"Серж Брюссоло. Печальные песни сирен " - читать интересную книгу автора

плитку зеленой бахромой. Лиз дошла до поворота. Афиши, наклеенные на стены,
плохо переносили длительное пребывание в воде. Они топорщились, образуя
мягкие припухлости. Достаточно малейшего волнения, и они лопнут, как мыльные
пузыри. А потом эти бумажные лохмотья плавают под водой, напоминая
расчлененных медуз. Девушка с отвращением продиралась через этот лес из
размокшей бумаги, то и дело прилипавшей к переднему стеклу шлема.
Завихрения, создаваемые воздушными пузырьками, будоражили этот бумажный рой.
Лиз остановилась на перекрестке. Углубление в бетонной стене, прикрытое
волнистым листом оцинкованного железа, говорило о том, что здесь когда-то
находился газетный киоск. Указатели направлений, позеленевшие от мха,
сообщали о различных маршрутах: "Вердонск-Мабрау", "Арц-Пеллман",
"Кайзерин"... Лиз шла прямо к скелету парализованного эскалатора.
Там заканчивалась прогулка, начиналось продвижение по минному полю,
спуск в преисподнюю...
Послышался звон металла, когда свинцовая галоша ступила на первую
ступеньку шарнирной лестницы. Неподвижный эскалатор был уже не более чем
длинным потоком ржавчины, рассыпающимся аккордеоном, пожираемым
красно-коричневой пылью. Лиз сглотнула слюну, прогоняя тревогу, подступившую
к горлу. Каждый раз, как к ней приходил страх, воздух приобретал
отвратительный вкус, а звук вырывающихся из клапана пузырьков становился
невыносимым. Она подтянула шланг и слегка подтащила к себе контейнер, чтобы
он без помех следовал за ней.
Внизу ее ждал зал станции с платформами, туннелями, рельсами. Свет под
плиточным сводом казался зеленее, чем в пролете. Насыщенная бактериями вода
была мутнее, перспективы искажались, все предметы оживляла постоянная дрожь.
Пластмассовые скамьи и автоматы, когда-то торговавшие жевательной резинкой,
словно тряслись от едва сдерживаемого страха, как напуганные животные,
забившиеся в угол клетки.
Лиз сверилась с мембранным глубиномером на запястье. Стрелка показывала
меньше 11 метров. Расход кислорода увеличился с 20 до 40 литров в минуту.
Пока она будет на этом уровне, не придется заботиться о ступенях
декомпрессии. Девушка пошла вдоль платформы. Жевательная резинка в
автоматах, некогда разноцветная, потеряла форму, слиплась в серый и мягкий
пластырь, который прилипал к стеклам, как моллюски. Станция была абсолютно
пустой. Уже давно ее "очистили" от трупов и лишь разнородные предметы
плавали во всех направлениях, заполняя все пространство невероятным
хаотическим нагромождением вещей. В конце платформы Лиз сняла с небольшой
дверцы большую водонепроницаемую лампу, закрывающую спуск на рельсы, которую
она обычно оставляла в этом месте. Перед ней открывался туннель, темные
катакомбы, уходящие в подземный город. Пуститься в путь под их сводами -
значит погрузиться в озеро черной туши, подвергнуть себя опасностям
мрачно-непроницаемой воды. Девушка включила лампу, выпустив из нее
желтоватое гало, раздвигающее мрак лишь метров на десять. Это походило на
то, как если бы она попыталась осветить бочку с гудроном посредством пипетки
с белой краской. Лиз преодолела шесть истонченных ржавчиной ступенек,
отделяющих ее от путей. Окислившиеся рельсы выделялись четырьмя кровавыми
полосами на ноздреватом грунте, которым уже овладели мох и лишайник.
Убедившись, что ничто не помешает шлангу, девушка углубилась в
катакомбы. Перейти порог туннеля означало проникнуть на неизведанную
территорию, ибо фауна затопленного метро чувствовала себя как дома в этих