"Серж Брюссоло. Индейская комната" - читать интересную книгу автора

я рассказал о бедной Мегги, она расхохоталась мне в лицо". У Сары
складывалось впечатление, что он поставил ей ловушку.
- Она решила броситься в погоню за похитителями, - продолжал
лавочник, - и начала строить ракету в своем саду.
- Ракету?
- Да, из дерева и из всего, что под руку попадется. Откопала в журнале
фотографию космического корабля и сооружает детали, очень точно. Мегги
явится, конечно, и к вам попросить доски, гвозди. Она побирается по домам,
для нее это повод поговорить о своем малыше. Вы ее не бойтесь. Предложите
кофе, горсть гвоздей, и пусть себе говорит. Мы все так делаем. Она не злая.
Серые волосы, зачесанные назад, очки в старомодной оправе - лавочник
походил на военного хирурга, который после осмотра раненого на поле боя
бросает небрежно: "Эту ногу, прежде чем она начнет гнить, надо отрезать". В
его словах не было ни следа сострадания, даже симпатии.
"Я на пределе, - подумала Сара, - скоро свихнусь".
- Она живет рядом с вами, - добавил Фостер, - на холме с ивами. Ракету
посреди сада хорошо видно. Я считал нужным вас предупредить... потому что вы
нездешняя.
Сидя за рулем пикапа по дороге домой, Сара не смогла удержаться, чтобы
не повернуть голову налево, в сторону холма с ивами. Она увидела
водонапорную башню, крытую листовым железом, деревянный дом в жалком
состоянии, давно заросший и одичавший сад, качели, сделанные из
автомобильной покрышки, подвешенные на крыльце на толстой цепи... и
космический челнок, устремленный в небо. Ракета из разнокалиберных досок с
недоделанными крыльями. Сердце Сары сжалось, она инстинктивно взяла Тимми за
руку. Мальчик спал рядом на сиденье, свернувшись клубочком, как
енот-полоскун.
Малыш что-то бормотал во сне. Ему было только три года, но у него уже
была скверная привычка засыпать в любом месте.
Сара вспомнила, что надо изо всех сил подумать: "С нами такого не
произойдет, я не спущу с тебя глаз, я сумею тебя защитить".
Она почувствовала, как волна счастья заполняет грудь. Так бывает,
когда, начав читать, сразу догадываешься, что произведение замечательное.
Она была молода, у нее был Тимми, вся жизнь впереди, и еще очень много лет
отделяло ее от старости. Еще ничего не сыграно, она могла начать свою жизнь
с нуля. В двадцать пять лет все позволено, разве нет? Можно писать
черновики, что-то зачеркивать, делать попытки. Все поправимо.
Она еще не разглядела как следует леса, полей, всей этой влажной
зелени, покрывающей землю. "Просто иллюстрация к детской книге", - подумала
она. Цвета слишком ярки, чтобы быть настоящими. А в конце дороги был дом,
заброшенное ранчо среди холмов, куда зимой ветер сдувал снег.
- Это уж слишком, - пробормотала Сара, - слишком.
Ей стало больно от счастья. И страшно тоже. Чуть-чуть.
...Это было до того, как она стала просиживать целые дни, уставившись в
окно. До того, как она узнала, что такое настоящая боль.

Глава 3

После драмы, перевернувшей всю ее жизнь, Сара бросилась писать дневник,
которому неизвестно почему придала форму романа. Роману предшествовал