"Дуглас Брайан. Забытые богини ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Убытки были огромны - купец находился на грани разорения. Его
противники с довольным видом потирали руки. Не следует пускаться в слишком
уж рискованные предприятия - это всегда чревато бедами. Разумеется, в случае
успеха торговец бы обогатился так, как не снилось Дикому из его недругов,
но... что случилось, то случилось.
Таковы были крупные неприятности, о которых судачили в тот день в
Шадизаре.
Конан околачивался на воровской окраине этого великолепного города.
Настроение у варвара было мрачное. В очередной раз сокровища поманили его и
скрылись из глаз. Он даже не хотел вспоминать о том, как это случилось. Хуже
всего, как он полагал, было то обстоятельство, что денег в кошеле на поясе
оставалось слишком мало, чтобы напиться и обрести хотя бы слабое утешение в
вине.
По характеру Конан был склонен к печали, хотя и не отдавал себе в этом
отчета. Он не любил копаться в своих настроениях, как это делают
"цивилизованные" люди. По правде сказать,
всякую "цивилизацию" он презирал, поскольку она порождала мужчин,
подверженных истерикам, панике, слабости, - мужчин, похожих на скверно
воспитанных женщин. Эти-то господа охотно демонстрировали всякие нюансы
своих душевных состояний. Копан никогда не опускался до подобного. И если уж
накатывала на него ничем не объяснимая меланхолия - разлив "черной желчи", -
то он отдавался настроению, точно стихии, погружался в него, как корабль
погружается в бурю.
Лучшим лекарством от этого он находил вино. А в Шадизаре, как по
заказу, появилось море грошового вина. И не беда, что оно на вкус было
кислым и отдавало козлом. Киммериец не находил в этом привкусе ничего
скверного. У него на родине козами пахли и молоко, и одежда, и постель, и
посуда.
В компании пьяниц самого сомнительного вида киммериец накачивался
испорченным молодым вином из Аквилонии. Поначалу он не пьянел и даже
желанного головокружения не наступало.
Напротив, голова делалась все тяжелее, и, соответственно, все более
тяжкими и мрачными становились бродившие в пей мысли. Правда, мысли эти были
неоформленными - так, слипшиеся глиняные кучи.
Но постепенно глина размягчалась, тяжесть отступала, мысли
растворялись. Через два часа усердных возлияний Конан впервые усмехнулся.
Ему стало весело.
Кругом шла Игра, в углу двое жуликов безуспешно пытались обчистить
третьего; несколько продажных женщин честно старались обслужить клиентов,
но, сраженные действием аквилонского напитка, оказались в состоянии лишь
плюхнуться избранникам па колени и заснуть, обвив руками их шеи.
Конан размышлял о том, куда бы ему податься из Шадизара. Ближайшей
целью виделся киммерийцу небольшой городок, называемый Аш-Шахба: некогда это
была крепость, охраняющая подступы к Шадизару от орд диких кочевников
пустыни; но с годами орды кочевников отошли в область преданий, а крепость
превратилась в небольшой городок и недавно обрела собственного правителя.
Вот об этом-то правителе и сплетничали собравшиеся в трактире люди, и
Конану стоило бы прислушаться к их разговорам. Говорили, в частности, о том,
что недавно он возвысил до положения первой жены свою новую наложницу по
имени Альфия.