мне не спится, я не способен принимать твердые или полезные
решения. Поэтому я считаю, что лучше всего положить такой ночи конец. Я
встал с рассветом, побрился, оделся со всевозможной тщательностью, словно
собирался в церковь, и поднялся на палубу, где было уже тепло. И тотчас же я
ощутил новый, еще более сильный приступ тревоги, злости на себя самого,
тошнотворного сознания собственной глупости и подлинного страха. Эти
чувства, словно ножом бьющие прямо в сердце, были вызваны видом близкой
земли и наплывом ужасных воспоминаний.
Остров Сокровищ предстал перед моими глазами точно таким, каким я его
видел в воспоминаниях, таким же внушающим ужас, каким он являлся мне в
ночных кошмарах. Низменный и зловещий у берега, холмистый и сбивающий с
толку дальше от моря, там, куда достигал мой взгляд, он говорил мне об
алчности, предательстве и смерти. Деревья на склонах холмов разрослись, их
стало больше; они росли так густо, что старые вехи, которыми мы пользовались
в лесу, теперь были не видны. Это уже был не тот редкий лес с лохматым